Приятная компания друзей, увеселительные напитки как незаменимые спутники скоротечной радости, забавы в пик торжества — что может быть лучше в студенческие годы?
Чонгук любил подобное времяпрепровождение. Не то чтобы он — завсегдатай пьянок, но когда время и место, а главное, комфортные люди располагают, то как не любить-то? К тому же компания действительно собралась что надо: сокурсник Чимин, на год постарше — Хосок с Намджуном, рядом с ними — пьяненько порозовевший Мин Юнги, левее от него — надувший брылы, трезвый как стёклышко и абсолютно скучный Сокджин с последнего пятого курса, вечно загруженный своей учёбой и сегодня тоже не осчастлививший бодрым духом. Старик, как его поддразнивали. Чонгук же ничем не омрачён, безумно пьян и безумно весел, а что его и тяготит, то глубоко запечатано внутри.
Он наиболее громко смеётся, частенько вставляя красное словцо в пылу смешных историй, ведёт себя раскованно и дерзко, как и было задумано на этот вечер. В середине их воображаемого круга — пустая бутылка, которую они крутят. Правила просты: на кого указало горлышко, тому и выбирать между «правдой» и «действием», тому впоследствии и пить. Никакой выгоды или спортивного азарта, лишь причуда колкости и избирательность дружеских подъёбов. Да Чонгук и сам в этом хорош, что уж скрывать.
В очередной раз крутится бутылочка. Чонгук прикусывает язык, предвкушая объявление новой жертвы, полностью расслабившись из-за количества выпитого. Горлышко указывает на Намджуна, который прицокивает, брутально отпивая холодный «Хайнекен», а после выбирает «правду» и настраивается на каверзность вопроса. Хосок ржёт пуще прежнего, тянет грабли вперёд, перенимая очередь поглумиться. Что ни вопрос, то сексуального характера. И не то чтобы кто-то против…
— Сосался ли ты с парнем, дорогой пидорас?
Намджун скривил губы и состроил ему ответную ехидную рожу. Среди них нет ни одного гомосексуала, а шутки об этом летают постоянно. Как знать — может, кто и сменит «полк»?
— Ответ не узнал, а уже обзываться, — иронично осадил Юнги, покачивая красный стаканчик.
— Ну целовался, а разница? Техника та же, язык в наличии. Пару раз точно было. — Намджун действительно себе на уме, и его признание никого не удивило. Он лёгкий на подъём, без предрассудков, относящийся ко всему непринуждённо, открытый для нового и неизвестного. (Может, даже для членов?..)
— Я по твоей роже сразу вычислил пидораса, — всё не унимался Хосок — извечный зачинщик словесных поединков.
— Если хочешь в мой ротик, но стесняешься попросить, то я тебя не съем, валяй.
Хосок взвизгнул, зажал нос и всеми мышцами лица дал понять, что таким не промышляет и ему — о боже, как противно. Но шутить на гейскую тему не прекратит, иначе для чего всё это?
— Ёбнутый, — безэмоционально изрёк Джин, всё ещё пребывая в грусти и задумчивости, не сводя глаз с одной точки.
— Отсосать нельзя отказаться, — в защиту бросил Нам, оставив загадку с постановкой запятой, на этом передав эстафетную палочку.
Бутылочка снова закрутилась, парни перебирали новые подколы и дурацкие задания. Следующей жертвой стал Юнги, и он тоже выбрал «правду». Задумчивый Джин вклинился в игру, как будто только этого и ждал — когда же можно будет нанести удар по Мин Юнги.
— Когда был первый секс? — загробным голосом протрубил пятикурсник. Чимин, выжравший больше всех и, следовательно, доведённый до кондиции, присвистнул (хорошо хоть не прихрюкнул). Ну кто среди золотой молодёжи не любит разговорчики про секс? Секс везде, секс повсюду, секс правит миром! Секс, да ещё и на самом рассвете третьего десятка лет — это как восемьдесят процентов сна у кошки. Норма жизни.
