humility

дикий чеснок к полыни, к петрушке тмин, нужно запасы мне разложить свои, травам да зельям пора возвести учёт - кто придёт после, тот вскорости всё найдёт. мальва, бурачник - любой извести недуг - (как не хватает сноровистых тонких рук) пижма от кашля, ромашник - когда озноб, листья малины - они остановят кровь, липа, просвирник - всем полки мои полны... (сутки до смерти, иль трое, иль пол-луны?) кервель от ран, зёрна мака от горьких дум - я ведь учила всё это много лун, я пропиталась дурманами до костей, в стены вросла эти - только, боюсь, теперь пущены прахом старания и талант. (у ученицы были его глаза, девочка спит в чистом поле в чужих краях) сок чистотела сохнет на рукавах, руки упрямо, отчаянно не_дрожат, память врезают речи острей ножа - (мазь от порезов сулила сготовить в срок) - яростную как забудешь тут бледность щёк? дочь предводителя выросла в дикоцвет, ей - оступаться, гореть и сбегать в рассвет, мне - в неё верить, молиться и отпускать - нашу тропу дóлжно пó сердцу выбирать, мне говорило моё - усмири свой нрав, шлейфом тебе запах горьких и пряных трав, меч не держать тебе, в бой тебе не идти. пусть же, хромая, другие найдёшь пути, будет кому их хранить, исцелять их боль, будет почётна и благостна эта роль. ныне не чувствую благости никакой, душу грызёт бесконечно глухой тоской, холод в груди сменяет жестокий жар (кашлял старейшина - надо отнесть отвар) что я успею, прожившая пусто, зря? наворожить, предводитель, тебе б огня, высушить слёзы, не пролитые пока, беды да горести нá сто лет отогнать. не суждено мне увидеть тебя седым - я б берегла, я б свивала печали в дым, я бы встречала рассвет за твоим плечом, я в тебя верила истово, горячо, вновь подносила настой, придающий сил... сколько бы сделать, если б кто разрешил! где теперь девочка - тонких запястий лёд? что будет с ней, что без травницы всех их ждёт? (как мне оставить славных моих людей?) что утешает сердце - тимьян, кипрей? "глупости это - запасы оставь живым, твой-то удел - лаванда да розмарин", - я обрываю напрасную блажь скорей, пальцы касаются склянок, цветов, корней, пальцы скользят вдоль полок, ведут свой счёт - (где же крестовник... успею ль нарвать ещё?) я до сих пор ведь не знаю, когда и как, велено ждать - я, как прежде, скрываю страх, время рекой сквозит мутной чрез влажный лоб. стойкость целителя - пóлсотни нежных слов, стойкость целителя - пóлсотни рваных ран, чёрная боль, бесконечный самообман. сколько мы ведаем, скольких ведём за край, скольких спасаем - пропущено сквозь себя, выплакано, пережито, ушло в траву... (звёзды, скажите - как воин ли я умру?) в воздухе близость грозы и чужих шагов, эти шаги тяжелы и ужасен рёв, время подходит, я чувствую - вот оно... дайте же сил мне року взглянуть в лицо к сумке со склянками нынче повешу нож - кроме меня, никого ты не заберёшь, лютое лихо, пришедшее в милый дом. что б ни сказали, ни спели о нас потом, раз уж дышу ещё, буду служить вам всем, мне бы в последний самой себя стать смелей... хоть в этой чаше горек горячий яд, пусть будет так, как скажете вы - не я.