***
Все почему-то считали, что видели, как вздорят Тони и Питер. Если подумать, это случалось довольно часто. Как, например, когда Тони пытался доказать, что использованный парашют надо менять сразу же, а не через неделю. Или когда Питер отстаивал свои действия на патруле, говоря, что он не мог не скинуть тот фургон в реку, иначе бы этот самый фургон взорвался прямо на дороге. Бывали и споры о бытовом, например, о пицце или фильме. И каждый раз это было больше похоже на конкурс «Кто огрызнётся наиболее остроумно?», чем на реальную перепалку. Обычно раздражение спорящих выдавала только мимика: цоканье языком, взгляд "Ну почему ты такой несносный!" или просто глубокий вздох. Однако споры, легко начинавшиеся, так же легко заканчивались. Более того, когда Мэй разрешила Питеру остаться в башне Мстителей на лето, все ссоры почти свелись на нет его прилежным поведением. Питер был просто вне себя от радости в это время. Но если противостояние доходило до открытого конфликта, то Тони почти опасно понижал тон и быстро осаживал разгоряченного Питера. Скандалы и обиды были короткими, будто в сериалах. Уже после одного-двух дней порознь Тони и Питер могли увлечённо работать вместе в мастерской. «А парочка-то не разлей вода!» – шутливо говорила Наташа после очередного стремительного примирения. Что ж, оказывается, никто ещё не видел, как по-настоящему спорят Тони и Питер.***
Это случилось посреди бела дня (на деле ближе к вечеру) в обычную июльскую среду. Роуди вошёл в общую гостиную после долгого и выматывающего совещания в министерстве обороны, тихо жужжа протезами. В помещении неожиданно отчётливо чувствовалось витающее напряжение, воздух хоть ножом режь. Большинство членов команды сидели в зоне отдыха: на диване и креслах или за барным столиком, опасливо косясь на кухонную арку. Их напряженные позы и молчание являли собой нечто вроде ожидания чего-то страшного. Чего-то, что смогло напугать самих Мстителей. Телевизор не работал. Никто даже не пытался пить из чайных чашек с клубящимся паром. Всё внимание было сосредоточено именно на кухне. Полковник уже хотел спросить, какого дьявола тут происходит, но получил ответ быстрее. Им стал громкий крик Питера. О, так никого не убили! Роуди с облегчением уточнил у всех присутствующих разом, усаживаясь на диван: — Тонс опять воспитывает пацанёнка? Что он, — Роуди хихикнул, — сумел натворить? Наташа, совсем бледная, ответила тихо и напряжённо: — Кто кого ещё воспитывает. — То есть, провинился не Пит? – полковник вдруг удивился. — То есть, они сейчас перегрызут друг другу глотки. И в этот момент полковник понял, что за чертовщина творилась. Роуди услышал крик Тони. Полный гнева крик Тони. Крик человека, который даже с врагами общался, полушутя. Если честно, Роуди не мог припомнить хоть один случай, когда его друг настолько поднимал голос. В характере Тони было больше ударять фактами, аргументами или сарказмом. Давить авторитетом или безразличием, в конце концов. Не кричать. Совершенно, чёрт возьми, не в характере Тони! — И долго они так? Стив кинул взгляд на настенные часы. — С обеда. Чуть не поубивали нас, когда начали разборки прямо за столом. Значит, что-то действительно случилось совсем недавно. Роуди с сожалением вспомнил, как ещё вчера Тони в шутку кидал в Питера кукурузными палочками. Голоса за стеной стали ещё громче. — И почему вы до сих пор не разняли их? Клинт слабо улыбнулся и поднял вверх указательный палец с видом знающего дело человека: — Первое и главное правило родительской солидарности: никогда не вмешивайся в чужой воспитательный процесс, пока это находится в рамках закона. Разумно. Послышался почти оглушающий стук ладоней о столешницу и звон бьющегося фарфора. Надо же, в ход пошла посуда. Так долго выбирали тот сервиз...