Собственность

Ну вот, опять. Кто бы мог подумать? Ты снова бежишь ко мне, улыбаясь во весь рот. Ты счастлива, не так ли? Вот, ты остановилась прямо передо мной, явно собираясь что-то сказать. Но ты нерешительна, я вижу. Ты так хочешь поделиться со мною чем-то, но не знаешь, с чего начать. Я ведь прав? Я знаю, что прав. Ведь я не могу ошибаться. Особенно, когда речь заходит о тебе. — НУ ЧТО ТАМ, АЙЛА? ГОВОРИ УЖЕ... — ох, ты расстроилась. Неужели, я опять заговорил с тобой слишком грубым тоном? Малышка, прости меня. Улыбнись мне, ну же. Я не хочу, что бы у тебя было такое грустное личико. Я присаживаюсь на корточки, чтобы наши с тобой лица были если не на одном, то хотя бы на близком уровне. Удивительно. Какая же ты маленькая. Такая хрупкая... Нежная... Я бы тебя сломал... — Я хотела тебе кое-что показать, Папирус. Если ты не занят... — ты нерешительно улыбаешься. Господи, любовь моя, для тебя я всегда свободен. Тебе стоит лишь назвать мое имя, и я буду рядом с тобой в ту же секунду. — КОНЕЧНО. ЧТО ЭТО? — твое личико вновь приобретает румянец. Ты снова в порядке. Я так рад, что не выдерживаю, и улыбаюсь тебе в ответ. Я стараюсь, правда стараюсь сделать так, чтобы моя улыбка выглядела милее, но из-за моих острых зубов это так тяжело. Но ты вдруг смеешься. Что же ты такого увидела, что тебе стало настолько весело, моя милая? И вот, ты открываешь руки, которые все это время держала сомкнутыми. Там внутри находится маленький, совсем крошечный ежик. Судя по всему, он еще совсем молодой: иголочки, из которых состоит его панцирь, еще не до конца затвердели, поэтому не так сильно колются. Ты такая радостная. Хочешь его оставить? Для тебя все, что угодно. Я вряд ли смогу отказать тебе в чем-либо. — И? ЭТО ВСЕ, ЧТО ТЫ ХОТЕЛА МНЕ ПОКАЗАТЬ? — я стараюсь сказать это настолько мягко, насколько это вообще возможно. И, кажется, у меня получается. — Ага. Знаешь, о чем я подумала? — я снова улыбаюсь, и ты продолжаешь, правильно меня поняв, — Он ну ооооочень на тебя похож. Посмотри сам? Ты тоже с виду весь такой злой и колючий. Но... — ты на мгновение замолкаешь, заглядывая прямо мне в глазницы, — Я-то знаю, что это не так. На самом деле, ты, как и этот еж, мягкий, и очень добрый. Ты самый хороший монстр в этом мире. — Ох, малышка... Моя душа решила, что настала моя очередь умереть, настолько быстро она бьется. Я не выдержу. Это такое сумасшедшее чувство. Я счастлив, о Боже... — ИДИ СЮДА... — я раскрываю для тебя свои объятия, и ты без малейшего сомнения даришь мне их в ответ. Да, малышка, да. Какое же это ни с чем не сравнимое удовольствие, просто касаться тебя, — СПАСИБО, МИЛАЯ, — и ты вновь улыбаешься мне. Мы находимся в саду, на поверхности. Мы тут уже пол года. Моя шестнадцатилетняя ласточка. Ты слышишь пение птиц, совсем рядом с нами, и задираешь голову, пытаясь найти источник звука. Я вижу каждый изгиб твоей такой тонкой, но изящной шейки. Казалось бы, стоит лишь сжать на ней пальцы — и все, тебя нет. Но как я могу так с тобой поступить, мое сокровище? Я бы растерзал ее зубами и выпил бы всю твою кровь... Боже, я не могу... Какой же это ад, держать себя в руках рядом с тобой. Я не хочу, чтобы ты меня боялась. Я больной. Я