Together forever (Вместе навсегда)

      Жара в субботу стояла просто неимоверная. Токио плавился под июльским солнцем, как сливочное масло на раскалённой сковородке, и жители сего города плавились вместе с ним. На улице никогда не было так не многолюдно, все в основном предпочитали прятаться по кафешкам и магазинам, где вовсю гудели кондиционеры и продавалось по скидке такое нужное сейчас мороженое. Красота же!.. Вот только отнюдь не все в этот день радовались (мороженое же в полцены!) или грустили (жара — действительно неимоверная).       Усаги смахнула со лба капельки пота и продолжила свою работу — развешивать амулеты на витрине в храме Рей. И как бы ей не хотелось посидеть в «Короне» с прохладительным напитком вместе с Мамо-Тяном, обещание есть обещание. Это раз. А два: Мамору пару дней назад уехал на конференцию в Осаку, и Усаги теперь маялась от скуки и безделья. Того и быстро согласилась помочь Рей в её храме. Правда, в наказание за испорченный томик манги (совсем случайно — Луна отвлекла Усаги, и сок попал прямо на цветной разворот) мико заставила подругу облачиться в храмовое кимоно. И теперь Усаги плавилась от жары в этом длинном одеянии и проклинала Рей на чём свет стоит.       — Ты вешай аккуратненько амулеты-то, — ехидно приговаривала мико, активно работая метлой. Казалось, ей было даже совсем не жарко, — а то все покупатели разбегуться от некрасивого прилавка.       — Их и не появится сейчас, — бормотала себе под нос Усаги, но работать дальше — работала. Ведь чем скорей она справится, тем быстрее попадёт в «Корону». Пусть и без Мамору, конечно, но коктейля очень уж хочется. Но скорости не прибавляли ни жара, ни хихикающая над ней ЧибиУса, сидящая недалеко в тенёчке с несколькими одноклассницами.       — Что за вредный ребёнок? — продолжала ворчать девушка, со слезами на глазах думая о загубленном выходном. И какой чёрт её дёрнул предложить помощь Рей? Она бы сейчас могла купаться в озере вместе с родителями, но нет! Она развешивает дурацкие амулеты и умирает от жары в ужасном кимоно. Что за несправедливости жизни?       А потом ещё кто-то посмел прийти сюда! Что за наглость — в такое-то пекло? Усаги явно слышала чужие шаги и голос Рей, здоровающейся с этим незнакомым челове… Стоп, стоп, стоп! Погодите-ка. Как-как она его назвала?       Усаги, отложив амулеты в сторону, не успела и обернуться. Как такие знакомые и родные руки мягко обхватили её плечи и резко, но нежно заставили сделать поворот на сто восемьдесят градусов. Девушка тихонько охнула, по инерции делая шаг назад, и встретилась взглядом с парой любимых синих глаз. Мамору, который должен был вернуться только завтра, сейчас нависал над ней, одной рукой опираясь о стену за спиной Усаги, а второй — придерживая девушку за плечо.       — Мамо-Тя… — хотела было счастливо пролепетать Усаги, но ей не дали такой возможности. Мамору переложил вторую руку ей на затылок и, притянув к себе, крепко поцеловал. Так целуют, только когда расстаются на годы, но юноша не видел своей любимой несколько дней (какой ужас!) и по приезду решил в первую очередь поздороваться с ней.       Растаяв, Усаги ответила на поцелуй, и её руки, дрогнув, коснулись его торса. А затем медленно, словно девушка желала прочувствовать каждое прикосновение, поползли вверх по груди Мамору, и вскоре Усаги пальцами зарывалась в жёсткие пряди тёмных волос возлюбленного. Юноша, другой рукой обняв её за талию, и не думал отпускать куда-либо свою златовласку. По крайней мере до тех пор, пока Рей не очухалась от такой наглости и не вспылила:       — Эй, эй, эй! Это ещё что за фокусы? — пылала праведным гневом она, размахивая метлой, как орудием возмездия, — а ну — прекратить непотребство в моём храме! А то ишь чего надумали! — Рей замахнулась помелом и уже хотела надавать наглецам по первое число, но Мамору успел пресечь это безобразие. Оторвавшись на секунду от Усаги, юноша рукой перехватил метлу и сурово взглянул на мико:       — Цыц! Не хулигань. Я соскучился. Неужели я не могу просто так взять и поцеловать свою любимую девушку?       Рей опешила, не зная, что и ответить на такое наглое заявление. И пока она думала, Мамору успел ещё раз поцеловать свою Усако, которая довольно висела на нём и радовалась жизни. Даже такой жаркой, как в этот день. Тут-то Рей и не выдержала:       — Вот что, кролики мои! Брысь отсюда! — она снова замахнулась на парочку метлой, — и не совращайте мне тут детей, — девушка покосилась в сторону хихикающей ЧибиУсы и её подружек, — безобразие какое. В моём храме! Надумали тут…       — Нам тут не рады, — философски заметил Мамору, — предлагаю удалиться.       — А-ага, — протянула Усаги. Она даже и не слышала ворчаний подруги! А всё потому, что когда Мамо-Тян целует её, девушка забывает обо всём на свете. А когда он целует неожиданно и внезапно — это чертовски головокружительно и до одури приятно. Поэтому сейчас она безропотно позволила Мамору взять её на руки и унести подальше. Туда, где жара не давит на усталый мозг, а Рей не читает нотации, что, где и как им можно, а что — нельзя.       Как говорится: любовь любовью, а чужие глаза — только лишние.