Не прошло и минуты, как виновники всеобщего беспокойства вылетели из кухни, подобно двум ураганам, даже не глядя на зрителей их конфликта: — ... Так какого х.. Какого чёрта ты угрожал им оружием? Какого чёрта, я тебя спрашиваю?! – спорящие стояли на расстоянии пары метров друг от друга, но напряжение, повисшее между ними, будто искрило, предвещая драку. Тони резко и яростно указал на Питера, призывая его к немедленному ответу. — Ты прав, Тони! Мне надо было сразу стрелять в них на поражение! В следующий раз не замешкаюсь! – Питер был точно на взводе, раз перешёл на «ты» так легко. Тони сделал шаг навстречу. — Супергерои и так не на хорошем счету у власти, ребёнок. Мне и без твоих выходок приходится выгребать много дерьма, ясно? За всеми вами! — Я тебе не ребёнок, твою мать! — А я тебе не мальчик на побегушках, чтобы ты на меня орал! Из нас двоих здесь ты любишь бывать занозой в заднице, не я! И следи за языком, пока не приказал тебе вычистить им все туалеты в башне! На лбу у Тони выступила венка, и Роуди готов поклясться, он никогда не видел его настолько взбешённым. Старк активно жестикулировал и подходил всё ближе к Питеру. Один только вид Тони мог заставить испугаться. К несчастью обоих, обычно миролюбивый Питер был едва ли спокойнее самого Старка и не собирался сдаваться или уступать. Остальные сидели, прикинувшись предметами интерьера. Вмешаться в этот спор почти равно взяться голой рукой за оголённые провода. Между тем, Питер гордо вскинул подбородок, будто не замечая разницы в росте, распрямил широкую спину. Теперь и он весь будто состоял из ярости и злости. — Чуть-чуть доверия моим решениям, Тони! Неужели я так многого прошу? – молодая кровь давала о себе знать. — Будь... Будь у тебя хоть капля терпения, желания меня выслушать! Я поступил правильно и лучше сожру свои шутеры вместе со всеми проводками, чем буду говорить, что неправ! У меня, может, нет стажа по спасению мира и вагона денег, но я могу помогать простым людям! А если ты препятствуешь этому, то ты ничем не лучше тех, кого я останавливаю каждую ночь. Голос Питера так непривычно сочился ядом. Накипело. Слова звучали искренне – и резко, и жёстко – но только местами, потому что в основном речь была пропитана преувеличением и желанием задеть оппонента посильнее любым способом. Лица соперников застыли в дюйме друг от друга. Повисла тишина, но Роуди почти слышал призрачный стрекот молний и раскаты грома из атмосферы враждебности вокруг них. — Ребёнок, ты... — тем самым угрожающим тоном начал Старк. — НАЗОВИ МЕНЯ РЕБЁНКОМ ЕЩЁ ХОТЬ РАЗ, И Я ЗА СЕБЯ НЕ ОТВЕЧАЮ!– он проорал это прямо в лицо Тони, срывая голос. — Господи, сейчас подерутся, – Наташа обеспокоено сжала предплечье Клинта, побуждая того к действиям. Очень вовремя, потому что миг спустя взгляды оппонентов опасно потемнели. Тони отодвинул ведущую руку назад и она тут же покрылась железной бронёй. Питер, в свою очередь, тихо зарычал и сжал кулаки до побеления, становясь в боевую позицию. Стоило вмешаться. Немедленно. До этого только зрители, тихие и незаметные, супергерои сорвались со своих мест. Клинт обхватил туловище Питера одной рукой, а другой зафиксировал шею на сгибе локтя, на случай, если тот начнёт брыкаться. Стив и Баки довольно грубо оттащили Тони за плечо. Кэп обхватил запястье с перчаткой, контролируя, чтобы оно не было ни на кого направлено. — Успокоились оба! – Наташа вклинилась между Питером и Тони, не оставляя им возможности сцепиться. Остальные были на подхвате. Тони опомнился первым. Он быстро убрал оружие и выпрямился. Питер вырвался из хватки Соколиного Глаза и скрылся прочь. — Какого чёрта, Тонс?!***
