Почти серый

      Интересное чувство, когда в голове абсолютная пустота. Иногда она мешает, когда, например, надо что-то сказать, а иногда дарит блаженный покой, представая стеной перед пока не решаемой проблемой. Но в моем случае она не дает мне ничего, кроме легкого раздражения.       Я слышу ругань, крики и прочие прелести алкоголизма из соседней с моей комнаты – кухни. И мне надо бы покинуть свою уютную теплую комнату и устроить домочадцам конец вечера и уложить всех спать, но у меня в голове пусто, оглушающее пусто. Я просто больше не знаю что сказать. Все, что можно было сказать, я уже сказала. Я в этом уверена. И сейчас я слышу приближающиеся шаги. Я точно знаю, для чего он идет, но абсолютно точно не знаю, что ему ответить. И так каждый день. - Аня! Иди, посмотри на свою мать! – отец злобно выплевывает мне в лицо эти слова и, подарив мне взгляд полный презрения, возвращается назад. К бутылке. А я покорно иду смотреть на то, как самый близкий когда-то для меня человек превращается в безликое, уродливое существо. А я просто и смотрю, как она сидит под неестественным и, несомненно, неудобным углом, и с выражением детской наивности смотрит на меня. Глупо хлопает глазами и блаженно улыбается, при этом слегка пошатываясь. А у меня в голове пусто. Нет ни жалости, ни злости, ни любви. Но, наверное, сейчас мне стыдно. Стыдно, что мне плевать на нее, стыдно, что она моя мама, стыдно, что не понимала, что плевать мне было всегда. И я просто ухожу, в свою комнату, и продолжаю слушать гневную тираду отца, адресованную маме. И я не понимаю, для чего он все это выкрикивает? По мне так бесполезно говорить с человеком в таком состоянии и при этом он не лучше. Но это избавляет меня от пустоты. Всегда. Я начинаю думать о том, что все неправильно, что говорить надо с трезвыми о том, что надо ее лечить, а не кричать и о том, что лечиться она не хочет. Ведь утром она, убежденная в своей красоте и образованности, нанесет макияж и поедет на работу и вернется домой, с очередной бутылкой. Приготовит ужин и к концу приготовления снова станет тем, что я сегодня видела. Но надо отдать ей должное, еще никто, кроме семьи, ее в таком состоянии не видел.       В школе мне часто ставят ее в пример. Каждый учитель искренне верит, что мама это авторитет всех девочек, идеал красоты, ума и прочее. Хотя я не понимаю, для чего авторитет в принципе так важен, для чего он нужен? Может из-за этого здесь меня считают пустой, а я думаю, что я обычная.       Я, Анна Филатова, единственная девушка в школе у которой нет друзей. И, поэтому, я пустая и закрытая, в общем неправильная. А от неправильных либо избавляются, либо подгоняют под норму «правильности». И каждый мой день наполнен попытками учителей «запихать» меня в «хорошую» компанию, ведь так будет правильно. С одноклассниками проще, они не наполнены желанием подгонять под норму и просто избавляются от таких как я, «необщительный» - в школе это приговор. Стоит появиться тому с кем мы могли бы стать друзьями, как вся эта свора одноклассников забудет, что они в выпускном классе, проще говоря, вернутся умом в шестой класс. А именно задавят количеством. И в этом случае, пустота в голове определенный плюс. Гораздо хуже, когда спасительное забвение в пустоте не наступает. И после всех разборок в голову лезут мысли о смерти. Да, я думала о ней, когда начала не справляться с давлением, когда поняла, что дальше будет только хуже. И что же самое слабое в природе существо, человек, выберет? Вот и я выбрала самый быстрый и эффективный способ решения всех проблем – суицид. Это логично, особенно когда ты – школьник, когда ты неправильный и когда тебе не с кем этим поделиться и получить совет от родного и непременно правильного человека.       В первый раз я о смерти задумалась в десять лет, но потом папа подарил мне компьютер. Новая игрушка затянула меня с головой и все негативное из головы выветрилось. В интернете я нашла себе друзей и наконец перестала чувствовать себя «неправильной». Потом еще целый год я слушала, что такие друзья это не то.       