Кошки-мышки

В основном ростере — круто! Большие зарплаты, много экранного времени, коллеги — профессионалы, свой классный мерч, который можно самостоятельно дизайнировать, но главное — круто. Возникает желание работать. Лиаму в промоушене хорошо. С утра он в зале, потом тренируется на микрофоне, затем читка сценария, прыжки через канаты и долгая поездка на машине домой под громкую музыку. В зале вечером почти никого нет, Лиам обычно сидит на матах, чешет языком с приятелями, пьет кофе, смеется над сценарием, и всё кажется уместным и правильным, как и его место в жизни. Сейчас в зале почти никого. Человек шесть, включая его самого. День прошел без приключений, никто ничего не сломал, не потянул, не сорвал горло и не поссорился, и Лиам уже думает о душе, пока сидит, остывая после череды трудных спотов. Дверь открывается, и в зале появляется один из букеров. У Лиама моментально портится настроение, когда он видит, что букер направляется к нему. Он не один, вместе с ним худой смуглый парень в черных спортивных штанах и серой толстовке. Оценивающий взгляд Лиама сразу улавливает в нем нкстишника, прыгучего и довольного собой, но Пейн и сам не всегда был в основном ростере, поэтому ему всё равно. Он глотает последние капли кофе, даже не пытаясь сделать свое лицо менее скучающим, а протянутую руку букера просто игнорирует, словно она вымазана в чем-то липком. Букер пришел без папки, поэтому Пейн понимает, что сценария сегодня не будет. – Здравствуй, Пейн. Как всегда не в настроении? – спрашивает букер, имени которого Лиам не помнит. В прошлом звезда рестлинга, но, кажется, слишком тусклая, чтобы отпечататься в памяти Пейна. – А я привел тебе нового менеджера. Это Зейн Малик, он будет читать твои промо со следующего шоу. – Мне притвориться, что я рад его видеть, или можно сразу сказать, что мне это нахуй не нужно? – уточняет Лиам. Сияние Зейна его слепит, и он переводит взгляд на стакан, не понимая, чему Малик так радуется. На его месте, Пейн бежал бы со всех ног от такого патрона, как он. А этот еще умудряется чему-то улыбаться. – Поверь, я тебя не спрашиваю, – говорит букер спокойно, почесывая худую бородку крючковатым пальцем. – Прямой приказ Винса. Если он сказал, что тебе нужен менеджер, значит, нужен. – Мне нужен менеджер или я нужен ему для хорошего пуша? – лениво произносит Лиам, вновь окинув взглядом Зейна. Красивый. Гибкий. Сам справится, если постарается хорошенько. Конечно, было бы неплохо посверкать рядом со звездой вроде него на постере, но если Зейну напишут хорошее промо, то необходимости в этом не будет. В промоушене рады новичкам, если они умеют работать на микрофоне и крутить крутые сальто. – Это для следующего пейпервью, – монотонно нудит сценарист и, наконец, безапелляционно заявляет. – У Стайлса есть менеджер, значит, и тебе нужен. – А если Стайлс хуи начнет сосать, мне тоже нужно будет это делать? – спрашивает Лиам. Он явно перегибает, но букера это, по всей видимости, не слишком волнует. К общению «в раздевалке» все настолько привыкли, что, кажется, и на ринге невольно заговоришь тем же языком. Букер и себя помнит в его возрасте. Он бы не подался в сценаристы, если бы рот у него закрывался вовремя. Так что к Пейну старый волк относится почти снисходительно. Профессионалы всегда в цене. – Понадобится — сделаешь, – отрезает он и непринужденно обращается к Зейну. – Я говорил, что с ним будет несладко, но ты, кажется, утверждал, что всё под контролем. У меня еще куча дел. Знакомьтесь. Букер смотрит на Лиама строго и покидает зал, стараясь избежать лишних вопросов от других спортсменов, — сценарий-то до сих пор не готов — а Зейн, помедлив, садится рядом с Лиамом на брусья. От Пейна слегка пахнет потом, майка прилипла к телу, но нового менеджера это явно не смущает. Он смотрит на него, словно мышь, из угла, и Лиаму по непонятной причине не по себе. – Меня зовут Зейн, – дружелюбно представляется он. – Я это уже слышал. Лиам, – говорит Пейн, чувствуя, что внутри уже жжет. Да что с этим парнем не так? Не видит, что ему явно не рады. Лиам вроде уже раз тридцать губы поджал, а Зейн словно не замечает. – Да, я знаю, – кивает Зейн, складывая руки на коленях. Они у него худые, по сравнению с руками Лиама, но достаточно сильные. В их профессии иначе никак. – Тебя зовут Лиам Джеймс Пейн. У тебя было чемпионство США и чемпионство вселенной. И еще матч титул против карьеры, на котором ты чемпионство и получил. Рейн почти на девяносто дней. Я видел все твои выступления, даже в инди-промоушенах, – с восхищением заканчивает он. У него на щеках появляется интересный румянец. – Неужели? – Лиам поднимает бровь. – А я ни одного твоего выступления не видел. – О, у меня опыт небольшой, – скромно отмахивается Зейн. Видно, говорить о