Тем же вечером Тони обнаружился у себя в кабинете в компании откупоренной бутылки виски, отказывающийся идти на любой контакт. Питер наглухо закрылся в собственной комнате и явно подговорил Пятницу посодействовать ему в поддержании имиджа мертвеца. Ладно. Было решено дать повздорившим время, чтобы остыть. Никто и не ждал быстрого разрешения конфликта, но у каждого, кто видел эту сцену, сердце было не на месте. Потому что семейные ссоры – это всегда грустно. И не пытайтесь опровергать, Ванда давно уже всем разболтала, как однажды в разговоре Питер осёкся, назвав Тони отцом. Но время шло. Роуди мысленно прикидывает, и вот уже без двух дней неделя, как Тони и Питер не разговаривали. Оба ведут себя, как малые дети. Тони изо всех сил делает вид, что эта ссора не задела его за живое и он продолжает жить той же жизнью, что и до инцидента. Смеётся над шутками Сэма, зависает вместе со всеми по вечерам, болтает о новостях. Будто Питера и не существует. Будто скандал никто не помнит. Питер просто держится особняком и избегает всяческого контакта со своим наставником, при этом редко общаясь и с остальными Мстителями. Но в те редкие мгновения, когда Питер всё-таки вынужден пересекаться с Тони, он как-то ощетинивается и бросает все внутренние силы на то, чтобы поддерживать вид «сильного и независимого». Подбирается, вытягиваясь в струну, и смотрит с вызовом прямо в глаза, мол, палец в рот не клади, откушу по локоть. А Старк по дурости ведётся, отвечая тем же. Так и получается: секунду назад, как чужие люди, а моргнёшь глазом – уже речи толкают одними лишь взглядами (на отборном мате, видимо). Долго это не продолжается, потому что почти одновременно упрямцы морщатся, как от зубной боли, и уходят в разные стороны, взвинченные и задыхающиеся от возмущения. Но как бы они не пытались скрыть правду, она была очевидна. Где-то глубоко в душе Тони и Питер противились происходящему. Долгие пять дней скрытого сопротивления и обид истощили их. Под глазами у Питера залегли глубокие тени, а сам он иногда подолгу глядел в спину Старка, как побитый щенок, но только если думал, что этого никто не видит. Тони же стал пить куда больше кофе, чем обычно, а подрагивающие пальцы говорили о мучившей его бессоннице куда красноречивее, чем слова. В какой-то момент начало казаться, что они находятся на верном пути к примирению. Оба перестали держаться подчеркнуто отстранённо, ходили вокруг да около, всё мялись, не зная, что сказать. Наташа даже поспорила с Клинтом на банку пива, что в ближайший день-два они перестанут вести себя, как два петуха. Но на первой же тренировке горе-парочка опять сцепилась (Да твою налево, как?! Они даже не разговаривали!) и разбежались по разным концам Башни ещё на добрые три дня. Упрямые, как бараны. Если только бы не чертова гордость, уязвлённое эго, пустое желание что-то доказать... Тем временем Мстители уже придумали «гениальный» план по примирению Старка и его (почти) сына.***
— Что за срочное дело? Сэм?! Это задание, да? На Нью-Йорк опять напали? — Питер еле поспевал за невозмутимо шагающим по множественным коридорам супергероем. Его только что оторвали от многочасовой работы над научным проектом и он, честно говоря, не знал, чего ожидать. — Почти так, Питер. Можешь быть уверен, это черезвычайно важный повод. Вся команда рассчитывает на тебя. Сбитый с толку, Питер не уследил за собственными конечностями и запнулся, едва не поцеловавшись лбом с полом. Сэм любезно помог тому устоять на своих двух и легонько подтолкнул Питера в гостиную. К его удивлению, она была пуста. Что ж, ладно, тогда придётся посидеть тут и подождать остальных. Хотя, если честно, в последнее время Питеру не нравилось тут находиться. Гостиная и смежная с ней кухня постоянно напоминали ему о событиях недельной давности. Это заставляло его чувствовать себя особенно подавлено. Сэм предупредил, что пойдёт поищет остальных, и скрылся. А через пару минут появился Тони. Он влетел в комнату с полным непонимания лицом, одетый в вымазанную машинным маслом бельевую майку и спортивные штаны. Дверь за ним мягко закрылась и почти неслышно щёлкнула. — Так, ну и где все? Сначала отрывают от работы, а потом сами и не приходят... – повисла напряженная тишина. Тони бросил эту фразу буквально в воздух, ни к кому толком не обращаясь и