Котик пропал

      — Ай, чтоб тебя, — не очень крепко, зато от души выругался Арсений: он быстрым шагом опаздывал к другу, но, засмотревшись на витрину (не на отражение, конечно же — там просто очень интересные обои были выставлены), запнулся и чуть не полетел в лужу.       За что Тютчев любил грозу в начале мая, для Арса оставалось загадкой: уже бы наслаждаться теплом, цветением всего, что только может цвести, и ясным небом, а вместо этого лужи, отвратительная влажная духота да предупреждения МЧС о штормовых явлениях, которые почему-то самому Попову не приходили, на что он втайне обижался.       Хорошо, что последние дня два температура в столице держалась в районе приятных 22 градусов, а лужи были остаточным явлением. По крайней мере, такой прогноз Арсений выслушал от друга — спасибо синоптику Антону Шастуну — к которому он как раз и бежал.       Упасть в мерзкую дыру в асфальте, заполненную водой — коммунальщики Москвы — лучшие коммунальщики России — у Арса не получилось, зато запачкать прекрасные белые кроссовки в жиже около неё удалось.       «Ну пиздеееец», — пронеслось в голове уже более соответствующее ситуации выражение.       Это, в принципе, всё, что надо знать об Арсении: за себя и свои части тела он переживал чуть меньше, чем за свой шмот. Ну потому что что с ним станет: ему и палец дверью друг прижимал, и током пару раз било, и даже из поезда он однажды умудрился выпасть, благо всё же во время стоянки, а не на ходу, а то вот тогда уже печально было бы.       А на шмот денюжки нужны, которых у бедного студента, который ещё и с родителями поскандалил, не так уж и много. Тем более кроссы новые и дорогие, не баленсиага, конечно, так, фальконы, зато белоснежно-белые, он их сегодня специально надел, как и самые охуенные в его жизни штаны, хотя повода вроде и не было.       А теперь-то что? Салфеток нет, он с собой ничего не брал — носить уродливые рюкзаки, заполненные чуть меньше, чем на одну десятую, как это делает большинство парней, выше Арсового чувства прекрасного, а чтобы ходить с сумкой, пусть и мужской, он ещё не полностью выжил из ума всё-таки, несмотря на все раздражающие разговорчики о его ориентации, а если цитировать — «педиковатости».       Пришлось отрывать от куста листики и пытаться этим самодельным приспособлением оттереть грязь. Почему-то не получалось. Пятно и раздражение росло. Бабушки на лавочке шептались.       Уже почти плюнув в итоге на всю эту затею, Арс услышал знакомый насмешливый голос:       — Молодой дизайнер решил улучшить внешний вид этих плебейских, таких-же-как-у-всех-остальных-а-потому-не-уникальных адидасов?       Над ним с максимально ехидным выражением лица склонилась рыжеволосая девушка.       — Василькова, вот мне сейчас вообще не до твоих высокоинтеллектуальных попыток в юмор, — проворчал Попов, выпрямляясь, — я опаздываю, а тут ещё эти лужи мразотные.       — Ну тебе повезло, что я опять оказалась на твоём жизненном пути, хотя не сказать, что ты это заслужил, — рыжеволосая уже рылась в сумке, извлекая на свет влажные салфетки. — Смотри-ка, с запахом апельсина, твои любимые даже. И куда ты можешь опаздывать в этом районе? На романтик с Шастуном?       Арсений взял протянутую пачку с нарисованным апельсином в шляпе и снова присел, чтобы оттереть всё-таки тупые пятна, но на последней фразе девушки сморщился как от зубной боли.       — Ха-ха, — скорчив максимально постное лицо, Арс посмотрел вверх, — за такие шутки, Олеся, я воткну в тебя свой самый укоризненный взгляд.       — Знаешь, Попов, иногда я даже скучаю по временам, когда ты втыкал в меня кое-что другое, а потом смотрю на тебя, и тебя вот только пожалеть хочется, — девушка и правда смотрела с какой-то материнской нежностью, которая, впрочем, быстро сменилась ироничным прищуром — её мимике мог бы позавидовать и сам Шастун, — вот только за Олесю я тебе эту самую втыкалку и оторвать могу, Сеня.       — Ладно-ладно, Василькова, не злись, ты же мой ангел-хранитель. Спасибо тебе за то, что ты есть в моей жизни, за наше прекрасное прошлое, невероятное настоящее и захватывающее будущее. И за салфетки тоже спасибо, от души, выручила.       — То-то же, Арсений Сергеевич. Ладно, я побежала. Если вы с Шастом правда ничего не планируете, а будете ебланить как обычно до ночи, напишите, я часа через три вернусь, может эклеров по пути домой куплю, посмотрим твоего Дирка Джентли.       Арс закивал с преувеличенным энтузиазмом. Не говорить же Васильковой, что они с Антоном уже закончили второй сезон, и теперь Шастун у них — Задник розовый в честь розоволосового Панто Троста, что не имело никакого смысла, потому что между ними не было ни малейшего сходства. Просто Арсу так захотелось.       Шасту тоже захотелось, поэтому Арсений, вопреки всем его истеричным заверениям, что он Дирк и его направляет судьба, не иначе, в итоге стал Сайласом Денгдамором.То, что по сюжету эти двое являются любовниками, парни предпочли не обсуждать*. Главное теперь, правда, не упоминать эти их внутрички при Васильке, а то она и так обижается, что они меньше общаются с тех пор, как расстались.       Странно у них как-то получилось это всё. Арсений хорошо помнит, как в середине второго курса, прям после нового года, Тоха заявил, что в его дом, в квартиру напротив, переехала «улётная девчонка». Арс орнул, что такое выражение используют только в ситкомах 90-х, но, познакомившись с Васильком, понял, что лучше этого шастовского поп-анахронизма её действительно описать нельзя.       Вообще-то «девчонку» звали Олесей, над чем они невообразимо орали уже на пару с Шастуном. Рыжую это бесило, она говорила, что Олеся это как у Куприна — колдовски и непонято — но всё же предпочитала, чтобы ее называли по фамилии — Василькова или хотя бы Василёк (это провоцировало ещё большие потоки ора, остановленные только тем, что девушка в отместку начала звать их Сеней и Тошей).       Как-то так получилось, что периодически они начали зависать все вместе на квартире Антона, которую ему любезно оставили переселившиеся в частный дом в Подмосковье родители. Василькова училась на филолога и перевелась из питерского филиала своего «лучшего в стране вуза, а не школы, тупые вы кретины» в московский и по такому поводу поселилась у двоюродной бабушки.       Арсений, на самом деле, завидовал и ей, и Шасту: ему приходилось снимать однушку далеко за кольцом МЦК на пару с Серёгой, что в свете его ссоры с родителями било по карману, да и по гордости тоже.       А потом в начале третьего курса Антон где-то откопал (подобрал) Кузнецову, и зависать они начали уже вдвоём у Олеси, стараясь не вслушиваться в совершенно недвусмысленные звуки за тонкой стеной шастовской квартиры. У Арса тогда вообще сложный период был. Он отчислился с экономического, где, кстати, и познакомился с Антоном, и, вопреки всем просьбам и крикам родителей, перепоступил в Щукинское на актёра.       Семья его следуйзамечтойного поступка не одобрила, а папеньке пришло в голову обрубить Арсово финансирование в качестве демонстрации того, что с этой «недопрофессией» кушать особо не получится.       Арс, как человек, у которого реальных проблем, конечно, много, но выдуманных, раздутых и созданных им самим же ещё больше, решил, что более подходящего момента, чтобы окончательно добить семью, не предвидится, и вышел из шкафа. Не буквально, конечно.       