Лиаме ему намного приятнее, и это тоже немного напрягает Пейна. – Я совсем недавно перевелся в основной ростер. Места для меня пока нет, буду твоим менеджером. Потом, скорее всего, совершу хилл-терн, – говорит он с каким-то затаенным предвкушением. На лице новичка написано, что он самый настоящий плюшевый мишка, и Лиаму почти не хочется его обижать. Может, в душе его и тянет к «темной стороне», но Пейн уверен, что отыгрывать ему позволят только положительных персонажей. Это и хорошо. Публика такого очаровашку полюбит. – Нет, не думаю, – Лиам снова пробегается по нему оценивающим взглядом. – Думаю, я проиграю один из матчей, обвиню тебя в своем поражении, ты обидишься, найдешь себе товарища, и Вы будете вмешиваться в мои матчи до саммерслэма. Зейн робко улыбается. – Может, и так. Пока ведь у нас нет сценария, – говорит он осторожно. Лиам видит, что от мыслей о будущем сценарии у Зейна внутри всё колышется. – Мда, – произносит Пейн и закрывает глаза. – Чувствую, с тобой одна морока... – О, Зейн! – Лиам слышит голос Найла, звучащий из угла зала, и его еле заметно передергивает. – Ты уже здесь! Наконец-то! Лиам не поворачивает головы, но прекрасно знает, что они уже идут к ним. Вот ведь всюду надо влезть. Неужели так сложно просто покинуть зал? Конец рабочего дня, все коллеги уже давно на парковке. – Ты и с этими дружишь? – спрашивает он сквозь зубы. – Нельзя? – мягко уточняет Зейн, наблюдая, как к нему приближаются Гарри и Найл. Оба довольные, блестящие от пота, только что прыгали друг на друга, отскакивали от канатов и крутили мунсолты. – Привет, ребята. – Привет, привет, привет! – радостно говорит Найл, распространяя вокруг положительные вибрации. Его рука тянется к Зейну, и Малик с удовольствием её пожимает. Потом его ладонь оказывается рядом с Лиамом, Пейн громко стонет, однако всё-таки жмет её, крепко и дружелюбно. – Боже, Найл, ты никогда не закрываешь свой рот, – произносит Стайлс с легким раздражением. Хоран бросает на него быстрый взгляд, и Гарри почему-то смягчается. – Так ты теперь менеджер Пейна? – обращается он к Зейну. Малик радостно кивает. – Незавидная участь. – Знаешь, когда не облизываешь яйца Хорану, можешь рот держать закрытым, – говорит Лиам, однако и его протянутую руку пожимает. – Ну, как дела? – спрашивает он уже своим обычным тоном. – Готовы к шоу? – Этот тупица опять забыл текст и на шоу выдал больше половины импровизации, – притворно жалуется Гарри. – Винс в ярости, но знаешь что? Рейтинги-то скакнули. Торжество на его лице такое сладкое, что Лиам тут же решает испортить приятелю всю малину. – Они скакнули, потому что Найл упал на тебя, а ты его в губы лизнул, – отмахивается Лиам, однако предыдущую ночь вспоминает не без смеха. Он смотрел шоу прямо из тренировочного зала. – А промо-то реально было ужасным. – Ну, у тебя теперь есть Зейн, скоро обгоните нас, – говорит Найл, улыбаясь давнишнему коллеге. – А он мне сдался? – недовольно спрашивает Лиам, бросая быстрый взгляд на абсолютно невозмутимого Зейна. У Малика такое безмятежное лицо, слово он находится на пикнике, на природе, и Пейн всё еще чувствует себя странно. – Ну, от Найла тоже пользы немного, но хоть мордашкой своей светит, внимание привлекает. Я слышал, у тебя будет командный матч, – замечает Гарри, обращаясь к Лиаму. – Пиздят, – отмахивается Пейн, закатывая глаза. – Мне командники не нужны от слова «совсем». Хочу континентальный титул, но в ближайшее время я его не увижу. У меня ужасный фьюд с одной кудрявой фасолиной. – Не уверен, что фасоль может быть кудрявой, – хихикнув, замечает Найл. – Вот поэтому мне и навязали эту пустышку, – вздыхает Лиам, в который раз бросая взгляд на Зейна. – Ты как? Обижаться не собираешься? Самое логичное, что Малик мог бы сказать сейчас: «Иди в хуй». – Нет, – Зейн уклончиво качает головой, и Лиам вдруг замечает на его щеках румянец. Новый менеджер снова улыбается ему. – Я ведь уже говорил, что смотрю на тебя с инди-промоушенов. – Здесь намечается что-то интересное, – ухмыляется Гарри, потирая ладони, и покровительственно смотрит на Найла. – Ладно, пойдем. Не хочу попасть под случайное сексуальное напряжение. – Нахуй иди, – советует Лиам. – И тебе того же, – отвечает Стайлс и снова кивает Найлу головой. Хоран успевает вновь пожать друзьям руки на прощание и догоняет Гарри одним прыжком. Они покидают зал, захлопывая тяжелые двери, и идут по коридору вдоль коробок и шкафчиков с разным барахлом. Иногда съемки проходят прямо тут, и весь этот инвентарь нужен, чтобы красочно его ломать. Стайлс однажды въехал спиной в стулья, валяющиеся тут и там, так что ко всему этому хламу относится философски. Одна из ламп мигает, но это никак не относится в происходящему. Просто проблемы с электричеством. У Гарри хорошее