не заслуживаю даже смотреть на тебя. Так почему же из всех ты выбрала именно меня? — АЙЛА... — я зову тебя, и ты вновь обращаешь на меня внимание, — Я ПОЙДУ В ДОМ. Главное, чтобы ты не пошла со мной. Прошу тебя, пойдем ко мне Иначе я не выдержу. Я хочу тебя так сильно Я не хочу видеть, как ты плачешь из-за меня. Я очень хочу увидеть твои слезы — О! Я пойду с тобой, а то тут становится жарковато... — ты дергаешь вырез своего летного платья, смотря на меня так доверительно, что мне становится плохо. Я сглатываю. Нет... Нет-нет-нет... Да Черт! Стой, не иди туда... Я уже вижу твое распластавшееся подо мной тело Я ДОЛЖЕН ТЕБЯ ОСТАНОВИТЬ! — НУ ТОГДА ПОТОРОПИСЬ. Мы с тобой направляемся прямо в наш домик, такой уютный и родной для нас обоих. Я дохожу до входной двери первым и придерживаю ее для тебя. Ты заходишь внутрь и я закрываю за тобой дверь. Я иду на кухню следом за тобой, и беру себе стакан, затем наполняю его водой и выпиваю залпом. Я спокоен. Или я пытаюсь убедить себя, что спокоен. Что со мной? Я не понимаю. Такое чувство, что весь мир сошел с ума. Я... Я так хочу... — ...ТЕБЯ... — вырывается у меня. Ты оборачиваешься, вновь обращая на меня внимание. — Что? — Боже, что же мне делать?! — Папс, ты что-то сказал? — что же мне тебе ответить, куколка? Я должен что-то придумать... — НЕТ, НИЧЕГО. ТЕБЕ, НАВЕРНО, ПОКАЗАЛОСЬ... — из меня отвратительный лжец. Но ты мне веришь, и продолжаешь заниматься своими делами. Кстати, что ты там делаешь? Я заглядываю к тебе через голову — я ведь такой высокий, а ты такая низкая — и вижу, что ты готовишь себе бутерброд. Хм? Неужели? Ты захотела сладкого, моя любимая? Поэтому ты намазываешь хлеб малиновым джемом? Я не отказался бы от такого же, но не буду просить тебя сделать мне. Ты откусываешь кусочек, попутно запачкав уголок рта. Я бы слизал эту сладость с тебя сам Ты поворачиваешься ко мне, и вопросительно смотришь на меня своими яркими, синими глазами. Я лишь показываю пальцем, где ты запачкалась. Ты смеешься, и, взяв со стола салфетку, аккуратно вытираешь это место. Какое расточительство. Как только с перекусом покончено, мы направляемся на второй этаж, каждый по своим комнатам. Хоть мы и вместе, ты никак не можешь жить со мной в одной комнате. Я помню, как ты сказала, что тебе нужно личное пространство. Что ж, раз ты так хочешь, я могу сделать это для тебя. Но я бы с превеликим удовольствием посадил тебя на цепь и держал бы рядом с собой. ВСЕГДА. Как только дверь в мою комнату закрылась, я почувствовал невероятную усталость. Я потратил очень много сил, чтобы сдерживать себя, и наконец могу расслабиться. И все же... Что же такое творится-то? Если так подумать, то и раньше я ощущал что-то подобное рядом с тобой. Как же это называется? Не особо заморачиваясь на этот счет, я все-таки пошел вздремнуть. Выглядываю в окно. Ну надо же! Уже темнеет. Как быстро подошел к концу этот день. Я перевел взгляд на потолок. «ЧТО ЖЕ, — думается мне, — ПОРА НА БОКОВУЮ». В голове появляется твой образ, и я закрываю глаза. Стараюсь ни о чем не думать, но ты никак не уходишь из головы. Я снова вспомнил твою миниатюрную фигурку. Тут, в моей комнате, я могу не сдерживаться, и, в конце