Когда останешься один

      Травмы — это всегда тяжело; душевные или физические — человек все равно чувствует боль, и не всегда так просто ее преодолеть.       Дверь в зал резко отворилась: на пороге стоял Укай-сэнсэй, его лицо искажала невиданная до сих пор эмоция страха и грусти. Парни не успели повернуть удивленные лица к нему, как тот заговорил:       — Хината попал в ДТП, он в больнице, у него вот-вот должна начаться операция, — он остановился, вдохнул и с новыми силами продолжил говорить, — Туда должен будет подъехать Такеда-сэнсэй.       На минуту в зале воцарилась гробовая тишина, будто никто не понял языка, на котором говорил учитель — но нет, сейчас просто никто не хотел верить в это. Никто не был готов принять этот факт, ведь Сё просто опаздывает на утреннюю тренировку… просто опаздывает. Понимая, в каком шоке были парни, Укай решил все же закончить:       — Как мне объяснили врачи, у него открытый перелом левой руки, множество мелких повреждений и ссадин.       После этого он тяжело вздохнул и, еще раз осмотрев парней грустным взглядом, вышел из зала. Воцарилась звенящая тишина, никем и ничем нерушимая; остановилось ли время? Забыли ли все, как говорить, дышать и слышать? Команда Карасуно не знала, что делать, будто зашла в тупик, как в математической задаче, где ответ не найти, ведь там присутствует описка.       Первым из транса вышел Савамура — он долго не решался прервать тишину, но выбора не оставалось:       — Предлагаю отменить тренировку и поехать к нему, я узнаю больницу.       По очереди все подняли глаза и кивнули. Постояв в тишине еще три минуты, ребята, не сговариваясь, стали собирать мячи и приводить в порядок зал. Поскрипывание обуви и их тяжелые шаги было едва слышно. Сегодня тренировки не будет и завтра, наверное, тоже…       День длился невероятно долго, каждая секунда была за две, а тиканье адских часов не переставало бесить каждого. После занятий все без промедлений собрались в зале, и снова воцарилась та жуткая тишина; она заставляла думать — как бы всем не хотелось избавиться от нее, никто так и не смог. Спустя десяток минут она прервалась резким шумом открывающихся дверей зала. На пороге стоял угнетенный Такеда-сэнсэй. Сглотнув, он тихо произнес:       — Вы готовы?       — Да, — ответил Даичи и тихий шепот за его спиной.       Больница находилась в двадцати минутах ходьбы, хотя никто не был в этом уверен. Несмотря на быстрый шаг команды, кто-то снова остановил время и заставил их мучаться во временной петле. Шум листьев на ветру, редкое пение птиц и тихий топот так и не смогли заглушить мысли в опустошенных головах.       Возле входа в больницу их встретила молодая медсестра, и, поприветствовав их медленным кивком головы, она попросила пройти за ней. Больница казалась большим лабиринтом: поворот за поворотом и десятки дверей.       — Его совсем недавно прооперировали, но он чувствует себя довольно хорошо, у вас пятнадцать минут, и прошу, улыбнитесь или хотя бы будьте не такими угрюмыми, как сейчас, так ему будет легче.       — Да, конечно, — скривился в улыбке Дайчи и повернулся к ребятам, — я думаю, все чувствуют одно сейчас, но мы должны пересилить себя ради него.       Выдохнув, Савамура открыл дверь и зашел в светлый кабинет. Вокруг было четыре кровати, но занята только одна, возле окна с видом на какое-то небольшое деревце. Хината тут же повернулся и улыбнулся.       — Я так рад, что вы пришли, тут так скучно…       Он так и не нашел, что еще сказать; парни медленно зашли в палату, но все смотрели в разные стороны и никто на Хинату, который лежал прямо перед ними.       — Ты идиот, — вырвалось у Кагеямы. — Я оторву тебе голову…       Хината снова заулыбался. Он смотрел на Тобио и был готов засмеяться. Они не утешают его, и это дарило ему счастье. Дальше ему угрожал Тсукишима, что вылилось в «смешную» сцену с Танакой, Ноей и Ямагучи, Ячи слезно пообещала принести домашку, Сугавара и второгодки спрашивали, хорошо ли кормят и ничего ли не нужно Сё. Все старались не создавать напряженную тишину, которая и так заняла в этот день слишком много места.       