настроение. Сегодняшняя тренировка была успешной. Они с Найлом целый день практиковали различные споты. Днем Гарри несколько раз прижал его к матам, заломал ему руки, и когда Найл вдруг засмеялся, они решили, что пора обедать. Во время обеда Хоран снова смеялся над всеми его тупыми шуточками и таскал салат с его тарелки. Приятный такой день, хоть маркером обводи. – Ну, тебя подбросить или ты, наконец, забрал из ремонта свою развалюху? – спрашивает Стайлс непринужденно. – Нет, меня мой парень забирает, – отвечает Найл. Стайлс ощутимо меняется в лице. Такой спокойный голос, хоть внутренности из себя вырывай. Гарри кажется, что Найл ничего не рассказывал ему про своего парня. Или на той неделе его не было. Одно из двух. – Что-то не так? – интересуется Хоран, замечая минутную паузу. – Нет, ничего. Хотя нет, кое-что есть, – не выдерживает Стайлс. – Я бы не доверял таким парням. Просто, если ты ему нравишься, он явно педофил. – Очень смешно, – говорит Найл, первым проходя в раздевалку. У него уставший вид. – Черт, надо бы душ принять. – Могу потереть спинку. Найл закатывает глаза и подходит к своему шкафчику. Обычно с собой он таскает целую сумку. Сменная одежда, купальные принадлежности, хотя в душевой есть одноразовые, еще сухой паек, портативная колонка, наушники. Словно готовится к катастрофе или чему похуже. – А этот твой парень, – продолжает Гарри, растирая ладони. – Он как вообще? – В каком смысле? – невнимательно спрашивает Хоран, продолжая рыться в вещах. – В смысле, как он трахается? – не унимается Стайлс. – Член у него большой? Вообще-то ему стоило бы тоже принять душ или хотя бы сбрызнуть тело дезодорантом и переодеться, но всё, что Гарри сейчас может сделать — встать рядом со своим шкафчиком и сделать вид, будто он чем-то занят. – Почему тебя это интересует? – уточняет Найл, не отрываясь от своей сумки. – Да так... – Стайлс качает головой. – Ты же мой менеджер. Волнуюсь за тебя. – Не нужно за меня волноваться, – говорит Хоран, выпрямляясь, и смотрит Стайлсу прямо в глаза. – У меня всё хорошо. – Ладно, – отвечает Гарри и разводит руками. – А я, кстати, сегодня вечером тоже собираюсь к своему парню. Найл вопросительно смотрит на него. – Зачем же ты тогда предлагал меня подвезти? – Да мне тебя просто жаль было, – бросает Стайлс незаинтересованным голосом. – Я думал, ты один, и просто хотел немного тебя подбодрить. Но, если у тебя есть парень... – Ты полный отстой, – замечает Хоран, стаскивая с себя одежду, и Стайлс на целый миг замирает, после чего, наконец, открывает свой шкафчик. – Не такой отстой, как твой любовник в постели, – бурчит Гарри себе под нос, но Найл, кажется, его не слышит, исчезая в душевой. Проходит несколько долгих минут, прежде чем он присоединяется к Найлу. У него получается лишь слушать плеск воды из соседней кабинки — сам он просто стоит под водой, и она стекает вниз, исчезая в водостоке. Отстой. В зале уже пахнет потом, и Лиам глубоко выдыхает. Ему нужен напарник, чтобы потренировать свой финишер, однако все коллеги заняты. Пейн уже думает немного побегать на дорожке, как вдруг на его плечо опускается рука. Прикосновение незнакомое, но Лиам догадывается кто это. Стоит ему обернуться, как он видит Зейна. Знакомая улыбка и глаза светятся как-то тепло и живо. Что ему нужно? Да кто поймет. Лиам понял бы его куда лучше, если бы Зейн прилично его обложил за прохладный прием. – Не обязательно везде со мной ходить, – говорит Лиам. – Нет, обязательно, – мягко замечает Зейн. – Нам надо привыкать друг к другу. – Проще к анальной пробке привыкнуть, – отвечает Пейн. Он не хочет себе признаваться, но ему нравится, как от Зейна пахнет. То ли это шампунь, то ли дезодорант, Лиам особенно не хочет разбираться. Только внутри что-то смягчается, и он кивает головой. – Ладно, давай посмотрим, что ты можешь. Малик позволяет себе гримасу удивления. – Я же менеджер, – робко возражает он. – А ты на ринг вообще хочешь? – спрашивает Пейн и, не дожидаясь ответа, кладет руку на его плечо. Приятно. – Если хочешь, форму терять не надо. Давай, покажи мне, что можешь, я не прошу чего-то сверхъестественного. В ответ он получает слабую, но довольно теплую улыбку, в которой мелькает что-то похожее на уверенность. Зейн сбрасывает с себя толстовку и, как и Лиам, остается в одной майке. Они находят себе место для тренировок в углу, где никто не мешает, и практикуют несколько спотов подряд, постепенно усложняя приемы. Лиам входит во вкус. Они с Зейном идеально работают вместе. Лиам прыгает — Зейн принимает, Малик удерживает — Пейн реверсает. На ринге всё решает доля секунды, но Пейну кажется, если бы им сказали выступить сейчас, они показали бы идеальный по красоте матч. Даже со столами, стульями и лестницами. – Нихуя я пропотел, – присвистывает