***
— Ну, ну! Что там? Она родила?! — нетерпеливо спрашивает Ким. Несколько часов он прождал здесь, сидя и переживая. Будет ли ребенок живым? Всё ли будет в порядке с нуной? Не будет ли ребенок чем-то болен? И, если всё будет в порядке, то это самое главное, какой пол?! Минчжин ведь, сволота такая, не потрудилась это выяснить! И даже когда Джин слёзно умолял! Она лишь ухмыльнулась, поправила свои очки и поистине насмешливым голосом спросила: «Разве так не интересней? Узнаешь, когда ребенок родится! Интрига — наше всё». Тварь. — Родила… — с каким-то чересчур потерянным лицом говорит Намджун. — Джунни? Всё в порядке? — с волнением спрашивает Джин. — Минчжин-нуна? Как она? — Она… она в порядке, определенно. — А ребенок? — А? Да, тоже… — А пол какой?! — Девочка… — Девочка?! — радостно переспрашивает Джин, подскакивая с места. — И мальчик… — И мальчик?.. — с удивлением переспрашивает он, садясь обратно. — Эмм… Их двое? — Да… Она решила устроить нам… сюрприз. — Хороший… сюрприз…***
— Знакомьтесь, наши дети! — восклицает Джин, представляя двухмесячных младенцев друзьям. — Это солнышко — наш сынок Ким Ёнджун, а этот цветочек — Ким Джинри, наша доченька. — Вы… каким образом вы их различаете?.. — нахмурившись, спросил Чонгук, стараясь не подходя ближе получше разглядеть младенцев. — Видишь, у них носы разные. И глаза, — отвечает Намджун. — Можно подержать?! — в один голос спрашивают Тэхён и Санхо. — А ты не хочешь пойти и посмотреть? — спрашивает Чонгук, кидая настороженный взгляд на Чимина. — А ты? — спрашивает Пак, кидая такой же хмурый взгляд на Чонгука. — Я… ссу немножко… — То ж самое… — А Юнги вроде как… даже в восторге… — замечает Чонгук. — Ещё в каком… — подтверждает Чимин, а следом раздается восторженный возглас Мина: — Твою мать, ваш сын схватил меня за палец! — вопит он, когда ребенок, которого дали в руки Тэхёну, схватил его за указательный палец. — Это дочь… — поправляет его Джин. — Да насрать! — восклицает Мин и продолжает восторженно пищать. — А ещё я бы попросил тебя не ругаться при наших детях… — просит Намджун. — Кхм… Да, конечно… О боже, боже, боже, боже, боже! Гладиолусы мне в ягодицы, она улыбнулась мне! — Это мило, — замечает Чонгук, наблюдая за Юнги, а потом переводит взгляд и усмехается, замечая, что и Чимин тоже улыбается, наблюдая за этой картиной. — Хосоки, ну же, здесь нечего бояться! — восклицает Санхо, подходя к парню с ребенком на руках. — Да ну на…три буквы это. Мне жутко. А вдруг я что-то сделаю не так? — Да просто посмотри, не испепелишь же ты его взглядом! — Да не… А вдруг он расплачется при виде меня? — нервничая, спрашивает Чон. — Да не расплачется он, с чего бы ему? — спрашивает Санхо, протягивая ребенка Хосоку. Тот невольно вытягивает руки и ему тут же дают ребенка. — Ёлочки-ромашки, он у меня на руках! Заберите его, пока не поздно! Прошу, иначе случится непоправимое! — восклицает Хосок и маленький Ёнджун на его руках вдруг начинает смеяться. — Ты неправильно его держишь, надо так, — говорит Санхо, поправляя своего парня. — Почему он смеется? Я что, по-твоему, такой смешной? — хмыкает Хосок, смотря на ребенка недовольно, а тот лишь продолжает. — Какой странный, однако, ребенок… — Боже, почему они все ведут себя будто сами дети? — вздыхает Сокджин. — Ты забыл? Они ж нам тоже дети. — Ах, точно… — Слушай, Джин-хён, — начинает Чимин. — Они ведь всё равно ничего не понимают. Почему нельзя ругаться? — Мы просто заранее вас отучиваем ругаться при них, — хмыкает Намджун. — Эй, а как у вас это будет? — вдруг спрашивает Чонгук. — Будет что? — не понимает Джин. — Мама и мама? Мама и папа? Папа и папа? — Что среди вариантов вообще делает «мама и мама»? — раздраженно спрашивает Джин. — Папа и папа, естественно. — А если над ними будут издеваться? Из-за того, что у них два отца. Вы не подумали об этом? — хмыкает Чонгук. — До сих пор думаем, — вздыхает Намджун. — А по-моему, они будут друг друга защищать, — с улыбкой говорит Тэхён, покачивая малышку Джинри у себя на руках. — Кстати, да. Очень хорошо, что их двое, — замечает Чимин. — Будем надеяться, всё будет в порядке… — вздыхает Джин.***