Ушла команда через пятнадцать минут, как и было велено медсестрой, но неприятный осадок недосказанных слов остался за каждым. Из толпы донеслось тихое: «Черт». Да, именно так и только так. Все разошлись по домам, не заметив Кагеямы, который остался сидеть на лавочке недалеко от палаты Сё. Он не мог так просто уйти, не смог бы победить в битве с совестью; только он, Тобио, может и должен сказать все Хинате. Парень поднялся и медленно зашагал к палате друга, обдумывая, что и как он сделает.       Он снова остановился возле серой двери, в коридоре не было ни врачей, ни больных; он быстро оглянулся и вошел в палату, чтобы не привлечь лишнего внимания.       — Уже обед? — не успев повернуть голову, спросил Хината.       — Нет, я хочу поговорить, — тихо ответил Кагеяма.       — Ой, — Хината повернулся к Тобио, — это ты…       Повисла неловкая пауза, через приоткрытое окно в комнату ворвался теплый весенний ветерок и громкое пение птиц. Где-то там солнце грело зеленую свежую траву, люди радовались жизни, но ребята сейчас чувствовали себя загнанными в безжалостную ловушку. Тобио все еще не решался посмотреть на Сё. Исследуя пол, он медленно подошел к койке Хинаты.       — Так о чем ты хотел поговорить? — улыбнулся замученный парень.       Кагеяма пересилил себя и поднял глаза на рыжую макушку перед ним. Сё лежал в большой кровати, на его руке была лангета, на ноге — большой гипс, на его маленькой щеке красовался порез, на локте второй руки кожа тоже была содрана. Его улыбка все еще не сходила с лица, но смотреть на это было невыносимо.       — Садись, — похлопал по краю кровати Хината.       — Ты выглядишь ужасно. Уже говорил с врачом? Все это надолго? Ты сможешь вернуться в волейбол? — как скороговорку протараторил Тобио. Он таки смог это сказать.       — Врач пока не уверен, но думаю, какое-то время я буду отстранен от занятий спортом… — тихо закончил парень.       — Я не смогу играть без тебя, я не смогу играть, пока ты здесь лежишь, пока ты, черт возьми, заперт, — Кагеяма начал переходить на крик. — Почему именно ты, а не кто-то другой…       Дальше слов у него не нашлось, его глаза полыхали, а волосы стояли дыбом.       — Все будет хорошо, — начал заверять его Хината, — я быстро поправлюсь, и мы снова сможем играть вместе, - Парень ненавязчиво улыбался и, чуть приподнявшись, похлопал взволнованного Тобио по плечу.       — Я так рад, что ты сказал мне все это, — Сё опустил глаза. — У меня к тебе будет маленькая просьба: если тебе не в тягость, приходи почаще, я уже успел ощутить всю жуткость этого места.       Несмотря на теплую погоду за окном, по Хинате прошлись мурашки.       — Хорошо, — сказал Кагеяма, — если что-то понадобится, мой номер ты знаешь.       Тобио повернул голову и уставился в окно, он сказал все, что хотел… или не все? Что-то все еще его тревожило и болело, но что же это..?       — Черт, — тихо ругнулся Кагеяма.       — Что-то не так? — моментально ответил Се. — Не переживай ты так.       — Да я не из-за этого, дурак, забудь, — Тобио медленно встал. — Ладно, я пойду, выздоравливай.       — Ага, — бодро ответил Хината.       Дверь закрылась с тихим хлопком, парень остался один. Он еще раз внимательно осмотрел палату и уставился в окно. «Хорошо все-таки, что у меня есть друзья, и Кагеяма так постарался сегодня — если бы он был на моем месте, я бы вряд ли смог ему такое сказать». Хината продолжал думать о недавнем приходе друзей и пытался радоваться, ведь иначе никак.       Близился вечер, заходили родители, маленькая Нацу плакала, но ее смогли успокоить обещанием, что через пару дней брата заберут домой и она сможет сама о нем заботиться. К вечеру зашла медсестра, намазала ссадины пахучей мазью и принесла ужин. Солнечные лучи исчезли из палаты, а потом и с голубого неба. Правой рукой парень взял телефон и принялся отвечать на сообщения: в основном они были от его знакомых из Некомы с пожеланиями скорейшего выздоровления. Закончив, он с грустью посмотрел на свое тело, глаза стали влажными. А ведь Сё ненавидел одиночество и беспомощность, он столько работал не для того, чтобы сейчас лежать здесь. Мысли накапливались в голове, но усталость быстро победила, и Хината заснул. Ветер за окном тихо качал листья и траву, звезды на небе напоминали яркие огоньки надежды, которые так легко потерять в этом мире.