Триплет

      Это было просто... странным. Питер не застал ту-самую-башню. Для него она казалась символом ненадёжности, крови, раздора. Центр Нью-Йорка, постоянно атакованный злодеями. Комнаты, в которых Мстители разделились, распались, так и не восстановившись вновь до конца. Он только несколько раз прогуливался по здешним коридорам, и то под руку с Тони. И даже то, что он видел тогда, нельзя было узнать сейчас.       Он был здесь на экскурсии. С ним был Нед и с ним была ЭмДжей. Тихие, неулыбчивые, абсолютно, чёрт возьми, не помогающие забыть всё это.       — Как ты? — тихо спросил Нед, и, боже, он был в порядке пять минут назад. Действительно был. Пока друг не задал этот вопрос.       Питер не мог понять, что заставляло людей напоминать ему каждые часа два, что он должен был скорбеть.       Питер вырвал плечо из чужой хватки и пошёл впереди. В этот раз экскурсия была немного неорганизованная, хаотичная и... опять же, странная. После того, как половина учеников вернулась в школу, которая функционировала без них пять лет, она оказалась просто переполненной. Грёбанная мульти-вселенная открыла других героев и других злодеев, которые так и порывались разорвать окончательно и так тонкий континуум их вселенной.       Но честно? Питер слишком устал для этого дерьма.       Их состав не слишком изменился — большая часть умных людей их школы оказалась стёрта в пыль, и это заставляло сомневаться в честности рандомного выбора камня силы, кого надо было стирать в пепел. Он видел Синди Мун краем глаза, и то только потому, что ощутил, что с ней что-то не так. Флэш был тихий и задумчивый, плетясь позади группы. ЭмДжей больше злая и раздражённая — он не осмеливался спрашивать, что именно её бесило, — так что он просто отошёл от неё подальше. Были и новые люди, которых Питер не знал, и они не стремились с ним познакомиться.       Питер бы не сказал, что ему абсолютно безразличны технологии из параллельных миров. Возможно, он хотел немного сломать всё, что видел, особенно после случая с Мистерио. Но по большей части... это было скучно. Мир Фантастической четвёрки продвигался точно так же, как и их мир, разве что больше с уклоном в нужды команды. Частицы анти-возгорания, Паркер мог поверить, наверняка предотвратили множество пожаров в том, чужом Нью-Йорке. Это ничем не пахло и казалось слегка противным на ощупь первое время, но что же, оно и не должно пахнуть розами.       — Хэй, Паркер, — Флэш положил ему руку на плечо, и Питер вздрогнул, отрывая взгляд от огромной круглой эмблемы четвёрки на стене. — Ты как?       — О чём ты? — Питер прошёлся взглядом по лицу Флэша и вздохнул, пытаясь зацепиться хоть за что-то интересное. Не получалось.       — Да ладно тебе, — Флэш вздохнул, надавив на переносицу, и этот жест оказался таким знакомым, что моментально приковал взгляд. Юджин чуть отшатнулся, пытаясь не выдавать страха, но Питер видел. — Только идиот не знал, что ты на самом деле стажировался здесь.       У Питера в голове короткое замыкание, и всё, что он видел — давящие пальцы на чужой переносице.       — Это было... не здесь, — Питер пожал плечами, не совсем понимая, почему вообще должен что-то говорить, будто оправдываясь.       — Ты не слушаешь экскурсовода, — добавил Флэш, кивая в сторону уже уходящей группы.       — Ты тоже.       Они на секунду замолчали, как-то неловко, боясь сдвинуться и спугнуть друг друга от сюрреалистичного разговора, который им двоим совершенно не нужен.       — И всё-таки... ты в порядке? — Питер посмотрел на Юджина по-настоящему: на сгорбленные плечи, со всеми синяками под глазами и спрятанными под рукавами, которые не должны были там появиться, не тогда, когда родители не видели его пять лет, но они всё равно там так скоро. В такие моменты все силы, которые у него были, казались абсолютно ничем.       — Всегда, — ответил Питер, уставившись на мысы своих красных кроссовок с золотыми вставками. — А ты?       Прежде, чем услышать возглас, Питер услышал шёпот. Тихий, осуждающий, который следовал за Питером по пятам уже несколько недель после похорон. Он вжал голову в плечи, стараясь, чтобы ничего не произошло.       — Питер, чёрт возьми! Я и не думал, что ты окажешься здесь!       Толпа расступилась перед Джонни, как будто тот был прокажённым. Его улыбка была практически неуместной, настолько широкой, и эти блондинистые волосы впитали слишком много лака в себя. Этот парень действительно был Штормом.       — Нет, серьёзно, ты мог хотя бы предупредить, — он навалился на Питера, даже не сдвинув его на миллиметр, обняв одной рукой. — Я решительно забираю тебя у твоей школы, здесь нет ничего интересного, — Шторм на секунду остановился, глядя на Флэша с лёгким раздражением. — Я же не прервал вас.       Юджин посмотрел устало на очередного супергероя и вздохнул:       — Определённо нет.       Кажется, ступня Джонни на размер больше Питера.       — Рид сказал, что ты вроде как супер-умный, так что я просто обязан тебе показать моих избранных крошек, которых мне удалось перетащить вместе с собой. Тебе же нравится копаться в технике, да? — Джонни спрашивал больше для проформы, понятно по голосу, и его рука всё сильнее стискивала плечо Питера.       В страхе, что что-то пойдёт не так.       