— В девятнадцать. — Парни прогудели, кто в какой тональности: от сочувствующей до удивлённой. Сейчас Юнги двадцать пять, он уже отслужил в армии, а в настоящее время — третьекурсник на юриспруденции. Кто же знал, когда у него открылись врата во взрослую жизнь? И не сказать — плохо это или хорошо, просто живут слухи, что парни в данном плане созревают раньше, да и хранить девственность им незачем. Но девятнадцать — это не крайний срок и не показатель неудачника. Просто… надо же было проявить реакцию на откровение?
Бутылка опять вращается, коричневое стекло поблёскивает под тускло-жёлтым светом лампы, и следующим претендентом становится…
— Чонгук! — счастливо выкрикнул Хосок, потирая лапки. Как муха, которая задумала обосрать… Кхм, варенье. — Действие?
— Действие, конечно.
Я-то не ссыкло, как некоторые.
Некоторые, а именно каждый, решили не принимать замечание на свой счёт.
— Итак, предисловие… Говоря о голубых… — Хоть Хосок ранее и не был замечен за подозрительной гомосексуальной деятельностью, большинство таких шуток рождалось из его уст. Да, именно из-за него пошли эти приколы, а все парни шутят жёстко, так что иногда кому-то неслабо прилетает в лоб. В конце концов когда-нибудь Хосока приставят к стене и таки найдут пачку ультратонких «Дюрекс» и маленькую розовую смазку, после чего он долго и упорно будет доказывать, что ему подкинули! Ну или: «Это не моё, я сейчас всё объясню!»
— У тебя тем других нет, что ли, Сосок? — соригинальничал Намджун, готовясь следующим рейсом отпустить не менее пошлую шутку.
— Ха-ха, как смешно, Намджуна. Пирожок за хорошую память. Прикол старый, как говно мамонта.
— О, ты знаешь о мамонтах? — продолжал издеваться Нам.
— Правильно спросить: что он о них знает? — подкорректировал вопрос Юнги, отвесив снисходительную улыбочку. Хосок закатил глаза — вероятнее всего, по-настоящему затаив обиду, но не показав этого. По своей натуре Хосок — самый неконфликтный и весёлый, тем не менее все знают, что внутренняя истеричка у него — дамочка с приве… с ПМС?
— Вы, конечно, охренительные шутники, но я, с вашего позволения, продолжу. — Парни снова зашушукались, поржав с делового тона, но любопытство перевесило юмор. — Вы же знаете Ким Тэхёна с факультета Высшей школы бизнеса? Придурковатый такой, на белой тачке разъезжает.
— Это который постоянно ведёт все университетские мероприятия?
— Так он же вроде из студсовета…
— Да не суть! Ну вы же поняли, о ком речь? Так вот… Курю я, значит, у главного входа. У Гука как раз проходила тренировка. Всё как обычно: эти выёбываются, девочки текут. Ну а я посмотрел на трибуны и того белобрысого пижона сразу увидел. Он та-а-ак пялился на Чонгука, вот прям пялился! Так натуралы не смотрят, яйцо даю на отсечение!
— Прям яйцо? — уточняет Юнги.
— Ну ладно, голову. Яйцо жалко.
— Ты гуру в геях или что? — иронично поинтересовался Намджун, которого уже пытались уличить в ошибке молодости.
— Да, блять! Он сидел на трибуне, мать его, значит пришёл целенаправленно! Закусил губу, пялился только на Чонгука! Губу закусывал, алло! Вообще глаз с него не сводил, как влюблённая школьница! Я тогда ещё удивился, конечно, но сразу забыл, типа — смотрел и смотрел. Мне-то по фигу, кто там от Гука штаны мочит, тем более он же из этих…
звёздочек. А сейчас…
— Ну знаешь, у меня большая фанбаза, — самодовольно заметил Чонгук, польщённый таким рассказом, — так что, видимо, и парни есть. Дальше-то что? — Само собой, пусть и недостоверный, но всё же факт того, что парень из элиты, по словам Хосока, пожирал его глазами, не может не пощекотать самолюбие. Гук, на самом деле, никогда не задавался вопросом, есть ли у него парни-фанаты, а при наличии таковых, ну… Флаг им в руки?
