Solliticus

      Старинные часы в другом конце комнаты тихо тикали, мерно щелкал маятник, проходя очередной круг. Ночь. Три пятьдесят семь. В комнате царила кромешная тьма, разгоняемая лишь слабым светом маленькой лампы на потолке.       Ризотто Неро пришел в себя, моргнул несколько раз и огляделся. Темнота, казалось, поглотила все вокруг, за исключением часов в углу. Единственное, что он мог разглядеть, — это маленький стол из красного дерева, стопка фишек посередине и блондин, сидящий напротив.       Его голова была опущена, будто гость не хотел показывать свое лицо. Он тасовал карты, уверенной рукой формируя колоду, после чего все так же молча протянул пять карт Ризотто. Отложил остальную стопку в сторону и взял в руки свои пять карт.       — Флэш рояль.       Прошутто говорил хрипло, словно ему сдавили горло. Он не смотрел на собеседника. Ризотто, приоткрыв рот, не сводил глаз с блондина. Он даже не помнил правил этой игры.       — Один шанс на тысячи других.       Прошутто медленно протянул руку, взял фишку и плавно передвинул ее к себе.       Это движение казалось бесконечно долгим. В конце концов, пробили старинные часы, заставив его подпрыгнуть и выронить все из рук. Он вздохнул и, все еще скрывая лицо, наклонился, чтобы поднять упавший с пола чип.       — Прошутто…       — Да, Капо?       Блондин выпрямился в полный рост.       — Почему ты прячешься?       Прошутто надолго замолчал.       — Сначала ты ответишь на мой вопрос, потом я отвечу на твой, договорились?       Ризотто почувствовал, как по спине пробежал неприятный холодок, и кивнул. Похоже, Прошутто знал, что собирается делать. Он поднял голову и, наконец, встретился с чужим взглядом. Под его глазами залегли глубокие тени, а сам он был весь бледный.       — Ризотто. Скажи мне…       Ризотто моргнул, ощутил, как чужие руки вцепились ему в лицо. Блондин внезапно оказался в нескольких дюймах от него. Спокойствие на его лице сменилось страхом.       — Что со мной?       Ризотто освободился и уставился на друга. Из раны на его животе вываливались ошметки чего-то похожего на сухожилия и внутренности. Ноги, почти оторванные, болтались лишь на остатках костей и мышечных тканей.       — Ризотто, ты обещал ответить!

***

      Он резко проснулся, лоб покрывала холодная испарина.       Вокруг не было никакой черной пустоты. Только больничная палата. Бинты, плотно обвивавшие его торс, надежно скрывали пулевые ранения и медицинские швы. Слабый ветерок от потолочного вентилятора обдувал лицо. Ризотто обратил внимание на пробивающийся через окно солнечный свет.       Всего лишь кошмар.

***

      Он был в штабе.       Сорбет и Джелато спали на диване напротив. Сорбет обхватил Джелато, крепко прижимая его к своей груди. На кофейном столике стояла пепельница, в которой все еще тлела недавно потушенная сигарета.       Ризотто встал и вышел из гостиной в холл. Мелоне дрожал, привалившись к стене.       — Мел. Что случилось? — крикнул, он, делая шаг вперед.       Тот бросил на него быстрый взгляд, но тут же поперхнулся и согнулся пополам.       — Я в порядке. П-просто что-то не то съел, наверное.       — Давай, я держу тебя.       Ризотто подошел ближе и, закинув руку парня себе на плечо, подхватил его.       — Все горит.       — Я понимаю.       Он повел Мелоне в сторону лестницы, но тот споткнулся и начал заваливаться. Кровь отвратительными сгустками полилась из его рта.       Ризотто бросился на кухню и застал там Гьяччо.       — Мелоне плохо. Очень. Разбуди Джелато и Сорбета, позвони в больницу, помоги мне с…       — Ризотто.       От голоса Гьяччо кровь застыла в жилах.       — Я не могу дышать.       В этот момент Ризотто заметил кровавую дыру в чужой шее.

***

      Новой Дон. Джорно. Слишком молодой для этой должности. Говорил, что сделает все возможное, чтобы улучшить Пассионе. Однажды он пришел и сел на больничную койку рядом с Ризотто.       — Вы можете рассказать мне о Ля Сквадре?       Он мог. Он рассказал ему о Сорбете и Джелато. Рассказал об их попытках установить личность Босса. Назвал ему имена всех членов про́клятой команды. Рассказал ему все о них, о каждой смерти, про которую читал или слышал. Каждое новое слово все сильнее сочилось ядом и злобой.       Ризотто знал, что предводитель их убийц сидит прямо перед ним.

***

      Он уставился в потолок, прислушиваясь к тиканью часов. Он не мог уснуть. Не сейчас.       Мысли разбегались.       Он думал о Формаджо и пламени. Об Иллюзо и так и невыясненных обстоятельствах его гибели. Думал о Прошутто, Пеши и поезде. О Мелоне и змее. О Гьяччо и фонарном столбе.       Он думал о пулях, изрешетивших его.       Ризотто перевернулся на другой бок и уставился в стену. Одиннадцать сорок четыре. Он не мог уснуть. Не сейчас.       Не сейчас.       Не сейчас.

***

      Он снова оказался рядом с Прошутто.       Закат. Красивое красно-оранжевое небо раскинулось над головой.       Прошутто был в порядке. Он не был изуродован. Был таким, каким должен был быть.       Настоящим, дышащим.       Живым.       Они стояли на какой-то дороге. Все происходило будто в замедленной съемке. Ризотто почувствовал легкое головокружение.       — Ризо…       Голос Прошутто был прежним. Спокойным. Блондин видел, как Ризотто споткнулся, упал на колени, и вцепился руками в волосы.       — Успокойся.       — Я не могу.       — Почему?       Прошутто присел перед ним на корточки и посмотрел, изогнув бровь.       — Ты мертв. Вы все мертвы. Это моя вина.       — В чем твоя вина, Капо?       Ризотто оторвал руки от головы и заставил себя посмотреть в глаза напротив.       — Я не должен… Я не должен был отправлять вас по одному. Вы все погибли из-за меня.       Губы Прошутто сжались в тонкую линию, когда он выпрямился.       — Поднимайся, Ризотто.       Он послушно поднялся. Встал чуть сгорбившись. Почувствовал, как чужие руки сжали его плечи.       — Не изводи себя, Капо. Ты должен быть счастлив. Ты жив. Выжил в отличие от нас. А теперь просыпайся. Но прежде я должен попросить тебя кое о чем.       Ризотто ощутил: все остальные тоже стоят рядом. Чувствовал их взгляды. Прошутто последний раз тепло улыбнулся.       — Не забывай нас, хорошо, Ризотто?

***

      Он просыпается на грани крика.       В комнате тихо, тесно, холодно, одиноко. Часы показывают полночь. Голова кружится. Джорно придет завтра. Все наваливается сразу, сдавливает грудь. Ризотто едва не промахивается мимо мусорного ведра у кровати, когда его рвет.       Он все еще ощущает прикосновения Прошутто. Чувствует и всех остальных рядом. Все внутри сжимается еще сильнее. Он хочет, чтобы это прекратилось. Остановилось. Закончилось.       Он падает на кровать почти задыхаясь. Сломался. Позволил себе заплакать.       Теряя сознание, Ризотто Неро молит о прощении.