Первое слово Джинри
— Сокджин!!! Живо беги наверх, твою мать! ДЖИНРИ ГОВОРИТ! — раздался вопль Джуна в трубке. Джин тут же бросает все свои дела, поднимаясь наверх, к мужу и детям. Намджун сидел с годовалой Джинри на руках, а Ёнджун сидел возле его ног, играясь с плюшевым кроликом. — Что она сказала, Джун?! — вопит Джин, подбегая к парню. — Джинри, скажи «папочка»! — Почка! — повторяет девочка, смотря куда-то в сторону. — О боже, о боже! — радостно восклицает Джин. — Её первое слово! Джунни, ты слышишь?! Это так мило! Джунни? Эй, ты что, плачешь? — Просто… Просто это так мило… — всхлипывая, говорит он, прижимая девочку к груди. Та тут же реагирует, тянет ручки к папиной шее и громко восклицает: — Почка! Джин и Намджун медленно умирают, издавая синхронный визг, а Ёнджун тем временем пытается придушить бедного кроля, но почему-то не выходит.Чат: «Их было семеро, теперь один… всех сожрал Чимин»
Pink_Alpaka online
Pink_Alpaka: НАША ДОЧЬ СКАЗАЛА ПЕРВОЕ СЛОВО! YourHope: класс, поздравляю!!! Cherry: о боже, что она сказала?! Pink_Alpaka: Почка! Nagibator: … Nagibator: xD Yoon: погодите Yoon: первое слово Джинри… Yoon: почка?.. Pink_Alpaka: Да! Если сказать ей: «Джинри, скажи папочка» Она всегда мило ответит «почка»! Yoon: но это разные слова… Minnie: Юнги Minnie: давай ради этих двоих ты сделаешь вид, что это одно и то же? Yoon: но… Yoon: охх, ладно Pink_Alpaka: Что за вид ты там собираешься сделать?! Pink_Alpaka: Это и вправду одно слово! Она пыталась сказать «папочка» и у неё почти получилось! Yoon: не буду спорить с тобой, хоть и очень хочется Yoon: лучше скажи, почему вы просто не научили её говорить «папа»?Pink_Alpaka offline
Yoon: серьезно? (눈_눈)***
Первое слово Ёнджуна
Дети Джина и Джуна были до ужаса ленивыми, спали большую часть времени, почти не плакали, и, порой, казались им немного заторможенными. Оба родителя верещали и умилялись, сравнивая малышей с котятами, но мысленно не прекращали думать, что рожала этих детей не энергичная Мичжин, а Юнги на самом деле. Вскоре это медлительность прошла у Джинри и девочка стала очень активной, тогда как её брат стал ещё более спокойным. Вообще-то, Ёнджун все делал медленнее и позже сестры. Первооткрывательницей во всем была именно Джинри, тогда как Ёнджун предпочитал лишний раз лечь на живот, задрав попу к верху, и заснуть. Вообще-то, оба парня ожидали, что проблем больше будет с активной Джинри, чем с вечно спящим Ёнджуном, но вышло наоборот. Каждый раз когда Намджун выходил с двойной коляской гулять, всегда находились какие-то «умные» женщины, которые просто обязаны были наорать на него, сказав, что он должен перевернуть Ёнджуна, а то тот у него так задохнётся. Намджун переворачивал, честно. Но тот всегда переворачивался обратно. И этому не было конца. У Джина наступали проблемы во время кормёжки. Ребенок предпочитал еде сон и это очень беспокоило обоих родителей. Вскоре оба, конечно, успокоились. Поняли как справляться с теми или иными случаями и смирились, с тем, что у них такой особенный ребенок. Пока Ёнджун не достиг полутора лет. Тогда он стал безумно активным, появилось любопытство и тяга всё узнать, всё рассмотреть. И в один прекрасный день он сказал свое первое слово… — Мама! … и указал на Джина. Ким натянул улыбку, тут же начиная строить догадки и предположения по поводу того, какой идиот надоумил его милого сына называть его мамой. Первым в голову пришёл Юнги. Этот тот ещё приколист. Но потом Джин вспомнил с какой ответственностью Юнги подходит к тому, чтобы просто присмотреть за детьми, и тут же откинул этот вариант. Это не Юнги. Нет. — Мама! — повторяет Ёнджун и тянет свои ручки к лицу отца. Джин хмурится, продолжая думать, совсем не обращая внимания на то, что его нагло хватают за нос. Привык уже. Итак, это вполне мог быть Чимин. Хотя, он с детьми почти не взаимодействует… Лишь наблюдает с умилительной улыбкой. А когда те к нему