История из Скотленд-Ярда

      Городские улицы наводнили толпы протестующих. Агрессивная молодежь в очередной раз радикально выражает свою позицию. Последнее время такие пикеты вошли для всех в привычку. Местные и власти с каждым разом обращали все меньше и меньше внимания на хилые потуги общества к изменению устоявшегося в стране и городе порядка.       Сегодня же это светопреставление было как нельзя кстати. Тихий еле заметный митинг перерос в целую процессию. Агрессивно настроенная толпа плотнее сжимала в кольцо одно из зданий Лондонского сити. Со стороны пролетарского Ист-Энда надвигалась новая волна радикальных тинейджеров и молодежи постарше. А вот Вест-Энд явно не желал вмешиваться в разборки работяг с властью. Там жизнь всегда текла особенно размеренно. Здесь любая проблема имела валютное решение.       Все силы полиции и пожарные расчеты Ист-Энда были брошены на устранение агрессивной процессии.       Некоторое время я оставался на парковке участка, по полицейской волне передавали свежие новости «по ту стороны счастливой жизни». Несколько полицейских получили ожоги от брошенных в толпу силовиков бутылок с зажигательной смесью. Многие пострадают в этих беспорядках, возможны потери, но мне лишь раз пришлось принимать участие в подобном мероприятии. Это было давно и сразу после академии.       Бессмысленная возня коллег мне на руку. Вряд ли кого-то заинтересует перестрелка на окраине в такое время, да и отправить туда совсем некого, кроме меня самого, а я и так планирую принять в этом непосредственное участие.       Еще с минуту продолжаю сидеть в автомобиле и тарабанить пальцами по рулю. Большим пальцем руки нащупываю заусенец на указательном. — Блять! — шиплю от неприятного ощущения, когда кожица начинает отрываться.       Подношу палец ближе к лицу и рассматриваю самозванца. Я привык делать маникюр самостоятельно поэтому, тут же не задумываясь, подношу палец ко рту и пытаюсь откусить чертов заусенец. Вот-вот, нащупываю его языком, закусываю между зубов и одергиваю руку. — Твою мать! Что ж так больно то, а? — обращаюсь в пустоту.       Мимо проходящая фифа в красных сапогах на шпильках и облезлой белой шубке подскакивает на месте. Замечаю, что окно в авто я закрыть забыл. Опускаю стекло до предела и высовываю физиономию наружу. — Эй, цыпочка! — «красотка» теряется и вертит головой из стороны в сторону, но все же обращает свое внимание ко мне, — Куда спешит такая малышка? — цыпа краснеет и смущенно отводит косые глазки в сторону, — Постой-ка, у тебя что-то на подбородке! Пытаюсь приглядеться к области рта, где красным месивом красуется помада, — У тебя что-то вот тут, — указываю пальцем на свой под бородок, — Да, прям здесь, — она недоуменно елозит ладонью по губам и подбородку, — Ах, я понял, ты просто сперму забыла стереть.       Глаза шлюшки вспыхивают, и, топнув ножкой, она шлет меня на тот орган, что пару минут назад она охотно брала в рот. — И я был рад тебя видеть, малыш! Если ты работаешь у Ди, то я сегодня заскочу к тебе! — кричу я вдогонку. Дамочка бросает через плечо сердитый взгляд и выставляет вперед средний палец. — Ах, ты паршивка, я тебя, блять, поперек перееду, сука! Иди сюда, тварь! — потаскуха пуще припустила вдоль улицы, звонко цокая сбитыми набойками шлючьих сапог по брусчатке, — Я тебя найду! Я так тебе вгоню, что членом гланды с другой стороны пощекочу!       Сука, довела меня! Завелся с пол оборота. Видимо, так влияет долгое воздержание, да и давненько я не нюхал. Сегодня же заеду к Ди. Выпущу пар, иначе точно сорвусь на Элайджу и возьму девчонку силой. А фантазия уже рисует, как я трахаю блондиночку на подоконнике, а соседи с завистью подтирают слюни, пока я объезжаю свою соседку. Серое неприметное авто въезжает в одно из самых известных среди торчащей молодежи и не брезгующих тухлыми шкурами клерков. Дурная слава этого закутка дошла до самых отдаленных уголков страны. Беспредел здесь был обычным делом, как средь бела дня, так и под покровом ночи. Глушу двигатель, в свете фонарей вижу приближающиеся ко мне фигуры. Пятеро торчков шуршат вдоль тротуара. — Хэй, это мы! — верещит толстый. Пытаюсь прищуриться, но черта с два. — Кто «мы»? — по голосу я и так догадался, но мне доставляло валять дурака. —Мы, — повторяет толстый, — Бен… — Захлопнись, свинья! Никаких имен, тупоголовый! — еще и этот ублюдок выводит меня из себя, — Прыгай в тачку, а вы, — тычу пальцем в толпу олухов, — Стоите здесь и не щелкаете!       