Ни жена, ни любовница и не вдовица

Натали села на холодную землю и уставилась перед собой стеклянным взглядом. Все началось, когда она была юной студенткой-отличницей, окруженной правилами со всех сторон и боявшейся оступиться. Она любила живопись, музеи и кафе «Приют лошади», где часто собирались люди искусства и куда ее обычно звала подруга. И, в общем-то, сейчас Натали уже не могла вспомнить, как именно белобрысый и нескладный начинающий модельер оказался за их столиком. Он что-то лепетал, краснел и в итоге с трудом попросил, чтобы они стали моделями для его работы в институт. Натали тогда молчала, тихо постукивая пальцами по столу. А вот подруга стала расспрашивать модельера обо всем, что касалось и не касалось темы. А потом объявила Натали, что на следующей неделе они согласились помочь Габриэлю, который такой душка и которому не к кому больше обратиться, кроме как к случайно встретившимся девушкам. Красивый брючный костюм и красная блузка Натали подошли (правда, в ногах все равно было широковато — попробуй сшей наугад что-то для той худышки, которой она была). А вот сам показ в институте Габриэля Натали помнила с трудом — только алая ткань и свободные штаны остались в памяти. И, вероятно, если бы всё на этом и закончилось, она бы не мерзла на декабрьской земле и не царапала дрожащими руками на бумаге все, что хотела. Когда Натали пришла в «Приют лошади» без подруги, рядом как по волшебству возник Габриэль. — Я тогда недостаточно отблагодарил вас… — он заметил, что место рядом с Натали пустует, и поправился: — тебя. Весь вечер они говорили о посетителях кафе, о моде, о живописи, обо всем на свете. Так не говорят с теми, кого знают неделю от силы, но Натали плевать хотела на это правило. Кажется, вот он — сидит рядом с ней, как в тот вечер. Светлые волосы в разные стороны, улыбка, которую с годами стало видно все реже и реже, еще не заострившееся лицо и тонкие, кожа да кости, руки. Но рядом с Натали никого нет — слишком раннее утро и слишком специфичное место. И вот лучшие полгода жизни. Натали, примерная отличница, сбегала с занятий, чтобы позвонить Габриэлю, а сама уверяла его, что делает это от скуки. Они обсуждали тогда каждую мелочь в этом мире, но все равно находили темы для разговоров. Габриэль однажды увидел, что Натали порвала брюки, и вскоре вручил ей тот костюм, который она когда-то представляла в институте. Натали тогда, наверное, впервые поняла, что вот оно — счастье, стоит и улыбается, говорит, чтобы она даже не думала возвращать подарок обратно или отдавать деньги за него. Брюки оказались перешиты как раз под её размер. Придя домой, она покружилась с ними в обнимку по комнате и аккуратно повесила, чтобы ни в коем случае не помять. Сейчас штаны все ещё подходили по размеру, хотя прошло уже много лет с тех пор, как она последний раз их надевала. Она только сейчас поняла, как же сильно исхудала, мучая саму себя бесконечной работой до полуночи. Натали сидела в этих бесценных брюках на земле, не боясь испачкать так, что не отстирать. Уже не важно. Несколько месяцев она вела себя гордо и как подобает приличной девушке. Было сложно — едва белобрысая макушка появлялась в поле зрения, хотелось танцевать и обниматься. Но ведь так нельзя? Надо, чтобы парень сам добивался её симпатии, а она в итоге сделала томное выражение лица и приняла его чувства. А если она сама будет бегать за ним хвостиком — никуда не годится! Наконец, Габриэль пообещал ей сюрприз. Натали волновалась целый день, не находила себе места и даже накрасилась, чего не делала почти никогда. Какой же она была наивной. Сюрприз оказался блондинкой, примерно её ровесницей, которая назвала себя Эмили. Габриэль весь вечер рассказывал ей те же истории, которые они придумали вместе с Натали, смотрел прямо в глаза и даже не замечал, что та за всё время не выпила ни одного глотка