Звёзды убаюкивают нас

— Уже видишь что-нибудь? — Вижу, — после паузы, — Колыбельную. — Колыбельную? — в голосе ленивое недоумение. — Какую? — Жуткую. Сид уже не спрашивает. Знает, что Джон сейчас сам заговорит снова. Он выучил с прошлых раз. — Про то, как Солнце клонится к морю, и в конце концов тонет в нём, — действительно говорит Джонни после непродолжительного молчания, — И чайкам теперь негде жить. — Печально, — отвечает Вишес, словно действительно проникшись сочувствием к несуществующим бездомным чайкам. — У тебя всегда глюки печальные. — Не всегда, — возражает Джон, но не собирается подтверждать сказанное. Сид думает о похожих по звучанию словах: бездомный — бездонный… Чайки бездомные, море бездонное. А что, если наоборот? — Знаешь, что по-настоящему печально? — говорит ему Джонни, — То, что если некоторые таланты нельзя использовать в повседневной жизни, то они считаются бесполезными. Как… мои тексты. — У тебя бредогенератор хорошо работает. Если бы Джон был сейчас в здравом уме и трезвой памяти, то он бы обязательно дал Вишесу в челюсть. — Пошёл ты, я не об этом, — шипит он, но делает очередную затяжку и успокаивается. — Пользы от них нет, а потребность писать есть, понимаешь?.. Не понимаешь, конечно, — беззлобно добавляет он. — Есть польза, ты на них зарабатываешь. — Ну, её не было бы, если бы у нас не получилось. Окурок тлеет в пальцах. Джон забывает про него и продолжает галлюцинировать. Та странная химическая дрянь, которую Сид принёс, действовала довольно сильно. Тот лежал у него на коленях, пока Лайдон поглаживал его волосы, и ему представилось, что он гладит огромного серого кота. Он гладил долго, пока окурок не обжёг его пальцы. Джон выматерился и понял, что кота уже почему-то нет. Сид привёл его в чувства, поцеловав место ожога, прямо как мама делала в далёком детстве. Колыбельная, точно… — Лес окутывает тьма, Солнце к морю клонится… Где ты снова ходишь, мама? Скоро дверь закроется… — начал напевать Джонни, и Сиду теперь стало действительно жутко, по коже пробежали мурашки. — Видишь звёзды наверху? Видишь кошку на лугу? Среди звёзд она одна, убаюкивает нас… — Я же говорю, что всегда печально, — сказал Вишес, на которого, кажется, наркотик не оказал такого влияния, — Тебе нужно раскрепоститься, а? — Да я всегда раскрепощён, — ответил Лайдон и рыгнул в подтверждение своих слов в привычной манере. Этой ночью они заснут вместе, как всегда, а на утро Джон уже раз и навсегда поклянётся, что больше не будет принимать ничего синтетического. По крайней мере, в ближайшее время.