концов, когда приходит осознание, что сон ни в какую не идет, я даю волю фантазии. Я представляю себе, как я веду тебя к себе, по пути говоря, на сколько же ты восхитительна. Я заставляю тебя сесть на моей кровати. Ты долго стоишь перед ней, но в итоге все-таки слушаешься меня. Я приказал тебе раздеться, и ты со слезами на глазах и ярким румянцем подчиняешься мне. И вот я вижу твое тело в полной красе. Небольшая грудь, округлые бедра, тонкая талия... Ты такая худая, моя девочка... Я говорю тебе расставить ноги, и ты выполняешь мой приказ. Я вижу все... До самой мельчайшей детали. Тебе так неловко под моим изучающим взглядом. Не выдерживая, я запускаю руки себе в штаны, и начинаю поглаживать уже сформировавшийся половой орган. Я медленно, словно хищник, подхожу к тебе все ближе и ближе, а ты хочешь отодвинуться ближе к стенке, но, зная меня, сидишь на месте. Ты не хочешь, чтобы тебе было больно. Наконец, я дотрагиваюсь твоего плеча и легко толкаю на подушки. Я опускаюсь все ближе и ближе к твоему лицу, а затем... *Тук-тук-тук* Я вздрагиваю. Мгновенно прихожу в себя, встаю с постели и вытираю руки салфеткой. Стук повторяется, а затем я слышу твой голосок: — Папирус... Ты спишь? — он настолько тих, что мне приходится напрячь слух, чтобы разобрать твои слова. Я подхожу, открываю дверь и как можно тише отвечаю: — НЕТ. ЧТО ТАКОЕ, МИЛАЯ? — твои прекрасное лицо смотрит на меня заплаканными красными глазами, и у меня от этого вида душа уходит в пятки... — ЧТО СЛУЧИЛОСЬ? — севшим голосом спрашиваю я. — Я... мне снова приснился плохой сон... Он... Он вернулся, Папс... Я не знаю как, но... Пап, помоги мне... — и тут ты заплакала. Нет... нетнетнетнетнет... Только не так, о нет... Не плачь так... Или я... Я... Боже, кто-нибудь, спасите ее. Ей будет больно. Я не могу... Я грубо хватаю тебя за руку и веду к постели и бросаю тебя прямо на нее. Меня будто заклинило. От шока ты даже не понимаешь, что происходит. Все мое тело просто ГОРИТ. Я смотрю на тебя, а ты на меня. Единственное, на что меня хватает, это пара произнесенных с рычанием предложений: — МИЛАЯ, ПРОСТИ МЕНЯ... Я ПРЕПОДНЕСУ К ТВОИМ НОГАМ ВЕСЬ МИР, НО ПРОШУ ЛИШЬ ОДНОГО ВЗАМЕН — НЕ ОСТАНАВЛИВАЙ. ИНАЧЕ Я ПРОСТО УМРУ... — и тут я просто падаю в бездну. Я стремительно просовываю свой язык в твой приоткрытый от непонимания рот и начинаю его изучать: провожу им по передней поверхности зубов, затем иду дальше, к небу. Опускаюсь вниз и так чувствую твой язычек. Я желаю, чтобы он был моим, и только моим. Переплетать наши языки оказалось таким удовольствием... Что? Малышка, у тебя уже закончился воздух? Но ведь это только начало. Давай, задыхайся. Я дам тебе вздохнуть лишь в самый последний момент. Вдоволь наигравшись, я просовываю его дальше, к твоему горлу. Дааа, даааа... Я пытаюсь протолкнуть его все глубже и глубже. Ты уже начинаешь терять сознание, и лишь тогда я решаю оставить твой рот в покое. Нет, милая моя, лишь на время. Мы еще к этому вернемся. Я смотрю на тебя и вижу результат, будоражащий меня лишь больше: слезы, текущие из глаз, одышка, и самое главное — испуганный взгляд. Нет, лапуля, я не остановлюсь. Я только начал. Ты пытаешься встать, но ноги не хотят тебя