кофе. Эмили, надо отдать ей должное, пыталась переключить его внимание на них обеих, но у Габриэля это не получалось от слова совсем. А после того, как они прогулялись втроем (Габриэль и Эмили спереди, Натали — за ними) до дома Эмили, он воодушевленно спросил: «Правда, она хорошая? Она тебе нравится?» Натали засмеялась в голос при этом воспоминании, не боясь быть услышанной. Кругом все равно никого нет, только ветер свистит и земля под коленями похрустывает. А она ведь тогда взяла и нашла себе однокурсника, точно так же привела его поужинать вместе с Габриэлем и Эмили, точно так же спросила, нравится ли ему её выбор. Габриэль ответил положительно. А Эмили тихо заметила, что у однокурсника такие же белые волосы, постоянная светлая улыбка, тонкие и длинные руки и еще не заострившееся лицо. Эмили всегда была чуткой. Попытка не была пыткой, но так и осталось не реализованной. Однокурсник все понял сам и, пожелав всего счастливого, исчез. Что ж, сейчас у Натали действительно все просто прекрасно. Габриэль закончил институт, превратился в мужчину и открыл свое дело, а Натали так и осталась дурочкой. Квартиру купила, да и всё на этом. Все подруги как-то незаметно, одна за другой, растаяли. Та, которая приводила её в «Приют лошади», держалась дольше всех, но не выдержала, когда Натали в десятый (тысячный) раз отказалась встретиться или даже поговорить по телефону, потому что ей надо было разобраться с бумагами для закупки ткани. Натали тогда не заметила этого, ведь должна была искать нитки по низким ценам. Интересно, а к сегодняшнему вечеру все те подруги придут к ней, даже несмотря на то, что виделись они в последний раз… очень давно? Кто-то же придет? Хотя бы вспомнит?.. Отношения, сложившиеся у Натали с Эмили, были близки к понятию «дружба». Первое время Эмили, естественно, очень сильно ревновала. А как еще она должна была реагировать, если Габриэль подшивал на ней, Эмили, своей девушке, платье и шикал: «Натали, не дергайся!»? Однажды они даже так сильно поссорились, что Габриэль ушел из своего собственного дома к Натали, чтобы пожить недельку. А у нее как раз был запасной комплект постельного белья и зубная щетка. Габриэль вернулся обратно через сутки, поблагодарил Натали шоколадкой и пообещал никогда не забыть о такой помощи. Когда дверь захлопнулась, Натали опустилась на пол, закрыла рот ладонью и заплакала. Давясь слезами, она почему-то стала есть проклятый шоколад и не успокоилась, пока он не закончился. С тех пор Натали терпеть не могла сладкое. А спустя полгода Эмили позвонила ей и попросила стать подружкой невесты. А Натали, перевернув в себе все, откинув свои чувства к чертовой матери, согласилась. Более того, она сама организовала их свадьбу, которая по совместительству была торжественной церемонией похорон её гордости. Разве Эмили не понимала, как она себя чувствовала? Скорее всего, понимала. Габриэль — вряд ли, но не Эмили. А зачем тогда?.. — Всё равно, — вслух ответила сама себе Натали и свернула свою записку, положила её в карман пальто. В день рождения Габриэля, третьего июля, стало известно, что через восемь месяцев родится ребенок. Натали мысленно еще раз растоптала себя и приготовилась к тому, чтобы быть нянькой. Габриэль и Эмили были счастливы — Натали стояла сзади и растягивала губы в улыбке. Адриан был светловолосым, с чертами лица Габриэля, только глаза матери. Натали иногда даже любовалась им. Габриэль работал еще усерднее, становился популярнее и популярнее; Натали печатала документы, оставляла кофе утром на столе и договаривалась о встречах. Эмили много времени проводила с ребенком и была образцом хорошей матери. Натали иногда, сидя в своей пустой квартире, задумывалась, какой матерью была бы она, и не отвечала. Адриан вырос как-то быстро. Эмили научила его вслед за «мамой» и «папой» называть Натали «тётей». Иногда Агресты