После наигранно-оптимистичного «а я не просто актёр, я ещё не только с девчонками, но и с парнями в будущем трахаться буду» (именно буду, он долгое время формулировал, хотя в итоге всë равно слишком тупо получилось, потому что ну как это вообще связано с актëрством?) родители не просто перестали высылать деньги, но и банально не звонили, считая, что всë это Арс делал исключительно назло им.       Сложно объяснить даже родным людям, что человека не переделать, а стремление делать что-то только назло кому-то лежит в основе поведения лишь потерянных подростков, ну или ещё просто уебанов.       Так что со своими гордостью и упрямством Арсений не гордо, но достаточно упрямо начал искать любые виды подработки. Так и получилось, что за почти год он побывал и детским аниматором, и в массовке какого-то типичного русского сериала снялся, и даже как-то пришлось озвучить гейский хентай (который вообще-то яой, но такие познания не особо ценятся, если только вы не в компании тринадцатилетних девочек), потому что деньги есть деньги, а друзьям необязательно о таком знать. Основным заработком было, конечно, репетиторство, благо Арсений был очень умным. Кроме шуток. Ну и ещё он умел очаровать любую мамочку, над чем постоянно угорали его друзья.       Но это сейчас у него более-менее стабильный доход и почти оптимистичные взгляды на ситуацию в целом, а тогда он был брошенным родителями безработным двадцатилетним первокурсником, лучший, казалось бы, друг которого представил его своей новообретённой девушке как «это Арсений, он в поиске себя, возможно успеет состариться к моменту, когда всё же найдётся».       И вроде безобидная же шутка, они друг друга порою так прожаривали, что самим иногда страшно было: где же границы. Но в тот момент при всех сложившихся обстоятельствах Арс не выдержал. Нет, тогда он посмеялся над собой вместе с Ирой, добив ещё и тем, что ему таблетки уже сейчас, не дожидаясь старости, можно выписывать. Но что-то всё-таки пошло не так и не туда, поэтому спустя полчаса он внезапно обнаружил себя рыдающим на коленях Олеси.       Жутко стыдно было, конечно, но Василёк, откуда-то шарившая во всей этой эмоциональной фигне успокоила, что это нервный срыв, у всех случается, и правда дала таблетки, тогда ещё просто валерьянки. Это потом уже ей придётся следить за тем, как Арс принимает посоветованные врачом «витаминки для мозга», ака антидепрессанты, самые слабенькие, но всё же.       Зато именно так он понял, к кому можно будет идти в случае, если в какой уже раз Шаст звонил и отменял их планы, потому что «ну мы тут с Ирой…».       У него конечно ещё оставались Сережа и даже друг детства Антона Дима, с которым у них внезапно сложились лучшие на свете отношения подъебывателей друг друга, но они были парнями и жаловаться им из-за того, что «ой, а плохой мальчик Шастун заменил меня новой игрушкой, и теперь всë время проводит с ней, а ведь она не умная и не смешная, и даже не очень-то и красивая» было как-то не комильфо.       Василькова, помимо всего прочего, стала третьим человеком на этой планете, кому Арс признался в бисексуальности. Восприняла она это, как и ожидалось, максимально спокойно, но почему-то камень с души Попова это не сняло.       Шастуну он не говорил, убеждая себя, что тому не интересно.       Из жалости ли, или потому что Василёк тоже видела, какой умный, смешной и красивый был Арсений, но спустя какое-то время их отношения перетекли в более горизонтальную плоскость. Антон тогда вполне естественно прихуел. Отчего-то даже загорелся идеей двойного свидания.       Прошло оно преотвратительно. Какое-то жуткое напряжение летало за их столиком. То ли потому что из присутствующих Ира нравилась только Ире, ну может ещё немного Шасту, а Арс с Олесей очень тактично пытались это ей показать, демонстративно не разговаривая с ней, то ли потому что Антон задавал им тупые вопросы в духе озабоченного Дудя («ой, а вы уже трахались? А сколько это продлилось? Лооол. Наверное, Арс и дрочить перестал?»).       К слову, секс был, и был он охуенный, а в ту ночь так вообще. Просто за стенкой трахались Шастун с Кузнецовой, так что для Арсения было делом чести доказать, что вообще-то не только Антон тут надирает отлично.        Зачем это ему было надо, он сам не до конца понимал. Главное, что при всем при этом, про Василька он помнил, так что старался не только на звук, но и на качество. Хорошо ещё, что Олесина бабушка тогда уехала на дачу, а то такого апогея сексуальной активности на две хрущёвки бедное старушечье сердце могло и не выдержать.       И если традиция двойных свиданий у них не прижилась, то традиция «кто громче и дольше» очень даже.       С Васильковой вообще было хорошо, как-то ненапряжно и весело. Она подхватывала Арсовы шутки. Не сыпалась с них так, как Шастун, конечно, но хотя бы понимала. С ней забавно было смотреть фильмы и ходить по магазинам, она даже заставила Арсения начать учить французский. А самое главное, что никаких взаимных чувств и небесной романтики особо не ждала.       С Антоном они тогда почти не виделись, если не считать редких встреч на лестничной площадке или во дворе. Ну, а хули, ВУЗ Арс поменял, а свободное время Шаст предпочитал проводить в чужой компании.        Херово конечно было, Попову уже казалось, что вот он, конец их великой дружбы с непонятными долгими взглядами и почти случайными прикосновениями. Он даже практически убедил себя, что не страдал. Но в какой-то момент в феврале Антон внезапно позвонил ночью и бухой в хламину попросил приехать.       Арс сначала хотел отказать, мол «какого хера, Шастун, последнее наше общение состояло из твоего сообщения вк день назад в виде тупого мема про Спанч боба, хотя ты знаешь, я ненавижу Спанч Боба. А ну и после этого ты своим стуком кулаком в стену активно мешал нам с Васильком отмечать 14 февраля».        Но что-то всё же взыграло в обиженной Арсовой душе, так что он потащился через всю ночную Москву, чтобы выслушать, что с Ирой Антон расстался, что ему так не хватает Арсения, что он вёл себя как скотина и не поддержал того в сложный период в жизни, ну и так далее по списку.       Проснулись они тогда вместе. Ну точнее Арсений проснулся от того, что на него бесцеремонно закинули ногу, хотя Василёк такие вольности себе не позволяла. Понятно было, что они бухие просто вырубились на диване, но руки Шастуна обвивались вокруг Арса и прижимали слишком крепко, а с закидыванием ноги Шаст вообще на нём практически лежал. Не добавлял ситуации дружеского оттенка и утренний стояк, недвусмысленно упиравшийся прямо куда нужно. Арс буквально чуть-чуть охуел, потом решил, что всё в порядке, потом всё же передумал и сильным толчком спихнул с себя эту недокоалу. А потом даже Разговор ему не устроил. И не потому что жалко было этого похмельного дурачка. Просто самому как-то страшно стало. Так что они просто продолжили общаться как в докузнецовский период.       Олеся тогда что-то тоже для себя решила. Не то, чтобы Арс стал плохим парнем для неё. Наоборот, памятуя шастовскую манеру и всё же в глубине души не отойдя от обиды, и будучи при всём при этом той ещё сучкой, Попов превысил все свои временные границы и проводил с Васильковой дофига времени, совершенно случайно начиная прелюдии, заслышав шорох у двери в антоновской квартире. Потом они вдвоём вваливались к Шасту и там уже вместе занимались всякой фигней, типа липсинка или монополии.       