Acceptance

Он чувствовал запах крови. Минцзюэ застонал, желая прикрыть нос, но руки не двигались, словно свинцом налились. Запах крови был повсюду. Постепенно он взял себя в руки и медленно открыл глаза, ожидая увидеть сражающихся людей, мёртвые тела, что угодно. Вместо этого, когда он огляделся, заметив большое количество крови на полу, он ничего не увидел. Ни людей, ни животных, ничего, кроме крови. Минцзюэ хотелось физически стряхнуть с головы туман, — так трудно было ясно мыслить. Разве я не должен быть мёртв? Подумал устало Минцзюэ, оглядывая комнату снова, и задался вопросом, не выскочит ли Цзинь Гуанъяо с криком «Сюрприз, просто пошутил. Конечно же, я не убивал тебя». Когда ничего не произошло, Минцзюэ фыркнул: — Конечно, нет, идиот. Он планировал это в течение многих лет. Заставив себя сесть, он уже подумывал просто выйти из комнаты и надеяться на лучшее, когда вспышка золота ударила по глазам. Спотыкаясь, он поднялся, размахивая руками и пытаясь сосредоточиться. Почему моё тело ощущается так странно? Он с любопытством уставился на свои ноги, мне только кажется или мои ноги выглядят иначе? Это что, порез на бедре? Теперь, ещё более смущённый, чем прежде, он поспешил в западный угол комнаты и замер. Жар поднимался в груди, потому что перед ним было письмо, адресованное ему, и веер... один из вееров Хуайсана. Упав на колени, он разорвал письмо, не обращая внимания на дрожащие пальцы. Что Хуайсан сделал? Уважаемый лидер Ордена Не Минцзюэ, прочитал он и почувствовал, как раздражение охватило им. — Что он имеет виду, называя меня лидером, разве я не был мёртв? Он не мог не высказать своё негодование вслух, надеясь, что Хуайсан услышит его и положит конец этому безумию. Это, наверное, вызвало у тебя раздражение, ха-ха, прости, брат, ты знаешь, ничего не могу поделать с собой. Минцзюэ почувствовал, как сжалось его сердце, может быть, если бы это была настоящая жизнь, он смог бы увидеть Хуайсана снова, может быть, он мог бы обнять его и сказать, что любит его. Я знаю, что ты, должно быть, в замешательстве, но брат такой замечательный, я уверен, он поймёт всё в мгновение ока. Я хочу извиниться за своё нынешнее физическое состояние, в последнее время я делал больше упражнений и даже силовых тренировок! в попытках улучшить тело для тебя. Конечно, я не мог тренироваться с адептами, чтобы они заподозрили мои намерения, поэтому мне пришлось придерживаться только одной техники, и мне жаль, что моё тело не такое закалённое сражениями, как твоё. Также оно намного короче, чем было твоё, я надеюсь, это не сильно повлияет на тебя. Я думал об использовании несколько средневековых методов, чтобы вытянуть ноги, но последствия и повреждения могли сделать тебе только хуже. — О чем он говорит, чёрт возьми? Сделать мне хуже? Вытянуть ему ноги? — Минцзюэ не помнит, чтобы он был так сбит с толку за всю свою жизнь, — Что, чёрт возьми, происходит? Я устал учиться и делать всё возможное, но думаю, мы оба знаем, что я никогда не смогу управлять орденом так, как ты, Орден нуждается в тебе, не во мне. Я незначителен. — Да что за чёрт. — Нет, что за чертовщина творилась в ордене, пока меня не было? — Минцзюэ был близок к тому, чтобы выбежать из комнаты и выследить Хуайсана, будь проклято это письмо. Надеюсь, ты сможешь простить меня? Я не совсем уверен, что есть, что прощать, и я думаю, я надеюсь, ты сможешь отблагодарить меня и будешь помнить меня. Я надеюсь, ты сможешь стать счастливым и будешь сиять