Всего лишь условие

— Джинни, — Имя (Имя ли это?) спасителя Аладдин произносит с хрипом, почти безуспешно пытаясь приоткрыть веки - ресницы слиплись от солёной воды, — Ты... спас меня... Глаза ужасно щиплет, а всё тело болит от тугих верёвок, что не так давно связывали тело. Юноша и не пытается пошевелиться, но когда чужая, почти невесомая и тёплая рука касается плеча, внутри всё на мгновение замирает, а затем ритм сердца выравнивается. Да, его всё еще бьет ознобом от пережитого стресса и купания в ледяной воде. Ал тихо откашливается и наконец устремляет взгляд на сидящего рядом мужчину. Его едва не утянуло в лазурно-фиолетовую пучину, но цвета эти на Джинни смотрятся невероятно. Ал не знает, почему вдруг подумал именно о его одеждах, но сдерживать лёгкую улыбку не собирается. Наверно, друг оправдает её чем-то другим. Джинн вдруг понимает, что значит эта улыбка. Надеется, что понимает, ибо больше не хочет гадать, что там в голове у этого мальчишки. Он осторожно подаётся чуть ближе, стирая этим движением улыбку с лица юноши и рисуя недоумение, заставляя чуть привстать. Джинну всё равно, теперь точно всё равно. Даже когда Аладдин, глупый, наивный, смотрит почти испуганными глазами и впрямь ничего не понимает, Джинн не останавливается, не объясняет... Целует в мягкие, всё ещё слегка дрожащие губы, а затем отстраняется. — Джинни, — Почти шёпотом произносит Ал, тем самым забавляя сидящего напротив, — Ты спас меня. — Вытащил из воды иии... Потратил желание. Тон его звучит виновато и лукаво, Джин чуть щурится и улыбается, а Аладдин в ответ смущённо качает головой. — Нет. Сейчас, сейчас спас меня. Ему всегда так отчаянно не хватало ласки, заботы и любви. Никогда и никто не делал ему столько добра, сколько сделал Джинни за одну несчастную неделю. И ему плевать, что «Это всего лишь условие». Ал обнимает его в благодарность за поцелуй, за это аккуратное, но точное признание. Чужие руки обнимают его в ответ спустя одно долгое мгновение, прижимают очень близко. Пальцы воришки скользят вдоль лазурного шёлка. Прохлада ткани успокаивает, почему-то клонит в сон. Аладдин трется виском о чужое плечо, а Джинни бархатно смеётся в ответ. — Я хочу остаться с тобой навечно. — Звучит жутко. Это желание? — Нет, Джинни, — Аладдин по-детски смеётся и поднимает голову, встречаясь с ним взглядом, — Это мечта.