•• ≪────≪•◦⚜◦•≫────≫ ••
Некоторые приносят радость, куда бы они ни пришли, некоторые — откуда бы они ни ушли. Оскар Уайльд
Flashback
Ночной небосвод был заполнен тучами, которые скрывали свет луны, превращая все от окраин до центра города в темную бездну. Бездну, которая скрывала в себе правду и открывала истинный облик каждого человека, ведь в этой бездне все равны. Многие люди боятся этой темноты, пытаясь спрятаться, как будто это возможно . Ведь если так задуматься, эта бездна, темнота, есть в каждом из нас, просто у каждого есть выбор: окунуться в это дерьмо с головой или же грести изо всех сил. — Вэй Ин, потерпи еще чуть-чуть, мы почти дома, — помнится, это было пять, а может шесть лет тому назад, много воды утекло с тех времен. Но одно можно было сказать точно, Цзян Чэн никогда в жизни больше не захочет испытать тот животный страх и адреналин, который мешал правильно думать и решать проблемы. На одежде не осталось ни кусочка чистого или целого места. Темно-синие джинсы были разорваны в клочья от укусов бродячих собак, а в местах, где не хватало ткани, виднелись открытые раны, которые до сих пор кровоточили. Кожа вокруг рваных ран была вся в грязи, но не это было самым ужасным. Ужасным было то, что из-за рваных краев раны мясо на правой ноге буквально висело на измочаленных жилах, причиняя тем самым неимоверную боль. Будет чудом, если те монстры ни чем не болели и не занесли какую-нибудь заразу или инфекцию. Руки находились тоже не в лучшем виде, когда Вэй Ин пытался убежать от трёх больших собак, то споткнулся и упал, разодрав кожу рук в кровь. Когда он упал, то сразу же перевернулся на спину, и это стало самым плохим решением, ведь эти дворняги решили начать кусать его за лицо. Вэй Ин очень боялся их укусов, и поэтому сразу же выставил кисти рук вперёд. Он пытался закрыться ими от укусов собак, когда на него посыпался шквал из болезненных укусов. Ран было настолько много, что в некоторых местах без хирургического вмешательства никак нельзя было обойтись. Руки находились тоже не в лучшем виде. Когда Вэй Ин пытался убежать от трёх больших собак, то споткнулся и упал, разодрав кожу рук в кровь. После падения он сразу перевернулся на спину, инстинктивно желая отдышаться после бега и прижать саднящие ладони к груди. Это оказалось не лучшим решением, ведь дворняги мгновенно нацелились на его лицо, опаляя смрадным горячим дыханием. Вэй Ин очень боялся их укусов, и поэтому сразу же выставил кисти рук вперёд. Он пытался закрыться ими от укусов собак, когда на него посыпался шквал из болезненных укусов. Ран было настолько много, что в некоторых местах без хирургического вмешательства никак нельзя будет обойтись. — Вэй У Сянь, не закрывай глаза! Смотри на меня, только не закрывай глаза! — руки Цзян Чэна дрожали, а в крови бурлил страх и адреналин. Представьте себе шок шестнадцатилетнего подростка, который увидел своего брата в луже собственной крови с открытыми ранами. Вэй Ин постарался не закрывать глаза и даже попытался улыбнуться, но получилась лишь горькая усмешка. Он чувствовал боль во всем теле, будто вместо привычной человеческой крови по его венам разливается кипяток. Веки становились такими тяжёлыми, что держать их открытыми было чем-то из разряда фантастики. Реальность была такой болезненной, а обморок таким желанным, ведь он не будет чувствовать всей этой боли и усталости. — Цзян Чэн, прости, — в тот момент Цзян Чэн даже не понял, за что извиняется этот придурок, который возомнил его своим младшим братом.Flashback
— Вэй Ин, завтра нам нужно будет съездить на Мендон. Цзинь Лину в этом году идти в первый класс, мы не сможем в один момент купить всё, поэтому я считаю, что лучше каждый месяц собираться по чуть-чуть, — сидящий напротив человек кивнул, говоря, что так оно и есть. Лицо его впервые было таким спокойным и бесстрастным. Работа с людьми забирала очень много сил. — Ещё мне нужно купить кое-что по мелочи, — когда Цзян Чэн говорит «кое-что», лучше не уточнять, а то по дому может разойтись такой крик, потом пожалеешь, что вообще открыл рот. Между двумя старшими дядями сидел, собственно, сам Цзинь Лин. Он лишь помалкивал, медленно разжевывая омлет в форме сердечка с морковью и сладким перцем. В голове у него горел вопрос: почему его старший дядя никогда не покупает ничего себе, когда ему, Цзинь Лину, достается в этой семье все самое лучшее. — Старший братик Сянь-Сянь, почему ты никогда ничего не покупаешь себе, а все самое лучшее отдаешь мне и братику Чэн-Чэну? — в ответ на это мужчина с серыми глазами лишь улыбнулся и погладил по голове маленького непоседу. Этот ребенок был очень сильно похож на своего покойного отца Павлина, хотя о мертвых не принято плохого