Парфюмер - история одного просмотра

Зрительный зал. Начало фильма. Огромные ноздри на экране втягивают воздух. Большинство зрителей: Да попкорн это, попкорн. Меньшинство (смущённо): Эм… Да, да – попкорн… Ноздри убираются, их место занимает вид темницы сырой с младым орлом-Гренуем. Зрители, читавшие книгу (категорически): Это не Гренуй! Не Бред Питт, конечно, но и не Гренуй! Зрители, не читавшие (с приятным удивлением): А ничего так… Картина рыбного рынка. Непредусмотрительные зрители давятся попкорном, предусмотрительные наслаждаются минеральной водой. Рождение Гренуя. Зрители (единодушно): Фу-у-у-у! Голос за кадром: Таким образом, первый крик Гренуя стоил его матери жизни. Половина зрителей: Эк! Другая половина: Эт точно! Гренуя определяют в детский приют, где на него совершается первое покушение, из-за острого несоответствия между количеством тел и спальными местами. Зрители: Надо же - детовщина… Маленький Гренуй впервые выходит на свет. Половина зрителей (восхищённо): Ах… Другая половина (умилённо): А фиг с ним, с каноном - какой ребёнок! Гренуй склоняется над яблоком и на него совершается второе покушение. Зрители начинают делать ставки – подавляющее большинство в пользу Гренуя. Гренуй нюхает дохлую крысу, голос за кадром бодро сообщает, что для будущего парфюмера все запахи были равны. Зрители с трудом подавляют рвотные позывы. Гренуй-подросток, нюхает всё вокруг, попутно расстраиваясь из-за скудности средневекового французского лексикона. Со времени младенчества он несколько подурнел (наверняка сказалось бесконтрольное вдыхание крыс). Зрители (возмущённо): Верните ребёнка! Хозяйка приюта отдаёт Гренуя в подмастерья местному НикитЕ-кожемякЕ - мы во Франции, не забываем. Голос за кадром: Впрочем, мадам Гайяр недолго радовалась деньгам, полученным от продажи Гренуя. Слова рассказчика подтверждаются живописным кадром. Половина зала молча сглатывает. Другая половина (возмущённо): Никакого уважения к старости! Период Гренуя-кожемяки проходит без особых комментариев со стороны зрителей: к экранизированной антисанитарии они уже привыкли, поэтому острых эмоций она у них не вызывает. Первый выход Гренуя в город. Зрители: Во его колбасит… Гренуй встречает Рыжую девушку №1 и "нечаянно" её душит. Половина зрителей (с чувством): Урод! Другая половина (с чувством): Он не хотел! Гренуй начинает обнюхивать девушку. Половина зала молча гадает, "пойдёт ли он до конца", другая половина нервно хихикает, - обе втайне надеются, что режиссёр не сторонник некрофилии. Гренуй резко обламывается, поняв, что дохлая девушка пахнет совсем не так, как живая. В его своеобразном мозгу формируется нечто близкое к "все запахи равны, но некоторые равнее". С этой минуты судьба "ароматных" индивидуумов женского пола предрешена. Гренуй эффектно навязывается в ученики к Бальдини. Зрители (глядя на жонглирование склянками, восхищённо): Прирождённый бармен! Гренуй грабит верфь на якорную цепь, канат, пару пустых бутылок и приблудного Мурзика с целью дистиллирования. Половина зрителей: Не, точно больной. Другая половина: А что, кто-то сомневался? Гренуй перебаливает воспалением обонятельного отдела мозга, как единственного, у него работающего, на почве расстройства от неудавшегося опыта. Зрители (с завистью): Нам бы твои проблемы, мужик… Парижский мост уходит в небытие, забирая с собой счастливого Бальдини с домочадцами. Зрители, знакомыесанглийским (дружно): London's bridge is falling down, falling down, falling down! Зрители, знакомые и с английским, и с тем, что говорится за кадром: При чём здесь Лондон? Они же, вроде, Париж показывают. Зрители, не знакомые с английским и плюющие на то, что говорят за кадром (злорадно): Ха, у них тоже гастарбайтеры строили! Гренуй бодрой походкой направляется в Грас, но, справедливо рассудив по дороге, что тот никуда не денется, решает немного отдохнуть. Месяцев пять-восемь. За это время в его жизни происходит важное событие: он МОЕТСЯ. Зрители в шоке. Голос за кадром вещает, что сам-то Гренуй не пах: пахли только его одежда, обувь, и т.д. и т.