уходили на какой-нибудь вечер вдвоем, и Натали оставалась сидеть с ребенком. Сначала он лежал в колыбельной, потом бегал по дому, потом с умным видом рассказывал ей сюжет сказки. Денег Натали не брала, поэтому Габриэль всегда благодарил её каким-нибудь букетом цветов или коробкой конфет. Шоколадных. Эмили была чуткой. Эмили следом дарила ей билет в театр или на концерт, говорила, что ей надо отвлечься, отдохнуть, завести новые знакомства, развеяться. Натали послушно брала выходной, но никуда не ходила и лежала в своей квартире. Да, Габриэль сделал хороший выбор. Эмили и правда была хорошей. Была. Когда Адриан занимался в своем кружке, а Габриэль рисовал эскизы, Эмили упала в их спальне. Натали вызывала скорую, она же выслушивала от врачей непонятные слова и диагнозы. Что-то про постоянную зависимость от какого-то там прибора в дальнейшем и почти нулевую вероятность того, что она очнется. В их доме стало серо и пусто. Только Эмили умела освещать этот камень так, чтобы было уютно и тепло. Натали могла только наиболее рационально поставить светильники. Комнаты вдруг оказались очень большими, стены — холодными, и почему-то пахло какими-то лекарствами. Адриан, которому едва исполнилось четырнадцать, превратился в тень, молча завтракал и ужинал в присутствии Натали, ходил на все занятия, получал похвалы от всех учителей и не улыбался. Натали пыталась хотя бы немного заменить ему мать, но попросту не умела, поэтому вскоре осталась в роли строгой воспитательницы. А Габриэль сошёл с ума, как и Натали когда-то в кафе «Приют лошади». Он обустроил какую-то систему жизнеобеспечения за огромные деньги, неведомым образом забрал Эмили из больницы, каждые два дня вкладывал ей в руки свежие цветы. — Когда любимая проснется, первое, что она увидит, должно быть красивым. Натали клала руку на плечо Габриэля и знала: Эмили не проснется. Потянулась длинная и тонкая ниточка, которая в конце концов открыла тайные Камни Чудес. Габриэль думал, что нашел способ вернуть жизнь Эмили. Он как одержимый мечтал заполучить желание, и он шел к этой цели, сметая всё. Натали встала за его спиной, когда Габриэль начал терроризировать город, Натали перекраивала расписание Адриана, чтобы он не заметил странного поведения отца, Натали сама попадала под влияние акум. Однажды она нашла среди эскизов две карты. На одной было нарисовано много зеленых кругов, на другой — красных. Она сначала не поняла, что это такое, но рядом лежал листок, исписанный вычислениями. «Средняя скорость в костюме — 15 км/ч. На битву прибыл спустя 6 минут. Находился приблизительно в 1,5 км». Круги накладывались один на другой, создавая подобие странной статистики. Габриэль пытался вычислить место жительства ЛедиБаг и Кота Нуара. Натали тогда словно ударили по голове: Габриэль помешался. Нет больше того милого модельера, которому она звонила, сбегая с занятий. И отчего-то было во много раз страшнее, чем когда ей представили Эмили и не заметили её чувства, и даже чем на свадьбе Агрестов. Карту Натали оставила на столе и сделала вид, что ничего не знает о ней. Но почему она не заметила, что зеленые круги пересекались наибольшее количество раз по дороге от коллежа Франсуа-Дюпон до их района? Противостояние ЛедиБаг и Нуара с Бражником и Натали продолжалось. Натали стала Маюрой, под угрозой вреда самой себе спасала Габриэля. Однажды обняла. Однажды он нёс её на руках. Всё. В конце декабря прошлого года, когда уже прошло Рождество, случилось страшное. Габриэль не смог вычислить личности героев, как хотел, а они смогли. Последняя битва происходила в доме Агрестов. Она длилась несколько часов. ЛедиБаг и Кот Нуар были абсолютно вымотаны: у неё остался только один из хвостиков (второй отрезала акума), у него — лиловые синяки по всему лицу. Бражник уже победно смеялся, но у молодых героев ещё были силы. Кот Нуар поразительно