говорить. — А-Лин, в семье все самое хорошее отдают детям, потом младшим, а уж потом только взрослым. А насчёт А-Чэна, он же младше меня? Значит он младший, а значит все хорошее, что у меня есть я сначала отдам ему, а потом, что останется потрачу на себя, — при этих словах Цзян Чэн посмотрел на своего шисюна. Он ведь заменил ему всю семью, и прямо сейчас отдает всего себя, чтобы они с Цзинь Лином ни в чем не нуждались, хотя сам Вэй У Сянь старше А-Чэна всего на два года. — Но ведь это нечестно, — детское личико покраснело и могло соревноваться по цвету с самим помидором. Маленькие ладошки сжались в кулачки, а ножка так и хотела сильно топнуть, чтобы показать характер. Правая рука Вэй Ина стала проводить по копне непослушных волос, на шее и в плечах чувствовалось напряжение и усталость: — Цзинь Лин, так и должно быть в нормальных семьях, на этом разговор окончен, — Вэй Ин не любил поднимать такие темы, ведь после них Цзян Чэн снова начинает себя корить и ненавидеть, потому что позволил Вэй У Сяню пойти на работу вместо того, чтобы поступать в университет и учиться. Хотя Вэй У Сяню самому не лучше от этой темы, у него тоже были свои мечты, когда-то были. Ребенок недовольно посмотрел на своего старшего братика, а потом встал со стула и пошел в зал. В зале было много игрушек. Безусловно, у Цзинь Лина никогда не было дефицита ни в чем. — Вэй Ин, я недавно нашел одну подработку, — руки были опущены под стол и стали шарить в кармане узких джинс. И в следующий момент на стол были выложены пятьдесят тысяч вон. Аметистовые глаза смотрели куда угодно, но только не на старшего брата. Пальцы немного нервно мяли ткань кухонного полотенца, которое лежало на столе. Серые глаза не отрываясь смотрели на купюры, а потом расширились и покраснели. Правая ладонь накрыла рот, чтобы не дать главе семейства расплакаться навзрыд. В тоже время левая рука начала подрагивать: — Цзян Чэн, чего тебе не хватает? Я устроюсь на четвертую работу, буду разносчиком еды. Я, я, я вроде бы ни в чем ни тебе, ни Цзинь Лину не отказываю? Я работаю на трёх работах ради вас, — и это было правдой, Вэй Ину было очень больно понимать, что он не справляется с ролью защитника и добытчика семейного очага. Ему было очень больно, он ведь дал слово сестре, что сделает все ради будущего их младшего брата и ее сына. — Вэй Ин, прошло уже больше семи лет после смерти сестры. Уже больше семи лет ты обеспечиваешь нас с А-Лином всем. Я начал подрабатывать не потому, что нам не хватает денег, а для того, чтобы немного помочь тебе. Чтобы ты уволился с одной работы, — руки Цзян Чэна сжались, а в глазах будто засверкали грозовые молнии. — Цзян Чэн, ты ведь ещё учишься, — со стороны собеседника послышался ядовитый смешок. На губах играла горькая усмешка. — Вэй Ин, в следующем году я закончу академию, — остался всего год до выпускного дня и Цзян Чэн сможет пойти работать стажёром в полиции Южной Кореи. — Вэй Ин, пойми, ты не можешь до конца своей жизни быть никем. Кроме того, помнишь, ты хотел когда-то стать иллюстратором или дизайнером? — серые глаза стали стеклянными. Было грустно вспоминать тот отрывок своей жизни, когда пришлось бросить все свои мечты, желания и силы. Просто похоронить себя. — А-Сянь, шицзе не хотела бы, чтобы ты так и остался неприкаянным существом, — теплые руки прикоснулись к обжигающе холодным. В комнате стояла губительная атмосфера, которая заставила бы любое другое живое существо прогибаться под собой. — Может ты и прав, ты давно уже не ребенок и должен сам зарабатывать. Я подумаю в течение недели до следующей смены, если все будет хорошо, то я буду работать в ночном клубе на полную ставку, — от этих слов Саньду Шеншоу почувствовал облегчение, ведь камень, который он носил на своем сердце все эти семь лет разбился. Теперь он стал на шаг ближе к тому, чтобы сделать самого близкого для себя человека абсолютно счастливым. — И я посмотрю, что можно будет сделать с моим поступлением.***
— Лань Чжань, ты не думаешь, что было посредственным решением пойти кушать в «KFC»? — рецепторы, привыкшие к пресной еде, сошли с ума от остроты куриного мяса. Алебастровые пальцы потянулись к стаканчику со спасательной газировкой. — Брат, он здесь, — голос был хрипловатым и слегка надломленным от долгого молчания. Язык нещадно жгло, а уши горели ярким румянцем. Лань Си Чэнь слегка удивлённо посмотрел на Младшего, а затем начал аккуратно поворачивать голову в сторону взгляда брата. И действительно, сзади них стоял тот самый паренёк с высоким хвостом. Сегодня на нем были простые светлые джинсы и футболка в белую полоску. Где-то в густой шевелюре были зацеплены солнцезащитные очки, а на правом ухе виднелась серёжка в виде