игнорируя Питера. Спустя три минуты бесполезного ожидания и постукивания пальцами по гладкой поверхности барного столика, ему это надоело. Он начал недовольно ворчать что-то о его драгоценном времени себе под нос и направился к двери. Каково же было его удивление, когда в обычное время автоматическая дверь не открылась! Тони отошёл и подошёл к ней ещё раз, греша на барахлящий датчик, но всё равно остался ни с чем. — Пятница? Открой дверь. [Команда отклонена, босс] — Самоуправствовать надумала? – он опасно обернулся в сторону Питера – Паркер, что за шуточки такие?! Питер, до этого с удивлением наблюдавший за действиями Тони, растерянно поднял брови на неожиданное обвинение. Из-за двери донёсся шорох, а вслед за ним и голос: — Не рычи на ребёнка, Тони. Это грубо. — Наташа? Какого черта? — Мы волнуемся за вас, ребятки. А вы, очевидно, без нашей помощи совсем ничего сделать не можете. Даже помириться. Так что давайте будем считать, что это протянутый спасательный круг вам обоим. Тони нахмурился. — Себе спасательный круг протяни, ведьма! Пятница, выпусти меня, мать твою! ИскИн помолчала секунду, будто подбирала слова. [Прощу прощения, босс. Главный протокол, которым руководствуются мои алгоритмы, говорит о том, что я должна делать всё для поддержания благосостояния создателя, то есть вас. Также мои сенсоры зафиксировали значительное ухудшение вашего эмоционального фона в период конфликта с мистером Паркером. Таким образом, я не могу не поддержать идею Мстителей заставить вас уладить ссору как можно быстрее.] Тони чувствовал себя подопытной крысой в клетке, и его это жутко выводило из себя. — Предательница. И что, теперь вы будете держать нас взаперти до самой старости? — Ну, почему же до старости, – это был уже Стив, – Как только вы цивилизованно поговорите и мы будем уверены, что между вами всё по-прежнему, Пятница с радостью откроет вам дверь. — А ещё мы любезно позаботились о том, чтобы убрать все колющие и режущие предметы с кухни, так что вы не сможете поубивать друг друга! – Роуди явно потешался, – Кроме вилок, конечно. Поэтому будьте хорошими папочкой и его сынком и не используйте столовые приборы не по назначению! Тони стукнул кулаком по двери, но его сердце на долю секунды тоскливо сжалось от того, как Джеймс назвал их с Питером. — А как же туалет, умники? – по ту сторону послышался смешок. — Кажется, там оставалось пару пустых бутылок... — Бартон! — Еда в холодильнике. Интернета нет, но в вашем распоряжении телек и все скачанные на нём фильмы. Не скучайте, мальчики! – и шаги пятерых человек оповестили запертых о том, что разговор закончен.***
Тони злился. Не то, чтобы он не хотел наконец закончить глупую ссору с Питером, но он считал это сущим вероломством - вот так запирать их. Тони смотрит на него, тот подходит к двери и сам пытается её открыть. Наивно, потому что она, как и всё в этой башне, сделана на совесть. Пока он пытается успокоиться и отойти от выходки его друзей, заваривая себе чашечку кофе, Питер с надеждой смотрит на окно некоторое время, но благоразумно отказывается от идеи сбежать через него. — Что ж, полагаю они хотят, чтобы мы помирились, – спустя полчаса холодно замечает парень. — Да ты у нас в Капитана Очевидность никак заделался? И если это первые слова, которые они говорят друг другу за восемь дней молчания, то дело не сдвинется с мёртвый точки ещё целую вечность. Впрочем, после этого они продолжают свой бойкот. Через три часа, когда на город уже опустилась темнота, у Тони кончились все отмазки, позволявшие оттягивать время до неизбежного. Оставленные в холодильнике бутерброды были съедены, варианты фильмов раскритикованы его привередливым вкусом. А ещё совсем не вовремя проснулась совесть, которая скребла кошками всё внутри, побуждая действовать. От обилия мыслей загудела голова. Чёрт, да кому он врёт, Тони ужасно боялся предстоящего. Он не знал, что нужно было делать, и