В двенадцать мысль о смерти ко мне вернулась и до четырнадцати крепла. В четырнадцать я решила прыгнуть с десятиэтажки, но пока ехала в автобусе, читала новости с телефона и увидела статью о мальчике, прыгнувшем под поезд. В той статье целое море специалистов, психологов и конечно же родители мальчика обвиняли во всем интернет. И никто даже не позволит себе подумать, что виноваты в этом, скорее всего, родители, «друзья» в школе, стресс перед контрольными, например. В этот момент я поняла, что и моя история будет аналогичной и никто не будет пытаться в этом разобраться. Никто не захочет предположить, что это из-за проблем в семье и школе. Потому что это не вписывается в норму. Потому что ученики в школах белые и пушистые и все друг с другом дружат. Потому что учителя и родители вообще святые люди, только первые всеми силами стараются подогнать под государственный стандарт, а вторые настолько сильно любят своих детей, что не прочь избавиться от них любым способом, потому что мешают.       Так и получилось, что я дожила до выпускного класса. Так до конца и не вписалась в стандарт. По мнению окружающих, а их, благо, не много, я слишком много учусь и слишком мало гуляю, и еще очень много «слишком» чтобы их перечислять.       Сегодняшний скучный день так же не задался, как и всегда. На каждом уроке нас пугали страшными и невероятно сложными экзаменами и делали это так воодушевленно, что на что-то другое не хватило времени. Ну, соответственно, дома придется самостоятельно выучить четыре темы и решить кучу заданий. Я бы лучше дома послушала об ужасных экзаменах, которые все, несомненно, завалят, а не наоборот. В любом случае, звонок прозвенел, и вся толпа обезумевших школьников рвется как можно скорее домой, а значит эта часть ада на сегодня пройдена.       За окном просто невероятная серость, серые улицы, дома, машины… и я. Да, я часть этой серости. Серые глаза, бледная, почти серая, кожа и светло-русые волосы. Но я себе нравлюсь. Я красива в этой серости, даже если весь мир со мной не согласен.       На улице уже довольно холодно, конец сентября решил не радовать нас теплом, а постоянные мелкие дождики и предупреждения об ураганном ветре изгнали людей с улицы в теплые и уютные помещения. Мне это нравится, эта пустынность на улице, тишина, прерываемая только шумом дождя и падающих листьев. Но скоро эта идиллия закончится и с первым снегом люди как тараканы вылезут из своих укрытий, чтобы посетовать на плохую работу коммунальных служб и создать еще кучу лишнего шума. Дорога домой, наверное, самая приятная трата времени и сегодня, как и всегда, я проигнорировала автобус и пошла пешком по старому маршруту через любимую кондитерскую, представляя, как я уплетаю любимые пирожные.       Но не успела я пройти и десяти метров, как начала спиной чувствовать чей-то взгляд. Школа то рядом, мало ли кто может начать пялиться на меня. Однако чувство, что кто-то идет прямо за мной и, можно сказать, дышит мне в спину, немного меня отрезвило. Коленки начали дрожать, а к горлу подступила паника. А вдруг это маньяк? И поэтому я решила резко обернуться, и увидела, нет, не маньяка, то, что никак не вписывалось в серую картину действительности. Это было существо с невероятно зелеными глазами, цвета такого, как свежая только что выросшая трава, оно стояло на четвереньках и скалило на меня самые настоящие клыки. Тело его было покрыто черной шерстью. Очень отдаленно это существо напоминало человека. А я просто стояла и пялилась на него. Даже перестала дышать и чувствовала, как мои губы предательски растягиваются в улыбке. Грозный рык привел меня в чувство, а заложенный природой инстинкт самосохранения заставил меня сорваться с места и бежать. Мой серый, предсказуемый мир просто взял и рухнул меньше чем за минуту, был разорван когтями этого существа. Адреналин, подпитываемый догоняющим меня рычанием и клацаньем зубов за