Но в какой-то момент Олеся встретила его словами о расставании и ещё что-то в духе «ну я же не слепая, Попов, и не глухая. Мы только о Шастуне и разговариваем в последнее время, а смотришь ты на него как на шоурумы у Флакона».       Арсений тогда почти искренне ничего не понял, но Василёк настояла, что их отношения зашли в тупик и лучше вернуться к прежней версии «друзья 1.0», без привилегий и околоромантической чепухи. Говорила всё это твёрдо, но глаза были красные, да и самому Арсу вмиг стало очень грустно и от себя неприятно. Он же старался. Им правда было хорошо вместе.       Но, наверное, Олеся была права, себя не переделаешь и не заставишь. Арсений бесконечно ей был благодарен за то, что вытащила тогда из болота, так потом ещё и отпустила так легко.       Шаст не врубился, когда Арсений с супер грустным лицом побитого пса выйдя из 19 квартиры ввалился в его 20. А у Арса не получилось объяснить. Зато они тогда жрали мороженое из контейнера и смотрели Друзей всю ночь.       Такое бабское клише, боже.       С Васильком отношения и вправду наладились. Если бы не её вечные неуместные гейские шутки и очень гомосексуальный юмор, Арс бы вообще целовал песок, по которому она ходит. Но у каждого свой защитный механизм, не осуждать же людей за это. Главное, что она действительно не держит на него зла, да и вообще всё понимает.       За этими размышлениями Арсений дошёл-таки до шастовского подъезда. По привычке позвонив в домофон, он стал дожидаться ответа, на ходу импровизируя. «Твоя мама говорит, что ей было хорошо, когда слышит мой голос в трубке домофона», — Арсений напевает этот бред себе под нос, чтобы не звучало совсем уж плохо, как бывает каждый раз, когда он пытается в песни. Антон, видимо, ожидая такую подставу в виде не слишком изящной шутки про мамашу, не отвечал.       Арс продолжал стоять под дверью дома в модненьких штанах и пытаться всё-таки дозвониться до друга. У Арсения вообще-то были ключи от квартиры Шаста, потому что ну, а как иначе? Просто в этот раз он их забыл где-то в кармане куртки, которую так опрометчиво решил не надевать сегодня. И вот уже в тот момент, когда он решил ткнуть в домофон все пальцы чисто ради забавы, дверь распахнулась и на него в прямом смысле вылетел Шаст.

***

      Вываливаться из подъезда у Шастуна получается восхитительно, настолько профессионально, что он бы забирал все пирожки со всех полочек каждый раз, когда его нос соприкасался с асфальтом по вине порожика у металлической двери.       Но в этот раз столкновение происходит как-то не по плану, так что Антон даже не успевает должным образом угарнуть от воображаемого костюма редьки, в котором бы он просто отпружинивал от асфальта. Шаст чувствует, как его пытаются поймать, но терпят в этом неминуемое поражение, и вот уже он падает на кого-то.       Кого-то очень знакомого, очень знакомо матерящегося под ним. От формулировочки вспыхивают уши, так что Шаст быстро подскакивает, не забыв при этом несильно пнуть Арса по жопе, и радостно восклицает:       — Супер, что ты приехал так рано, сейчас поможешь мне искать котика!       Арсений покряхтывая (он старше Антона всего на год, но тот всё равно каждый раз шутит шутки про деда Попова) поднимается на ноги и вылупляется на него как совёнок:       — Шаст, если ты вдруг не заметил очевидного, то это ты упал на меня, так что не должен был так удариться головой и валить этот бред со своей на мою, пострадавшую, из-за тебя, между прочим. Какой, нахер, котик? Зачем его искать? Ко скольки, по-твоему, ты меня звал? И собираешься ли ты извиняться за то, что я провёл на полу по меньшей мере 20 секунд?       На середине тирады Антон решает проигнорировать её содержание и немного залипнуть на Арсе. В последнее время (то есть последние года два) это происходит чаще, чем хотелось бы, но он ожидаемо ничего с этим не делает. Да и кто вообще в здравом уме из вариантов смотреть на Попова и слушать его выберет второй?       — Котик пропал. Мы щас будем его искать. Кстати, классные штаны, — Антон хмыкает.       Смутить Арсения очень сложно, людям, которые его знают недостаточно близко может казаться, что у Арса вообще нет ни совести, ни стыда. Иначе как ему удаётся спокойно засыпать по ночам после того, что он творит днями? Но Антон-то изучил его уже вдоль и поперёк, поэтому отмечает, как Попов неловко поправляет чёлку и всего на пару секунд отводит взгляд.       — Секонд-хэнд.       — Не пизди, Арс. Ты опять просрал свои последние деньги на шмот?       — Ой, Тох, сходи-ка нахуй. Я же говорю, штаны из сэшки.       — Ага, типа я поверю, что ты на свою прекрасную графскую задницу нацепишь что-то, в чём уже кто-то когда-то ходил до тебя. А прикинь, бывший владелец, хотя тут, судя по всему, владелица, пердела в этих штанах. Ты об этом подумал?       — Фууу. Пиздец, Шаст. У меня вызывает беспокойство то, что ты называешь своим мозгом.       — Если ты считаешь, что это ты сейчас пошутил или, не дай бог, оскорбил меня, мне жаль. И, раз уж ты не потратился на эти штаны, то сегодня едим за твой счёт.       — Мммммммммм, — красноречиво замычал Попов, аккуратно носочком кроссовка водя по полу.       — Я же говорю, пиздишь. Денег нет? — Антон, на самом деле, не ставил себе за цель пристыдить Арса за отсутствие средств к существованию, он и сам иногда покупал неоправданно дорогие кроссы на последние сбережения. Просто Арсений, этот дурачок, реально тратил на шмот в с е свои деньги, которые он не тратил на абонементы в спортзал/бассейн/танцы. Иногда Антону казалось, что тот вообще не ест, а если и ест, то только когда они вместе. Поэтому и только поэтому они проводят рядом 80% свободного времени. Антону не хочется писать прощальную речь и тратиться на аренду костюма, если Арсений умрёт от голода. Да.       — Ну есть, но не прям чтобы нам поесть… Но я правда не на штаны потратился, они действительно из секонд-хэнда, — Арсений ещё более красноречиво начал водить кроссовком по асфальту. Только тогда Шастун заметил фальконы.       — Господи, Арс, ты потратил последние деньги на самую мейнстримно-телочью пару кроссовок? Ты своими ногами стройными в этих штанах и кроссах дальнобойщиков, что ли, решил останавливать на трассе?       — За стройные ноги я даже не обижусь на «телочьи» кроссовки, Шаст, спасибо, я ценю, — Попов выглядел донельзя довольным собой для человека, который пару минут назад валялся на земле. Один в один кот.       — Точно! Котик! Пошли, — Антон потянул Арса за руку.       — Я никуда не пойду, пока ты мне не объяснишь, какой котик, — заупирался тот.       — Мой. Котик, — как что-то само собой разумеющееся и закатив глаза ответил Шаст. Арсений не выглядел убежденным, скорее наоборот, продолжал пучить глаза как сычик, — Ой, да господи! Я всю ночь сушил грибы. Обычные грибы, Арс! Родители привезли, они там у себя грибниками заделались, привезли пару вёдер, сказали засушить на зиму. Ну я сначала забил и забыл, а потом они как начнут вонять, что пиздец, уже думал выкинуть, но в интернете умные люди с ответов мэйл ру говорят, что это норма, — Шаст потянул Попова за руку и быстрым шагом направился вокруг дома, — чо мы стоим-то, давай двигай булками. Так вот, на чем я остановился? А! Выложил я эти грибы на противень, вытяжку включил, но от них так несло хуями, что я ещё и окно открыл. А там такой скулёж жалкий, я выглядываю — котик сидит, мелкий пиздюк такой, чёрный с глазищами голубыми, аж в темноте видно их было. Ну я его и затащил домой. А сейчас он опять через окно, видимо, сбежал.       