when did i fall in love with u?

в моих легких прорастают цветы. в моих лёгких прорастает ебаный сад. скажи, почему ты любишь эти чертовы розы? шипы впиваются в кожу и застревают в глотке, боль невыносимая. — я не люблю. я просто ненавижу тебя, даже больше своей никчёмной жизни. я ненавижу, когда ты смотришь вот так на меня, своими жалостливыми глазами, пока блядские кроваво красные лепестки выталкиваются из моих легких через глотку, раздирая стенки. отвернись, прошу. если вспомнить, то тебя я знаю немного, и даже не имеет значения, что мы знакомы с детства. если бы я был осведомлён о тебе хоть капельку, то не влюбился бы так наивно. не выплёвывал бы дурацкие шипы смешанные с кровью, моей кровью. впервые, когда это было? когда я начал любить тебя? это было десять лет назад? когда ты заботливо клеил на мой раненый пальчик пластырь. или это было три месяца назад, когда ты уснул под моим боком, зарываясь носом в шею? я не хочу знать. потому что я не отмотал бы время, чтобы перестать любить тебя. — лукас! — кричишь ты ещё со входа, протискиваясь сквозь плотную толпу, но я не обернусь. я ни за что не посмотрю на тебя. — лукас. — повторяешь ты уже тише и ближе настолько, что я могу чувствовать твоё тепло своей спиной. прошу, перестань и отойди. лишь от твоего голоса я чувствую, как в легких жжёт настолько, что сейчас же хочется все выблевать. но мне нечем, кроме как ебаными цветами в своей груди. — я купил тебе булочку с корицей, ты же любишь корицу. — твоя рука с обмотанным на указательном пальце пластырем тянет кусок хлеба. — на самом деле я хотел приготовить сам, но у меня не вышло. — обиженно бормочешь, хватаясь за лямки рюкзака. — не стоило так стараться, ты поранился. — кончики твоих пальцев как всегда холодные, как и в детстве. — все равно у тебя никогда не получается нормально готовить. ты обиженно выпячиваешь губы и делаешь вид, словно меня тут нет. лучше бы ты так сделал в день нашего знакомства. до того, как я полюбил тебя. но мне кажется, даже это бы не помогло. ты ведь всегда знал, что я наблюдал за тем, как ты играешь на пианино. — не дуйся. — твои обесцвеченные волосы все равно мягкие на ощупь, — лучше оставь готовку мне, пока ты все свои пальцы не изрезал. тебе ведь надо беречь их. — да. — ты улыбаешься, убираешь мою руку со своих волос и крепко сжимаешь в своей ладони. если бы не эти цветы, я бы мог обманывать себя, думая, что ты тоже влюблён в меня. но это не так, хотя ты пытаешься это сделать. не обманывай себя, чону. — может все таки сделаешь операцию, прошу? я не могу смотреть как ты медленно умираешь из-за меня. — это не из-за тебя. как бы я хотел последний раз коснуться твоей кожи, ощутить кончиками пальцев то тепло, что грело, не смотря даже на убивающий меня блядский сад в моей груди. там уже столько цветов, сколько я бы не смог тебе подарить. но если есть хоть крошечная возможность, то ты примешь этот сад в подарок от меня? ты не примешь.