I need You, или Я нуждаюсь в тебе

19 сентября 15:30. Неделя прошла незаметно и без происшествий, что очень радовало профессоров и самого Гарри, а особенно его. Уроки проходили незаметно и с успехом, а походы к Римусу или Хагриду поднимали настроение на весь день, наконец расслабляя. Правда из-за должности профессора ЗОТИ Гарри очень редко виделся с друзьями, но именно сегодня было лишь два урока, поэтому сейчас Поттер сидел на берегу озера в компании одних из самых близких людей. Он и не думал раньше, что преподавать настолько сложно, теперь он прекрасно понимал Снейпа, слишком велика ответственность на твоих плечах, а потому и сорваться не долго. А с другой стороны, Гарри радовался достижениям учеников по его предмету, как своим собственным, и это было невероятным чувством чего-то стоящего. — Гарри, как твои продвижения в преподавании другим факультетам? — Гермиона все также любила уроки, а теперь, когда её лучший друг был преподавателем, то и вовсе испытывала ещё больший интерес к урокам, хоть в это невозможно было поверить. Куда ещё больше? Насколько Гарри известно, Гермиона взяла дополнительные уроки по Трансфигурации и Зельеварению, но пока не говорила друзьям, куда именно хочет поступить после окончания школы. — Знаешь, Герми, я и не знал, что быть учителем и учить чему-то других так интересно. Каждый факультет делает отличные успехи, а это только сентябрь! Когтевран отлично мыслит и благодаря логике открывает много теорий, которые оказываются очень увлекательными. Пуффендуй знает очень много легенд или сказок про то или иное заклинание. А Слизерин? Я не ожидал таких знаний от них, они свободно переводят названия заклинаний, амулетов, а потом благодаря названию могут понять какой даёт эффект заклятие! Это поразительно. Тем более на этом факультете отличная дисциплина. Конечно, иногда Забини может что-то сказать не по делу и нахамить, но никто не обращает на это внимание, а Паркинсон пытается поменять тему. Не знаю, были они такими всегда или их так поменяла война? — Да, война. Страх попасть в Азкабан, вот что их поменяло. — С непонятной озлобленностью заметил Рон, подкинув яблоко прежде чем укусить. — Зачем ты так? Ты не можешь знать всё наверняка, поэтому и осуждать их не имеешь права, мы никогда не дружили с ними, чтобы знать их настоящими. — Гермиона отвлеклась от книги, в которой делала какие-то пометки маггловским карандашом. — Я просто не могу понять, когда враги стали вашими друзьями? Вы их постоянно защищаете, хоть и знаете, что они те еще гады. — А что я должен делать? — Устало спросил Гарри, которому подобные разговоры начали надоедать. — Плевать в них, позволять травлю, радоваться их неудачам, и врать об их успехах? Я тебя не понимаю, Рон, честное слово, давай просто закроем эту тему. — Друг, ты отделился от нас из-за слизней. К тому же, почему они не были ни на одной отработке, а мы ходим каждый вечер? Включая меня и Гермиону. — Рон чувствовал себя обиженным, ведь ради них Гарри мог сделать исключение из своих правил, очевидно, что он не трогал этого Малфоя! Да и вообще, Гарри должен быть на его стороне, а не стоять горой за тех, кто никогда не считал Рона достойным человеком. — Не надо, Рон. Мы обязаны ходить, потому что ничего не предпринимаем и так же ущемляем их. Вспомни, ведь ты кинул Ступефай в безоружного Малфоя. Ты считаешь, что это нормально? — Гермиона окончательно захлопнула книгу на своих коленях, возмущенно смотря на Рона. — К тому же, глупо грести всех под одну гребенку. Тот же Снейп, он ведь оказался Героем, хоть тоже закончил Слизерин. — Ступефай? Он людей пытал Круцио, пытался убить директора Дамблдора! — Он никого не пытал, Рон, — еле сдерживая себя перебил Поттер, его просто раздражали несправедливые замечания Рона о том, чего он вообще не знает, — я это уже говорил. И директора убил не он... Он не