спиной, заставлял меня бежать быстрее с каждым новым звуком. Но все равно бежать в какой-то момент стало очень-очень тяжело, легкие просто горели, бок безжалостно колол и я впервые отругала себя за все пропущенные уроки физкультуры. Однако когда мою спину обожгло резкой болью, покалывающий бок перестал казаться проблемой, и я побежала с новой силой. И тут случилось чудо, за поворотом показалась та самая десятиэтажка, с которой я когда то хотела прыгать. Я забежала в единственный открытый подъезд и быстро залетела в лифт, отправив его на седьмой этаж. Наконец я остановилась, сердце стучит в ушах, на спину будто вылили кипятка. А в зеркале на меня смотрит абсолютно счастливая девушка с горящими глазами и красными щеками. Я старалась привести дыхание в норму, но у меня это получалось очень плохо. Интересно, какой дурак догадался повесить в лифт зеркало? И этот лифт… он не серый, он зеленый почти как его глаза. На этаже я вышла и осторожно, стараясь создавать как можно меньше шума, пошла вниз, замирая от каждого шороха. Осторожно приоткрыла подъездную дверь, но на улице никого не нашла. Может он нашел другую жертву.       До дома я добралась без дополнительных приключений с твердым намерением заняться своей физической подготовкой. Дом меня встретил вкусным запахом еды с кухни и очередной ссорой родителей. И я пока никто не заметил, я прокралась в ванную оценить масштаб повреждений. Одежда очень неприятно прилипла к ране и ее пришлось отдирать. Я с жалостью посмотрела на сотню раз застиранную, посеревшую блузку, но, несмотря на это, отчаянно любимую. Но в этот раз с ней придется расстаться, надо что-то в себе менять и начну я с блузки.       Мой первый порыв, когда я увидела в зеркале рану, это ткнуть в нее пальцем, видимо я еще не отошла от шока и боль еще не дала о себе знать в полном объеме. Но на мое счастье царапины оказались неглубокими и выглядят они страшнее, чем есть на самом деле и я просто залила их спиртом. Еще минут сорок я приводила себя в порядок и, стоило мне покинуть ванную, как я снова услышала отца. - Аня, иди-ка сюда! – возмущению папы не было предела – ты посмотри на нее! Она опять! – и я снова окинула равнодушным взглядом свою маму и ушла к себе. Молча, как и всегда.       У себя в комнате, я посмотрела в окно. И заметила там человека, который смотрел будто на меня, зелеными, как только что выросшая трава, глазами.       Почему я решила, что глаза зеленые? Не знаю, просто чувствую, что это так. Перед глазами сразу всплыл образ того существа. Оно, конечно, напоминало человека, но им точно не было. А сейчас я просто уверенна, что это человек. Или нет.       Я совсем не понимаю, что за чувство меня охватило, но от одного взгляда на этого человека мне очень сильно хотелось исчезнуть, быть где угодно, но не здесь.       Наверное, я просто не хочу чувствовать этот взгляд.       Наверное, сейчас мне действительно страшно.       По мере того как я отходила от окна подальше, я чувствовала, что меня начинает трясти все сильнее, чувствовала стук своего сердца в ушах вместе с оглушающим гулом. Вжавшись спиной в дверь я поняла что никак не могу дышать, просто не могу, пытаюсь но будто что то мне мешает, вскоре ноги перестали меня держать и я сползла на пол, а затем меня укутала в своих объятиях спасительное забвение.       Проснулась я там же где и уснула – на полу. От неудобной позы болело все тело, а спина решила напомнить о себе ноющей болью. С трудом поднявшись, с грустью я поняла, что любящие родители так ничего и не заметили. Наверное, это и называется обида. Раньше я не испытывала каких либо чувств относительно окружающих меня людей, мне было либо все равно, либо я испытывала раздражение и обида была для меня чем то новым, неизведанным и пока непонятным. Но, несомненно, это чувство мне не понравилось.       За окном было еще темно, часы показывали только четыре утра. Осторожно посмотрев в окно я убедилась, что улица пуста.       Больше я это существо не встречала.