Если что-то хочешь, то просто попроси

Самый обычный семейный обед в субботу. Бет, изображая мать года, пытается завести разговор, Джерри лопает шарики в планшете, Саммер ведёт переписку с очередным красавчиком, пряча телефон под столом, а Рик... А Рика, как всегда, нет дома. Морти методично пережёвывает безвкусный кусок отбивной, лениво поддакивая матери, стараясь вникнуть, о чём та говорит, чтобы хоть чем-то выбить из головы тревожные мысли. Как будто бы ничего с ним не происходило... Такую себе идиллию нарушает глухой хлопок гаражной двери и громкие размеренные шаги. Только один человек в этом доме может так самоуверенно ходить. Морти даже не надо смотреть, чтобы убедиться в своей правоте, но глаза поднимаются сами собой. Да, Рик стоит, привалившись плечом к откосу двери, скрестив руки на груди, и улыбается уголком рта, встретившись взглядом с внуком. — Здорово, с-сученьки! Бет, не суетись, я ненадолго, — персонально для матери, единственной за столом, кто обратил внимание на его приход, ну, кроме Морти, конечно. — Пёс, не хочешь слетать кое-куда? — А? — подросток безбожно тупит. — В-в смысле, Р-рик? Морти внимательно смотрит на учёного, пытаясь найти подвох. Спрашивающий его мнение Рик — это что-то из ряда вон, обычно его цепляют за первую подвернувшуюся конечность и тащат в портал или тарелку. Часто даже спящего. И с того злополучного происшествия совершенно ничего не поменялось. — В смысле, я хочу узнать, полетишь ли ты со мной. Твоя коробка с сотней подарков у меня, — Рик усмехается ещё шире, немного опускает голову, но зрительный контакт не разрывает. С каждым словом глаза внука становятся всё больше и больше. — Ты же сказал, что, если что, мне нужно только попросить. Без твоего согласия тут никак, и я хотел узнать, хочешь ли ты... — Хочу, очень хочу! — Морти частит и кивает головой так интенсивно, что, кажется, она просто отлетит, не остановись он прямо сейчас. Быстро вытирая рот салфеткой, скомканно благодаря мать за обед, натыкается на подозрительный взгляд Джерри, который в кои-то веки оторвался от планшета. Морти сейчас явно не до очередных придирок отца, поэтому он делает вид, что ничего не замечает, и выбегает вслед за вернувшимся в гараж дедом. — Ну хоть можно было не при всех? Блииин, я чуть сквозь землю не провалился, — уже забегая в гараж и видя Рика в зеленоватом свете открытого у дальней стены портала. — Нельзя, — и он шагает вперёд, даже не удосужившись посмотреть, следует ли за ним мальчишка. *** — Эй, мне одному это кажется ненормальным? Что это вообще сейчас было? Джерри переводит недовольный взгляд с жены на дочь. Игра в планшете предусмотрительно поставлена на паузу. — Бет, ты слышала, как он разговаривал с нашим сыном? Это нихрена не было нормально. Даже по меркам твоего отца! — он разводит руками в немом жесте, ища поддержки. — Джерри, прекращай, хватит вымещать на них свои комплексы, — Бет вздыхает и возвращается к своей тарелке, давая понять, что разговор окончен. *** — Короче, вот, Морти, — с такими многозначительными словами учёный обводит рукой комнату, в которой они оказались. Морти оглядывается: стол у плотно зашторенного окна, рядом кресло, мягкий ковролин на полу, неприличных размеров кровать, а возле неё тумбочка, на которой и впрямь стоит коробка с... Он, конечно, не заглядывал, но догадаться нетрудно. Ещё есть две двери (одна, наверное, входная, вторая, должно быть, ведёт в ванную комнату). Похоже на обычный номер отеля. Приятная глазу расцветка и общая обстановка намекают, что отель приличный, а не какой-то блядюшник. Это приятно. Рика обычно не заботит комфорт, значит, он подумал о Морти, хотя это может быть совсем и не так... — Ты тут располагайся, а я пойду поищу что-нибудь выпить. Я, конечно, не собирался, но, блядь... — видно, что учёный нервничает, и от этого приятно тоже. — Буду через полчаса, ты