это пугало его. Тони пошёл к Питеру, который хмуро подпирал спиной стену и слепо смотрел в пол, сел на ручку кресла и скрестил руки на груди. В считанные минуты комната погрузилась в тяжелую, вязкую, как патока, атмосферу. Набрав в лёгкие побольше воздуха, начал: — Ты сам-то не устал, Питер? Парень передёрнул плечами и вздохнул. Он на секунду поднял голову, чтобы встретиться глазами с Тони, но тут же разорвал визуальный контакт. Взгляд у Тони был тяжелый и вымученный. Почти безапелляционный, как в один из худших дней на памяти Питера, тогда, на крыше после парома. — Очень. — ... я тоже. И что нам теперь делать? – вопрос должен был быть риторическим, ничего не значащим. Но, высказав его, Тони ужаснулся, так безнадёжно тот прозвучал. Потому что он и правда не знал, что делать. Как извиниться самому, попросив немного виноватых извинений и для себя. Как обсудить волнующую ситуацию, только чтобы не бередить раны, которые были задеты в ссоре. Как задушить обиду, комом вставшую в горле. — Я не знаю, мистер Старк, – к концу фразы голос Питера надломился и скатился в задушенный шёпот. Тони потерял счёт времени, которое он потратил, роясь в собственных мыслях. Неожиданно подросток встал, как думал Тони, чтобы уйти от разговора, но тот только подошёл к своему наставнику и посмотрел в глаза. Впервые за долгое время без вызова, злости, подоплёки. Тони тоже встал. За те минуты, что они смотрели друг другу в глаза, каждый задавал себе очень важные вопросы. Почему я до сих пор злюсь? Насколько сильно я его обидел? Стоит ли мне сделать первый шаг? Глаза Питера подозрительно влажно заблестели. Он выпустил весь воздух из лёгких и почти обречённо повесил голову. Пусть сейчас ему не хватает мужества сказать что-нибудь красивое и мудрое, чтобы выразить всё, что он думает. Пусть. Зато он может попытаться показать, как для него важно происходящее. Как нехватало обретённого отца в эти дни. Питер боднул Тони. Неуклюже, совершенно по-детски уткнулся лбом куда-то в плечо мужчины и замер. Было в этом жесте что-то животное, бессознательное. Так обычно отбившийся от табуна блудный жеребёнок возвращается к потерявшему его родителю. Он стоял столбом в напряжении и совершенно ничего не делал, будто боялся, что его могут оттолкнуть, прогнать. Это делало такой необычный жест раскаяния каким-то отчаянным. Воцарившаяся тишина кричала громче любых слов. В опущенной смиренно голове, в дрожащем дыхании, в сжатых от страха кулаках читалось одно единственное:П р о с т и
И ледник сердца Тони дал фатальную трещину. Он сгрёб мальчишку в объятия, буквально защищающие от всего мира, поцеловал того в макушку и стал успокаивающе гладить дрожащую спину широкой шершавой ладонью. Руки Питера остервенело комкали чужую майку сзади, пока он пытался осознать: всё позади. Как-то разом силы покинули их ноги, так что они переместились на диван. Голова Тони лежала на быльце дивана, голова Питера - на груди Старка. Сейчас тишина уже не давила своим присутствием, наоборот, мягко обволакивала и помогала собраться с мыслями. Тони стал бережно перебирать пряди на затылке ребёнка, когда начал говорить: — Я был моложе, чем ты сейчас, когда у меня появилось хотя бы подобие публичной репутации. Ну, знаешь, сын Говарда Старка, в шесть собрал свой первый двигатель, в пятнадцать уже окончил МТИ... Вот только я никогда не боялся её замарать, даже не задумывался о том, что это может быть чем-то чревато. Творил столько всякой... фигни, не припомнить даже, – он пожевал губами, на секунду будто окунаясь во многолетние воспоминания, – А потом очень долго расхлебывал последствия. До сих пор расхлебываю, если честно. Кто захочет доверить свою жизнь скандально известному бизнесмену, возможно, самому ветреному человеку в истории? Тони тяжело вздохнул, переводя дух. — Пит, всё, чего я хочу - так это чтобы ты не повторял моих ошибок. Потому что ты должен стать лучше меня. Уже