слушаться. Так даже лучше, любимая... Ты заходишься в рыданиях со словами: — Папс! Папс, остановись! Прошу тебя! — оооо, я только этого и ждал. Давай! Кричи для меня! Плачь! Какое же удовольствие мне это приносит! Я, ни слова не говоря в ответ, лишь снова хватаю одной рукой твои ладошки, и, взяв с тумбы пояс от брюк, привязываю им их к изголовью кровати. Ты дергаешь ногами в попытке ударить меня, высвободиться, сделать ХОТЬ ЧТО-НИБУДЬ, но у тебя ничего не выходит и тебе лишь остается плакать. Ты не понимаешь, как такой добрый и милый монстр превратился в такое ЧУДОВИЩЕ. Милая, ты столького обо мне не знаешь. Как же мне жаль, что ты меня встретила. Но я не могу тебя отпустить. Без тебя моя жизнь потеряет смысл. Дьявол, как же я тебя люблю... Я бросаю взгляд на твою пижаму. Она нам не нужна. Поэтому я буквально срываю ее с тебя, разрываю в клочья. Так-то лучше. Теперь я, наконец, могу увидеть тебя настоящую. Ты прекрасна, так очаровательна! В миллион раз лучше, чем я представлял. Я так люблю тебя, моя милая. Я так хочу тебя... Ох, это же твоя шейка, которая так приглянулась мне сегодня днем. Теперь я ведь могу ее попробовать, правда, милая? Я опускаюсь к тебе и кусаю. Я чувствую, как мои зубы впиваются в твою плоть. О, какой прекрасный крик. Просто музыка для моих несуществующих ушей. Айла, о, милая Айла, не останавливайся! Спой для меня еще... Твоя кровь на вкус такая приятная, сладкая... Ммм, как же мне это нравится. Но этого недостаточно, мне нужно больше. Поэтому я опускаюсь ниже, к твоей груди. Она так быстро поднимается и опускается. Ты ведь тоже взволнована, моя милая? Я прикусываю твой сосок, и ты взвизгиваешь. Что это? Неужели, тебе понравилось? Это ведь просто замечательно! Я вновь припадаю к твоей груди и хватаю зубами уже другой сосок, при этом начав мять пальцами первый. И снова визг, только уже затяжной, переходящий в стон. Знаешь, любимая, мы должны делать подобное почаще. Определенно. Чтобы немного тебя побаловать, я обвожу место укуса языком. Охлаждает, не правда ли? Не останавливаясь, я иду дальше, к твоему худому животику. Я вижу проступающие ребра. Малышка, насколько я знаю, это нехорошо для людей. Ты так мало ешь? Я буду больше тебя кормить, обещаю. Мой язык касается ямочки твоего пупка и начинает извиваться там. Ох, ты затаила дыхание. Прислушиваешься к ощущениям? И как тебе? Нравится? Я вижу, что нравится. Айла, что же ты со мной делаешь? Выражение твоего лица просто сводит меня с ума. Я решил, что пора приступить к самой вкусной части. Вот она... Демон, я не выдержу... Ты так вкусно пахнешь. Я чувствую себя волком в брачный период... Может, подразним и тебя, и меня еще немного. Я утыкаюсь лбом во внутреннюю часть бедра. Тут твоя кожа совсем нежная... Она так и манит. Что ж, думаю, еще парочка укусов не помешает. И вот, я снова слышу твой прекрасный голосок. Больно? Больно. Но, малыш, ты не представляешь, какое ненормальное удовольствие мне приносит твоя боль. Я ведь садист, любимая. Истинный садист. Я наслаждаюсь твоими криками. Прости меня, позже, я дам тебе очень много ласки и любви, но сейчас, позволь мне побыть таким. Я так долго не выпускал эту часть себя на волю, а мне это так