под... подготовься. Или не подготовься, я пойму, если ты передумаешь. Мальчишка даже не успевает ответить, как остаётся в одиночестве, потому что Рик уже ушёл через одну из дверей. Остаётся один на один с путающимися мыслями и неуверенностью. Как быть — непонятно. Всё время с первого их секса и до сегодняшнего дня он передумал кучу мыслей и перебрал миллион вариантов дальнейшего развития событий, но сейчас впадает в ступор. По поведению деда за это время вообще ничего не было понятно — он вёл себя, как обычно, ну, как мудак. И неясно, то ли ему похер, то ли не хочет смущать внука изменившимся отношением, то ли вообще стёр себе память к чертям собачьим. Ну, то, что он всё помнил, теперь-то стало ясно, как белый день. Лааадно... В коробке и правда оказывается огромный выбор секс-игрушек, может быть, и в самом деле сотня — считать он не решается. За второй дверью, не той, за которую сбежал Санчез, действительно находится ванная, совмещённая с туалетом. Морти проводит пальцами по светлому чистому кафелю, перемещает их на сверкающую белизной поверхность ванны, рассматривает арсенал всевозможных баночек и пузырьков на полочке. Встречается глазами со своим перепуганным отражением. Как минимум надо принять душ и почиститься... Быть грязным из-за собственной нерешительности, если у них всё-таки что-то будет, не хочется от слова совсем. Поэтому он быстро раздевается, бросая вещи прямо под ноги на коврик, забирается под душ. Выходить в комнату немного страшно — вдруг Рик вернулся раньше обещанного, хотя Морти и не был уверен, сколько времени он уже потратил. Но в комнате всё так же пусто. Ещё одна дилемма — как его встретить? Голым? Одетым во что-то? На кровати или просто сидя в кресле? Как? Что от него может ждать такой человек, как Рик Санчез? Морти готов рвать на себе волосы от незнания и неуверенности, Рик мог бы прямо сказать, чего он хочет! Решив, что одетым быть лучше не стоит, а то ещё подумает, что он всё-таки решил сбежать, остаётся в своих обычных белых трусах, так и не решившись раздеться до конца. Он до сих пор не представляет, как в тот единственный раз не умер от стыда, да ещё и сам спровоцировал... Даже прогоняя в голове воспоминания, как на повторе, находясь ночью один в собственной кровати, в темноте, он всё равно отчаянно краснел, ну, и возбуждался. Господи, что же он тогда творил? Как набрался смелости? Несколько раз после мальчишка думал просто поговорить с Риком о произошедшем, но, только посмотрев на ведущего себя, как обычно, деда, терял весь настрой и откладывал разговор на потом. И вот сейчас отступать уже некуда, сегодняшний вечер точно должен закончиться чем-то, чем-то... выходящим за рамки их обычных отношений. Рик застаёт его именно таким, сидящим в одних трусах на краю кровати и глубоко задумавшимся. Видимо, замёрзший, со сцеплёнными в замок руками и остановившимся взглядом — он кажется на пару лет младше, таким, каким Рик увидел его впервые после возвращения. Ввязываться в эту затею кажется всё менее хорошей идеей. А ты чего ждал, старый придурок, что к твоему приходу мальчишка уже опять волшебным образом превратится в отзывчивую шлюшку, вертящую задом и просящую выебать? Надеялся, что просто придёшь и присунешь, а разговоры — ну их на хуй? О, как же он ненавидит все эти межличностные заморочки! Рик обходит кровать и ставит фляжку на стол, тихим стуком привлекая внимание внука. Тот нелепо вздрагивает и смотрит на деда из-под тёмных ресниц, практически не поднимая головы. — Морти, всё нормально? — ему правда нужно это знать, меньше всего он хочет быть виновным в очередных проблемах внука. — Так, пёс, давай кое-что проясним. Я тебя ни к чему не принуждаю, если тебе некомфортно, мы можем вернуться домой и больше никогда не поднимать этот вопрос. — Нет, н-нет, я не хочу домой. Я хочу остаться... с тобой. Я хочу, я х-хочу... тебя, — кажется, чтобы