Антон жил на втором этаже, окна кухни у него выходили во двор, а прямо под ними росла вишня, которая как раз скоро должна была зацвести и заблагоухать. Шастун в детстве часто вылазил погулять с друзьями по этому дереву, потому что ну, мужик он или кто? Восьмилетний, но мужик же. А им опасности не страшны. Отец, правда после парочки скандалов всыпал ему за это, потому что мама переживала, но не сказать, что это помогло.       Котик, видимо, тоже был мужиком, и не выдержав запаха лисичек и боровиков, сбежал туда, откуда его ночью забрали. В безжалостную и опасную улицу. Но Антон за эти пару часов так прикипел к мелкому, что теперь хотел его вернуть. Он даже успел нафоткать его в пятиста миллиардах поз, пока тот спал, ну потому что он же такой милаха.       Так что, заметив, что котик пропал, Антон продумал стратегию: сначала искать на своих двоих по району, потом выложить в подслушано района объявление с фоточками, потом расклеить объявления по всем столбам и деревьям, потом пойти на жди меня со слезливой историей. Так-то он, конечно, надеялся, что кота найдёт ещё на первой стадии, но воображение же не остановить, а в вопросах с котами не бывает никаких пере-, только недо-. Поэтому сейчас Антон был рад, что Арс приехал раньше, чем договаривались и теперь поможет ему в поисках. Тот шёл рядом быстрым шагом и очень странно смотрел.       — Антонио, ты уверен, что этот котик вообще хочет вернуться к тебе? Почему ты в принципе допускаешь мысль, что ты хороший хозяин для кота? И почему кот? Ты же больше собак любишь, всегда о шпице мечтал. Кота Кузнецовой ты вообще терпеть не мог! Чо за фигня? — Арсений и правда выглядел как-то слишком озабоченно, если не сказать сердито.       Антон поморщился. Он правда больше любил собак, а про шпица рассказал Арсу во время очередного их культурного нажирания на квартире, когда был совсем в дрова. Арсений, к его чести, не обосрал не самый мужественный выбор пса, а наоборот, в пьяном угаре пообещал шпица подарить.        Времени с того случая прошло много, Шаст по первой поре даже надеялся, что в какой-то момент Арсений придёт к нему с собакой под мышкой, хоть и понимал, что это глупо и дорого, но потом решил, что тот забыл, да и подзабил сам. А Попов, как оказалось, помнил. Только чо он злится-то теперь?       — Ты чо злишься на меня? — озвучивает свои мысли Антон, — Люк был бесячим, лез повсюду, не давал нормально поесть. Ира его разбаловала. Так что у котов всё зависит от воспитания. А собаку ты мне так и не подарил, поэтому осуждать меня вообще права никакого не имеешь, между прочим!       — Антош, ну потому что я же лучше, лучше собаки, — Арсений как-то стушевался и попытался выглядеть жалобно и несчастно, что, в принципе, у него получилось. Актёр чёртов. Но в серьезные моменты такое на Шаста не действовало (действовало всегда, но в такие моменты слабее).       — Арс, серьёзно, чо докопался? Чем тебя мой котик не устраивает?       — Да просто.., — Попов замялся и действительно будто не знал, что сказать, что случалось с ним редко, — Я вообще-то хотел сюрприз сделать, ещё на день рождения тебе, но там что-то с питомником не заладилось… Карантин у них какой-то был. Ну и мы договорились, что как только, так сразу, и вот они буквально вчера позвонили, сказали, что можно забирать, а деньги я ещё тогда перевёл им… И он такой милашка, прям как ты, когда тупишь. И что мне теперь делать? — под конец тирады Арсений и правда выглядел несчастным, а не пытался сделать вид, что напрягало.       — Арсэн, я вообще ничего не понял. Какой питомник? Кто милашка? — они остановились у детской площадки, потому что вникать в ребусы Попова и одновременно искать котёнка Антон не умел.       — Ну обычный собачий питомник. Я купил тебе шпица, зовут Билли. Только мне его отдать не могли всё это время. Я завтра хотел тебя отвезти, чтобы ты забрал его оттуда сам. А ты мне про кота какого-то сейчас втираешь. Вот, — в конце концов Арсений поднял голову и прямо взглянул на Антона. Было что-то такое в его взгляде, от чего Шастун даже дыхание задержал.       — Арс, серьёзно? Ты правда хотел подарить мне собаку? Я… Обалдеть! Они же дохуя стоят, ты совсем обдолбался?! Я думал, ты шутишь тогда! А как же твоё поздравление «к ранам души ты кота приложи»? И ты мне кольцо подарил же! Дурачина, — от избытка чувств Антон не придумал ничего лучше, чем влететь в Арсения всем телом и сжать его в объятиях, таких, когда не совсем понимаешь, где кончаешься ты и начинается другой человек. Арс рвано выдохнул и неловко погладил его по спине. Правда ведь дурак! Эти шпицы косарей двадцать, не меньше, стоят. Где только деньги взял?       И ведь на день рождения он ему правда кольцо подарил, серебряное. Сам тогда на балконе, когда Антон покурить вышел в самый разгар тусовки, прошмыгнул за ним следом и, ничего не говоря, схватил его правую руку и аккуратно надел на безымянный палец.       Они в тот момент пьяные были, но скорее не от алкоголя, а от всего вместе: тихой апрельской ночи, табачного дыма — про сигарету Антон забыл напрочь, и она дымила у него в левой руке — весеннего ветра, приглушенного смеха их друзей в квартире. Но в основном от друг друга.       Антону тогда хотелось кричать, что он живой, что он чувствует. Только что? Казалось, что это был момент всепоглощающего счастья, и длился он вечность, и мог завершиться чем-то ещё более настоящим и волнительным, потому что Арсений был очень близко и смотрел ему на губы. Но в эту секунду к ним завалился Димка и тот невидимый пузырь, который они создали вокруг себя буквально за пару секунд, лопнул. Антон тогда только и успел, что крикнуть «спасибо» Арсению в спину — тот вполне ожидаемо решил сбежать.       А теперь выясняется, что Арс ему ещё и мечту всего детства исполнил. Неудивительно, что чувства опять накрывают его как цунами, и он надеется, что через эти объятия может передать Арсению, всё, что испытывает.       Со стороны лавочки, где обычно сидят мамаши и бабушки, наблюдающие за детьми, раздаётся очень однозначное и явно неодобрительное «кхм-кхм», так что они отскакивают друг от друга.       — Эээммм, ну это. Как бы… Идём домой? — Попов опять избегает смотреть в глаза, щёки у него красные, Антон чувствует, что сам не лучше, наверняка шея пятнами пошла, а с ладошек почти капает.       — Я так охуенно обнимаюсь, что ты забываешь о реальности? Мы ещё должны найти котика.       — Я думал, мы разобрались, что завтра поедем за Билли, разве нет? — Арс выглядит очень недоуменно, смотрит так же.       — Конечно поедем! Но котика тоже надо найти, я не могу его бросить. Это как в книжке той, про ответственность за тех, кого приручили же, Арс.       — У Экзюпери это было, Шаст, tu deviens responsable pour toujours de ce que tu as apprivoisé*, — цитирует Арсений и поднимает свои голубые глаза, и у Антона опять всё замирает и дышать ему трудно.       Но Арс вообще-то именно ради этого всё и делает — знает, хитрый, какой эффект производит. Антону иногда кажется, что тот специально запихивает в свою голову миллион разных знаний и фактов, чтобы вот так вот просто ввернуть их в разговор и застать собеседника врасплох. С какой бы целью Попов это не проворачивал, Шаст не может противиться и каждый раз искренне восхищается им, его знаниями и образом мышления. Ему иногда кажется, что голова Арсения — какая-то прекрасная планета, где всё ужасно сложно, но всё равно похоже на яркую сказку.       