Пейн, устало откидываясь назад на матах. Он выжат, как лимон, и ему это нравится. Его майку можно выжимать, Малик тоже весь влажный, дышащий тяжело, как перегруженный зубр. – Да ты просто супер. Почему тебя не выпустили на ринг? – Гиммик слабый, – удрученно улыбается Зейн, зарываясь во влажные волосы. – У меня типа раздвоение личности. Есть я, есть злой «близнец» Роджер. А в ростере уже есть Балор со своим демоном, ну и я вроде... – Понятно. Хуйня, – заключает Пейн с сочувствием. Он чувствует, что в его крови еще осталось большое количество задора, и ему хочется всё это выплеснуть. – Ладно, давай еще попрыгаем. А там придумаем, что делать дальше. Они тренируют споты почти два часа подряд, и всё это время Лиам чувствует себя, как никогда, живым. Двери давно пора смазать, чтобы не скрипели, но этот беспрерывный звук никого не отвлекает. В тренировочном центре всегда шумно, у каждого есть занятие, никто не болтается просто так. Гарри и Найл провели целый день за читкой, и теперь им обоим хочется немного размяться. Конечно, микрофон — важная часть выступления, но и про культуру тела забывать нельзя. – А этот твой парень, – будто невзначай начинает Стайлс, входя в тренировочный зал. – Он тебе отсасывает? – Я не понимаю, почему ты задаешь эти вопросы, – говорит Найл, устало разминая шею. Заметно, что он порядком устал отвечать, а Гарри всё крутится рядом, словно ему намазали медом. – Нет, просто если парень в рот не берет, то это какие-то хуевые отношения... – Да твою мать, Стайлс, – доносится до него крик Лиама, и они оба вскидываются, глядя в угол зала. – Ты там уймись уже. Входишь в зал, и недотрахом воняет. Зейн хихикает, как и остальные ребята на тренажерах. Сам Малик валяется рядом с Пейном на матах, и лицо у него самое довольное на свете. Чему радуется — не понятно. Гарри хочет грязно пошутить, но настроения для этого нет совершенно. – Я не с тобой говорю, – огрызается Гарри и снова поворачивается к своему менеджеру. – Ну так что? – Это не твое дело, – мягко говорит ему Найл, расчерчивая линию. – Всё ясно, – заключает Стайлс, скрестив руки на груди. – И, знаешь, я не удивлен. Кому вообще нужны отношения с тобой? – бросает он, повышая голос. – Ты просто полный лузер. Если бы, волей случая, я с тобой переспал, то на утро сразу бы бросил. – Иди-ка ты нахуй, Стайлс, – внезапно произносит Хоран и смотрит на патрона с какой-то выразительной злобой. Кажется, он хочет сказать что-то еще, но просто качает головой и идет в угол зала к боксерской груше. Удары по груше Хоран наносит так методично, что хочется схватиться за живот, ойкнуть и упасть. – А что, правда колет твои мелкие глазенки? – кричит Гарри ему вслед. Лиам подпирает щеку кулаком и смотрит на него с ухмылкой. – Глазенки у него совсем не мелкие, умник. Поэтому ты свои промки тоже читать будешь еще не скоро. Гарри закатывает глаза, однако ему ничего не остается, кроме как найти себе другого партнера для тренировки. Найл сегодня явно не в настроении. Рабочий день, к счастью, длится не вечность, поэтому в местную бургерную они приезжают засветло. Пейн со знанием дела выбирает столик у широкого окошка, терпеливо ждет, пока принесут меню, и всё это время вполне дружелюбно разговаривает с Маликом. Зейну очень это нравится. Он знает, что Лиам не такой, каким его показывают на экране. Он очень мягкий и душевный, и чтобы пробиться за его панцирь, нужно показать себя настоящим профессионалом. Пейн халтурщиков терпеть не может. К счастью, Малик дышит рестлингом с детства, и Пейн оценил его старания на одной из последних тренировок, когда они несколько часов подряд тренировали друг на друге свои приемы. В зале приятно пахнет жареным мясом, и Лиам с удовольствием засовывает в себя бургер, стоит ему появиться на столе. – Фарри флюфлен ф нефо, – говорит Пейн с набитым ртом, и на его лице появляется гримаса недовольства, когда из бургера выпадает ломтик сыра. Малик невольно улыбается. – Мы кофда ф дуфефую зафодим, он фсё фремя на его зад пяфится. – Такая себе влюбленность, – отвечает Зейн, побалтывая фруктовый коктейль в стакане. Он взял себе овощной салат и веганский бургер, на что Лиам отреагировал положительно-нейтральным: «Бэ-э». – А ты влюблен в кого-нибудь? – Конечно, нет, – смеется Лиам, облизывая пальцы. Он слегка испачкался в соусе, и Зейну очень хочется протянуть руку и смахнуть капли с его лица. К счастью, Пейн вполне умело собирает всё языком, вызывая у Зейна незаметный вздох. – Высокие критерии. Конечно! Не так-то просто понравиться ему в профессиональном плане, а уж в отношениях, наверное, Лиам и вовсе ждет чего-то запредельного. Его можно понять. Он так упорно трудится и, конечно, ожидает того же от других. Настоящий идеалист. – А мне нравится один человек, – Малик