необходимо... И вот, прямо как вампир, я слизываю твою кровь, текущую из раны на бедре. Как же это вкусно... Съел бы тебя всю... Ну, теперь можно приступить к главной части, не правда ли? Я приподнимаю голову, чтобы взглянуть на тебя уже в который раз за прошедшее время, и вижу твое опухшее, покрасневшее личико. Растрепанные волосы и искусанные до крови губы лишь придают еще больше шарма твоему виду. Я улыбаюсь, сейчас совсем не заботясь о том, как будет выглядеть моя улыбка, и опускаюсь к твоим половым губкам. Ну нет, это, все-таки, божественный запах... Приоткрываю рот. Снова мой язык проскальзывает внутрь тебя. Хм... Что эт... Аааа... Понятно. Я даже не подумал об этом. Малышка, это твой первый раз, не так ли? Какое же это счастье! Твоим первым буду я. Ты будешь полностью принадлежать мне! МОЯ... Я не буду рваться внутрь языком, но поиграть с тобой все же стоит, поэтому я провожу по клитору. Ты задержала дыхание, а по твоему телу пробежала дрожь. Я продолжаю свое занятие, наблюдая за твоей реакцией. Ты начала извиваться из стороны в сторону, желая получить больше. Ну нет, милая, достаточно. Я слышу, как ты начала разочарованно хныкать. Ну ничего, ничего, сейчас исправим. Ты ведь тоже принесешь мне немного удовольствия, не правда ли? Я наконец могу приспустить уже неплохо давящие пижамные штаны. О да, какой же это кайф, просто освободить себя от них. Выпустить свой член на волю. Я вижу, как раскрылись от ужаса твои глаза. Ну, ну, не смотри так. Тебе ведь придется взять его в рот, причем полностью. Я уверен, ты справишься, моя малютка. А после я лишу тебя девственности. Но это будет после, а сейчас... Что это? Ты сопротивляешься? Нет, любимая, так не пойдет. Я приставляю свой орган вплотную к твоим губам, но ты упрямо не размыкаешь их. — ОТКРОЙ, — рычу я. Ты мотаешь головой из стороны в сторону. Нет, милая, ты сделаешь это... — Я СКАЗАЛ. ОТКРЫВАЙ. БЫСТРО. — и вот ты опять плачешь. Но слушаешься меня. Умница. В награду, я глажу тебя по голове. Ооо, этот затравленный взгляд. Ты прекрасна, любовь моя. Сначала я ввожу в твой рот лишь головку, но... Черт! Этого уже достаточно для того, чтобы я кончил. Но я держусь. Ведь, если это случится, то игра закончится, а я так не хочу, чтобы конец наступил так быстро. Поэтому я терплю. Я должен. Стоит мне ввести мое достоинство чуть глубже, и я уже теряю голову. Все, не могу. Первый толчок сделан. Солнышко мое, у тебя снова слезки. Ты изумительна. Второй толчок я делаю уже сильнее, и это вызывает у тебя рвотный рефлекс. Хорошо, милая, я немного пожалею тебя, но только из-за того, какая ты у меня молодец. Я вытаскиваю его, и даю тебе отдышаться, после чего с новой силой толкаюсь уже глубже, и ты вскрикиваешь от новой порции боли, но звук, вместо того, чтобы вырваться наружу, проходит вибрацией по моему члену. Ох, я умру. Я точно умру от наслаждения. Уже не жалея тебя, я неистово толкаюсь внутрь твоего бедного горла. Маленькая моя, ты такая умница! Чувствую, что еще чуть-чуть, и я не выдержу, я освобождаю себя от твоего горла, и пытаюсь изо всех сил сдержаться. Снова. — ЕЩЕ РАНО... — твержу я себе, — РАНО... Милая моя, я не устану повторять, насколько же ты прекрасна. Думаю, тебе