креста. — Чэн-Чэн, А-Лин, вы что будете? — и в этот момент к нему подошёл таксист, а сзади него шел малыш, который потом показательно отвернулся. От этих действий лицо Вэй Ина сделало недовольную гримасу и он опустился на одно колено, чтобы что-то сказать ребенку. Он говорил очень тихо, чтобы его мог услышать только племянник. — А-Лин, мы с Цзян Чэном очень волнуемся за тебя. Не обижайся на него, он не специально, ты же его знаешь? — получив утвердительный ответ, Вэй Ин продолжил: — Нельзя самому уходить никуда, ты пойми, есть добрые люди, а есть злые, которые похищают вот таких маленьких, сладких деток. — Я не маленький, в этом году я уже иду в первый класс! — в ответ на реплику ребенка, Вэй У Сянь лишь беззаботно улыбнулся и поднял его на руки, чтобы малышу было удобно выбирать еду. Он всегда так делал; ему нечего ответить, его поливают грязью за спиной, а он лишь грустно улыбается. Если двое студентов были вполне обычно одеты и не выделялись дороговизной одежды, то ребенок был совсем другой. Было видно, что все самое лучшее было отдано малышу. И это было видно не по именитым названиям брендов, он просто выглядел отлично. Очевидно, что дяди его очень любят. Трое посетителей ещё некоторое время постояли у кассы, а потом отправились за занятый столик. Оказалось, что они сидели прямо напротив двух нефритов. — А-Чжань, может подойдёшь и познакомишься? — в глазах Лань Хуаня плясали черти и мракобесия. Если бы дядя увидел этот его взгляд, то точно бы провел воспитательную лекцию. Янтарные глаза потемнели — это значило, что лучше перестать шутить и вообще забыть, как говорить. Уши перестали краснеть и стали вновь обычного оттенка. — Я не знаю, как мне начать разговор? — вся эта угрожающая аура, исходящая от второго нефрита, испарилась и на смену ей явилось уныние и подавленность. Руки потянулись к телефону и разблокировали его, а дальше зашли в приложение, замерев без движения. — Братик, братик, — старший Лань прикрыл глаза, — Смотри и учись, — и с этими словами тушка первого нефрита удалилась в сторону столика, который был расположен напротив. Походка Лань Хуаня была уверенная, но в один момент он резко наклонил корпус вперёд, будто потерял равновесие и споткнулся. Стакан с газированным напитком вылетел у него из рук, а его содержимое вылилось на парня в фиолетовой толстовке без рукавов. Сначала Цзян Чэн ничего не понял, ведь все произошло так быстро, что он даже не успел среагировать, как с волос начал стекать липкий напиток, который продолжал свой путь по всем лицу, от самого лба до подбородка, и медленно падал, исчезая в ложбинке между кожей и кофтой. От понимания случившегося захотелось начистить морду тому говнюку, который настолько неуклюж, что споткнулся на ровном месте. Взгляд глаз цвета летних молний встретился с шоколадным. Их хозяин показался таким милым и наивным, что желание набить морду слегка остыло. — Простите, пожалуйста, мне так неловко. Давайте я вам помогу? — эти глаза были так похожи на глаза его любимицы — Жасмин. Вань Инь лишь молча согласился, пока красавец-незнакомец отводил его в уборную. Как ни странно, но подойдя к раковине, наваждение спало и на место ему явилось раздражение. — Тебе повезло, что сегодня у моего племянника день рождения, и только поэтому я тебе ещё не разукрасил лицо, — холодная вода приводила мысли в порядок. От образа наивного и очень огорчённого парня не осталось и следа. На лице вновь заиграла ухмылочка, а в глазах отжигали маленькие демонята под песни «Джигурды». Изящные руки лежали на груди, а глаза оценивающе смотрели на неплохие округлости. Шаловливые руки потянулись к попе Цзян Вань Иня. От таких действий Цзян Чэн машинально направил кулак в сторону лица с улыбкой, как у чеширского кота. — У тебя неплохая задница, — а после нежные губы впились в губы Цзян Чэна. Язык Си Чэня воспользовался лёгким замешательством таксиста и проник в чужой рот, очерчивая кончиком языка белые зубы. А после поспешил вернуться назад, чтобы закончить поцелуй. По подбородку Си Чэня начала стекать алая кровь — этот злой щенок успел укусить его нижнюю губу до самой крови. Хотя Лань Хуаню как раз-таки нравились вот такие строптивые экземпляры. — Ты че из этих? — шикарный вопрос Цзян Чэн, нет блять, он не голубой, просто ему очень нравится трогать чужие, мужские жопы, а потом целовать их обладателей. Логики Цзян Чэну не занимать, только он мог задать настолько глупый вопрос. — Это мой номер, захочешь повторить, обращайся, — проигнорировав вопрос, Лань Хуань подошёл к раковине, чтобы промыть ранку и смыть кровь. Бумажное полотенце приблизилось к ранке и их обладатель слегка зашипел. А после первым покинул уборную комнату, оставив Цзян Чэна в гордом одиночестве.