смотрит в окно и незаметно для себя начинает превращать салат в пюре. – Но мы из разных миров. – И нахуй он тебе тогда сдался? – спрашивает Лиам, заставляя Зейна отвлечься от своего занятия. – Я просто так думаю... если сразу видишь, что ничего не будет, не стоит даже пытаться. Сэкономишь и время, и нервы. – Ну, знаешь, легко рассуждать, – мягко отвечает Зейн, не зная, как перестать смотреть на Лиама. Пейн увлечен своим бургером, однако отвечает ему незамедлительно, и это делает из него изумительного собеседника. – А чувства из сердца не выкинешь. – Наверняка еще хуила какой-нибудь, – бурчит Лиам. – Почему хуила? – искренне удивляется Зейн. – Да по глазам же вижу, – отвечает Пейн, на миг отрываясь от бургера, чтобы удостовериться в своей правоте. Малик изумленно хлопает ресницами, и Лиам кивает своим мыслям. – У тебя лицо человека, который жаждет на жопу приключений. Он еще поди не знает, что ты в него влюблен. Зейн абсолютно обескуражен. Уверенность Лиама щиплет его за красные щеки. – Кто? – Ну, мудила твой, – говорит Лиам. – Совсем он не мудила, – мягко возражает Зейн и невольно улыбается, наблюдая за тем, как Лиам добавляет в бургер кетчуп из тощей бутылочки на столе. Тема слишком скользкая, поэтому он спрашивает то, что волнует его давно. – Так, а если по делу. Почему ты со мной тренируешься? Конечно, Пейн не скажет то, что ему так хочется услышать, но это в любом случае будет приятно. Лиаму нужна доля секунды, чтобы прожевать свой ужин и облизать губы. Глаза довольные, светятся, словно неоновые огни. – У меня крутой план, – произносит Пейн торжественно. – Мы на следующем пейпервью показываем, какой ты крутой парень, Винс дает указ разделить нас, ты строишь карьеру сольного рестлера, я получаю свой титул. Все счастливы. – Действительно, крутой план, – говорит Зейн, но его глаза гаснут. – Да не боись, – Лиам протягивает руку и хлопает его по плечу. Зейн смотрит на него с робкой надеждой, и Пейн ободряет его улыбкой. – Через полтора года на ринге будешь отбивать у меня титул. А потом я, может, в AEW уйду. Настроение у Зейна портится окончательно. Он пытается засунуть в себя салат, но выходит прескверно. Потом они говорят на отвлеченные темы, но Зейн всё равно невольно возвращается к мысли, что Лиам хочет покинуть промоушен. В машине было бы уютно, не распространяй Гарри вокруг ауру напряжения и недовольства. Темнота опускается постепенно, вместе с ней приходят большие плотные тучи и город постепенно зажигается фонарями и неоновым освещением. Ароматный летний дождь уже тарабанит по стеклам машины, пока несильно, но с претензией на регулярность. Обычно это успокаивает. – Я вот что не понимаю, – говорит Стайлс, цепляя взглядом мигающий светофор. – Чего ты вдруг на меня разозлился? У твоего парня маленький член, а виноват в этом я. – У него нормальный член, – устало отвечает Хоран, пялясь в окно. – При чем тут это вообще? – А почему ты тогда злишься? – не унимается Гарри. – Потому что ты ведешь себя, как урод, – тихо говорит Найл. Гарри включил дворники, но пассажирское окно полностью мокрое, и Хоран думает, что лучше сосредоточиться на этом, иначе он совсем выйдет из себя. – Каким боком тебя касаются мои отношения? Я сам эту тему не поднимаю, а тебе всё покоя нет. Гарри понимает, что нужно закрыть свой рот и не портить и без того унылый вечер, поэтому он собирает силы в кулак, стараясь не сломать руль. В конце-концов, он бьет людей по вечерам и получает за это деньги, а тут вдруг для него проблема просто промолчать. Завтра на тренировке, когда он обрушится на грушу, станет легче. – Да плевать мне, – ведет плечами Гарри. – Можем вообще о чем угодно говорить. Типа, вот Кев решил сесть на диету со счетом калорий, – замечает он. – Тоже можешь попробовать. Ну, только без ебаря своего, он считать-то вряд ли умеет. – Останови машину, – резко говорит Найл, не глядя на него. – Я хочу выйти. – Ничего я не буду останавливать, – огрызается Гарри. – Останови, – почти рычит Хоран, и Стайлс резко тормозит у обочины, чувствуя жгучее желание съездить по лицу и Найлу, и его парню, и себе. Найл тяжело дышит, но так и не поворачивается к нему. – Знаешь, что меня в тебе бесит? Тебе проще говорить мне всякую хуйню, чем сказать, что я тебе нравлюсь. – Да не нравишься ты мне, – быстро говорит Гарри, впервые за долгое время чувствуя себя напуганным. Кажется, Хоран успокаивается, потому что он вдруг поворачивается к нему, прекращая пялиться в мутное окно. Стайлсу больно смотреть в его голубые — голубые-голубые-голубые! — глаза, но и отвести взгляд он не может. – Точно? – спрашивает Найл, чуть склонив голову. Гарри понимает, что попал в ловушку, но жмет до конца. – Плевал на тебя со всех углов. Внезапным движением Хоран открывает дверь, отстегивается