весна

Саймон быстро проводит рукой вверх — вниз по члену и негромко стонет в подушку имя. Маркус. Снова такой весь обворожительно красивый стоит на обоях его смартфона, завлекает, манит. И не дает. Саймон медленно водит по члену, а второй тянется к телефону на соседней подушке дрожащей рукой. Пытается нарисовать такой знакомый узор разблокировки экрана, вывести прямую, ровную, л ю б и м у ю букву «М», но из ровного получается только две точки соединить и то не с первого раза. Покончив, наконец, с дурацким смартфоном, Саймон заходит в инстаграм, и сразу видит в ленте новую фотографию Маркуса. О боже. Только этого ему не хватало. Новая фотография — это простое селфи в зеркало. Только Маркус там стоит голый по пояс, с руками в бинтах, сзади, наверное, боксерский зал. Саймон не обращает внимания, он смотрит только на кубики пресса, обтянутые смуглой кожей (он закусывает губу и сжимает член сильнее), крепкие грудные мышцы, сильные руки (он глухо стонет, снова утыкаясь в подушку и пачкая ее слюной, представляя, как Маркус этими самыми сильными смуглыми руками с перекатывающимися под кожей мышцами гладит его, Саймона, плечи, проводит по спине до поясницы, переходит на живот, спускаясь медленно вниз, проводит рукой по члену, пока Саймон под ним млеет, еще пара секунд и он, кажется, кончит), рука Норт (о боже, как же ему сейчас хорошо). Стоп, что? Норт? Парень смотрит на девушку на той фотографии, как ее рука лежит на плече Маркуса (его Маркуса!), она устало, но весело, улыбается, второй рукой убирает назад растрепанные волосы. Точно фото с бокса, фыркает Саймон, вновь переводя взгляд на Маркуса. Ревность тут же вспыхивает внутри. Норт ведь пошла на бокс только ради Маркуса, ругает Саймон про себя общую подругу, специально, поближе быть, трогать его вот так вот на фото. Саймон злится, на Норт злится, что она такая настойчивая и смелая, на себя злится, что он не такой, как Норт. На Маркуса только не злится. Как можно злиться на человека, который так мило улыбается в этом своем инстаграме, глазами своими смотрит прямо в душу. О боги, почему у Маркуса такие глаза? Саймон закусывает губу, смотря экранному Манфреду прямо в глаза. Какие же они красивые. Парень почти наяву видит, как Маркус заглядывает этими своими потрясающими глазами снизу вверх прямо в голубые глаза Саймона, пока сам проводит по его члену языком. Саймон почти кричит, снова утыкается в подушку, весь выгибается, закрывает глаза, а гетерохромию Маркуса все равно видит будто прямо перед собой. Саймону кажется, что зеленый цвет глаза похож на молодую траву, а голубой -- на безоблачное красивое небо. Всё, как весной. Любимое время года Саймона. Он пытается подавить стон (получается плохо), выгибается еще сильнее, толкается бедрами себе же в руку, медленно водит от основания до головки, всхлипывает и кончает, заливая спермой покрывало на кровати, пачкая одежду. Саймон вздыхает, проводит по щеке Маркуса на фотографии пальцем чистой руки и убирает смартфон на тумбу возле кровати. Надо бы сходить в душ и убрать здесь все, пока Манфред не пришел готовиться к проекту по литературе.