Твай и Диана: Осенние дни

Истории. Они происходят вокруг нас постоянно, и все начинаются совершенно по-разному. Никогда заранее и не скажешь, где и как очередной из них вздумается приключиться… да и действующие лица, скорее всего, очень удивятся, если кто-то вдруг скажет им: «А вы знаете, что с вами началась история? Да-да, именно здесь и прямо сейчас. И нет, времени собрать вещи и умыться у вас нету!». Если подумать, именно в этом и состоит прелесть историй: пони вступают в них с чистыми сердцами, даже не подозревая, что вокруг них творится что-то особенное. Ведь лучшие актеры — те, кто и не подозревает, что они играют роли. Истории — странные и непредсказуемые штуки. Впрочем, есть вещь, которую можно сказать точно: если одной из них пришлось случиться в окрестностях Понивиля, свою роль в ней так или иначе сыграет библиотека Золотого Дуба. Да-да, та самая, которую с некоторых пор все зовут без лишнего пафоса, просто «библиотекой Твайлайт». И нет ничего удивительного в том, что так вышло и на этот раз. …если с уборкой зимы Понивиль традиционно запаздывал, то к осени погодные команды будто бы просыпались, стремясь оправдаться за весеннее раздолбайство. Подготовка ко времени рыжих листьев шла с явным опережением графика, и ливень, начавшись под утро, не думал прекращаться — даже сейчас, когда принцесса Ночи уже выкатила на небо свое светило. Огни городка давно погасли, и лишь немногие окна все еще светились среди влажного стука капель. Были среди них и окна той самой библиотеки. В этот вечер здесь спрятались от холодного ветра две хорошо знакомые нам пони. Они сидели в уютном тепле потрескивающего среди книг камина и согревались ароматным чаем. Одна из них, лавандовая единорожка и хозяйка библиотеки, занималась тем, что умела в этой жизни едва ли не лучше всего — внимательно слушала, лишь изредка поднося кружку ко рту в сиянии телекинеза. Другая же теребила в копытах безвольно обвисшую розовую гриву и рассказывала про свою беду, явно стараясь не разрыдаться как можно дольше: —…и потом, ты представляешь, Твай, и потом я прихожу на кухню — и вижу, что он весь сгорел! — нетвердый голос Пинки в этот предосенний час звучал особенно жалобно. — И он смотрит на меня, весь такой черный-черный… а ведь жеребятки ждут его! Со свечками… И кремом… Вкуснющим кремом… Розовая кобылка, как всегда, тяжело переживала неудачи в любимом деле. Твайлайт прекрасно знала, что будет дальше, и в голове даже возникла невольная мысль незаметно левитировать к себе зонтик… но даже прежде, чем единорожка откинула ее, слезы прорвали барьер и брызнули из глаз Пинки двумя широкими сладкими ручьями. «Погодите. Сладкими? Что?» Твайлайт удивленно облизнула губы, недоверчиво нахмурив заплаканную подругой мордочку. «Сладкие. Они на самом деле сладкие! Пинки Пай, что ты за чудо-то такое, в самом деле? Сначала Пинки-чувство, а теперь…». — Мне кажется, ты меня совсем-совсем не слушаешь! — толчок копытом вывел Твайлайт из раздумий. — Прости. Просто мысль в голову пришла. — лавандовая пони нежно обняла всхлипывающую подругу и успокаивающе погладила по спине. — Пинки, ты ведь знаешь, что это был один-единственный торт! Один-единственный против тысяч, которые ты изготовила идеально… И это было лишь начало длинной жалетельно-успокоительной речи. Постепенно всхлипываний становилось все меньше и меньше, вот уже и грива Пинки вновь закурчавилась, а улыбка озарила ее лицо… но единорожка все никак не могла избавиться от той мысли. Даже после благодарных прощальных объятий с запахом карамели. Даже после того, как за спиной подруги захлопнулась дверь, и Твайлайт уже устроилась поудобнее в своей уютной кроватке. Эта мысль никак не хотела покидать ее мозг: «Сладкие? Они — сладкие?».