смог, я был там и всё видел. Малфой, как и мы, не хотел этой войны и убийств, просто не смог вовремя понять, что все может зайти так далеко. — Отлично, друг, теперь он хороший! А шесть лет издевательств ты выкинул из памяти? Забыл все унижения, драки, оскорбления, подставы? — Ничего не забыл, всё помню, но я умею прощать, его действий я пока не могу понять, но... У каждого своя история и ты должен это понимать, пока ты не побудешь на месте конкретного человека, то и не сможешь его понять. Пойми, ты не имеешь права так отзываться о том, о чем и понятия не имеешь. Нам всем было несладко в годы войны, но это не значит, что наши переживания и проблемы важнее других. — Ты говоришь словно Люпин, я даже удивлена. Может, это и к лучшему, что после войны ты несколько месяцев провел один, у тебя было время подумать все и взвесить. — Гермиона ободряюще улыбнулась, таким образом пытаясь замять конфликт. — Римус и правда оказал на меня большое влияние, но задумываться я стал об этом гораздо раньше, когда Нарцисса Малфой, жертвуя своей безопасностью, не побоялась соврать Волан-Де-Морту, и тем самым спасла мне жизнь. Тогда я понял, что судил о ней только по поверхностным впечатлениям. — Гарри пожал плечами и посмотрел на озеро, на поверхности которого плавало пару листьев с дерева. — Ты заметил, что в каждом разговоре у тебя упоминается эта семейка? — Может, Рон и рад был бы оставить эту тему, но упоминание Гарри о Малфоях снова выбесило его. — Есть такое, но ведь они были там и сыграли важную роль в этой истории. — Да, особенно, когда пытали Гермиону в Мэноре. — Очень тихо, но с явной злостью ответил Рон, что и заставило Гарри подняться, смотря на него сверху вниз, не обращая внимания на то, что Гермиона дергала его за рукав мантии. — Рон, очнись! Тебе не десять лет! Кто пытал Гермиону? Ее пытала Беллатриса, и я никогда ее не оправдывал, и не собираюсь. Она психопатка, только и всего. Но ни Драко, ни Нарцисса, ни Люциус не принимали в этом участия. И, кстати, если ты забыл, то на приказ Беллатрисы, чтобы Драко вызвал Тома, он не стал делать этого. — Уже "Драко"? — Рон не ревновал Гарри в том смысле, который можно прощупать в этих вопросах. Гарри всегда был для него только другом, хоть и дружить с ним было явно не просто. Сначала Рон находился в тени своих старших братьев, а после имел счастье подружиться с Гарри, но и тогда никто не брал его в расчет, а сейчас друг готов ссориться с ним из-за какого-то слизеринского ублюдка. — Да какая, блядь, разница?! Ты себя слышишь? Что тебе плохого сделала миссис Малфой? У неё даже метки нет! Она только плакала у себя в комнате, а перед всеми была холодная и скрывала всю свою боль! Может, Люциус тебя обидел? Чем? Лишь тем, что он считает себя выше других? Он аристократ в хрен знает каком поколении с хреновой кучей состояния в банке, понимаешь? Это предсказуемо! Малфой? Да! Мы были врагами! Ссоры, стычки, драки, но мы были детьми, всего лишь детьми, которые верили в сказки! Рон, его отец никогда не умел выражать свои чувства, хоть выполнял все капризы Драко. Ты об этом хоть раз думал? Он просто был тенью своего отца, ведь Люциус был его объектом для подражания, и потому Драко пытался копировать его манеры, речь, поведение, отношение к другим людям. Малфоя так воспитали, ему доставалось все лучшее, и он в этом не виноват. Но теперь, когда всё позади, ты обвиняешь его во всех грехах. Ты забыл, что для Гриффиндора самое важное это честь и отвага? Видимо, да! Потому что ты на каникулы возвращался к любящей семье, а про атмосферу в его семье мы не знаем ничего, вполне вероятно, что у них в семье не принято выражать открыто свою любовь, а это необходимо каждому. Я сам был таким, но когда я в Визенгамоте увидел его прошлое, я стал отчасти понимать его и уважать за умение идти дальше и терпеть, терпеть, терпеть! Мне было плохо