Французский Антон вообще-то не знает, так что, по сути, Арсений мог просто ляпнуть какую-то белиберду, рандомный набор звуков, красиво програссировать, и Шаст уже потёк. Но этот полиглот доморощенный же и правда наверняка цитирует оригинал «Маленького принца», потому что к языкам способный.       Антон вспоминает, как Арсений внезапно влетел к нему в квартиру со словами «с сегодняшнего дня я учу испанский!». Почему, зачем, откуда и как — эти все вопросы Шаста, пронёсшиеся у него в голове, он решил не задавать, потому что ну это же Арсений, с ним никогда ничего не знаешь наверняка, что он решит или сделает в следующую минуту. Самый неожиданный человек. Антон таких никогда не встречал и вряд ли когда-либо встретит.       Только прикол Арса был в том, что зачастую он проходился по верхам и быстро остывал, только если что-то не увлекало его действительно сильно. К огромному удивлению Антона, испанский почему-то стал одним из таких увлечений. У него вся квартира тогда была обклеена стикерами со словами, потому что «глядишь, и ты так что-то выучишь, а мне это очень помогает». К сожалению, Антон выучил только самые важные, по его, конечно, мнению, слова, типа охуэлос, пердер и трахе негро дэ ми ньета*.       Поэтому, когда Арсений на энтузиазме притащил флешку со скачанным девчачьим фильмом «Три метра над уровнем неба» на оригинале с субтитрами, его радости Шаст не разделял. Он вообще скептически относился ко всем этим подростковым трагедиям, поэтому от фильма не ожидал ничего хорошего, а напрягаться в субтитры ему тем более не всралось.       Так что он тогда смотрел на Арса — как тот проговаривал одними губами слова, как хмурился и постоянно поправлял верхнюю пуговку на рубашке. Как Арсений внезапно залипал на главном герое. Это тогда Антону не понравилось от слова совсем. Потому что, ну, какого хуя, как говорится. Не то, что бы Антон как-то осуждал тот факт, что его лучший друг облизывает губы, и зрачки у него расширяются при виде полуголых накаченных парней. Но просто этот Аче же был до ужаса штампованным, пусть и с накачанной задницей и быстрой испанской речью. Антон тоже так может, если захочет вообще-то. Поэтому Шаст весь фильм тыкал Попова пальцем в бок, дергал за коленку, а по окончании обосрал несчастного испанца на чём свет стоит.       Арс тогда почему-то довольно улыбался и доказывал ему, что у того несомненный актёрский талант. Шастун обиделся и сказал, что Арсений — дурак. Тот на это внезапно предложил съездить летом в Испанию. И хотя Антон был против того, чтобы они ехали в страну накаченных мужиков с несомненным актёрским талантом, на уговоры всё же поддался — вспомнил, что испанцы были ещё и мужиками с несомненными способностями к футболу.       В Испании они провели две недели летних каникул, за которые Арс таскал их по достопримечательностям и магазинам, потому что «Шаст, мы на родине Зары! А знаешь, сколько здесь шоурумов?». Антон в отместку затащил их на матч Реала, едва ли не последний, где Роналду ещё играл за мадридовцев. Шастун обожал его, он не мог пропустить это.       Арсений сидел весь насупленный и по итогу матча на тирады Антона о передачах и навесах ответил только, что не такой уж Роналду и красивый, и что, надень Арс шорты, будет лучше него. И ведь надел на следующий день. И действительно был очень красивым.       После поездки Арсений сдал какой-то свой испанский экзамен и немного поуспокоился. Зато теперь, видимо, решил атаковать французский.       — Как скажешь, Арс, — самое главное в общении с Арсением — не давать ему осознавать, что ты вообще-то от него поплыл, даже если оно так и есть, иначе он станет совсем уж невыносимым. — Но суть ты уловил, я Арсэна бросить уже не могу. Так что надо его найти. А со шпицем они как-нибудь подружатся.       — Ты назвал котёнка Арсэном?       — Ну да, что такого? — несмотря на непроницаемый тон, Шаст почувствовал, как запылали уши. Арсений выглядел донельзя довольным.       — Ну раз так, давай правда искать. Может действительно подружатся. Только я не представляю, как ты за ними обоими будешь ухаживать.       Они, на самом деле, осмотрели уже весь двор и сейчас направлялись в соседний.       — Ну ты мне будешь помогать, как ещё?       — Действительно, — плоским тоном соглашается Арс.       Обойдя соседний двор и заглянув во все ямы, под все кусты и скамейки, парни уже не чувствовали такой энтузиазм. Видимо, правда придётся искать по всему району, потому что пока они встретили только двух разбойничьего вида котов и одну рыжую кошку.       Внезапно Арсений остановился, схватил Антона за руку и с энтузиазмом начал тыкать куда-то пальцем. Шаст уже обрадовался, но повернувшись увидел только какое-то убогое граффити угрюмого человечка. Причина подъёма настроения Арсения выяснилась тут же:       — Тох, сфоткай меня! Я раньше не замечал это граффити.       — Ты издеваешься? Ничего, что мы сейчас заняты вообще-то дохуя важным делом? Ты совсем хуй клал на моего кота?       — Ну ты чего, не бузи. Это дело 2-х минут, а по поводу твоего кота у меня уже есть план. Сфоткаешь — поделюсь.       У Арсения была странная любовь к самолюбованию, которая перетекала в любовь к фотосессиям. Он маниакально сталкерил все тематические страницы вк в поисках бесплатных фотосессий для портфолио начинающим мастерам. Антон, на самом деле, подозревал, что иногда Арс ходил фоткаться и за деньги, но тот партизански умалчивал это. С другой стороны, Шаст верил, что все эти фотосессии реально нужны были для портфолио или для экзаменов, потому что ну какому нормальному человеку самому в голову придёт мокрому фотографироваться с уточками или сухому с лисой? Мозг, конечно, подсказывал, что Арсению как раз и придёт, но всё-таки это было больше похоже на извращённые идеи мастеров объектива.       После фотосессии с лисой, кстати, Попов пришёл с жалобами на то, что животное расцарапало ему всю спину. Шастуну пришлось тогда мазать его Бепантеном. У несчастной фотомодели действительно по всей спине шли глубокие царапины, так что он тихонько постанывал от прикосновений антоновских пальцев к голой коже.       По окончании процедуры Шастун без объяснений ретировался в ванную. Дело наверное было в том, что у него так же без объяснений привстало, о чём другу знать было необязательно. Самое тупорылое во всей этой ситуации заключалось в том, что фотки по итогу получились не прям пушка, над чем Антон невообразимо угорал каждый раз, когда вспоминал, вопреки даже собственным смущающим воспоминаниям. Потому что поржать над Арсом — святое.       Всё заканчивается тем, что Арсений сам лезет Шасту в карман толстовки, выуживает из него телефон, демонстративно прикладывает палец, открывает камеру и вручает обратно Антону. Вообще-то этот позёр знает, что камеру можно открыть и без разблокировки, но с тех пор, как они добавили отпечатки пальцев друг друга вместо того, чтобы вводить давно заученные пароли, которыми обменялись буквально спустя месяц после знакомства, Арсений обожает проделывать этот трюк. Будто наслаждается тем, что что-то, настолько важное для Антона, принадлежит и ему тоже.       