будет тяжело в таком положении, ведь... ведь тебе и так будет очень больно. Поэтому, я вновь пойду на уступки. Я тянусь к твоим рукам, все еще прикованным моим ремнем, и освобождаю их. Ты тут же раскидываешь их в разные стороны, глубоко дыша. Ты такая красивая... Я знаю, что у тебя совсем не осталось сил, но главное все еще впереди. Поэтому я беру твои маленькие ручки в свои большие костяные ладони и кладу их себе на плечи. — ДЕРЖИСЬ ЗА МЕНЯ ТУТ. ТАК ТЕБЕ БУДЕТ ЛЕГЧЕ. — ты смотришь на меня неверящим взглядом. Ты думала, что уже все. Но, малыш, остался еще десерт! Мы никак не можем без него. Я никак не могу. Я хватаю тебя под бедра и направляю член прямо к твоей девственной дырочке. Малыш, ты готова? Я наклоняюсь к тебе ближе и впиваюсь в твои губы своеобразным поцелуем, вместе с этим резко входя. И снова еще один сладостный крик. Любимая, я бы слушал это вечно. Не давая тебе отдохнуть и привыкнуть к новым ощущениям, я с остервенением начинаю двигаться. Ты задыхаешься от боли и собственных криков. Тебе больно... но мне приятно. Ты умираешь... а я получаю ни с чем не сравнимое моральное и физическое удовольствие! Я смотрю в твои глаза. Мне не хватает чего-то... Не хватает... — ТЫ. НАЗОВИ. МОЕ. ИМЯ. — каждое слово вырывается из меня с новым толчком. И это не просьба. Это приказ. И ты это знаешь. Поэтому, впервые я слышу от тебя: — Папиии... — о дьявол! Дьявол! Это то, что мне было нужно. Но мне мало, поэтому из меня исходит новый рык. — ЕЩЕ! — я переворачиваю тебя на живот, и продолжаю уже в такой позе. И, о да, ты снова говоришь это: — Папи... Папии... — твои вздохи, крики, слезы, и то, как ты произносишь мое имя, настолько меня заводит, доставляет мне такое удовольствие, почти граничащее с безумием, что вся моя так тяжело построенная баррикада рушится. — Я ЖИТЬ БЕЗ ТЕБЯ НЕ СМОГУ, СЛЫШИШЬ МЕНЯ, АЙЛА? ТЫ — МОЯ! ДО КОНЧИКОВ ВОЛОС МОЯ! И ТЫ ОТ МЕНЯ НИКУДА НЕ УЙДЕШЬ! Я ТЕБЯ НЕ ОТПУЩУ! — я снова целую тебя, уже практически отчаянно, — МОЯ! И вот, сделав несколько финальных толчков, я кончаю. Я кончаю в тебя, прямо внутрь, помечая, прижимая тебя к себе крепче, чтобы мои кости отпечатались на твоей коже. Я падаю, и вижу твою головку рядом с собой. Ты здесь, со мной. Моя. Как же я тебя люблю... Я прижимаю тебя к себе, нежно, аккуратно. Мое сокровище. Теперь все закончилось. И я снова стану для тебя тем самым Папсом, добрым и таким любимым тобой монстром. До поры, до времени. А пока, как я и обещал, я подарю тебе столько тепла, столько нежности, сколько тебе будет угодно. Я глажу тебя по волосам, и ты смотришь на меня усталым взглядом. — ПРОСТИ МЕНЯ... — говорю я, разглядывая синяки на руках, и укусы на теле, — ПРОСТИ, ПРОШУ... — Все нормально, Пап, — ты вымученно улыбаешься. Любимая. — ТЫ МНЕ ОЧЕНЬ ДОРОГА, — виновато шепчу я, осторожно прижимая к себе еще крепче. — Я знаю, Папс... Я тебя прощаю. Боже, за что ты подарил мне этого ангела? — Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ. — Я тебя тоже, — тихо смеешься ты. Знаешь, милая, я хочу, чтобы эта ночь длилась вечно. Мне так хорошо... Ты засыпаешь в моих объятиях, и вскоре я уже слышу твое тихое сопение. Под этот убаюкивающий звук засыпаю и я...