у Дурслей, и мне есть с чем сравнивать. — Да ты готов друзей за него продать! А что он сделал для тебя?! Что? Мы были рядом, были всегда, а он лишь задирал нос и хвастался своим достатком! Он мерзкий. — Рон тоже поднялся, не обращая внимания на попытки Гермионы остановить их, ей это напомнило седьмой курс, когда Рон и Гарри подрались в палатке. — Знаешь, друг, я в десятке самых богатых людей Магической Британии в свои восемнадцать лет. Ну? Я похвастался тем, что у меня действительно есть, я теперь тоже мерзкий? И если ты не видишь разницу, то где ты был на четвёртом курсе? Когда из-за этого проклятого Турнира я терпел унижения от всех? Когда боялся быть пеплом из-за дракона? Когда искал способ не захлебнуться под водой? Или где ты пропадал, когда мы охотились за крестражами? Ты ушёл! Убежал от трудностей, потому что усомнился в надежде, усомнился в себе и в нас! Ты бросил меня и Гермиону в лесу, а сам? Я же все тебе простил, но своим поведением ты заставляешь меня вспоминать об этом. — Гарри знал, что пожалеет о своих словах, но он говорил правду и ему опять стало больно от непонимания лучшего друга. Может, после этого его нельзя будет считать хорошим другом, но ему хотелось вразумить Рона, напомнить, что нет идеальных людей, и все совершают ошибки, черт возьми. — А твой Малфой отличный приятель и никогда не бросит! Ты же так ему доверяешь, что готов оскорблять друга, который к тебе возвращался и помогал. Нас нельзя с ним сравнивать, как ты не поймешь, у нас разные ситуации. — Вот! Ты же сам себе противоречишь сейчас, услышь себя со стороны, Рон. А когда мы были в Адском пламени, Малфой висел над обрывом на одной руке и не полз вверх, потому что Винсент не мог вылезти, он понимал, что тот упадёт, но всё равно пытался помочь до такой степени, что чуть не умер, я видел страх в его глазах, когда его сокурсник упал в этот блядский огонь, они бы погибли, если бы я не вернулся, когда ты кричал спасать свои шкуры. — Сказав эти слова, Гарри отвернулся от Рона, поморщившись, в висках ощущалась противная пульсация, он был в крайне раздраженном состоянии, и понимал, что нужно уйти отсюда, чтобы не начинать ссору заново, ему не хотелось поступать так с Роном, но и боль от несправедливости и неком разочаровании не покидала его. — Я плохой! Но у меня умер брат, которого я любил, умер из-за таких, как он. А ты, Гарри, уже забыл про своих родителей, да? — Рон буквально выплюнул эти слова со зла, не понимая, как сильно упоминания о родителях в подобном тоне задевают Гарри. Поттер развернулся и ударил Рона кулаком в скулу, даже не понимая, что конкретно делает, просто Рон надавил на самое больное, на то, что обычно давили его недоброжелатели в школьные годы. Но одно дело, когда такое говорит тот, кто ничего для тебя не значит, а другое, когда тебя так больно бьет лучший друг. Бьет морально, из-за дурацкой злости. — Я пока... Я пока не хочу тебя видеть, Рон. — Гарри не нашел в себе сил посмотреть на него, просто старался быстрее идти по направлению к школе, появляться сейчас в коридорах Хогвартса не было никакого желания, но оставалось одно место, которое могло его успокоить. Гермиона с сожалением подобрала свою сумку, прижимая к груди учебник, и также ушла с озера, стараясь идти прямо и скрыть слезы. Она не могла принять чью-то конкретную сторону, но в глубине души понимала, что прав Гарри. 