Мы забрались в машину, олух растекся по сидению, будто перебродившее тесто и с дикой отдышкой затараторил: — Они почти всех наших положили. Это не местные. Они даже не гражданские. Я видел их оружие. Они подготовленные. Кто-то слил места и время наших поставок. — Притормози, Винни! Я не успеваю за твоим шаловливым языком,— растираю виски указательными пальцами, — То есть ты хочешь сказать, что какая-то крыса заложила меня и теперь нас придавили из управления? Толстый судорожно кивает головой так, что трясутся сиськи. — Ты охуел? Я для чего тебя поставил курировать эту точку? Чтобы каждая сука могла слить мою информацию? — Нет, сэр! — завопил бедолага. Краем глаза замечаю оживление на улице. — Заткнись! — бросаю мимолетом, увлеченный событиями за стеклом, — Какого?.. — выбираюсь из тачки.       Слышу, как следом хлопнула пассажирская дверь. Из темноты трущоб раздается резкий хлопок и меня отбрасывает к машине. Вся левая рука неистово горит, а по предплечью струится кровь. Без разбора прыгаю в тачку и, едва совладав с рукой, завожу двигатель. Все о чем только могу думать: «Нас накрыли».       Нужно убираться. Точно знаю, куда ехать. Ди никогда не откажет в помощи, даже когда мои проблемы чреваты для нее и ее бизнеса. Эта старуха у меня в долгу.       Да уж, не при таких обстоятельствах я планировал свой визит в дом терпимости. Погони, к счастью, за мной нет.       Все сиденье залито кровью, руку сводит судорогой. Подъезжаю к супермаркету и бросаю тачку за баками. Отсюда придется ковылять пешком. Выбираюсь наружу, опираясь о крышу авто здоровой рукой, забираю с заднего сидения плащ. Наматываю плащ в несколько слоев на руку и перевязываю поясом. Успею дойти до притона, пока кровь будет пропитываться через повязку.       Не успеваю ввалиться в знакомое заведение, как тут же меня окружают нимфы в бесстыжих нарядах. Сегодня здесь малолюдно. Рабочая неделя не время для утех, но только меня это касается в последнюю очередь. Замечаю, как оживился бармен и, нырнув под стойку, закопошился. Звонит старухе, это мы уже проходили. — Водки! — командую, подходя к бару, — Живее! Мальчишка от страха роняет телефон и трясущейся рукой нащупывает бутылку водки за спиной. — Благодарю, — откупорив бутылку, отпиваю щедрую порцию, — Уже сообщил хозяйке? — воспаленным взглядом гипнотизирую молокососа. — Сообщил, — слева от меня возникает сморщенная блондинка, — Помоги ему! — Ди обращается к девушке за спиной.       Рыженькая выныривает из-за спины куртизанки и, схватив меня за здоровую руку увлекает за собой. Не растерявшись, прихватываю с собой недопитую бутыль.       Девка завела меня в апартаменты Ди. Рыжеволосая нимфа в бордовом пеньюаре принялась разматывать плащ. Бледной девичье лицо скрывала плотная черная маска. Не проронив ни слова, сучка тоненькими пальчиками в латексных перчатках принялась расстегивать мой пиджак и, аккуратно стянув, уложила его на кровать. Я с интересом наблюдал за ее манипуляциями. Не церемонясь рыжая с силой дернула за рукав рубашки и тот остался у нее в руке. — Полегче, малыш. — я зашипел от боли, а девчонка плеснула на рану немного водки.       Пуля прошла навылет и это уже успокаивало. Девчонка обработала рану и наложила швы. Ее хладнокровие и мастерство говорили о том, что она знает свое дело и это ее не первый опыт. — Уже занималась этим раньше? — пытаюсь вывести рыженькую на разговор. Девчонка кивает и, собрав окровавленные тряпки, утаскивает их в ванную. — Неразговорчивая. — бубню себе под нос и делаю добрый глоток горячительного.       Нимфа возвращается из ванной и подходит вплотную. В приглушенном свете с трудом вижу блеск ее глаз. Она наклоняется к моим ногам и подобрав пояс от плаща заходит за спину. Она привязывает один конец пояса к здоровой руке, а второй несколько раз обматывает вокруг стула и завязывает бантиком на груди. Руки скользят к поясу брюк, и она расстегивает ремень. Ловко.       Также быстро она расправляется с моей ширинкой и запускает руку в трусы. Дружок приветливо встречает руки нимфетки в прохладных латексных перчатках. Она ловко вынимает стояк из трусов и без промедления глубоко заглатывает, пульсирующий член. Одной рукой она держится за мое бедро, а другой придерживает огненную шевелюру. — Твою мать! — со свистом вдыхаю и пытаюсь схватить копну рыжих волос, чтобы засадить глубже в глотку, но руку резко простреливает жгучей болью. Так вот к чему эти игрушки со связыванием. Не любит, когда ее контролируют. — Ты первая медсестра, — закатываю глаза и сжимаю в кулак здоровую руку, — Которая так квалифицированно оказывает медицинские услуги. ***       Под утро добираюсь домой. Всю ночь меня развлекала новая знакомая, да так, что я и забыл как очутился у Ди.       Поворачиваю ключ в замочной скважине и вваливаюсь в дом, позабыв закрыть дверь на замок.       В кухне замученная Элайджа пьет чай. Горьковатый запах ромашки заставляет сокращаться диафрагму. — Доброе. — обращаюсь к соседке. — Доброе. — отзывается соседка и отводит взгляд в сторону. «Это смущение?»