сказать это, ему пришлось собрать всю предательски спрятавшуюся смелость. — Тогда что не так? Почему ты сидишь и смотришь на меня, как жертва насильника-педофила, и боишься? — А ты не-не думал, что я и п-правда могу бояться? Могу не знать, ч-что мне делать — ты же мне ничего толком не сказал! Это ты у нас супер-опытный во всём, а я, я... Что я вообще могу тебе предложить? Не думал, что я боюсь не понравиться? Т-ты же всё это время вообще не обращал на меня внимания, будто тебя не ебёт то, что было... Пацан явно начинает истерить, и надо это прекращать. Хочется взять его за волосы и на деле показать, насколько он нравится, но так нельзя — это не просто очередная капризная шлюха, это его внук. Рик отпивает из фляжки, немного, терять самообладание никак нельзя. Разворачивает кресло и пододвигает к кровати, садится напротив Морти и, заглядывая в глаза, спрашивает: — А ты не думал, Морти? Не думал, что это и есть то, что мне от тебя надо? Вся эта неопытность и искренность. Ты можешь не верить, но опытных и всё умеющих — их на каждом шагу, Морти. А ты, вот такой неопытный, но отзывчивый и созданный как будто специально для меня, ты — один и, как назло, мой внук... Морти улыбается уголками губ, оказывается, Рик тоже думал о случившемся. Рик хочет его, ему нравится неопытность Морти. От осознания этого щёки начинают предательски гореть, а член заинтересованно приподнимается. Возбуждение придаёт смелости. — И ч-что я могу сделать для тебя прямо сейчас? — Морти решает идти в наступление. — Ты можешь делать всё, что угодно. Но для начала запомни одну простую вещь: секс — это занятие, приятное для всех участников, так что не пытайся мне угодить. И если ты что-то хочешь, не стесняйся — проси, если что-то не устраивает — скажи. Я буду действовать так же. Хотя, конечно, вряд ли у тебя возникнут идеи, способные меня смутить... Морти ёрзает задницей по гладкому покрывалу, мнётся. Он всё ещё не понял, что ему делать вот прямо сейчас, и от этого чувствует себя круглым идиотом. Просить так просить... — Рик, п-пожалуйста, скажи мне прямо, что мне сделать? — Знаешь, Морти, я много думал, что бы я мог сделать с тобой, и у меня реально куча идей, но это всё не сегодня. Сегодня просто покажи мне себя, сделай всё так, как будто меня здесь нет, и ты один. Я буду сидеть в этом кресле и с места не сдвинусь, обещаю. Только если ты сам меня не попросишь. Морти понятливо кивает, на первый раз ему такое по силам. Хорошо, что он не готовил себя заранее, да и вообще давно не прикасался к себе там, так будет только интереснее. Встаёт с постели прямо как есть, почти сталкиваясь коленями с дедом, стягивает с себя трусы, пару раз неторопливо оглаживает член и, развернувшись, уходит копаться в коробке. Задумчиво перебирая внушительный арсенал, выбирает всего два предмета: большую банку смазки и самую обычную немаленькую пробку, и небрежно бросает их на кровать. Санчез, не отрывая глаз, смотрит, как его внук непринуждённо забирается на кровать, расположившись так, чтобы ему было всё максимально видно. Видно, как он ложится на живот, отводя в сторону правую ногу, как щедро смазывает кольцо мышц, лаская, но ещё не проникая внутрь. Морти прекрасен, он делает всё просто для себя, без капли наигранности. Хотя и отчаянно краснеет. Рик, правда, готов только наблюдать за ним до самого конца, если пацан пожелает, не коснувшись его и пальцем. Ага, а потом дрочить на воспоминания, как и все эти недели, будто сам впал в пубертат. Скользкое покрывало мешает, и Морти сдёргивает его в сторону, падает обратно, вжимая полностью поднявшийся пенис в белоснежное постельное бельё. Он такой тугой, один палец ходит внутри с трудом. Морти немного нервничает под внимательным взглядом, поэтому спешит разработать себя как можно быстрее. Добавив побольше смазки, пропихивает сразу два пальца до самых костяшек. Это