Шаст наводит камеру на Попова, который, скрючившись, повторяет выражение лица человечка с граффити. Антон фотографирует в обычном и портретном режиме, стараясь не закатывать глаза.       Тот факт, что у Антона айфон поновее, а камера получше, приводит к тому, что его галерея забита фотками Попова процентов на семьдесят пять. Антон не просматривает эти фото перед сном. Нет. Он же не извращуга какой. Просто пролистывает нечаянно в поиске скринов из твиттера. Иногда залипает, но это всё потому что ему нравится результат своего труда как фотографа. Он же не дрочит сразу после этого в ванной, ей-богу. Ну, не каждый раз же. И вообще, это никак не связанные между собой вещи!       Арсений уже стоит рядом и накладывает фильтры на понравившуюся фотку. Заходит в инсту, переходит на свой профиль (когда он его установил, Антон убеждал себя, что это не от большого доверия, а всё ради удобства, ага) и выкладывает со своими тупыми хэштегами, которые он, походу, придумал вот прям сейчас: #грустныйхотьибыловкусно #впоискахкотинемо #поповнениевсемье #всевопросыфотографу; возвращает телефон обратно в карман худи и невинными глазами смотрит на Шаста. Весь процесс и правда занял минут 5 от силы. Антон смотрит в ответ.       — Ты понимаешь, что мы сейчас по городу ходим как два дебила, и в какой-то вселенной это было бы, конечно, очень мило, но кота нам так не найти, смекаешь, Шаст? Надо купить сосисок или рыбу в магазине, тогда котик твой сам прибежит, если умный.       — Он очень умный, — насупившись бурчит Антон.       Но план Арсения, надо признать, действительно был гениален, так что они отправились к ближайшей Пятерочке. В магазине Арсений опять заводит свою песенку про «уберите эту ужасную рыбу из этих ужасных аквариумов! кто в этом мире те пизданутые, которые покупают её живой? ты вообще видел эти их глаза?» на весь рыбный отдел.       Арсову нелюбовь к рыбе можно было сравнить разве что с его любовью к зеркалам, и у Антона была даже теория о взаимозависимости этих фактов.        По его мнению, когда-то давно, маленький, но уже прекрасный, Арсений Попов решил в очередной раз убедиться в том, что его колготки, которые ему выбрала мама, подходят к глазам, а в продуктовом из подходящих поверхностей был только аквариум с тёмной водой, который неплохо, хотя и не в полной мере, разумеется, мог отразить красоту Арсюши. Но когда тот приблизился к нему, вместо ангелочка с картин Рафаэля на него взглянуло тупое лупоглазое существо с жабрами. С тех пор вот Арс и не любил рыб, особенно магазинных. Было в этой теории что-то от Фрейда.       Отвлекаясь на свои мысли, Шастун пропустил нарочито громкие и переполненные метафорами жалобы друга мимо ушей и попер в колбасный отдел. Ну ее, эту рыбу, и правда. Руки потом ещё вонять будут.       Парни решают остановиться на сосисках, попутно прихуевая от цен (мифы о бедных студентах, жрущих только сосиски с гречкой и пельмени, в некоторой степени всё же были мифами, по крайней мере в их отношении; Антон с Арсением, на самом деле, охуели от жизни, поэтому, если сами не готовили что-то, состоящее из мяса или на крайняк курицы, заказывали еду в яндексе, на что Арсений каждый раз причитал о бессмысленных тратах, исправно при этом выбирая между тайской и мексиканской кухней в приложении). Взяв по ходу дела ещё сникерс и пачку сигарет, друзья вышли из супермаркета.       Забавно было видеть, как Арсений, до сих пор, видимо, лучащийся от выбора имени для котёнка, взял инициативу на себя и принялся распаковывать пачку с котячьим лакомством, тем самым позволив Шасту закурить. Местом сбора всех котов района решено было назначить небольшой пятачок на углу антоновского дома, куда Арс секундой ранее и вывалил половину купленных сосисок из упаковки.       Результат не заставил себя ждать: Попову удалось кискиснуть только два раза, как из разных углов двора уже прибежало пять котов. Среди них не было ни одного котёнка. На самом деле и в отношении этих животных Антон сомневался — это были какие-то чудища со свалявшейся шерстью и жутким оскалом. Коты-воители из детских книжек, не иначе. Шаст аж вздрогнул.       Арс, очевидно переживая ту же гамму чувств, поспешил отскочить от этих повелителей двора и с явной обидой посмотрел почему-то на Шастуна.       — Это что такое вообще? — при всём богатстве речи он иногда вообще не мог оформить мысли в предложения.       — Это котики, знакомься. Котики, это Арсений, — хмыкнул Антон.       — Скажи мне, что среди этих исчадий нет твоего Арсэна.       — Есть. Вот же ты стоишь прямо среди них, — слова вылетели раньше, чем Антон успел подумать, что шутка не настолько хороша, чтобы не обращать внимания на очевидное. Шаст неосознанно сделал большие глаза и уставился на Попова. Арсений опять поправил челку и начал уже теребить пуговку рубашки, явно придумывая, что же такое ляпнуть, чтобы вытащить их обоих.       И тут внезапно ситуацию спасли коты, судя по всему, не особо чуткие к чужим проебам. Покончив с сосисками в два счета, они включили свои барахтелки на полную мощность и принялись тереться о ноги опешившего Попова. Он очень не по-мужски ойкнул и принялся аккуратно, чтобы не задеть животных, пытаться отделаться от навязчивого внимания, переступая через котов и пятясь в сторону. При всём Арсовом мастерстве и грации, котов было очевидно больше и они явно отрабатывали этот трюк, поэтому Антон стоял и наблюдал (угорал) с того, что больше напоминало самый тупорылый танец на свете, пока эта процессия не направилась к нему. Все это сопровождалось оглушительным мурчанием и странными междометиями от Арсения.       — Арс, ты же понимаешь, что они просто видят и чуют добавку у тебя в руках?       — А? — Арсений, похоже, сам забыл о том, что оставил ещё пол пачки сосисок на случай, если чёрный котёнок не прибежит к первой порции. — Точно! Хватай, Шаст, и валим отсюда. Вдруг они лишайные?       — Ты же видел себя в зеркало, да? Ну в смысле свою причёску, Арс? Ты понимаешь, что тебе лишай как раз-таки не страшен? — Антон уже второй месяц обоссывался с причёски, которую Попов с достоинством называл «кроп», а Шастун же при первом же взгляде окрестил «причёской чмошника из ГТА».       (На самом деле, Арсению шло, и Антон периодически ловил себя на мысли, что хочет провести пальцами по выбритым вискам, но он никогда в этом не признается).       Арс закатывает глаза и направляется подальше от котов, в соседний двор. Антон хихикая идёт следом. Коты тоже. Они уже не мурлыкают, просто следуют за ними как первокурсники за Хагридом.       Парни преодолевают арку, соседнюю детскую площадку, клумбу, а коты не отстают. Более того, Антону кажется, что их становится больше — и как они только чуют возможную наживу — но Арсэна в этой своре до сих пор нет.       — Арс, они меня, блядь, пугают. Долго они собираются за нами идти?       Арсений деланно-снисходительно оборачивается на Антона и котов, а потом внезапно шипит и прыгает прямо на них. Из всей компании пугается только Шастун, отскакивая от Попова, наступая ногой на бордюр и чуть ли не падая. Арсений и коты выглядят довольными собой.       — Ты что, придурок, что ли? У тебя вообще все планы дебильные, Арс. Они от нас не отстанут, пока у тебя сосиски, а Арсэна среди них нет, он вообще, сука, маленький еще, вдруг он не знает, что на запах сосисок надо приходить? Это ж, бля, то же самое, как если бы ты предложил девочек в роддоме выманивать на косметичку!       — Хммм, я думал, подействует. И вообще, Шаст, долбоебы мы тут оба — надо было кошачий корм покупать, ещё бы и деньги сэкономили, и на него бы точно твой кот прибежал.       — Сукаааа, ну почему вот ты свою гениальность вовремя не включаешь, а?       — Шаст, — назидательно начинает Попов, — я свою гениальность никогда не отключаю, просто вся проблема в тебе, понимаешь — мы когда вместе, работает правило плюс на минус.       В этот момент к ним подбегают ещё два кота, и теперь это уже точно похоже на полноценное нападение. Арсений хмурится и ускоряет шаг. Антон едва поспевает. Куча котов не отстаёт.       Таким образом они проходят еще один двор, и это уже нихуя не смешно.       Внезапно Арсений резко разворачивается и с дурацкой смешинкой в глазах кричит:       — Коля, миелофон!       И кидает Антону оставшиеся сосиски прямо в руки, а сам начинает бежать.       Сказать, что Антон охуевает — ничего не сказать, он стоит на месте с сосисками в руках и пару секунд тупо пучит глаза. Когда до него доходит, что только что произошло, этот конченый уже успевает отбежать метров на триста, увлекая за собой котов.       Ну, в этой ситуации Шасту, на самом деле, особо ничего не остаётся делать, поэтому он начинает бежать в другую сторону, задыхаясь от смеха. Ему очень хочется посмотреть, как преследуемый котами Арсений выглядит со стороны, но в голове по вине этого дурака начинает играть мелодия космических пиратов из «Гостьи из будущего», из-за чего Антон просто сгибается от смеха, заворачивая обратно в свой двор и останавливаясь у кустов жасмина, чтобы перевести дыхание и отсмеяться.       Когда-то давно, на посвяте экономического факультета их ВУЗа, где собрались все образовательные программы, включая менеджеров, то есть самого Антона, ещё до полнейшего ужирания, но уже после распития первой партии алкоголя, самые большие энтузиасты, в числе которых Шастун очутился совершенно случайно, решили устроить что-то типа своей Убойной лиги — пьяные первокурсники пытались в стэнд ап и импровизацию.       Именно так они и познакомились с Арсением — тот вышел в центр круга с банкой чего-то, что больше напоминало ягу, чем нормальное пиво, в дурацкой футболке с дурацкой надписью и начал нести такую околесицу, приправленную каламбурами, что у Антона не было шансов: от смеха у него пиво пошло носом, и, испугавшись за свою жизнь и способность дышать, он выплюнул то, что у него было во рту прямо на Арсения.       Тот, удивительно, не рассердился, а принялся хлопать Антона по спине, вроде даже намереваясь сделать ему искусственное дыхание. Ситуацию быстро замяли, но весь последующий вечер Арсений от Антона не отходил, поэтому они вместе играли в «Я никогда», «Правду или действие» и «Крокодила».       Именно в процессе последнего и выяснилось, что Антон никогда не смотрел и не читал «Гостью из будущего», потому что, когда Арс загадал ему Вертера, тот начал изображать кого-то типа немецкого офицера из «Бесславных ублюдков», а не лучшего андроида совка.       Видимо, для Арсения это стало ударом прямо в сердце*, поэтому буквально на следующей неделе, когда весь универ ещё ловил посвятские флешбеки, Попов нагнал Шаста в коридоре и заявил, что, независимо от того, что там Антон себе напланировал на выходные, этому не суждено случиться, потому что они вместе будут смотреть детские советские фильмы, включая Алису Селезнёву, Электроника, Детей капитана Гранта, Мэри Поппинс, Петрова и Васечкина и, конечно же, Посторонним вход воспрещён.       Антон, разумеется, поломался, но больше для вида — он был совершенно не против даже таких дурацких выходных, лишь бы в компании этого чудика.       С тех пор они проводили вместе практически все выходные.       Антон усмехается накатившим воспоминаниям. Сейчас, наверное, не время, но до него вдруг доходит, что Арсений вообще-то стал настолько неотъемлемой частью его жизни, что это прям пиздец страшно. И дело не только и не столько в количестве проводимого вместе времени, а в том уровне близости, которого они достигли. У Антона такого никогда ни с кем не было и вряд ли будет. Арс всегда поддержит, всегда подхватит мысль или идею, или даже фразу.       И, если Антон всё понимает правильно, то ему абсолютно нечего бояться — Арсений никогда не оттолкнёт его. Осознание того, сколько же времени они потеряли из-за своей придурочности, бьёт Антона под дых, пока он стоит у жасминового куста с дурацкими сосисками в руках.       Всё слишком просто. Других вариантов не существует. Надо только решиться.       Именно в этот момент из-за угла дома выныривает совершенно запыхавшийся, но всё равно такой красивый Арсений.       — Алиса, миелофон у меня! — Антон решает поддержать игру ради того, чтобы этот дурачина расцвёл так, как сейчас.       Услышав его, Арсений оборачивается и правда улыбается ярко, его синие глаза светятся в майских сумерках, и он действительно похож на ебаную внеземную Алису, ради которой Коля-Антон готов пережить с тысячу пыток космических пиратов.       — Я оторвался от преследования, — Арс сообщает очевидное, — за ним не видно ни одного кота. Он подходит к Антону, улыбается этой своей улыбкой, Шаста опять ведёт.       Во дворе вроде уже никого нет — быстро стемнело, только горят окна московских многоэтажек, в воздухе кружащий голову запах жасмина, Арсений стоит слишком близко.       Шаст ни говорит ни слова, подаётся вперёд, немного наклоняет голову, закрывает глаза, чтобы не видеть удивлённого взгляда, а сразу всё почувствовать.       Губы у Арсения влажные, податливые, он резко выдыхает, будто слишком ошеломлён, чтобы что-то делать, но внезапно приоткрывает их, запускает язык Антону в рот, проводит им по зубам и целует-целует-целует.       Антон улыбается в поцелуй, ему хочется прикоснуться к лицу Арса, провести рукой по щеке, положить её на шею и притянуть его ближе к себе, но из-за ебучих сосисок его ладони наверняка воняют, а Попов такое не перенесёт. Но Арсений будто читает его мысли — сам прижимается ближе, обхватывает за шею обеими руками, усиливает напор и аккуратно стонет прямо Шастуну в рот.       У Антона в голове Рома Зверь поёт, что всё только начинается, и он чувствует абсолютное ебаное счастье.       Когда они наконец отрываются друг от друга, Арсений сияет весь, блядский светлячок, смотрит лукаво так.       — Я думал, ты никогда не решишься.       Антон мог бы, правда мог, из чистого упрямства завести на тему того, кто там ещё должен был на что решаться, но по сути похуй, поэтому он просто широко улыбается:       — Дурачина. Идём домой, я покажу тебе решимость.       — Даже так? А как же котик, Шаст?       — А что ты планируешь делать у меня дома, а? Сразу в штаны ко мне залезть? — Антон в восторге от того, как Арс краснеет и пытается его перебить, но Шаст не даёт, — я вообще-то именно это и планирую, потому что нельзя стонать в поцелуи, дурак, особенно, если мы на улице. Но сначала мы напишем в подслушано района о пропаже котёнка. Всё равно сейчас уже слишком темно. К тому же, может он повторит свой трюк и вернётся ночью, как вчера.       Арсений кивает, зачем-то кусает его за плечо и как ни в чём ни бывало направляется к антоновскому подъезду. Шаст открывает входные двери и думает, что, если бы он жил не на втором этаже, а выше, и им бы пришлось подниматься на лифте, осуществилась бы одна из его порнофантазий, потому что Арсений явно был бы не против, иначе зачем ему, сука, нужно так прижиматься.       