п. Зрители охотно верят. Из состояния частичного анабиоза Гренуя резко выводит ЗАПАХ - Рыжая девушка №2, она же вмиру "Лаура", пробуждает в нём вкус к жизни, и он выбирается на свет, вспомнив, что вообще-то собирался в Грас. Зрители: Не прошло и года. Гренуй прибывает в Грас и, нанюхавшись у забора ароматного тела Лауры, устраивается работать к мадам Арнульфи. Там он узнаёт новый способ сохранения запаха и на радостях замачивает первую девушку. Буквально. Зрители невольно переживают за успех мероприятия, поэтому появление не в меру любопытной цветочницы с тележкой вызывает у них смешанные чувства. Одна половина зала: Не, у нас эти курьеры не такие наглые! Другая половина: Такие! После того как цветочница по чистой случайности остаётся жива, одна половина зала вдыхает с облегчением, другая – с сожалением. Потерпев сокрушительную неудачу с формалином, Гренуй переходит к бальзамированию. В роли мумии дебютирует местная жрица любви. Зрители (глядя, как Гренуй топит смалец в перегонном аппарате): Какой самогонщик пропадает! Появляется любовник хозяйки, и Гренуй незаметно душится получившимся экстрактом. Зрители (пророчески): Ох и доэкспериментируется он на свою ж… Экстракт явно оказывает на любовника хозяйки разлагающее воздействие. Причём практически мгновенно. Зрители напряжённо ждут. Женская половина зала (задумчиво): Яой, однако… Мужская половина: "Ой, и чего это я в тебя такой влюблённый?" Гы-гы-гы! Многообещающие намёки на экране, тем не менее, остаются лишь намёками. Очевидно, эффект, произведённый Гренуем на любовника хозяйки, на самого Гренуя тоже произвёл определённое впечатление и, судя по всему, далеко не негативное: парфюмер с удвоенным энтузиазмом берётся за сбор ароматов. Часть зрителей: А чё это он только женщин убивает? Другая часть: Потому что ему женщины нравятся. Остальные зрители: Или наоборот… По мере того, как Гренуй входит во вкус, население начинает беспокоиться. Папа Лауры как мыслящая часть населения решает увезти дочку куда подальше. Зрители: Не, в Шреке её круче прятали… Пара интеллектуалов: А у Данте так её вообще не найдёшь… На постоялом дворе папа, жутко переживая, запирает дочку в одном конце дома, а сам ложиться спать в другом. Половина зрителей: Ну и где тут логика? Другая половина: При чём тут логика – он переживает! Первая половина: Ах ну да, ну да… Гренуй как не переживающая сторона благополучно пробирается на постоялый двор и, пользуясь временной невменяемостью папы, заканчивает сбор коллекции. Зрители (флегматично): Чего и следовало ожидать. В полевых условиях парфюмер наскоро перегоняет кучу жира во флакончик - биологическое оружие массового поражения готово. Зрители: Всё. Хана. Гренуя хватают возле перегонного аппарата и судят по всей строгости средневекового суда. Зрители безмолвствуют (просто устали комментировать к концу второго часа). День казни. На площади чернь, нобилитет и духовенство жаждут крови и средневековых хотдогов. Тем временем Гренуй совращает в каземате всех тюремщиков и приезжает на казнь в пятизвёздочной карете и камзоле от предка Гуччи с чужого плеча. Зрители (лаконично): Вау. Лёгким движением руки Гренуй очаровывает все три сословия, сподвигая их на беспримерный в истории средневековья случай массового секса. Из зрительного зала слышатся подбадривающие возгласы, бесполезные советы и нездоровый смех. Пока Гренуй тихо фигеет от произведённого эффекта, папа Лауры, пользуясь всеобщим эм… в общем, пока никто на них не смотрит, на коленях признаётся парфюмеру в вечной отцовской любви. Гренуй фигеет ещё больше: "папа" явно не в его вкусе, но на данный момент, судя по всему, это его единственный потенциальный партнёр. Зрители: Тяжёлый выбор… Похоже, Гренуй полностью разделяет мнение зрителей, потому что, всплакнув от избытка эмоций и переизбытка сексуального напряжения, покидает место всеобщего разврата не развращённым. Потрясение настолько велико, что по пути в Париж парфюмер клянётся в вечном целибате. Голос за кадром перечисляет все те возможности, которые открывали перед Гренуем его замечательные духи, и сообщает, что ничего из этого Гренуй не захотел. Зрители: Ещё бы: нафига ему это всё с таким целибатом? Данная в невменяемом состоянии клятва не даёт Греную покоя. Прибыв в Париж на знаменитый рыбный рынок, парфюмер обильно мочится. Теми самыми духами массового поражения. На тусующихся поблизости бомжей источаемый парфюм производит весьма странное воздействие: источник запаха СЪЕДАЮТ. Зрители: Мда… Остались от козлика лишь… (всматриваются) …кафтан от предка Гуччи да ботинок от предка Прадо. Под финальные титры весь зрительный зал в недоумении гадает, чем же таким вкусным Гренуй себя побрызгал. Но этот секрет великийкулинар парфюмер унёс с собой в бомжей могилу.