стал. Но когда я увидел в сводке новостей известие о том, что Человек-паук напал на группу полицейских, первое, о чём я подумал было, что ты наступаешь на мои грабли. Пускаешься во все тяжкие. И моё беспокойство стало гневом, понимаешь? Мне не стоило многого говорить тебе в тот вечер. Прости меня, если сможешь, – конечно, Питер простил. Не мог не сделать этого. Прошло ещё некоторое время. Питер потратил его на то, чтобы прислушаться к мерному и глубокому сердцебиению Тони и вдыхать знакомую смесь ароматов машинного масла и французского парфюма. Старк же смотрел в потолок, находясь мыслями далеко отсюда. Вдруг у него уже пронеслась мысль о том, что Питер задремал, как тот внезапно стал рассказывать: — Я не хотел поступать так в тот патруль. Знаете, я наверное не рассказывал, но убийца Бена никогда не сидел в тюрьме. Он подкупил судью и отделался условным сроком. А мы с Мэй ничего не могли сделать. Тогда я немного разочаровался в том, что называют правосудием. И просто возненавидел тех, кто берёт взятки. А потом на улицах нашёлся информатор, который сообщил о том, как группа полицейских крышует целый наркобизнес, и о сложной коррупционной «колоде». Я на секунду представил, что это значит... Как кто-то выносит последние вещи из квартиры, лишь бы достать дозу, как семья теряет родного, просто потому что его пристрелили где-то в гетто, а всё из-за этих уродов, и... У меня просто снесло крышу. Я даже не думал, как это выглядит со стороны, ринулся к ним без малейшего плана действий. Вот и получилось, что получилось, – он шумно сглотнул, – Потом хотелось только защитить свою точку зрения, без разницы, какой ценой. Я такой дурак, мистер Старк. Мне не хотелось обижать вас, я правда не думаю, что вы плохой человек. Самый лучший, на самом деле. Просто... Простите меня, ладно? Тони отчетливо понял, что простил его ещё тогда, когда он посмотрел на него глазами полными необъяснимого страха. — Конечно, карапуз. Всегда. И, казалось бы, всё уже было хорошо, извинения приняты, а акценты расставлены. Но Питер всё равно прошептал как-то испуганно: — Мистер Старк? — М? Питер помедлил. — То, что я наговорил вам, ну, про ребёнка. Вы же знаете, что я так не считаю на самом деле, да? Мне кажется, вы были бы просто прекрасным отцом. Если бы у меня была возможность, я бы очень хотел быть вашим сыном. Тони тихо хмыкнул куда-то в макушку Питера на услышанное. Он так сильно переживал из-за того, что качал свои права «взрослого»? Ей богу, точно ребёнок. А потом Тони настигло какое-то перманентное осознание, и тепло разлилось по грудной клетке, сворачиваясь пульсирующим клубочком где-то в районе сердца. Он обвёл комнату взглядом, будто решая, озвучивать ему свои мысли или нет. Решил не тянуть с оглаской и сказал: — Ты уже мой сын, Питер. Самый прекрасный непослушный ребёнок из всех возможных, – а потом, поддавшись сентиментальному настроению, добавил, – Я люблю тебя, ладно? У Питера от счастья даже перехватило дыхание. — Я вас тоже, мистер Старк.***
Когда спустя ещё полчаса Мстители решили проверить плоды их плана по примирению, они застали этих двоих, мило спящими на диване. То, как бережно Тони обнимал спину Питера одной рукой и придерживал его голову другой, говорило само за себя. Конечно же, они всё уладили. По-другому быть и не могло. Праздничные пироги Клинту пришлось прятать в холодильник до завтрашнего утра, ну и пусть. Роуди схватил лёгкий плед из шкафа и аккуратно укрыл им друга и своего названного племянника. Наташа помогла положить диванную подушку под голову Тони, а Баки плотно зашторил окна. Эти двое много натерпелись за прошедшую неделю, теперь им стоило хорошенько отдохнуть. Стив потрепал Питера напоследок по вихрастой голове, и команда покинула комнату, попросив Пятницу потушить свет (А о том, как они не сдержались и сделали парочку безумно счастливых коллективных селфи на фоне спящей семейки, история умалчивает).