Часть 1
2 июня 2019 г. в 14:53
Порой, чтобы разнести хрупкое равновесие почти «нормальной» семьи достаточно лишь одного, казалось бы, малозначительного происшествия. В этот раз им стало обычное школьное сочинения по литературе. А, впрочем, эта история началась куда раньше.
Иногда Теону казалось, что они трое — просто разорванная фотокарточка, которая когда-то была целой, теперь же остались лишь разные части, наспех скрепленные воспоминаниями о прошлом и трепещущие от жизненных бурь. Когда-нибудь буйный ветер невзгод разнесёт их в разные стороны, словно сорванные осенние листья. Пока что, они ещё держались вместе, вот только надолго ли?
Тёплым октябрьским утром Теон болтался вместо занятий в парке. В последнем классе начальной школы было ужасно скучно, да и со многими предметами совсем не ладилось, поэтому учёба не приносила удовольствия. Бросив школьный рюкзак на землю, он качался на качелях и думал о том, чем бы себя развлечь. Отправился в торговый центр и долго бродил по этажам, а после замер у витрины магазина с игрушками, прижав ладони к стеклу.
Как жаль, что Рождество ещё не скоро, а до дня рождения ещё дольше. Хотелось всего и сразу: железную дорогу, большой конструктор «Лего» с пожарной станцией, самокат и лук с пластмассовыми стрелами, и конечно, плюшевого кита. Непонятно зачем, просто он был такой громадный и мягкий: ярко-синий с толстым белым брюхом, добродушно ухмыляющейся «зубастой» мордой и совсем «живыми» глазами.
Денег хватало только на маленькую шоколадку в автомате, и Теон печально вздохнул, опустив монетки в карман. В школу идти совершенно не хотелось: вчера они крепко поссорились с Джимом и даже немного подрались, и видеть его снова не было никакого желания. Теон отыскал в кармане куртки старенький мобильник и, взглянув на часы, решил, что Аша уже ушла в универ, а папа, должно быть, ещё спит. Наверно, никто и не заметит, что он прогулял. Так и оказалось.
И на следующий день, и ещё через один, он прекрасно проводил время, шатаясь по улицам, пока однажды учительница не встретила Ашу в магазине и не растрепала о его прогулах. В понедельник сестра отвела его за руку в класс. Было стыдно и ужасно неловко, однако, он быстро сумел обратить насмешки одноклассников в свою пользу. Шёпотом передразнивал учительницу естествознания, когда она рассказывала про летучих мышей, и строил классу рожи. Теперь-то они смеялись не над ним, а вместе с ним.
Что ж, кончилось это тем, что его выдворили в коридор. Теон не скучал: рисовал в тетрадке, сидя на подоконнике, а на большой перемене вместе со всеми носился по двору. В общем, день прошёл неплохо, только вот домашнее задание по литературе вогнало в ступор.
Уже дома, болтая под столом ногами, он перелистывал тетрадку с нарисованными на полях героями комиксов, и, рассеяно взъерошив светлые волосы, крутился на стуле. Аша стояла над душой и не отпускала на улицу, пока он не выполнит задание.
Теон понятия не имел о ком же рассказать в сочинении. Он даже поделился своей проблемой с сестрой. Она ведь старше на целых восемь лет, и школьных сочинений в её жизни было куда больше, чем у него.
— Почему бы тебе не написал про Тима или про Джерри? — спросила Аша, усевшись на кровать и проведя расчёской по тёмным волосам.
Теон пожал плечами. Сочинение называлось «Мой лучший друг», но ни об одном из приятелей он не мог этого сказать.
— Джим, а не Джерри, — поправил он машинально, вновь обернувшись вместе со стулом. — Он мне больше не друг, потому что… — на самом-то деле потому, что Джим предпочёл дружить с Камиллой — девчонкой из параллельного класса, хотя и знал, что она нравится Теону. Конечно, поведать о такой душевной драме старшей сестре вовсе не представлялось возможным. — Потому что он дурак, — хмуро закончил Теон.
— А остальные? — поинтересовалась Аша, собирая с кровати разбросанные вещи и складывая их в шкаф.
Марк переехал в другой район, и больше они не общались. Тим… Нет, с ним, конечно, здорово, а ещё у него есть икс-бокс, и его мать готовит просто потрясающую лазанью, но Теон не мог сказать, что они действительно близкие друзья. Тим совершенно ничего о нём не знал, да и не интересовался особо.
