***
К вечеру поднялся ветер и начался дождь. У Уотсона есть все основания подозревать, что он вскоре превратится в ливень. В квартире − тепло и уютно. Зажжён камин, а на столе между ними − чайник со свежезаваренным чаем и печенье. Горят лампы, давая достаточно света, чтобы читать, ощущая себя комфортно в толстых носках, которые связала матушка. Холмс сидит в кресле напротив. Пальцы переплетены у губ − Уотсон называет это позой для размышлений. Длинные ноги вытянуты, а полы фиолетового халата распахнуты. Как будто он не чувствует холода в воздухе. Джон задаётся вопросом, о чём тот думает. Об эксперименте, который размещен на столе у окна, о том, какие химические реактивы добавить? Или он вспоминает о том, как Уотсон разозлился из-за взрыва на столе?***
Нет! Ничего из этого не имеет отношения к дедуктивному методу этого красивого худощавого мужчины. Возможно, он думает об ограблении ювелирного магазина на прошлой неделе. Инспектор Скотланд-Ярда попросил, чтобы тот присоединился к полиции и помог раскрыть это дело, и Холмс помчался на его зов. Помчался один, почему-то на этот раз забыв о своём партнёре, а именно о невысоком коренастом приятеле по имени Джон Уотсон. Тогда Уотсон сам быстро бросился за детективом по лестнице, как всегда на три шага отставая от длинноногого друга. Возможно, Холмс думает о том, как, перескакивая через ступеньку, он вошёл в тот дом, где произошло ограбление, и, осмотрев каждую комнату беглым взглядом, бросил снисходительным тоном: − Экономка. Неужели это так сложно — немного подумать? − И, быстро развернувшись и взмахнув полами пальто, он уходит. − Пустая трата времени, Уотсон. Мне нечего здесь было делать. Проблема в раскрытии этого преступления лишь та, что полиция не хочет думать.***
Возможно, Холмс думает об ужине сегодня вечером. Он попросит Миссис Хадсон подать его в гостиную или они пойдут в ресторан? О чём ты думаешь, Уотсон? Ты хочешь сказать, что Холмс размышляет об ужине? Нет, тебе самому придётся об этом позаботиться. А в это время темноволосый мужчина сидит в кресле напротив и всё так же погружён в размышления. Его руки соединены кончиками пальцев.***
Газета шуршит, падая на колени Уотсона, и он начинает фантазировать… о том, какие они, эти руки… эти длинные пальцы. О том, что они могли бы сделать с ним. Он представляет высокую худую фигуру обнажённой на своей кровати… Уостсон, ради Бога, о чём ты думаешь? О чём ты думаешь, глядя на губы соседа по квартире?.. Холмс убирает пальцы от губ и опирается ладонями о колени. На его губах появляется одна из тех ухмылок, которая говорит о том, что он знает, о чём кто-то думает. Но неужели он смог вычислить, что сейчас пришло Уотсону в голову? Нет, это невозможно! Холмс при всём могуществе его дедуктивного метода не может знать, о чём думает его друг и как сейчас реагирует на эти мысли некая часть его тела, которая прямо сейчас скрывается под газетой, предусмотрительно опущенной на колени. Лениво потянувшись, Холмс встаёт, а Уотсон открывает спортивный раздел, продолжая скрывать под газетой свои долгие размышления. Думай о спортивной странице. Думай о своей матушке, связавшей тёплые носки, Джон Уотсон. Думай о чём угодно, только не о Шерлоке Холмсе. Красивый мужчина подходит близко к его креслу, сбрасывает газету на пол, обхватывает своими длинными пальцами его руки и наклоняется. Уотсон ощущает его дыхание на своём лице. − Уотсон, − произносит Холмс тихим и глубоким голосом.− Не думайте. Просто сделайте это. Когда тёплые нежные губы прикасаются к губам Уотсона, он думает… нет, он не думает.