Don't worry

Разорвав поцелуй, Лю Цингэ подхватил Шэнь Цинцю и усадил его на стол. Цинцю откинул за спину мокрые после купания волосы и кокетливо поправил распахнувшийся на груди халат. Лю Цингэ вздохнул и, сжав руками бёдра старшего брата, старательно контролируя силу, чтобы ненароком не причинить ему боли, снова нежно коснулся губ Цинцю. Легонько втянув нижнюю губу Цингэ в рот и пососав её немного, Шэнь Цинцю игриво лизнул верхнюю и отстранился. Цинцю обхватил его лицо ладонями и, ободряюще улыбнувшись, заглянул в полные любви глаза. Притянув Цингэ к себе, он осторожно прижался поцелуем к милой родинке под левым глазом, ласково поглаживая щёки младшего брата большими пальцами. Лю Цингэ тяжело сглотнул и бережно поднял Шэнь Цинцю на руки. Тот сразу же обхватил ногами торс Цингэ и вцепился в его плечи, чтобы удержать равновесие. Подойдя к кровати, Цингэ сел и опустил Цинцю себе на колени. Ладони его легли на спину Цинцю, и он вновь припал к влажно поблёскивающим губам. Шэнь Цинцю расцепил ноги и, согнув их, прижал колени к бёдрам Цингэ. После чего толкнул Цингэ в грудь и повалил его на мягкие подушки. Повозившись немного, чтобы удобнее устроиться верхом на Цингэ, Шэнь Цинцю положил руки на талию младшего брата, огладил бока и принялся старательно развязывать пояс. Расправившись с узелками, Цинцю распахнул белое ханьфу, и Цингэ, приподнявшись, высвободился из плена рукавов и лёг обратно. Шэнь Цинцю заворожённо разглядывал подтянутое тело лорда Байчжань, невесомо прослеживал пальцами рельеф мышц и, дойдя до низа живота, легко пощекотал нежную кожу над тазовой костью. Напряжённо застывшего до того Цингэ резко пробила дрожь. Сквозь плотно сжатые зубы послышался сдавленный стон. — Лю-шиди может не сдерживаться, — Шэнь Цинцю склонился близко-близко к лицу младшего брата и прошептал ему в губы: — Я хочу тебя слышать, Цингэ. Шэнь Цинцю скользнул рукой под пояс штанов Цингэ и поцеловал его в подбородок, прямо в ямочку под нижней губой. Ладонь Цинцю обхватила налившийся кровью член Цингэ, размазывая естественную смазку по всей длине. Лю Цингэ дёрнулся, пальцы его судорожно скомкали простынь. Повинуясь желанию старшего брата, он низко застонал, не отрывая взгляда от лица Цинцю. Довольно улыбнувшись, Шэнь Цинцю сдавил Цингэ сильнее, заставляя его прогнуться в спине и запрокинуть голову. Цинцю припал к выступу кадыка, ощущая губами вибрацию чужого горла. Легонько прикусив тонкую кожу, Шэнь Цинцю отстранился, отчего Цингэ воззрился на него в удивлении. Установив зрительный контакт, Цинцю нарочито медленно стал развязывать пояс банного халата. Красуясь перед восхищённым младшим братом, Цинцю повёл плечами, заставляя тонкую ткань элегантно струиться по его рукам. Оставшись полностью обнажённым перед Цингэ, он немного смутился полнящегося обожанием взгляда. Подавив порыв прикрыть своё достоинство руками, Цинцю позволил Цингэ ещё немного насладиться зрелищем. Лю Цингэ потянулся к нему, но замер в нерешительности в цуне от плоского живота старшего брата. — Можно? — Цингэ посмотрел вопросительно. Шэнь Цинцю благосклонно кивнул, разрешая Цингэ коснуться своего живота и проследить дорожку вниз. Подрагивающими от переизбытка чувств пальцами Цингэ провел по бархатистой коже члена Цинцю. Закусив губу, Цинцю упёрся руками в грудь Цингэ и нетерпеливо качнул бёдрами в открытую ладонь. Сердце у Цингэ бухало где-то в ушах, и он, подорвавшись, сел на постели и уткнулся носом во влажную шею Цинцю, с силой втянул запах его кожи и мокрых волос. Не переставая ласкать член Цинцю одной рукой, второй Цингэ погладил его бедро, потянулся к ягодице и, сжав её несколько раз, скользнул дальше. Очертив колечко мышц, Цингэ ощутил на пальцах маслянистые капли и удивлённо воззрился на Цинцю. — Ты уже?.. — Лю Цингэ прикусил язык, не решившись произнести столь смущающие слова вслух. — Я ждал тебя, — тихо ответил Шэнь Цинцю, порозовев лицом в неверном свете свечей. У Лю Цингэ пересохло в горле. Нервно облизав губы, он теснее прижал к себе возлюбленного и прильнул поцелуем к его шее, вкладывая в прикосновения всю свою любовь и нежность. Шэнь Цинцю охнул и потёрся промежностью о скрытый тканью штанов член Цингэ. Положив руку на плечо младшего брата, Цинцю провёл ею до самого запястья Цингэ и направил его в себя. Не решившись отнять лица от шеи Цинцю, Цингэ вставил сразу три пальца, без особого сопротивления вошедшие в жаркое нутро. Шэнь Цинцю резко