и резко выходит наружу, прямо под проливной дождь. Он вымокает до нитки за миг и его, похоже, это ни капли не волнует. Гарри чувствует, что должен дернуться за ним следом, но тело немеет, и Стайлс хочет верить, что это из-за порыва ветра, ворвавшегося в салон. – Шикарно. Тогда я пойду пешком, – говорит Хоран и захлопывает дверцу. Стайлс откидывается назад и со всей силы бьет руками по рулю. Ему хочется врезаться в ближайший столб, но он просто сидит и не двигается. Толпа чантит: «Вы отстой» впервые за всю историю выступлений Пейна, и Лиам возвращается с ринга злой и взмокший. Он не понимает, как такое могло произойти, у него трясутся руки, хочется сломать что-нибудь, но Лиам держится, ровно до тех пор, пока в закулисье не заходит поникший Зейн. Лицо хмурое, глаза влажные, губы дрожат. Кажется, от стыда он готов провалиться под землю. У Лиама сердце сжимается, он не знает, как выразить свои мысли и просто хватает Зейна за плечи, словно Малик пытается убежать. – Да что с тобой? – громко спрашивает он. – Это худшее промо на свете, ты наши карьеры собрался слить? – Отпусти, – еле слышно просит Малик, отвернувшись. Такой вялый, даже не пытается вырваться, и Лиам не понимает, что происходит. Знает лишь, что не хочет видеть своего менеджера в таком состоянии. Ему просто... больно. Когда Зейну больно, ему тоже больно, вот так. – Хуй тебе, пока не скажешь, в чем причина твоего хуевого настроения, – Лиам встряхивает его, словно соломенное чучело, но Зейн упорно молчит. – Говори, – почти шипит он. – Ну, давай. Зейн опускает голову, и Лиам внезапно разжимает руки, позволяя ему «вытечь». Он впервые так себя чувствует, и ему на самом деле это не нравится. Пейну хотелось бы думать, что с Зейном классно тренироваться, классно читать сценарий, но думает он не только об этом, и это страшно. – Слушай, мне же не плевать на тебя, – произносит Пейн, прислоняясь плечом к пластиковым ящикам, стоящим друг на друге. – Если что-то случилось, то поделись со мной. Вместе это дело порешаем. Мудила твой опять? – с внезапной злостью спрашивает он. – Скажи кто, я ему морду разобью. Если он посмел тебе отказать... – Нет, всё в порядке, – Зейн громко шмыгает носом, вытирает каплю напульсником, но так и не решается на него взглянуть. – Спасибо за заботу. – Только врать мне не надо, – раздраженно говорит Лиам и тяжело вздыхает. – Знаешь, я бы к тебе не лез, если бы ты не читал мое промо. Рейтинги упадут, и меня выпнут из основного ростера, а мне это очень тяжело далось... – Всё будет в порядке с твоим промо, – произносит Зейн сквозь зубы. – Я все отрепетирую, и публика будет чантить твое имя. Впервые Лиам видит, что его менеджер злится, и не понимает, в чем причина. Это первая стычка — не игровая стычка, как с Гарри и Найлом, а какая-то противная, липкая — живот от нее сводит, словно внутри всё залепили жвачкой. Он почти рычит от ярости и непонимания. Ему доводилось ломать руки и ноги, и это не было так больно. – Блять, да что с тобой? – спрашивает он на повышенных тонах. – Ничего, – бросает Зейн недовольно. – Сделаем всё по плану. Выбьемся вверх, и я больше не буду обузой на твоей шее. Лиам со злостью хватает его за шкирку и впечатывает в инвентарь. Зейн смотрит на него испуганно, тяжело дышит, словно думает, что Пейн мог бы по настоящему его ударить. Злость Пейна проходит, остается лишь досада и болезненная печаль. – Да я же для тебя стараюсь, придурок, – говорит он, вжимая Зейна в ящики. У него сбивается дыхание, учащается пульс, хотя они только вернулись с ринга, где им уже довелось попотеть. – Чтобы ты не был жалким менеджером. Чтобы выбился в люди, получил свою славу, признание. – А, может, я хочу быть менеджером? – спрашивает Зейн, и его голос странно ломается. Малик кусает губы и мотает головой, однако зажмуриться не может, его глаза большие-большие, и в них что-то странное, трепетное. – Может, мне плевать, кем быть, главное, что с тобой? Рука Лиама разжимается. Он смотрит на Зейна, как будто видит его впервые, и слова даются ему с трудом. – Ну ты и придурок, – говорит Лиам упавшим голосом и вдруг горько усмехается. Зейн глядит на него с удивлением. – Я же говорил, мудила какой-нибудь. Покачав головой, Зейн касается его щеки и гладит нежно-нежно. Лиам чувствует тепло его пальцев, и это намного лучше, чем все чанты в его честь. – Не мудила он вовсе, – ласково говорит Зейн. Его глаза ярче софитов, его улыбка изгибается лучше, чем канаты на ринге. Лиам слабо улыбается, утыкаясь носом в его ладонь. Ему спокойно. Вчерашнее шоу можно назвать самым худшим на свете, и, к счастью, виноваты не только они с Найлом. Зейн и Лиам тоже потрудились, чтобы всё испортить, так что Гарри проходит в зал почти без стыда. Нет, он чувствует к себе отвращение, но, в