Может, уже отпустите меня?

– Неужели вам лучше спится на рабочем месте, Олег Валерьевич? – говорит «ныне состоявшаяся личность», заходя в кабинет лидера радикальной партии. Злополучный день 21 мая завершается так же, как и все до этого: красивым закатом приближающегося лета и глубокой тьмой, не без огней ночного Киева. – Да, господин президент… Действительно странно, ведь не я им являюсь. Ляшко оторвался от монитора и часть бумаг перед собой отложил в сторону. – На сегодня я закончил, только совсем забыл про ваш вопрос, – учтиво сказал президент, облокачиваясь на стоящий рядом стол, и погрузился взглядом в замученные глаза радикала. – Да что вы, перестаньте, – тут же напряженно отмахнулся Олег. Зеленский усмехнулся. – Вы разочарованы? Потому что сам Владимир почувствовал укол разочарованности. Все эти пять лет, всё 19 мая, и то длительное рукопожатие сегодня. – Вы что ожидаете от меня услышать, господин президент? – уже менее официально сказал Олег и развернулся на кресле по направлению взгляда Владимира. – Вот это уже больше похоже на вопрос, – улыбнулся Зеленский. – Давайте поговорим. С самого начала у нас было что-то прерывистое. – С самого начала: вы имеете ввиду, когда шутки про меня на сцене выплескивали? – Перестаньте, Олег Валерьевич, как будто вам было не смешно! Зеленский, в духе профессионала улыбался радикалу, и Ляшко казалось, что он светится ярче, чем любой огонек на горизонте. Он едва удерживает себя, чтобы даже мысленно не сметь сравнить его с какой-нибудь сверхновой. Он вспоминает это рукопожатие. Вот этот всплеск мощной энергии… Это политика. Он – политик. Его оппонент – политик, нынешний президент. Какая астрономия, наука и космическая красота может быть вообще? – О чём задумались, господин Ляшко? – с легкой обеспокоенностью спросил Владимир. – Чуть не сравнил вас со звездой, представляете? – более оживленно, как сегодня днем, сказал Олег. – Всегда поражался и восхищался вашей прямолинейностью. А потом спрашиваете, откуда у меня такие шутки насчет вас! – весело ответил президент. – Прошу Вас, Владимир А… - слегка растерялся радикал. - Не обижаюсь, к юмору отношусь хорошо, если он не… Хлещет правдой по сознанию. Не надо, прошу вас. – Мне жаль, – спокойно, глядя прямо в глаза радикалу, сказал Зеленский. – Что? Ляшко снова на несколько секунд успокоился и опустил глаза. – Вы знаете, что… Нет, вы не знаете, что это – моё наказание. – Олег, вы всегда уверенно и отчаянно до конца держитесь, вашим словам хочется верить и даже многому можно. Разумеется, это показатель того, что вас это самое сделало только сильнее. Так что всё нормально. Ляшко с довольно большим потрясением поднял глаза на президента. Но первому сложно иногда всё равно отличить сценическую от реальной речи. Кажется, что границы очень размыты. Как и их странные взаимоотношения. Поэтому лидер радикальной партии и старается разделять людей. И делает это всё равно не правильно, кроме одного параметра. Никому не доверять. Все – лжецы, разделять нечего и некого. – Я… в самом деле не знаю, что сейчас мне вам сказать. – Вы на всё можете найти ответ, даже если это не вопрос, – также спокойно говорил Владимир, с интересом и достаточной благосклонностью глядя на собеседника. – Почему же вы… так отзываетесь обо мне? Мне хочется верить, что это какая-то поддержка. Зачем вы поддерживаете меня, Владимир Александрович? – слегка придирчиво даже к самому себе говорит Ляшко. – Потому что вы поддержали меня, – резко, но с одобрением быстро выпалил Зеленский. – Некоторые вещи я в вас категорически не принимаю и не поддерживаю. За то, что было на инаугурации – просить прощения не буду. Вы первым начали. Но могу вас понять. – Неужели