выгнулся, насадился глубже и, найдя удачный угол проникновения, звучно втянул воздух сквозь сжатые зубы. — Тебе больно? — тут же встрепенулся Лю Цингэ. Шэнь Цинцю прыснул со смеху. Посмеиваясь над вмиг побледневшим обеспокоенным лицом Цингэ, Цинцю потянулся к заколке, удерживающей волосы брата в высоком хвосте, и медленно вытащил её, зарываясь всеми пальцами в шелковистые пряди. Массируя затылок Цингэ, он чмокнул его в кончик носа, вновь вгоняя несчастного в краску. — Мне хорошо, Цингэ. Очень хорошо — с тобой. Не успел он договорить, как Цингэ крутанулся, придерживая его за спину, чтобы хрупкий лорд пика Цинцзин не ударился. Опустив Цинцю на подушки, Цингэ попытался высвободиться из штанов, но потерпел сокрушительное поражение, только больше запутавшись в них, и чуть не упал сверху на Цинцю. Пристыжено втянув голову в плечи, Цингэ всё-таки избавился от мешающейся ткани и устроился между разведённых ног Шэнь Цинцю. Склонившись над распростёртым на постели старшим братом, Лю Цингэ оставил трепетный поцелуй прямо под учащённо бьющимся сердцем. Сжав губами горошинку соска, он лизнул её, следя за реакцией Цинцю. Тот неглубоко и прерывисто дышал, пальцами перебирая рассыпавшиеся по ним обоим волосы Цингэ. — Лю-шиди, я хочу. Цинцю накрутил прядь чужих волос на палец и, поднеся к губам, коротко поцеловал. Сунув вторую руку под подушку, он пошарил там немного и вытащил на свет флакончик ароматического масла. Вылив немного на ладонь, Цинцю растёр жидкость и, потянувшись к члену Цингэ, смазал его. Лю Цингэ весь сжался; руки, удерживающие его над Цинцю, дрожали от напряжения. Цингэ полностью доверился Шэнь Цинцю, позволяя ему направлять себя. Цинцю, в свою очередь, закинул ноги на поясницу Цингэ и, пристроив головку его члена к пульсирующему от возбуждения сфинктеру, надавил на спину, подталкивая вперёд. Абсолютно расслабленный, Цинцю принял Цингэ легко, постанывая от удовольствия. Цингэ же, войдя на всю длину и ошалев от узкости и жара внутри Цинцю, набрался решительности и сам задал темп, почти выходя и глубоко проникая. Войдя во вкус, Цингэ сунул под поясницу Цинцю подушку и, встав на колени, положил ногу старшего брата себе на плечо. Не переставая двигать бёдрами, Цингэ прильнул губами к щиколотке Цинцю, целуя и покусывая тонкую кожу. Шэнь Цинцю охнул и потянулся к своему, требующему внимания, достоинству. Но Цингэ не пустил его — перехватил руку, переплетая их пальцы. Ластясь щекой к голени Цинцю и держась за руки, Цингэ почувствовал вдруг такой прилив любви и нежности, такое единение с Цинцю, этим невозможным и невозможно прекрасным Цинцю, какого не дало бы ему никакое двойное совершенствование. Цингэ почувствовал себя абсолютно счастливым. Довольные стоны Цинцю вызывали в Цингэ неописуемый восторг и желание подарить возлюбленному всё наслаждение, которое он способен доставить. Чуть поменяв позу, Цингэ с оттяжкой прошёлся по простате Цинцю, отчего тот вскрикнул и мелко задрожал, давая Цингэ понять, что долго он не продержится. Придерживающую ногу Цинцю руку Цингэ положил тому на внешнюю сторону бедра и невесомо проследил подушечками пальцев изгибы упругих мышц. Перебравшись на внутреннюю сторону, он ласково погладил горячую кожу, чувствуя, как Цинцю забился в предоргазменной судороге. Цингэ прикрыл глаза и, обхватив губами большой палец ноги Цинцю, влажно облизал его, заставляя старшего брата захныкать от ярких ощущений. Последней же каплей стало то, что Цингэ отнял от плеча ногу Цинцю и, наклонившись, лизнул под коленом. Шэнь Цинцю не выдержал этой пытки и излился себе на живот, туго сжимая внутри член Цингэ. Лю Цингэ задушено вскрикнул и, едва успев выйти, кончил, забрызгав спермой бёдра Цинцю. Перебравшись через обессиленно упавшие ноги брата, Цингэ устроился рядом с ним, утопая в мягких подушках. Пытаясь прийти в себя, Цингэ подумал, что, наверное, стоило бы спросить, понравилось ли Цинцю, но вернувшееся смущение не дало ему и рта раскрыть. Цинцю раскинулся перед ним совершенно раскрытый и разморённый, невероятный, самый лучший. Цингэ не понимал, можно ли влюбиться в него сильнее, чем он уже любил, но, кажется, всё-таки можно. Решившись подползти ближе, Цингэ обнял Цинцю и уткнулся носом ему в висок. Повернувшись в кольце сильных рук, Цинцю коротко поцеловал Цингэ в губы и умиротворённо улыбнулся. — Пожалуйста, Лю-шиди, не переживай, — Цинцю заглянул младшему брату в глаза. — Мне понравилось быть с тобой.