лезут или ему кто-то даёт малыша на руки, начинает дико нервничать и смущаться. И речь у него даже более несвязная, чем у детей. Не Чимин. — Мама! — зовёт мальчик, обнимая отца за шею и прижимаясь к нему. Джин улыбается, гладит сына по голове и продолжает думать. У Чонгука та же история, что и у Чимина, только вот его заставить взять малыша на руки было практически невоможно. Зато Тэхён от их детей не отлипал. Но Ким Тэхён не тот человек, который стал бы учить Ёнджуна такому. Он скорее бы научил его летать, честно. Санхо Джин даже рассматривать не станет. А вот его парень… Что ж, этот вполне мог. Да, точно, так и есть. Во всём виноват Хосок! Джин кладёт сына в кроватку, берёт с тумбочки телефон и выходит из комнаты, ища в контактах номер друга. И звонит. — Чон Хосок! Это ты надоумил моего ребенка называть меня мамой?! — Пфф! Что?! Джинри называет тебя мамой?! — рассмеялся тот. — Не Джинри. Ёнджун. — Стоп, он заговорил?! — Да. — И его первым нормальным словом было «мама»?.. — Да. — При том, что у него два отца?.. — Ты издеваешься?! — раздражённо спросил Джин. — Хосок, у меня нет времени разбираться, я очень уставший. Просто скажи, зачем? Это прикол такой, или что? — Это был не я, — отвечает Чон. — Не ты?.. — удивляется Джин. — Не я, — повторяют ему. — Я всё пытался его научить говорить «Рэп-Монстр». Думал, будет круто, если это окажется его первым словом… — Тогда кто? — Не знаю, хён. Ладно, пока. Отдыхай побольше, — желают ему и вешают трубку. Джин вздыхает, устало трёт переносицу, а потом направляется обратно в детскую. Но застывает у двери, услышав голос Намджуна: — Тише-тише, Ёнджунни, малютка моя… Не плачь, не надо. А то твоя мамочка устала, ему нужно немного тишины. Договорились? — Так это был ты?! Это ты надоумил его называть меня мамой?! — врывается в комнату Джин. — Упс. Папу раскрыли, малыш, — говорит он сыну, быстро, но оттого не менее аккуратно кладёт сына в кровать и, уворачиваясь от чужого удара, валит со всех ног. — А ну стоять, предатель! — вопил Джин, убегая вслед за Джуном.***
— Ты слишком уставший в последнее время, — замечает Намджун однажды, разминая Джину плечи. — Я знаю, это глупо. Ты сидишь с детьми чуть ли не вдвое больше моего, но устаю в итоге я, почему-то. — Просто у меня с нервами получше. — Да уж… — вздыхает Джин. — Слушай. Давай на день оставим кого-нибудь посидеть с детьми, а сами отправимся на свидание? Мы уже больше года никуда не выбирались нормально. — Да… да, я думаю, ты прав… — Хорошо, тогда я позвоню парням, спрошу, кто из них свободен в ближайшие несколько дней и сможет посидеть с мелкими, — говорит Джун, садится рядом с Джином и начинает вызванивать друзей. В итоге свободными оказываются Юнги с Чонгуком. — Хорошо, спасибо, — говорит Намджун и кладёт трубку. — Завтра оторвемся, — улыбается он и целует Джина в висок.***
— О боже, Джун, здесь невероятно красиво! — восторженно восклицает Джин, осматриваясь вокруг. Казалось, будто они на дне океана. Десятки разных рыб проплывали мимо или же над головами парней. Отправиться в океанариум определенно было правильным решением. Намджуну становилось намного спокойней, когда он видел восторженную улыбку Джина. — Намджун, о боже, смотри, сколько тут черепах! — громко восклицает Джин, дёргая с недавних пор законного супруга за рукав. Верно, пару месяцев назад они сыграли свадьбу в США. А также провели там целый месяц. Конечно, при этом событии присутствовали их друзья, дети и некоторые родственники. Сестра Намджуна, а также матери женихов. Отец Джина, узнав, что его сын выходит замуж, обиделся и ехать отказался. Сказал, что Джин не достоин быть его сыном. Зато потом, просматривая фотографии со свадьбы, тайно жалел, что не приехал и мысленно обзывал себя старым дураком. Но виду не показал, всё также оставаясь непреклонным. От его супруги это не укрылось и она поспешила рассказать обо всем сыну, так что Джин на счёт отца не сильно переживал. А отец Намджуна не смог приехать из-за работы. — Это акула?! Джун, твою