— А дальше… Не то чтобы я хочу сделать кого-то из нас пидором и до смерти шутить на эту тему, но именно это я и имею в виду… — Хосок громко хохотнул, собираясь выдать гвоздь программы, который так долго вынашивал. — Соблазни его — вот твоё действие!
— Чего? — незамедлительно возмутился Чонгук, хотя рассудок был в плену градусов, что не способствовало проявлению здравого смысла. Чимин таки хрюкнул, смешно вытянув лицо, как будто сидел в засаде и подслушал что-то очень грандиозное. — Зачем мне его соблазнять? Трахнуть, что ли? Мне больше делать нечего?
— Ты же не ссыкло? — точно в цель попал Чимин, отсалютовав пластиковым стаканчиком, где схлестнулись водка с колой.
— С чего бы я с парнями затрахался?!
— Так у тебя же большая фанбаза, сам сказал. Утешь фанбоя. Спорю на сто тысяч вон, что он даст тебе раньше, чем через неделю!
— Это тупо… — Чонгук ещё пытался отбрыкаться от сомнительного задания, на что друзья предупреждающе зацокали языками. На самом деле, неизведанность нового и запретного подкупала. Спор, интерес увалить парня… Да всё подкупало! Чонгук — азартный человек и терпеть ненавидит проигрывать! Вот на это и был расчёт, Хосок-то знает.
— Я куплю тебе новые найки, если выполнишь задание.
Чонгук сморщил нос, решив поторговаться. Фирменные кроссовки он, конечно, одобрял, но его подвиг явно стоил дороже.
— Айрподсы! — предложил Юнги. — Я знаю, ты давно от них слюной истекаешь.
Конечно, истекает! Они стоят, как десять акров земли на Луне! Причём покупка совершенно бесполезная, но как манит…
— С меня колонка. Сам выберешь какая, — замолвил словечко и Джин. Надо же, сколько повалило бизнес-предложений! А что, так можно было? Так раньше бы спорили — Гук бы всех «хваранов» увалил ради таких вознаграждений.
— По рукам? — Хосок протянул потную ладонь, а в глазах его блеснул нездоровый огонёк. Вот же жук… Навозник…
— И по ногам. — Сомнение отпускает Чонгука. Он стукается кулаком с мировым заговорщиком и ещё не осознаёт масштабы и риски своей миссии.
А пока бутылочка снова крутится. «Да ладно, по фигу вообще», — тоже крутится, но в голове.
***
Протрезвев рано утром, Чонгук смог начать мыслительный процесс только в метро. Последствия попойки вылились в дичайшую головную боль, в том числе и из-за дурацкого задания.
После очереди Чонгука игра приобрела ещё большую остроту — чего только не навыдумывали. Помнится, когда все уже кое-как шевелили языками, Хосок, даже будучи в состоянии поверженного нестояния, сболтнул действие Чимину, после чего в комнате стало на двух пидоров больше. Чимин нехотя «коснулся губами губ» Юнги, который и не очень-то брезговал «изучением» окружающего мира. Оба, естественно, не отдавали себе отчёт в содеянном, так как выполнение задания — дороже чести. Да они, скорее всего, и не вспомнят, как шалили ночью. Обычно только Чонгук — хоть и нажравшийся «в хламидомонаду» — всё помнит, чем пользуется и продолжительно издевается. Такой вот его организм — выработал преимущество.
Не успев толком привести себя в порядок, Гук добежал до университетских корпусов. С утра пораньше — тренировка, а он — не абы кто, а капитан команды по американскому футболу. Этот вид спорта включает в себя элементы регби и футбола. Их университет славится своей мощной командой и неклассическим выбором секции. Обычно в учебных заведениях предпочитают баскетбол, волейбол, ну или тот же обычный футбол, но тренер мистер Бакли (уроженец Северной Америки) вместе с собой привёз в их альма-матер американский дух национального футбола.