Теон никогда не приглашал его в гости по многим причинам, в частности, потому что отец Тима — мистер Джонсон — был высоким, доброжелательным и весёлым, работал архитектором в какой-то строительной фирме, шутил за ужином и таскал на руках младшую сестрёнку Тима. А сына называл «дружище» и приносил ему с работы маленькие модельки автомобильчиков или шоколадные конфеты.
А чем же мог похвастаться Теон? У него не было ни приставки, ни дорогих игрушек, ни чего-либо другого, чем можно удивить друзей. Мама умерла два года назад, и с тех пор в доме стало холодно и пусто. Папа… Раньше он много работал, приходил поздно, и они виделись даже не каждый день. Теперь же, дома он бывал чаще, правда в основном находился в таком состоянии, что разговаривать с ним было совсем невозможно.
Теон думал, что отец просто не хочет их видеть: его и Ашу. Наверно, они напоминали о маме, и он предпочёл запереться в своей комнате или в гостиной перед телевизором. На кухне выстроилась батарея из пустых бутылок, а дом больше не был чистым и светлым. И уж, конечно, гостей к себе звать совершенно не хотелось.
Вот Теон и не знал, что ответить сестре, лишь сопел, глядя в пол и крутил в пальцах ручку. Ну, что он мог сказать Аше? Лучший друг — это тот, с кем ты можешь поделиться своими секретами, кто поддержит и поймёт. Тот, перед которым не надо стесняться своей семьи.
— Ты мог бы что-нибудь выдумать, — предложила она, расправив тёмно-синее покрывало. — Это — сочинение: можно немного приукрасить, — посоветовала Аша, так и не дождавшись ответа.
— Зачем? — Теон поднял голову и встретился растерянным взглядом с сестрой.
— По-моему, ты просто тянешь время! — рассержено заявила Аша. — Мне на работу пора, и я не могу сидеть с тобой весь вечер. Напиши хоть что-нибудь и посуду помой, когда закончишь. Тебе уже десять лет — пора и по дому что-то делать.
Теон сложил руки на груди и обиженно надул губы. Аша наверняка злится из-за того, что ей пришлось выслушивать причитания училки, но он ведь не виноват, что она такая ябеда. Подумаешь, прогулял пару раз — это не конец света.
Аша вскоре ушла, а сочинение так и не продвинулось ни на дюйм. Теон всё время отвлекался: катал по полу футбольный мяч или вертел в руках фигурки Человека-паука и Бэтмена. Игрушки можно было найти в пачках с карамельными хлопьями, вот только Аша их редко покупала, потому что стоили они дорого, и собрать целую коллекцию так и не удалось.
За окном темнел вечер, и хмурый осенний ветер тоскливо завывал в подворотнях. Внизу зазвонил телефон, и Теон нехотя поднялся и спустился в гостиную. Наверно, кто-то папе звонит — лишь бы не из школы, а то у них есть дурацкая привычка трезвонить на домашний.
В трубке раздался знакомый бархатный тембр, и Теон действительно обрадовался. Не думая долго, поделился своими проблемами и пожаловался на то, что дурацкий Джимми его предал.
Дядя вытолкнул короткий смешок, а после уточнил:
— Поссорились из-за девки, значит? У тебя их ещё много будет — ты и не вспомнишь о ней к концу школы, — подбодрил он.
— Ну да, — рассеянно согласился Теон, опустившись на ковёр и прислонившись спиной к дивану. Бездумно выдёргивал нитки из порванных на колене домашних штанов, прижав к уху трубку. — А Джимми?
— Хреновый у тебя друг, — чётко подвёл итог дядя Эурон. — А в остальном как? Что там нового? — бодрым тоном поинтересовался он.
— Да ничего. В воскресенье папа подрался с кем-то в пабе, и его забирали в полицию. Аша постоянно торчит на работе, и я всё время дома один, — пожаловался Теон, разматывая запутавшийся узлом шнур телефонного провода. — Мы с ней поругались из-за школы, — грустно добавил он, проведя ладонью по жёсткому ворсу синего ковра.
— Попробуй извиниться. Семья — это важно, бывают такие моменты, когда тебе больше не на кого положиться, кроме родственников, — наставительно произнёс дядя.