Паркер только вздохнул, ощущая желчь на языке и в глотке. Джонни тёплый. Горячий даже, и не в том смысле, в котором о нём думает примерно половина Нью-Йорка с самого его появления. Это прежде всего обжигающее прикосновение в плане температуры — будто кожа и мышцы плавились до кости, обнажая что-то, что Пит совсем не хотел показывать другим.       В любом случае, он на самом деле был в порядке. Всегда в порядке.       — А ты тот ещё выпендрёжник. Нет, я конечно понял это по первому взгляду, когда ты только прилетел во всех этих лучах солнца, пытаясь задрать голову к самому, чёрт возьми, небу, даже когда на тебя нападали с земли, но тебе ведь правда нравится внимание, да? — Питер легко ухмыльнулся на явно обиженное лицо Джонни.       — Ты не можешь отрицать, что я неотразим.       Питер пожал плечами, не опровергая утверждение, но и не подтверждая. Они шли по бесконечным коридорам, и во всём этом стеклянном-металлическом-блестящем, с панорамными окнами от потолка до пола, во всём этом так ещё веяло... прежним мистером Старком. Тем, которого Питер ещё не знал и далеко не понимал. Может, оно и к лучшему.       В воздухе запах сварки, бензина и кофе. Кофе — от чужих волос и вкусно, бензин — от рук и будто всей кожи разом, но проверять Питер не собирался. Сварка где-то с верхних этажей. Вроде бы, Рид Ричардс был физиком-ядерщиком. Или нет. Паркер не уверен.       — Так, я слышал, у тебя есть младшая сестра? Тебе реально повезло, потому что старшие сёстры - полный отстой.       — Не совсем, — Питер пожал плечами, отворачиваясь и смотря на уже вечерний Нью-Йорк. Огни, много огней, двигались, вспыхивали и угасали, мерцая. — Морган, она дочь Тони. Я просто иногда с ней вижусь.       — Прости, — хватка на плече тут же ослабела, но не пропала, — не знал, что спрашиваю.       Питер остановил себя от того, чтобы снова пожать плечами третий раз за пять минут.       — Всё в порядке. Она действительно милая и слишком умная не ради её блага. Мне нравится проходить с ней первый курс химии.       — О, оглянитесь, я нашёл ботана!       Питер закатил глаза, и, не выдержав хрустящего запаха на губах, спросил:       — Кофе?       После небольшой дозы только хотелось спать, но он перебарывал в себе это чувство каждый раз, когда ловил ещё на задворках ощущений. Нельзя было спать. Ни если скучный урок, ни если ты в метро, ни если ты один посреди крыши высотки столицы Америки, ни если ты летишь на паутине. Спать нельзя. Даже если очень хотелось закрыть глаза и не открывать в какие-то моменты.       Питер не был машинным нёрдом. Да, ему нравилось, как пахло в салоне новой тачки, но, честно, у него даже не было прав. Когда как глаза Джонни буквально загорались огнём при виде всех этих экспонатов.       — А тут... довольно обжито, — неуверенно произнёс гость, осматривая все эти типичные плакаты с рок-группами, которые он никогда не слушал, полуголыми девушками на красных спорткарах. Сверху была неоновая подсветка вместо обычных лампочек, и пусть стены были бетонными, но из-за всех разбросанных инструментов, пятен, следов жжёной резины это казалось живым. Другим.       — Сочту за комплимент, — Джонни прищурился и чуть сморщил нос, глядя на Питера так, будто подозревал его в дьявольском заговоре вселенского масштаба.       И ладно. Это было отличной идеей. Питер понял это, когда обнаружил, что пытается прикрутить антигравитационный двигатель какому-то порше, за окном было уже три часа ночи и он совершенно точно улыбался. Несмотря ни на что, Питер любил улыбаться. Он не виноват, что после смерти Тони это выходило так редко. Он хотел бы, это просто... сложно.       Они говорили.       Слова текли, как песок сквозь пальцы, знача очень много и ничего одновременно. Это были знания о другой вселенной, о самых горячих девчонках Гарварда и как вывести два плюс два к пяти. Это обсуждение костюмов Железного человека, странность людей Х и куда делся Бог грома. О том, как Джонни не мог выйти на улицу, не замеченный камерами, и как часто Питер терял рюкзаки. О настоящей стажировке в СИ, осознании потери доступа к сердцу лабораторий, марихуане на окне в смешном горшочке и чувства мягкой детской ладошки в руке. О кошмарах, сжигании людей случайно и настоящей смерти.       Джонни — глоток свежего, чистого, непредвзятого кислорода, который мог отравить или воспламениться в лёгких и трахее синим пламенем.       Под занятые руки, опущенный взгляд и скрежет металла это ощущалось небольшой идиллией.       — Что тебе от меня нужно? — но вопрос повис между ними, как воздушный красный шарик из страшилок.       Джонни замер с гаечным ключом в руках, в момент превратившись в какого-то растерянного подростка, не знающего, куда деть свои руки. Питер ещё не знал, почему именно, но решил, что ему понравится Шторм.       — Ты единственный супергерой моего возраста, которого я знаю. Все остальные... ну, они не очень понимают нас с тобой. Я даже школу не смог закончить, а ты... ты крутой. Несмотря на всё то дерьмо, которое свалилось на тебя. Так что я хочу помочь.       Питер неверяще фыркнул, поправляя отросшую чёлку испачканной в машинном масле рукой, ощущая как никогда раньше, что Джонни младше его. Несмотря на то, что старше.       Это трудно объяснить.       — Знаешь, мне кажется, это просто импринтинг. Ну, ты в этой вселенной увидел меня первым...       — Да ну тебя.       В груди тлело что-то, меж рёбер, чему Питер пока не мог дать объяснения. Оно тянуло, но не заставляло болеть и напоминало о себе редко.       Он просто надеялся, что это что-то хорошее.