18:30 "Не понимаю, откуда у него столько ненависти? Все потеряли кого-то в этой войне и это действительно тяжело принять. Но не все Слизеринцы виноваты в этом, как же он не поймёт? Мы наговорили столько гадостей друг другу, прямо как на четвертом и седьмом курсах. И из-за чего? Из-за моей лояльности к Слизеринцам. И, конечно же, из-за Малфоя. Столько времени прошло, а проблемы всё равно появляются именно из-за него. Я впервые после ссоры с другом не испытываю угрызения совести, почему? Может из-за того, что я говорил то, что думаю, знаю и чувствую? Возможно, но помириться всё же стоит, не сейчас, мы ещё не отошли от этого, слишком злы. Мне надо расслабиться, иначе я не смогу придумать правильные слова, чтобы начать разговор. Может попросить совет у Гермионы? Нужно сформулировать мысль." Гарри взял свою метлу из коморки для спортивных принадлежностей, и вышел под дождь на поле для квиддича. Он уже давно не летал ради удовольствия, в последний раз он садился на метлу в Выручай-комнате. И снова воспоминание привело его к Малфою, это уже становится каким-то наваждением. Везде Малфой. Гарри усмехнулся от нелепых мыслей, и перекинул ногу через метлу, взмывая в воздух. Наверху было прохладно из-за дождя и ветра, но это лишь поможет ему отвлечься от собственных глупых поступков, от слов Рона, который крайне... Разочаровал его сегодня, хотя, если говорить откровенно, то Гарри и сам себя оскорбил своей несдержанностью. Поттер накренил* метлу вправо, а после в пике взлетел еще выше над полем. — Он нихера не понимает. — Рон в злости потирал саднившую скулу, просто прохаживаясь по территории школы, идти к себе и видеть кого-либо не было желания. Его лицо все еще оставалось красным из-за раздраженности, и он ни на минуту не переставал думать о том, что Гарри принял сторону врага, а не его. Гарри не был прав, он не видел того, что Малфой остался таким же ублюдком. Таким вечно в жизни везет, живется им легко, а он? Вечно его проблемы никого не интересуют. Мама всегда уделяла больше внимания Биллу, Чарли, Перси, а про него просто забывала. Даже не могла запомнить, какие именно сэндвичи он любит, будто специально. Близнецы только и делали, что издевались над ним все детство, он никогда не был любимчиком даже в собственной семье. Слева от него пролетела птица, и Рон поднял голову, махнув рукой, как заметил Гарри над полем для квиддича. — Гарри? Рон остановился посреди поля, просто тупо смотря наверх. То, что он увидел, взбесило его еще больше. Он места себе не может найти, постоянно думая над тем, что произошло, а Гарри просто летает, будто ничего не случилось, обесценивая их ссору и мнение Рона. Руки сжались непроизвольно в кулаки, прямо как у Гарри сегодня, когда он имел смелость ударить его из-за Малфоя, хотя... О чем еще говорить? Гарри ничем практически не отличается от Малфоя. Он только появился на свет, а уже стал героем большинства сказок, рассказов взрослых, все восхищались им, даже ни разу не видев, все внимание было только для него, а потому многие допускали ему поблажки. Даже тот факт, что его выбрали ловцом команды на первом курсе, никого не смутил. А это была его, Рона, мечта! Показать всем, что он чего-то стоит, что его тоже нужно любить, как и остальных! И мало того, что у Гарри было внимание всех, так еще и огромный счет в банке делал из него принца на белом коне для многих девчонок. А он, Рон, постоянно в чьей-то тени, но он и с этим смирился, лишь бы быть достойным другом. Но теперь он видит, что Гарри на его жертвы просто наплевать. Наплевать. Наплевать. Рон бездумно вытащил палочку из рукава с такой силой, что чуть не проткнул тонкую ткань наконечником, он не мог в эту минуту здраво мыслить или же остановиться, будто на него наслал кто-то Империус. Его зрачки стали шире, а губы пересохли, лицо покраснело еще больше, будто он стоял под солнцепеком, а пальцы сильно сжали древко, направляя его вверх. Ноги дрожали, и он это чувствовал, будто может упасть на землю, но злость полностью поглотила его, обычно в книгах, которые любит читать Гермиона, такую ситуацию описывают как "состояние аффекта". Но Рон забыл обо всем из-за раздирающей его злобы. — Акцио, метла Гарри Поттера! — Он ощутил в левой руке крепкую рукоятку, и только после этого с ужасом посмотрел на то место, откуда сейчас неизбежно падал Гарри...