— Ага, важно, — вздохнул Теон. Вот только почему он должен извиняться, если ни в чём не виноват? Однако этот вопрос задать не получилось — дядя не стал ждать и быстро его перебил:
— Так что там, Бейлон приедет в субботу?
— Он собирался, — Теон чуть помолчал, глядя в тёмное окно. — Я скучаю и тоже хотел бы тебя увидеть.
Дядя Эурон лишь вздохнул, а после сказал, что детям там делать нечего. Вскоре они распрощались, и Теон вернулся к своему сочинению. О ком же написать? Стукнув ручкой по столу, он долго глядел, как ветер ворошит аккуратную кучу пёстрых листьев, сложенных у соседского забора. Теперь он знал ответ.
Лучший друг — этот тот, кто тебя поддерживает, и с кем можно говорить обо всём на свете. Это тот, кто не променяет тебя на девчонку и всегда готов выслушать.
«Дядя Эурон — младший брат моего папы, и он мой лучший друг. Он хороший человек, правда сейчас сидит в тюрьме. Иногда он звонит оттуда по телефону, и мы говорим о разных важных вещах, и о не очень важных тоже. Он весёлый и добрый, а ещё знает много всего интересного: про поезда, например, и про другие страны, и про круговорот воды в природе и про разные деревья в лесу. Наверно, потому что он умный…»
Корявые строки, выведенные детской рукой, тянулись неровной цепочкой по тетрадному листу одна за одной. Вскоре и целая страница набралась.
Теон задумчиво почесал толстой жёлтой ручкой подбородок и остановился, вспоминая о том, что ещё можно добавить. В порыве вдохновения накатал целых пять листов, и хоть почерк был крупный, но, тем не менее, это оказался хороший результат. Обычно сочинения и вовсе укладывались в пару скудных абзацев.
Теон написал о том, как дядя подарил ему говорящего попугая, и о том, как однажды они ходили в парк аттракционов с Сандрой — его дочкой, и бродили там по «Дому с привидениями». Было жутковато, но очень весело, а после дядя купил им мороженое.
Когда Теон захлопнул тетрадь, стрелки на часах обозначили уже половину десятого. С сочинением было покончено, и он со спокойной душой отправился в гостиную смотреть телевизор, вовсе и не предполагая, что вскоре его ждут неприятности.
Учительница словесности поставила отметку «С» за сочинение, и Теон обиженно поджал губы, получив тетрадь назад. Он ведь так старался, и это было чертовски несправедливо! Расстроенный, он ушёл с последнего урока и долго болтался по улицам под дождём. В конце концов, Аша застала его в парке и потащила домой, схватив за рукав куртки.
— О чём ты думал, вообще?! — напустилась она с порога. Как оказалось, учительница вызывала папу в школу, но тот, конечно, приглашение проигнорировал. А вот сестра — нет.
— Но я ведь написал правду! Что ей не понравилось? — уверенно и громко спросил Теон, подняв глаза на сестру.
— Миссис Филлипс теперь считает, что у нас неблагополучная семья. Мог бы выдумать что-то, и уж точно не надо было писать о том, что дядя Эурон сидит в тюрьме, — строго выговорила Аша, и он почувствовал упрёк в свою сторону.
Теон опустился на банкетку в прихожей и рассеянно повозил ботинком по полу. Он так старался, а итоге оказался ещё и виноват. Это просто нечестно!
— Она сказала, что позвонит в опеку, — сообщила Аша усталым тоном и села рядом.
— Из-за сочинения? — Теон широко раскрыл глаза и уставился на сестру с недоумением.
— Из-за всего. Из-за того, что ты учишься плохо и школу прогуливаешь, из-за того, что папа не явился ни на одну встречу с ней, и каждый раз, когда она звонила, он был пьян, — раздражённым тоном пояснила Аша. Теон не знал, злится она на него или на папу.
Он отвернулся и прикусил губу. Стало очень досадно и горько — чтобы он ни делал — это приносит проблемы. Уж лучше, наверное, тогда и вовсе ничего не делать.
— Мне всё равно, — упрямо заявил Теон, хотя и было это вовсе не так.
— Всё равно? Если они узнают, что папа пьёт, тебя в приют отправят, — дёрнула за руку Аша, чтобы он обернулся. — Ты мог бы хотя бы немного мне помочь и не влипать в неприятности в школе!
