Войны клонов: Ловушка

Асока Тано является одним из многих джедаев в здании Сената на страже или по другим делам, поскольку Сенат готовится к важному голосованию, проходя по коридорам, пытаясь подражать неторопливой походке старшего джедая, она видит смущенного Энакина. - Учитель, что-то не так?- спрашивает она. Он открывает рот, чтобы заговорить, но колеблется. - Не знаю, - неуверенно отвечает он. - Я должен был встретиться с Падме, то есть с сенатором Амидалой, но не могу ее найти. После нескольких коротких фраз Асока и Анакин расходятся в разные стороны, по разным делам. Асока не может не оглянуться на всех, кто проходит мимо, она чувствует себя не просто параноиком, она уверена, но она не может просто отмахнуться от этого. - У меня плохое предчувствие, - тихо бормочет она себе под нос. Затем, как Падме перед ней, Асока слышит, как ее комлинк предупреждает ее о входящем сообщении, и она удивлена, увидев простое текстовое сообщение, вызывающее ее в укромное место в здании Сената. Асока оборачивается, открывая рот, чтобы что-то крикнуть Энакину, но он давно ушел, и она поворачивается, чтобы взглянуть на сообщение в ее руке, умоляя о благоразумии. Также, как и Падме, Асока готова согласиться с просьбой друга без вопросов. Снова убрав комлинк в карман, она разворачивается и спешит прочь. Она не так хорошо знакома со зданием, как Падме, ей требуется некоторое время, чтобы найти нужную дверь, нужную заброшенную кладовую. Но она вводит код блокировки и входит, а затем, как и Падме, останавливается как вкопанная, потрясенно глядя на ожидающее ее зрелище. Сенаторы Падме Амидала и Чучи стоят на коленях на полу, неподвижно связанные в плотно затянутых оковах, которые соответствуют их телам, удерживая их неподвижными вместе, их груди соприкасаются, стоны вырываются из-под кляпа во рту, громкое жужжание доносится из-под их нижних частей тела. Груди покачиваются, пальцы ног и пальцев рук извиваются, обнаженная кожа блестит от пота между тонкими прутьями металлических тюрем. Падме хрюкает, упираясь бедрами в фаллоимитатор глубоко внутри нее, уже полностью потерянная для удовольствия; перед ней крики Чучи поднимаются в слабых воплях, ее глаза зажмурены, борясь с удовольствием, которое навязывается ей, беспомощной, потерянной, даже когда Асока наблюдает, голос Чучи с кляпом во рту поднимается все выше и выше в рваном крике, когда удовольствие мощным потоком через ее беспомощное тело. Наконец, придя в себя, Асока качает головой и открывает рот, чтобы что-то сказать, но у нее никогда не было шанса что-либо сказать, потому что Дамоскл выскакивает из тела Падме, чтобы ударить Асоку, захватывая ее разум в одно мгновение. Даже джедаи легко попадают к охотнику за головами. Насколько может видеть голорекордер, Асока вошла и позволила двери закрыться за собой, удивленно глядя на двух застывших сенаторов, потерявших удовольствие перед ней, и теперь она улыбается, ее глаза блестят, когда она смотрит на сцену перед ней. - Ну-ну, - слышит Падме, приходя в себя, словно очнувшись от глубокого сна. - МММ? - Падме глухо стонет, ее зрение затуманивается. Только смутно она может разглядеть лицо сенатора Чучи прямо перед собой. Она чувствует, как что-то прижимается к ее телу, что-то холодное и твердое, что-то горячее и твердое касается ее груди. - МММ?- она стонет, глупо моргая. И тут она понимает, где находится. - МММ?! - Падме кричит, дергается в своих оковах, крошечное, почти незаметным движением. Напротив нее Чучи смотрит в замешательстве, разве не Падме этого хотела? - Что происходит?! - Падме беззвучно вскрикивает, ее отчаянные крики переходят в стоны. - Что происходит?! - Как мило с вашей стороны подготовиться к встречи со мной, - сказала Асока. Падме и Чучи смотрят на нее краем глаза, светящаяся надежда на спасение появляется, а затем исчезает так же быстро, как отказ репульсорного лифта, когда они смотрят на ухмыляющееся лицо Асоки, ее глаза блестят злым блеском. Асока хватает свою одежду и снимает ее, стоя над двумя заключенными с ее спортивным телом, обнаженным и блестящим в ярком свете. - Но я вижу, что вы начали без меня и за это. . . вы будете наказаны! - заявляет она со злой улыбкой, протягивая руку к чемоданчику и вытаскивая короткую тяжелую черную плеть. Падме и Чучи уставились на предмет, их глаза расширились от шока и страха. - МММ!- они кричат, отчаянно борясь со своими оковами, когда Асока приближается. - Мммм!!! Взмахнув хлыстом так же легко, как и световым мечом, Асока обрушивает кару на них. Удар! Она оставляет красную полоску на левуй груди Падме. - МММ!- она кричит, даже когда Асока прикладывает плеть к правой груди Чучи. Удар! - МММ!- Чучи плачет, из ее глаз текут слезы. Удар! Падме всхлипывает, слезы наполняют ее глаза, когда Асока хлещет ее правую грудь. Удар! Чучи вздрагивает и всхлипывает, когда ее хрупкое тело напрягается в путах от вынужденного удовольствич и боли. Все еще ухмыляясь, Асока наклоняется и хватает черный пульт, который Падме отбросила в сторону, прежде чем связать себя. - Я думаю, вам двоим нужно немного остыть! - говорит Асока, нажимая кнопку. Сенатор Амидала и Чучи вздрагивают и вздыхают, когда жужжание стихает, вибраторы внутри них замедляются. Асока откладывает пульт в сторону и снова поднимает плеть. - Сейчас, - говорит она с безжалостным садистским взглядом. - Давай посмотрим, любишь ли ты еще плеть!” Падме кричит и умоляюще смотрит на Асоку. Чучи вздрагивает, ее губы дрожат, каждая частичка ее тела вздрагивает от угрожающего кончика кнута. Асока только смеется над их жалкими стараниями, затем обрушивает хлыст им на грудь. Крики боли и мольбы о пощаде доносятся от обоих пленников, когда раздается смех Асоки. Боль и удовольствие разрывают обоих плененных сенаторов в огненном шаре ощущений, заставляя их дико дергаться в своих путах, их горло болит от крика, когда они кончают в огненном взрыве вместе.