основном, из-за того, что натворил недавно. Стайлс видит на брусьях Хорана, читающего сценарий. – Неужели на этот раз не опоздал, – говорит Стайлс ехидно, приближаясь к менеджеру. – А я думал, ты вымок под дождиком и простудился. Как дела у парня? – интересуется он привычно, хотя прекрасно понимает, что самое время заткнуться. – Член всё еще не стоит? – Без понятия, мы расстались, – отвечает Найл, не отрываясь от сценария. Гарри останавливается. У него сердце колотится, как в первый раз на ринге, когда он выступал в ужасной инди-федерации перед десятью зрителями, среди которых трое были его мама, папа и сестра. Потом оказалось, что другие трое — родители Найла и его брат. Остальные четверо оказались зеваками, ждущими другого матча. Но так было, этого не выкинешь, и это было просто здорово. – Почему? – спрашивает Гарри. – Потому что мы просто трахались, у нас не было обязательств или чего-то такого, – в голосе Найла слышится легкое раздражение. – Тебя такой ответ устраивает или ты и дальше будешь лезть в мою жизнь? – Нет, – Гарри настороженно приближается и садится рядом, не решаясь коснуться его ногой даже случайно. – Ты типа расстроен? До чего же глупый вопрос! Но Гарри никогда не славился тактичностью, пониманием... Да и эмпатии ему, похоже, не хватает. Как Найл только его терпит? Вот это действительно интересно. Стайлс бы сам себя не выдержал, даже если бы был отдельный пункт в контракте. У Найла-то его не было. – Да, я расстроен, – отвечает Найл, продолжая читать. – Мне нравились эти отношения. Меня регулярно трахали и при этом не ебали мне мозг. – Мне жаль, – машинально говорит Гарри, хотя в тайне считает бывшего Найла тупым, как кусок пластика. – Неужели? – Найл выгибает бровь и смотрит на него со злой ухмылкой. – А по-моему ты должен радоваться. У меня всё плохо, как ты и хотел. Неприятно жжет в груди. Гарри качает головой, а легкие перехватывает лишь сильнее, словно кто-то со всей силы ударил его тупой подошвой чуть выше живота. Да, похожее чувство. Но это намного ужаснее, потому что не поможет ни компресс, ни обезболивающее. – О, кажется, Гарри Стайлсу нечего сказать, – ехидно говорит Найл. – Нет, есть, – Гарри скрещивает руки на груди, пытаясь казаться «крутым», но вся его крутость скручивается в рулетку, и он остается наедине со своим косноязычием. – Я не хочу, чтобы у тебя было всё плохо. – Да что ты? А чего ты тогда хочешь? – Да блять, – Стайлс со всей силы ударяет кулаком о стену, и Найл, тяжело дыша, отпрыгивает. – Я вообще тебя не понимаю! Вроде нормально общаемся, я подвожу тебя домой, мы, блять, пьем вместе кофе каждое утро, ты смеешься над моими хуевыми шутками, и тут с нихуя какой-то парень, который тебя трахает! По-моему, это должен быть я! А не какой-то придурок, который тебя даже не знает. Он ждет, что Найл встанет и уйдет, но Хоран со всей силы швыряет сценарий на пол, и листы отправляются в полет, словно огромные снежинки. Они не пронумерованы, собрать их воедино не получится. У Гарри сердце бьется даже в ноздрях, рука пульсирует сильнее всего, а ему настолько все равно, что хочется смеяться. – Ты совсем идиот? – спрашивает Хоран, перехватывая его руку и внимательно рассматривая костяшки. – У тебя кровь теперь. – Да вообще плевать, – грудь Стайлса тяжело поднимается, как будто кто-то поставил на нее ногу. – Не надо делать вид, будто тебе не всё равно, если вечером будешь спать с кем-то другим. Хоран отстраняется, закрывает лицо руками и сидит так почти минуту. Стайлс готов поверить, что его менеджер может заплакать, но этого не происходит. Когда он отнимает ладони от лица, его щеки сухие. – Я не железный, Гарри, – глухо говорит Найл, не глядя на него. – Я не могу так. Перед камерами ты изображаешь из себя заботливого телохранителя, а потом, когда софиты гаснут, ты делаешь вид, будто тебе всё равно. Я устал выслушивать дерьмо, которое ты мне говоришь... – Да не могу я! – говорит Гарри на повышенных тонах и останавливается, тяжело дыша. – Не могу просто взять и сказать, что ты, блять, единственное, что мне нужно. Что я, черт возьми, ничего больше не хочу, кроме как работать с тобой в этом промоушене. Чтобы можно было тренироваться с тобой целый день, выступать по ночам, а потом возвращаться домой, и там тоже ты, моя ебучая, блять, вторая половинка, – почти рычит Стайлс и вдруг успокаивается, и нервно смеется. – Что я тебя люблю уже хрен знает сколько. Найл кусает губы. Его грудь тоже трясется, но болезненно, и он не может ничего сказать, пока они оба не стихают. – Не так уж это было сложно, правда? – спрашивает Хоран. – Лучше бы штангу пятьдесят раз поднял, – говорит Стайлс, и они оба опускаются на колени, чтобы собрать сценарий. Приходится идти на второй этаж, чтобы взять копию. Найл отдает Гарри свой