Чонгук любил то, чем занимался. Не только потому, что от вида футболок с каркасами и шлемов девочки визжали и собиралась толпища болельщиков (хотя это был один из самых приятных бонусов). В большей степени он играл ради своего удовольствия. Тем более мистер Бакли по достоинству оценил старания и сделал Гука капитаном, что лишь мотивировало на бо́льшую прыть.
Но, возвращаясь к сверхсложной теме дня, отметим, что именно его увлечение футболом привело к обострению больного воображения Хосока. Стоит начать с вопроса: а кто такой вообще этот Ким Тэхён?
Насколько Чонгук был осведомлён, он из компании «хваранов». Там целая шайка-лейка богатеньких отпрысков, которые и рожей вышли, и телосложением, и в общем словили удачу за хвост ещё при вылуплении. Почему «хвараны»? Их так прозвали не за какие-то достижения — нет, всё куда проще. Это Тэхён, когда только поступил на первый курс, ставил спектакль от студсовета, где и приняли участие самые популярные парни. С тех пор за ними закрепилась кличка «хвараны», а Тэхён слился с ними как брат-близнец, всюду следуя за всеми обожаемыми сонбэ. Почему же сонбэ? Парни уже в магистратуре, Ким Тэхён среди них самый младший — с четвёртого курса. И если этот тонсен с Высшей школы бизнеса, то «братья по разуму» — и с экономического факультета, и с юридического, один даже с политологии. Солянка будущих управленцев. Никто и не удивлён, что дети богатых родителей избирают данные профессии.
Ну хорошо, какая конкретная претензия у Чонгука к этой компашке? Как и любой человек, которому чего-то не хватает, он завидует, потому и недолюбливает. В его понимании, кроме внешних данных и толстых кошельков, у них больше нет никаких располагающих к себе черт. Это всё они получили просто так, не прикладывая усилий! Разве это честно?! Чонгук, который ежедневно рвёт жилы ради того, чтобы поддерживать свой статус, искренне разочарован такими лёгкими победами. Они достаются легко лишь потому, что кому-то просто повезло родиться с серебряной ложкой во рту. Притом Гук жилы рвёт и рвёт, а благоприятный результат культивируется очень долго, в то время как у богатеев — глазом не успеешь моргнуть, и уже всё на блюдечке с голубой каёмочкой. Это неравносильно и, чёрт возьми, так несправедливо!
И что Хосок ему предлагает? Переступить через себя, обратить внимание (повышенное) на этого выродка, так ещё и трахнуть его без какого-либо повода (скорее, желания)? Разумеется, давать заднюю — не в характере Чонгука, но это не обнуляет того факта, что ему очень не хочется связываться с тем парнем. И вообще связываться с парнями в сексуальном плане. Гука полностью устраивает его личная жизнь.
А что, если… допустить мысль о большем. Ну вот этот Тэхён реально на него запал и с лёгкостью раздвинет ноги… А у него: оп — и даже не встанет?!.. Ему, конечно, будет стрёмно. Может, он даже покраснеет, а потом быстренько свернёт деятельность, и больше они не увидятся. Но ведь тогда это только подтвердит супернатуральность Чонгука, а он — именно такой, без сторонних потаённых желаний. Ему не интересны парни! Тем более такие холёные и смазливые, как Ким Тэхён!
Но выбора у него нет? Так ведь?
Уговор дороже денег.
***
Отсидев две пары и решив не ходить вокруг да около, уже ближе к полудню Чонгук таки начал осуществлять свой гнусный план. Сам-то он парень неплохой — ранее не промышлял сексом на спор или чем-то в этом духе. Не святой, да — разводил влюблённых девчонок на короткие интрижки, а потом тактично сливался. А так все делают, не он один такой. У него и оправдание есть — Гук не хочет серьёзных отношений. А девушкам только это и надо: чтобы он загремел на два-три года «колонии строгого режима». Но прежние грехи не идут в сравнение с тем, что ему придётся сделать на этот раз. Это даже не интрижка — Чонгук совсем не испытывает к нему интереса, да и вообще ничего, кроме скрытой агрессии. Тогда он должен долго и нагло врать, как-то подкатывать к нему, наверное, и свиданки назначать — всё как у парочек… Тихий ужас! А как замаринует огурчик, то нужно будет по всем правилам хорошенько его приготовить… Такое себе удовольствие.