всегда. Я люблю тебя, брат. Минцзюэ неподвижно смотрел в конец письма. Кажется, на последней фразе видны высохшие слезы. Минцзюэ ничего не понимал, но, похоже, что-то случилось с Хуайсаном, он чувствовал, как быстро бьётся его сердце. Он должен найти его. Вскочив, он побежал к двери, но увидел Хуайсана и с облегчением остановился. — Хуайсан! — закричал он, поднимая руку, чтобы помахать. Хуайсан тоже поднял руку. Холодный ужас охватил его, руки и ноги словно парализовало. Он не хотел двигаться, не хотел, чтобы этот кошмар был правдой. Должно быть, это просто кошмар, подумал он дико, заставляя себя идти вперёд и наблюдая, как Хуайсан тоже движется вперёд. Как он мог быть Хуайсаном? Вспомнив открывки из письма о том, как он готовил своё тело, Минцзюэ почувствовал, как дрожь пробежала по телу. Глядя на пол, Минцзюэ вдруг понял, что это какой-то узор. Его младший брат всегда был таким умным, если кто и мог воскресить кого-то, не проклиная свою душу, так это Хуайсан. Но ради этого он отдал своё тело... человеческое жертвоприношение. Минцзюэ и раньше слышал о не желаемых человеческих жертвоприношениях, но никогда не слышал об этом. Хуайсан охотно отдал свою жизнь на это, за Минцзюэ. — Как он мог так поступить? — его голос задрожал, когда слезы хлынули по ег- по лицу Хуайсана. — Как он мог подумать, что я захочу это? — Минцзюэ казалось, что слёзы разрывают ему горло. Вещи, о которых Хуайсан говорил в письме... было похоже, что он не думал, что выбрасывает что-то, не думал, что Минцзюэ волнует, что его... что его младший братишка* умер, навсегда. Ради него. Минцзюэ никогда не забудет те моменты, когда он кричал на Хуайсана, не в состоянии показать беспокойство, которое он чувствовал, по-другому, как он умалял разрисовывание вееров, его увлечения, как он был агрессивен ближе к концу. Он знал, что у него много недостатков, но никогда, даже в самых смелых мечтах, он не думал, что Хуайсан не знал, что он любим. Не знал, как он важен Минцзюэ. Именно тогда осознание обрушилось на него. Он вернулся, он жив, но он никогда не сможет обнять своего брата, никогда не сможет поговорить с ним, никогда не сможет увидеть его. Глупый, ты можешь видеть меня в каждом зеркале, он почти слышал дразнящий голос Хуайсана и он всхлипнул, рыдания снова слетели с его губ. — Этого не достаточно, — воскликнул он, — это не совсем ты. Он огляделся, отчаянно надеясь сломать что-нибудь, ему нужно было уничтожить всё. Его взгляд пал на веер. Спотыкаясь, он подошёл к нему, один из драгоценных вееров Хуайсана, единственное, что осталось от него. Последнее, что Минцзюэ получит от него. Реинкарнация, подумал он внезапно. Когда совершается добровольная человеческая жертва, душа человека, отдающего своё тело, возвращается на землю, перевоплощается. Правильно, подумал Минцзюэ отчаянно, Хуайсан перевоплотится когда-нибудь, где-нибудь. Не важно, сколько времени это займёт или где он окажется, я буду там. Прижимая веер к груди, прямо у сердца, он выдавил дрожащую улыбку, глядя на своё отражение, хотя слезы продолжали течь по щекам. — Я разберусь с Цзинь Гуанъяо и со всем беспорядком, который заставил тебя принять это решение, а затем я буду искать тебя, я буду ждать тебя, и я найду тебя, потому что ты моё счастье, Хуайсан. Я позабочусь о том, чтобы твоя реинкарнация никогда не чувствовала, что её не любят. Ты поймёшь, что ты самый важный человек для меня. Однажды, когда мир успокоится, мы встретимся. Мы снова будем братьями.