Не отрывая касания

Сухожилия и мышцы рвутся, рассудок пропадает за плотным туманом боли, и единственное, что можно сделать для этих бедняг — убить сразу. Без жалости, быстро и хладнокровно, но вместо этого он перемещает их в куда больший кошмар. Но как только в поле зрения появляется 96-ой, весь этот настрой летит к чертям. Все, к чему он касается — покрывается гнилью. Пропитывается трупным смрадом. Оно разлагается в любом случае, давая проход Старику, приобретая его.. свойства. Мерзкие, неприятные. Он мог прикоснуться к живому существу и уже доставить этим ему сильные страдания. SCP-106 этим активно пользовался, но конкретно в этот момент такая возможность.. теряла былую актуальность. Скромника сложно убить. Его не берет обычный огнестрел, ни холодное, несмотря на то, как он худ и, казалось, слаб с первого взгляда. Да его вообще, наверное, ничем не убить, хотя на каждого хищника найдется тварь поопасней. Такие элементарные законы распространяется даже на аномалии. Но, честно признать, себя аномалией 106-ой не считал, и считал род людской зазнавшейся ошибкой этой Вселенной, но даже в одиночку он перебить их всех не мог, как бы не хотел. А вот у Скромника были куда большие шансы, это надо отметить и глупо игнорировать. Однако, что удивительно, его ничего не интересовало, даже обладая высокой устойчивостью и интересными перспективными возможностями. Например, он мог запросто выбраться, но сидит и хнычет с пакетом на голове, когда он сам был готов выть в своей магнитной чертовой клетке. Скромник бесится, стоит ему по случайности взглянуть на его лицо и старается прикончить его всеми силами, но их недостаточно, чтобы свершить этого. Старик знает, что до сих пор находится у него в списке самых приоритетных жертв, причем, на первом месте, но собственная клетка останется целой, а гнилое тело все еще никто не разрывает на куски. Он не раз думает об этом. Ему, правда, от этого ничего: сам едва он что-то чувствует без нервов и кожи, и ничего ему размышления не принесут. Раньше была хоть боль, от которой он чудом только остался в рассудке, но сейчас же — совсем ничего. Сколько бы Скромник не вырывал его внутренности, сколько бы не вопил до крови из ушей, его состояние не менялось. Из раза в раз он смеялся и уходил, несмотря на яростные попытки 096 удержать его. Пусть он и мог того затащить в свое карманное измерение и оставить там на неопределенный срок. Одно касание. Зачастую это простое действие убивает этих никчемных людей. Отправляет на верную мучительную смерть. Да, здесь большинство могут лишь одним прикосновением убить, например, Док. Но к чему бы 106 не прикасался, предмет или организм в любом случае ждут негативные изменения. 106-ой бы не задумывался бы об этом, если бы не 096. Раньше была лишь одна агрессия. Он ходил, ловил персонал, отправляемый к нему, и игрался с ними, если не было возможности выйти из своей камеры. Затем ее заменила задумчивость. Кажется, благодаря почти постоянным нарушениям условий содержания Фонд значительно продвинулся в своих наблюдениях, но это волновало его в последнюю очередь. Волновало ли его вообще что-то? Нет. До недавнего времени. Когда внутри появилось что-то непонятное. Старик и понятия не имел, что это может быть. За все свое существование он забыл о таком, как ощущения и чувства. Кроме, конечно же, определенных, связанных с его желанием причинять мучения, но и схожего не наблюдалось. Фонду не пришлось уничтожать Скромника, Старик сам его забрал, уже без возможности выбраться из своего измерения.