У двери в квартиру они опять целуются — Антон даже не успевает вставить ключи, как его прижимают к стене и буквально вылизывают рот, и теперь уже Шаст не выдерживает — стонет, руку свободную кладёт Арсению на задницу, придавливает на себя. Арс переходит на шею, наверняка ставит засос, ощущение, будто он дорвался, и это всё охуенно круто, и пиздецки горячо, но:       — Аааарс, подожди, подожди минут десять, ну. Господи, никогда не думал, что из нас двоих я буду гласом разума, особенно в плане ебли.       Арсений наконец отлипает, в свете подъездной лампочки у него блестят губы, он наверняка пытается выглядеть соблазнительно, но в шкодливом взгляде Антон читает нежность, и от этого сердце заходится ещё быстрее, хотя казалось бы — куда уже.       — А что ты ещё думал о нас? Особенно в плане ебли?       Антон наконец поворачивает ключ в последний раз, оборачивается на Арса:       — Что ты, когда тебе очень хорошо, хнычешь как девчонка, и что у тебя соски очень чувствительные.       Арсений будто давится воздухом, краснеет до ключиц, виднеющихся в вырезе рубашки, бормочет что-то вроде «дурак озабоченный», и Антону кажется, что это самое лучшее в жизни.       Они заходят в квартиру, разуваются, и тут внезапно слышится тоненькое мяуканье, доносящееся из шкафа. Парни переглядываются, Антон открывает отъезжающую в сторону дверь, и на пол вываливается маленький чёрный котёнок.       Арсений, скотина такая, начинает ржать, Антон недоуменно пялится на то, как мелкий пиздюк от счастья делает лужу прямо посреди коридора, а потом как ни в чём ни бывало начинает тереться о ноги парней.       Антон вообще-то очень рад, он хватает котёнка на руки, целует прямо в морду:       — Так и знал, что не надо было называть его Арсэном. Такой же долбоеб, как прототип.       — Тох, шкаф был закрыт, так что это ты тут долбоеб, Арс просто заснул там наверняка, в твоих-то гигантских кроссовках. Правда, как он пережил запах? — и опять угорает, бессовестный.       Антон проходит на кухню с котом на руках, пока Арсений моет руки в ванной, кладёт несчастные сосиски в холодильник, достаёт оттуда молоко, наливает в блюдце, которое ставит на полминуты в микроволновку, котёнок в это время вцепляется маленькими лапами в его футболку.       Когда Арсений выходит, он первым делом забирает кота, поднимает на уровень глаз, смотрит внимательно.       — Ладно, действительно красивый, пусть будет Арсэном.       Шаст ревниво забирает котёнка, ставит перед ним молоко, интересуется негодующе:       — То есть, будь он уродцем, ты бы запретил мне его называть Арсэном, что ли?       — Будь он уродцем, ты мог бы назвать его Сеней.       Они оба смеются, котик пьёт молоко.       — Мда уж, Шаст, если ты кота умудрился в квартире потерять, как ты за двумя животными собираешься присматривать, а? Сам как человеческий котёныш, ничего не умеешь.       — Во-первых, всё я умею, а во-вторых, — Антон решается, — я тут подумал, что да, мне наверняка понадобится помощь. Ну знаешь там, если бы со мной кто-то жил, он бы помогал. Если этот кто-то, конечно, не засранец.       Арсений удивлённо округляет глаза.       — А ты уверен, что это ты подумал, а не твой член, Тох? Это вообще-то важное решение, мы не можем принимать его так.       — Не могу гарантировать, что мой член остался в стороне при обдумывании этого предложения, — Арсений хмурится, и Антон вмиг переходит на серьёзный тон, — но, Арс, я уже пару недель думаю над этим; даже, если бы я не был влю… Даже если бы не всё, что случилось сегодня, ты и так проводишь у меня дохера времени, ночуешь три дня из семи, и у меня тут дохуя твоих шмоток и даже гель для душа. Зачем тебе платить деньги за квартиру где-то в жопе, если мы и так практически живём вместе?       Арсений улыбается, подходит ближе, берёт Антона за руку, переплетает их пальцы.       — Серёга меня убьёт, — это значит, что он согласен.       — Ой, не пизди, ты же сам говорил, что этот чмошник армянский тебе в последнее время намекал, что у них с Машкой там вроде всё серьёзно и лучше бы тебе съебать из квартиры.       Арсений ничего не отвечает, прижимается только ближе, целует нежно, поглаживая рукой затылок. Отрывается, смотрит светло, как он один умеет:       — Шаст, я тоже влю, — нежность уступает хитринкам в глазах, — я тоже рад, что всё сегодня случилось.       Издевается, подлец. Но Антон смотрит на него, они знают всё и так, без слов и подтверждений, и это действительно тупо, что они не пришли к этому раньше, ведь потеряли столько времени.       — Интересно, как долго мы бы ещё тупорылили, если бы не он, — Антон кивает головой на котёнка, который уже выпил всё молоко и теперь довольно умывался, сидя у миски. Арсений следит за ним взглядом, потом переводит его на Шастуна, в этот раз действительно соблазнительно тянет:        — Ну кота мы нашли, что ты там про дальнейшие планы говорил? Что-то связанное с твоими штанами, если не ошибаюсь?       И без предупреждения запускает руку Антону в джинсы. Шастун ахает от этой внезапной атаки его целомудрия, но, в принципе, ничего против не имеет.       Позже выясняется, что держать под бёдра и прижимать к стене парня не так легко, как девушку, что соски у Арса и правда очень чувствительные, что Попов не может отсасывать, пока на них смотрит Арсэн, поэтому котёнка приходится выгнать из спальни на всю ночь, что Антон, внезапно, мастер минетов, а Арс действительно от удовольствия хнычет как девчонка.       Утром Попов просыпается первым и будит Антона громким мелодичным смехом. Когда Шастун неодобрительно зыркает на него из-под подушки, Арс просто демонстрирует ему экран телефона.        Василькова(23.08) Когда я предполагала, что вы будете ебланить, я не думала, что ты воспримешь так буквально. В любом случае, ебланить и ебаться — разные вещи Василькова(23.10) Вообще, я рада за вас ребята Наконец, блядь, допёрло до обоих Василькова(23.30) Ты же помнишь про тонкие стены, Попов? Я не заказывала озвучку гейского порно Василькова(00.24) Пиздец, вы дорвались, конечно Не слышала, чтобы ты раньше так стонал, Попов Василькова(00.56) Серьёзно, долбаебы, хватит, у меня бабушка заснуть не может Василькова(01.39) Вы не геи, вы пидоры Василькова(02.11) Наконец-то блядь спасибо мудаки Василькова(02.40) СЕРЬЁЗНО? КАК ВАМ БЛЯДЬ НЕ НАДОЕЛО А? Я НАДЕЮСЬ ЧТО ВЫ ТАМ ОБА СИДЕТЬ НЕ СМОЖЕТЕ УТРОМ ИНАЧЕ Я САМА ВАМ В ЖОПЫ ШВАБРУ ЗАПИХНУ Василькова(03.03) Идите нахуй _______________________________        *Панто Трост и Сайлас Денгдамор — персонажи второго сезона сериала Холистическое детективное агентство Дирка Джентли, которые по сюжету кто-то типа Ромео и Джульетты, только геюги)) У Панто Троста розовые волосы. * Ты в ответе за тех, кого приручил (ну, я думаю, все и так догадались :) * Ojuelos — блины, perder — терять, traje negro de mi nieta — черный костюм моей внучки — испанский, который мы заслужили. * На самом деле, это стало ударом в сердце для автора — на съёмках «Правильного вопроса» с Гудковым действительно выяснилось, что Антон не в курсе всей эпопеи Алисы Селезнёвой (ну или, по крайней мере, части «Гостья из будущего»). Пусть хоть тут Арс наставит его на путь истинный. Ха-ха *голосом Вертера*.