неприятно, и мальчишка сдавленно охает, чувствуя, как мышцы ритмично сжимаются, пытаясь вытолкнуть его пальцы. Но он знает — это ненадолго, надо просто найти простату. Тишина сзади напрягает, совершенно непонятно, заинтересовался ли Рик или давно уже заскучал. — Могу я... могу я попросить тебя не молчать? М-мне сложно понять, нравится тебе или нет. — Конечно, можешь, мальчик мой. Мне очень нравится, поверь мне. Продолжай. Мальчишка хнычет и проталкивает в себя уже третий палец, и сейчас становится видно, насколько по-настоящему он от этого тащится. — Тог-тогда расскажи мне, что именно тебе нравится, что тебя привлекает в этом всём, — Морти хочется слышать этот немного хриплый голос, выговаривающий любую пошлятину без малейшего смущения, и он не намерен себе в этом отказывать. — Малыш, ты, т-ты даже не представляешь, насколько ты горяч в своей непосредственности, такой... такой открытый. Насколько откровенно ты ловишь кайф от всего этого. У тебя такая ненасытная дырка, я бы хотел её... вылизать, — Рик сглатывает набежавшую слюну, наблюдая, как пацан вынимает из себя уже четыре пальца и тянется за игрушкой. — Я... я бы много чего хотел сделать с ней. Мальчишка встаёт на четвереньки, заводя руку с крепко зажатой в ней пробкой назад, за спину. Пристраивает гладкий тонкий кончик игрушки прямо на входе, гладит себя ею, равномернее распределяя смазку. И, когда результат начинает его устраивать, давит на основание сильнее, заставляя погрузиться наполовину, практически не встретив сопротивления. Одновременно спрашивая: — И что, и что же ты хотел бы со мною сделать, папочка? Расскажи. Рика передёргивает от этого обращения, и он придвигается ещё ближе, садится, опираясь локтями на колени. Он так близко, что чувствует жар тела мальчишки и, протянув руку, сможет коснуться этой шикарной оттопыренной задницы. — С удовольствием, М-морти. Но сначала я хочу кое-что сделать, чтобы тебе было приятнее. Можно... можно коснуться тебя? Морти всё ещё старается ввинтить в себя пробку целиком, но сфинктер плохо поддаётся, и видно, как ему приходится напрягаться, как напряжено его неудобно вывернутое запястье. Может, потому он даже не спрашивает, что именно хочет сделать Рик, только шепчет: — Д-да, конечно, что захочешь. Рик пропускает руку между расставленных бёдер внука. Берёт за пенис и аккуратно отводит его назад как можно выше, заставляя поджавшиеся яички приподняться почти до самого ануса. — Морти, поставь ноги вместе, пожалуйста, — и, когда просьба выполнена, убирает руку, отпущенный член шлёпается о крепко сведённые бёдра и остаётся на виду. — Умничка. Ты такой отзывчивый. Сегодня, когда ты прибежал ко мне в гараж, отчаянно краснея, но и не думая отступать, мне пришла в голову одна идея. Хочешь послушать? Дождавшись торопливого кивка, говорит, усмехаясь: — Я так и думал. Мне захотелось собственноручно вставить в тебя такую же пробку, что и сейчас в тебе, и отправить тебя в твою ебучую школу. Чтобы ты сидел на уроках и ёрзал своей жопой по стулу, пытаясь найти удобное положение и унять возбуждение. А после того, как ты не выдержишь и отпросишься выйти, — трахнуть тебя, такого взвинченного и на всё готового, прямо в вашем зассанном школьном сортире. А потом отправить назад на урок. Тебе же нравится смущаться под взглядами тех, кто даже не догадывается, какой ты развратный мальчик? Мальчишка стонет, наконец вталкивая игрушку полностью. Напряжённый до предела член трется о бёдра при каждом движении. И ему кажется, что он вот-вот кончит. — Да, папочка, мне нравится, когда на меня смотрят. — Морти, тебе правда хочется меня так называть? — говорит Рик, не скрывая своего к этому отношения. — Не, не очень. Просто я читал, что мужчинам постарше нравится... — Нет, Морти, по крайней мере, не с тобой. Когда ты это произносишь, я представляю на своём месте Джерри, и... — Рик морщится от