напульсник, чтобы Стайлсу не влетело, однако букеры всё равно замечают царапины на костяшках и обещают сообщить боссу. Гарри весело посылает их. Ему становится чуть лучше. Лиам заходит в спортивный зал с двумя стаканами кофе и сразу находит его глазами. Никого больше нет — вернее, людей даже больше, чем обычно, но Лиам видит только свою любимую толстовку и черные штаны, а также их обладателя. Он протягивает один из стаканов Зейну, улыбается ему и наклоняется, чтобы походя поцеловать в запястье. Настроение хорошее, как никогда. – Смерть диабетикам, как ты любишь, – замечает Лиам. – Спасибо, – Зейн делает глоток и с наслаждением жмурится. Нос у него красиво морщится, и Лиам хочет сказать что-то хорошее. У него красивый бойфренд, он это сразу заметил. Лиам выжидает паузу, снова любуется на довольного Зейна и, наконец, решается – Ты, как котенок. – Почему не как котенок-хуенок? – спрашивает Малик, отрываясь от кофе, и облизывает губы. – Заткнись, я пытаюсь быть нежным, – вскидывается Пейн. – У тебя получается, – смеется Зейн. Смех Зейна Лиаму очень нравится. Он обнимает его за талию одной рукой, а потом вдруг целует в шею. Коллег рядом словно нет, но если бы они что-то сказали, Лиам уж точно бы с ними разобрался. – Официально разрешаю тебе расхерачить наши карьеры, – объявляет он. – Вот еще, – фыркает Малик и важно поправляет своему патрону волосы. – Ты завоюшешь интерконтиненталку, а я тебе в этом помогу, – торжественно заявляет он. – И как же ты это сделаешь? – спрашивает Пейн таким голосом, словно не верит своему менеджеру. Глаза у Зейна лукавые, точно он знает что-то, что Лиаму пока не известно. И им сейчас так хорошо, что они просто касаются друг друга, стараясь не расплескать кофе. В зале светло, они еще не тренировались, но точно начнут с минуты на минуту, если, конечно, не захочется вдруг целоваться слишком сильно. – Ну, я поговорил с букерами и... они прислали нам новый сценарий, – отвечает Малик, слабо отбиваясь от поцелуев. – На следующем матче буду брызгать Стайлсу в лицо из баллончика, а на пейпервью, скорее всего, принесу тебе кастет. О деталях пока рано думать, но... – Всегда знал, что мне нужен менеджер, – говорит Лиам, и Зейн одаривает его звенящим смехом. – Ты почему смеешься? – «Мне притвориться, что я рад его видеть, или можно сразу сказать, что мне это нахуй не нужно?» – интересуется он. – Вот он вспомнил то, что было сто лет назад, – ворчит Пейн, однако в его глазах читается неприкрытое веселье. – Я кое-что придумал: давай читать сценарий у меня дома. – Это так теперь называется? – смеется Зейн, хотя его глаза восторженно загораются. Он в сущности не против, поэтому они покидают зал раньше всех. Малик всегда мечтал побывать дома у своего кумира. Но у своего парня ему хочется погостить еще больше, так что они не медлят. Зейна и Лиама нигде нет, поэтому Найл и Гарри решают покинуть центр пораньше. Сценарий всё равно расписан на четверых, и прогонять его без двух других смысла особого нет. Тем более, сегодня так лениво делать что-то еще — тренировка прошла великолепно, и на микрофоне у Гарри уже были заметные подвижки. Оставалось только ополоснуться и переодеться в чистое, поэтому Гарри с Найлом вновь шли по коридору, который Стайлс про себя именовал чистилищем — длинной дорожкой перед вратами в рай. – Так что, подвозить тебя или нет? – спрашивает Стайлс, как бы между прочим. – Как хочешь, – пожимает плечами Найл. Очевидный шаг назад. – Я хочу тебя, – быстро говорит Гарри, неопределенно выдыхая. – И подвезти. И тебя. И подвезти. До моего дома, я имею в виду. Найл останавливается и смотрит на него со скепсисом. – Серьезно? – интересуется он. – И не будет глупых вопросов? Хочется засмеяться, но Гарри себя останавливает. – Нет, – отвечает он. – То есть, целая масса. Я тебе отлизать сразу могу или надо сперва пару раз просто так потрахаться? А можно без резинки? Я типа проверялся, и всё нормально, – на всякий случай говорит Стайлс. – И еще, я часто думал о сексе в нашей душевой, но если тебя что-то смущает, можно дождаться, пока все разойдутся, и... Хоран неожиданно хватает его за шею и притягивает к себе для поцелуя. Стайлс удивленно выдыхает, не может даже глаза сперва закрыть, но потом просто падает в это ощущение. Мечты, черт возьми, сбываются, или он просто получил травму головы и провалился в мир грез. – Можно, – спокойно говорит ему Найл. У него, как никогда, очаровательное лицо. – Всё можно, просто не нервничай. Гарри кладет руки на его бедра, с удивлением понимая, что ему действительно можно. – Тогда начнем с душевой, да? – Ты сегодня читаешь мои мысли, – улыбается Хоран. Они вновь смыкают губы в поцелуе. И это почти также круто, как выступать перед стотысячной толпой. Нет, на самом деле это намного круче.