мать, смотри, акула! Намджун крепче сжал чужую руку в своей. После того как они вернулись из Америки, Джин никак не мог расслабиться. И Ким рад, что его возлюбленный наконец может отдохнуть. Причины беспокойства Джина для его мужа до сих пор оставались неизвестными. — Джунни, посмотри, какие милашки! Как они называются, ты знаешь? — Аксолотль, — отвечает Намджун. В последние дни Джин будто постарел на десяток лет. Внешне. Весь его вид прямо говорил о том, какой он уставший. И Намджун сейчас не мог налюбоваться любимым, потому что тот снова выглядел как прежде. Светлые волосы были слегка растрёпаны, на его прекрасном лице восторженная улыбка, глаза так и сияют и всему этому придает какого-то дополнительного очарования голубоватый свет от огромного аквариума. — О, Намджун-а, краб! Твои любимчики! Иди сюда! Намджун подходит ближе и они долго рассматривают огромного оранжевого краба, который смотрел на них в ответ. — Забавно, он похож на Юнги, — вдруг говорит Джин. — На Юнги? Чем, интересно? — Он почти не двигается. Как камень. А кто у нас камень среди друзей, м? — В плане ума — у нас все друзья камушки. А если говорить об активности, то да, этот краб похож на Юнги, — призадумавшись, признает Намджун. — И взгляд такой злой. Точно-точно наш вредный чипсик когда к его булочке подкатывают. — Или когда его будят, — подхватывает Намджун. Парни ещё несколько секунд смотрят на кажущегося недовольным краба и на секунду им кажется, будто это и вправду Юнги. Заперт там, в теле краба и прожигает придурков-друзей ненавистным взглядом. Оба не выдержали и расхохотались. — Ты подумал о том же, о чем и я? — спросил Джин. — Определенно. — Пойдем, посмотрим пингвинов? — спрашивает Джин. — Идём, — говорит Намджун, хватая своего мужа за руку. Они проходят к пингвинам и там и останавливаются. Наблюдать за этими существами оказалось невероятно интересно, к тому же, Джину они явно приглянулись. — Вот бы можно было завести пингвина, — вздыхает Джин. — Дети были бы в восторге. — Он бы у нас умер, Джин, — пожимает плечами Намджун. — Даже помечтать не даёшь. Сучонок, — хмыкает Джин, недовольно дуя губы. — Я рад, что ты наконец можешь отдохнуть. Кажется, дети из тебя жизненную энергию вытягивают, — вдруг говорит Намджун о том, что его волновало в последнее время. — На самом деле, я устаю не из-за них, а из-за своих мыслей. — Мыслей? — Намджун удивлённо смотрит на Джина, который, в свою очередь, с грустной улыбкой смотрел на пингвинов. — Может… может, нам будет лучше жить в США? — Что?.. Стой, с чего вдруг?.. — Здесь слишком… здесь все придерживаются консервативных взглядов… А вдруг над Джинри и Ёнджуном будут издеваться? — Охх… Джин. Над многими детьми издеваются. И не только из-за этого. Мы справимся. Никто не посмеет над ними издеваться. — С чего ты взял? — нахмурился Джин и посмотрел на Намджуна. — Ну, у нас есть Юнги, который конченный псих, и Чонгук, который не псих, но оттого не менее жуткий. В том плане, что жопу он надрать может даже Юнги. — Да уж… ты прав. Я не знаю, что на меня нашло, я просто… — Всё будет хорошо. Нет, даже лучше, — говорит Намджун, быстро и незаметно целуя своего возлюбленного в висок. — Джун, ты чего? Тут же люди. — Мне всё равно на людей. Я люблю тебя и буду делать, что захочу, ясно? В тот же миг Джин быстро целует Намджуна в губы и усмехается. — Тогда я тоже.***
— Итак, — мрачно говорит Джин, окидывая взглядом перепуганных Юнги и Чонгука. — Кто из вас, ублюдков, научил мою прелестную дочь посылать людей нахуй? — Эт-то был Юнги-хён… — еле слышно произносит Чонгук. — Что?! Поганец, ты первый начал! И кто сказал, что!.. — начинает возмущаться Юнги. — Молчать! — рявкает Джин. А Намджун наблюдает за этой картиной, сидя в сторонке с детьми на коленях и ухмыляясь. Он не сказал тогда главного. Да, у них есть психованные друзья, которые помогут, в случае чего. Но ничто не сравнится с праведным гневом Ким Сокджина. Его Сокджина. Намджун ухмыляется, чувствуя невероятную гордость. О да, этот парень принадлежит ему.