вы мне немного доверяете? – Давайте попробуем, Олег, – с большой серьезностью, но практически неофициально предложил президент. Радикал на секунду представил, каково будет стереть эту границу. Практически на секунду поверил. – Вам нужна поддержка, несомненно. Я вижу, как вы настроены. Я удивлен, что вы просите ее у меня, – спокойно, но совершенно чисто и с небольшим потрясением говорил радикал. Он слышал, находясь на расстоянии протянутой (и для рукопожатия) руки, за «ограждением» охраны, это с едва уловимым отчаянием «спасибо» («дякую»), от которого могло бы сжаться что-то внутри, если бы рука не была сжата в не только приветственном, но едва уловимом поддерживающем жесте. Не верь, разумеется! Владимир это понял сразу и испугался, поспешив убрать руку подальше. Это не грязно и не мерзко, ничего такого, по сравнению с тем, что творилось всё это время в этом же помещении, как информация калечила здоровые рассудки. Президент думает, что Олег, сам того не понимая, первым пошел навстречу. Первым не хотел отпустить просто так. Зеленский испугался этой самоуверенности, но было что-то ещё, по крайней мере, появилось спустя секунду. Благодарность? И всё-таки: может, уже отпустите меня? «Вы мне не верите, но я наверстаю упущенное». – Господин президент… – спокойный, собирающийся воедино вновь дух радикала вывел из мыслей Зеленского. – Владимир… Я не победитель, никогда им не был и желаю им стать лишь в том случае, если бы действительно всё мог изменить к лучшему. Истину, правду не любят. – Поэтому давайте попробуем. Вот у вас этот шанс. Пусть косвенный, но… радикальный. Иначе думать нельзя… Мне не хотелось отпускать вашу руку, я просто испугался. Я как будто на секунду вам доверился, и в вашем жесте было… всё. – Владимир, – улыбнулся Ляшко, всё ещё с едва уловимой неуверенностью и недоумением глядя на президента. – Вы же не против?.. Это называется излишки творческой профессии. – Я говорю правду. Тут же Зеленский про себя усмехнулся. Странная фраза. Недопустимая здесь, кажется неуместной практически. – Тогда… – «мне очень приятно» хочет сказать радикал. – Вам нужно продолжать меня бояться, снова же - вспоминая ваше творчество. – Нет, это меня не оттолкнет, Олег, – сказал спокойно и уверенно президент и усмехнулся. Ляшко слегка рассмеялся, но больше от внутреннего отчаяния. – Вы позволите? – Зеленский прервал паузу и протянул медленно, но уверенно руку. Ляшко был слегка сбит с толку, поэтому президент накрыл руку радикала своей. – Что вы делаете? Не провоцируйте меня. – Всё хорошо, я должен был ответить вам ещё утром. На все вопросы и на это, – удерживание руки Олега Владимиром постепенно преобразилось до рукопожатия в статике и легким отпущением с улыбками на лице у оппонентов. – Подождите, Олег, вы пошутили? – Нет, – с этой секунды радикал снова стал серьезным. Он поднялся и встал напротив Зеленского, всё ещё не разрывая рук. – Я верю вам, – незамедлительно ответил президент. Он наклонился к радикалу и сказал уже тише, но не менее настойчиво. – Дайте знать, когда будете готовы. Олег промолчал и взглядом выразил знак согласия. – Может, уже отпустите меня, господин президент? – улыбнулся Ляшко. Зеленский не мог сдержать ответной улыбки. – Ну, видите, мы даже с вами чем-то похожи. Олег думает, что улыбающийся Владимир – слишком прекрасное зрелище и стоит ли это того, чтобы снова всё катилось вниз? Не у себя лично, конечно, не у себя, прежде всего… Он совершенно не ожидает, когда президент переводит взгляд куда-то в место извержения речей радикала. Ему точно не верится. И пока ещё не верится, что будет совершенно иначе, но Владимир всё ещё не уходит. А следующий день наступит уже скоро.