— Но я ничего не сделал! — тут же вскинулся Теон, а после испуганно замолчал. — Приют — это как тюрьма? — спросил, заглянув в синие глаза старшей сестры. Нет, в такое место попасть совершенно не хотелось и стало даже не по себе: холодно и страшно.
— Нет, конечно. Как школа, наверное, — пояснила Аша, уже немного успокоившись.
— Не хочу я жить в школе! Это всё из-за папы, а не из-за меня! — всхлипнув, добавил он. — Потому что ему всё равно! Он мог бы прийти в школу, если бы захотел, но он не хочет, — тихо закончил Теон, опустив глаза.
Аша молча покачала головой, хотела возразить, наверное, но Теон не стал слушать. Размазывая по лицу горячие слёзы, убежал наверх. В этой дурацкой семье никому нет до него дела! Папа его и видеть не хочет, всё время отмахивается и больше с ним не разговаривает и не играет. Аша только ругается постоянно. Почему его никто не любит? Разве он плохой?
Теон рассерженно пнул футбольный мяч, попавшийся под ноги среди разбросанных на ковре машинок, и лёг на кровать. Жёлтые звёзды на ярко-голубых обоях двоились в глазах, а в горле застрял противный горько-солёный комок. Он ведь пытался быть хорошим, почему этого никто не видит?
Полчаса спустя, придя в себя немного и справившись с своей обидой, Теон вытер лицо рукавом тёплой клетчатой рубашки и посмотрел в окно. Может, в этом доме и было плохо, но это его дом и другого не будет, и другой семьи тоже.
С Ашей они вскоре помирились. Теон сам пришёл к ней в комнату, где она что-то писала за столом, наверное, тоже уроки делала. Уткнулся головой ей в плечо и тяжело сопел за спиной, не решаясь что-либо сказать.
— Успокоился? — спросила Аша, отложив ручку и обернувшись.
— Прости, — вытолкнул Теон, глядя в пол.
Аша взяла его за руки, и уголки её губ слегка приподнялись в улыбке.
— Постарайся хотя бы немного. Я ведь не могу всё делать одна. Если в школе всё будет в порядке, опека не найдёт к чему придраться. Не нужно привлекать их внимание, — пояснила она, заглянув ему в глаза.
Теон кивнул, насупившись, и всё ещё сиплым голосом согласился:
— Хорошо, — сестру он, конечно, любил, вот только она его совсем не понимала и всё время злилась на что-то.
В этот раз всё действительно обошлось, и воскресным утром, сидя за столом, Теон раздумывал о чём же рассказать в письме. Написал о том, как ходили с классом на экскурсию в Ботанический сад, и о том, что выменял у Тима фигурку Халка для своей коллекции, и про большого кита в торговом центре упомянул тоже.
«Дядя Виктарион сказал, что ты пропащий человек и позор семьи, но я знаю, что это неправда. Просто он очень зол на тебя, но это пройдёт, ведь никто не может выбрать какой у него будет брат. Помнишь, как в прошлом году мы ходили в парк аттракционов? Я бы хотел пойти снова, когда ты вернёшься. А какую книгу ты сейчас читаешь? Интересную? Нам задали про Тома Сойера, но она скучная…»
Теон вновь отвлёкся и почесал ручкой за ухом, поглядел в окно. В парке мальчишки из его школы играли в футбол: погода была тёплая и солнечная, и потому он решил закончить письмо поскорее и отправиться к ним.
«Я скучаю и жду, когда ты вернёшься. Жалко, что ты не приедешь на Рождество, но папа обещал, что передаст тебе подарок. А ещё я нарисовал кита, как будто бы он настоящий и плавает в море. И ты мне тоже что-нибудь нарисуй, ладно? Ты — мой лучший друг, и мне всё равно, что думает миссис Филлипс».
Поставив размашистую подпись, Теон полюбовался рисунком немного и вскоре запечатал конверт. По пути в парк закинул письмо в красный почтовый ящик.
Наверное, миссис Филлипс очень одинока, и совершенно не понимает, что, если близкий человек совершает ошибки, от этого он не становится чужим. Видно, у миссис Филлипс просто нет друзей, и она не знает, что лучший друг — этот тот, кто умеет прощать даже тогда, когда отвернулись все остальные. Оказаться одному — хуже всего на свете, и поэтому лучший друг должен быть у каждого.