А если Хосок ошибся? А что если Ким пялился не на него, а на чирлидерш? И вот тогда реально будет стрёмно и особенно эпично, когда Ким Тэхён отвергнет Гука на глазах у всех, а потом за ним закрепится клеймо пидора. Класс! Удружил же товарищ! Чонгука, конечно, под дулом пистолета никто не заставляет, однако…
Настроения никакого совершенно. Но, честно признаться, угрызения совести тоже невелики. Просто вся ситуация неприятна.
В процессе продолжительного анализа, постоянно отвлекаясь на раздумья, он просидел ещё две пары, по окончании которых зашёл в свой профиль в Твиттере. Мучительно долго листал ленту, узнавая ненужные подробности чужих жизней, в конце концов добравшись до нужных контактов. Прошерстив друзей друзей, там и нашёл одного из хваранов — Минхо, у которого, разумеется, в подписках был Тэхён.
Он сидел под мутным ником
GOODboi, и уже только от него попахивало кретинизмом (от слова кретин). Кто вообще в здравом уме обзовётся на потеху большой аудитории «хорошим мальчиком»? Никто, только если ты не Ким Тэхён. Исчерпывающий аргумент.
На него было подписано аж пять тысяч человек. Это дохрена так-то. Для простой университетской знаменитости… Ну ладно, не совсем простой — он ещё суперактивист в студсовете, и его знает каждая шавка, но пять тысяч… Этим людям явно скучно живётся, раз они вот так проснулись утром и решили, что отличная идея — следить за жизнью какого-то выпендрёжника. Что такого, мать его, он может написать, что это будет подогревать интерес пяти тысяч?!
Дайте Чонгуку сил и терпения…
На аватарке было лицо самого Тэхёна: он игриво сморщил нос, нацепив на голову цветочную диадему. Ниже, в информации о себе было написано, что ему двадцать три года, что он — президент студсовета, четверокурсник, бизнесмен и волшебник. Комментировать этот набор слов Чонгук отказался. Тут уже ничего и говорить не надо — пацан не дружит с головой. Чего только стоит юзернейм и подпись в Твиттере. А какой он ёбнутый вживую? Страшно представить.
Чонгук долго изучал его профиль, как будто подглядывая за чужой личной жизнью сквозь дырку в стене. Тэхён частенько жаловался на сонливость, усталость, голод и так далее; прикреплял к постам всякие фотки, особенно часто в своей машине (белая «ауди» сражала девчонок наповал, кто бы сомневался). Глубокомысленных рассуждений тут не было — Ким просто понтовался дорогими вещами и стонал из-за всякой херни. Не то что Чонгук! Вот он-то ни на что не жалуется, да и вообще редко пишет что-то в Твиттер. А если и заглядывает туда, то оставляет какую-нибудь философскую мысль… Ну и селфи в зеркале. Хорошо, ладно, да — только этим грешит. Гук любит своё тело (кто бы не любил
такое тело), а уж когда оно оголено по пояс да в совокупности с зеркалом и камерой… Возможно, он тоже тот ещё дебил, но фотографироваться в раздевалке после тренировки — это дань уважения и, если хотите, святая традиция. А не в том вовсе дело, что он петух самовлюблённый.
Закончив просмотр и обещая себе вернуться к его Твиттеру чуть позже, чтобы промониторить более тщательно, Чонгук листнул к началу, зависнув на кнопке «читать». С этого момента он начинает переступать через свои принципы… С этого момента в его жизни многое изменится. Наверное? Или не придавать этому столько значения?
Чонгук не глядя ставит подписку и нажимает кнопку блокировки. Буквально через две минуты приходит оповещение. Всё что угодно — почта, Какаоток, Лайн, Инстаграм, Фэйсбук, сайт знакомств… Но оповещение с Твиттера…
«
GOODboi теперь читает вас».
Чонгук завис над экраном.
«Не понял?»