хорошо ориентировался в доме и, пока Натали бегала за брошью Павлина, нашел Бражника и стал сражаться с ним один на один. Уже будучи Маюрой, она услышала крик и, подбирая подол платья, рванула к Габриэлю. В дверном проходе она столкнулась с не менее напуганной ЛедиБаг, и уже вместе они ввалились в комнату. Бражник лежал на полу и смотрел в потолок, на животе у него кровоточила рана. Чуть поодаль сидел Кот Нуар. Маюра кинулась к Бражнику, ЛедиБаг — к Нуару. Натали упала на колени, за плечи подняла Бражника ближе. Он продолжал смотреть в потолок. Она кричала, звала Габриэля, прижималась ухом к тихому сердцу, пыталась сделать искусственное дыхание, просила вызвать скорую. Какая разница, что о ней могли подумать? Комнату озарила зеленая вспышка, девичий голос ахнул. Натали ничего не видела — мешали слезы. — Вы кто? Натали подбитой птицей встрепенулась, услышав и узнав такой знакомый голос. — Адриан? Она размазала слезы по щеками, чтобы подтвердить свою догадку. Рядом с ЛедиБаг сидел тот, к кому Натали хотела относиться как к родному. Точно, вот рядом с ним лежит трость Бражника, раскрытая острым лезвием… со следами крови… Габриэль так хотел, чтобы его сын умел обращаться с оружием, и настоял на кружке фехтования… — Он видел, кто его убил? — почему-то спросила Маюра, крепче прижала к себе Бражника, медленно раскачиваясь из стороны в сторону, и залилась плачем снова. — Кот Нуар, — ответил Адриан, опустив голову. — Кто вы? — Габриэль, что же ты наделал… — Маюра не ответила на поставленный вопрос. Она аккуратно сняла брошь Мотылька, проследила, как спадает трансформация, и любяще поправила всегда закрывающий Камень Чудес галстук. — Вы моя мама? Что вы делаете?.. — Адриан запнулся, когда увидел лицо своего отца. Натали очень хотелось на прощание поцеловать Габриэля, хотя бы мимолетно. Но Габриэля уже не было. Она просто скинула пряди волос с лица, сдвинула съехавшие очки и закрыла родные светлые глаза. — Адриан, до свидания. Габриэль, прощай. Маюра скрылась. Ей тогда хотелось закрыться в своей квартире и рыдать днями напролет, но такое исчезновение было бы странным. Пересилив себя, Натали вернулась в дом Агрестов. Вернее, одного-единственного оставшегося в живых Агреста. Следующий месяц Натали почти не помнила. На похоронах мимо неё проходили незнакомые люди и шушукались: «Она его жена? Никогда не видела!» Адриан пришел, к огромному облегчению Натали. Габриэль был прощён хотя бы своим сыном. Спустя время Натали спустилась в подвалы, где всё ещё лежала Эмили с завядшими цветами в руках. Пришли какие-то люди, которые всё сделали вместо Натали; вторые похороны за месяц организовывал уже кто-то другой. Адриан какое-то время не хотел возвращаться в родной дом. Натали осталась одна. Год она наводила порядок во всем, что касалось Габриэля: в доме, в недоделанных эскизах, в его бренде, в Камнях Чудес. Убедилась, что жизнь Адриана наладилась. Он вырос, нашел работу, никак не связанную с модой, познакомил Натали со своей возлюбленной Маринетт, которая сменила прическу и носила короткие волосы. Все было четко настроено и шло своим чередом, как и любила Натали. Габриэль снился ей каждую ночь. Он подходил к её столику и говорил: «Я тогда недостаточно отблагодарил вас… тебя». Он дарил ей букет свежих цветов каждые два дня. Он обещал сюрприз и дарил колечко. Он нёс её на руках. Да вот же он. Прямо сейчас смотрит на неё своими светлыми глазами с фотографии. Натали не приносила её с собой. Фотография приклеена к гранитному памятнику. Натали немного подумала и опять достала записку. После фразы: «…все самое дорогое для меня здесь» она на следующей строчке быстро-быстро добавила: «Это не твоя мама, Адриан, это была я». Под текстом стояла сегодняшняя дата: третье декабря. — Габриэль, я всё это время любила тебя. Натали вернула записку обратно в карман и достала пистолет.