одной этой мысли. — Лучше не надо, чем плох мой настоящий статус по отношению к тебе? — Я понял. Расскажи, что бы ты ещё хотел со мной с-сделать, дедушка? — Морти игриво смотрит на него из-за плеча, добавляет: — Поможешь мне немного, а то рука устала? Учёный перехватывает у него основание пробки и начинает неторопливо тянуть на себя, наблюдая, как красиво растягивается дырка, и как кожа вокруг игрушки немного припухает. Туда- обратно, туда-обратно, амплитуда всего пара сантиметров, но пиздюк уже падает грудью на простыни и начинает крутить задницей, подмахивая. — Ещё... я бы хотел тебя выебать, Морти. Выебать жёстко, прямо после какого-нибудь нашего опасного приключения, грязного и уставшего, прямо в тарелке, Морти, посадив к себе на колени. Выебать недалеко от дома, трахнуть твою грязную тугую жопу, кончив внутрь, залить тебя своей спермой под завязку. А потом отправиться вместе домой, чтобы, пробегая мимо родных к себе в комнату, ты крепко сжимал себя, стараясь ничего не пролить и не опозориться. Видимо, представленная картина так возбуждает мальчишку, что он начинает насаживаться на пробку сам, Рику просто достаточно держать её на месте. Это длится недолго, и член мальчика начинает толчками истекать белесой спермой. Пацан протяжно стонет и, обернувшись, говорит: — Не знаю, что было круче — то, что мы сделали, или то, что ты говорил. — Я думаю — то, что будет дальше. Ты... ты не против продолжения? — Рик практически мурлычет, настолько ему хочется этого продолжения. — Кон... конечно. Главное, не молчи. Морти, конечно, только что кончил, но, зная свой организм, он заранее готов на второй заход. Особенно если это будет, ну... по-настоящему. Он чувствует, как длинные пальцы проводят дорожку от внутренней стороны коленей вверх, до самой головки члена. Оборачивается посмотреть. — Не ёрзай, а то всё разольёшь. Мальчишка смотрит с непониманием на протянутые к его лицу, густо перепачканные в его собственной сперме, пальцы. — Хочешь попробовать себя? Он отрицательно качает головой. И в изумлении краснеет, наблюдая, как Рик, совершенно непринуждённо, будто бы каждый день так делает, отправляет эти невозможные пальцы в рот. Тщательно облизывает, проводит языком между, а после пробегается по губам, собирая непослушные капли. — Ммм, зря — ты очень вкусный. Это круче, чем в любом виденном им порно. Рик настолько раскрепощён и, совершенно не стесняясь, ловит кайф от таких диких для Морти вещей, что он понимает, что второй раунд начнётся очень скоро. Он уже начался. — Тихо, маленький, не нервничай так. Всё... всё хорошо. Дай мне насладиться тобой... — Да, да, Рик, да! Сделай м-мне хорошо. Морти стонет в голос, когда мокрый широкий язык проходится по его опавшему члену. — Я заменю её на свои пальцы, ты не против? Учёный дожидается невнятного мычания, принимая его за согласие. Медленно вытягивает игрушку наружу, наблюдая, как нетерпеливо сокращаются мышцы ануса вокруг образовавшейся пустоты. Заменяет её на пару сложенных вместе пальцев. Вбирает мягкий член полностью в рот, одновременно находя простату. И — чёееерт... Чувствует, как мальчишка наливается возбуждением прямо у него во рту, растёт в размере и крепнет. Что ни говори, а молодость прекрасна... — Что, что ты хочешь, чтобы я сделал сейчас? Скажи это, — говорит Рик, не переставая массировать простату, медленно растягивая пацана, готовя его под себя. Морти уже на взводе, крутит блестящим от смазки задом, насаживается на пальцы, крепко уперевшись руками в постель. Стонет несвязно. — Чётче, Морти! Что мне надо сделать? — Да трахни ты уже меня! Я тебя хочу... внутри! Д-давай, сделай это, хватит тянуть!!! — перемежая слова с надсадными вздохами. Санчез почти смеётся, опрокидывая его на спину. Подтаскивает к самому краю кровати. — С удовольствием, малыш. Но только я хочу видеть тебя, хочу смотреть, как ты ловишь кайф, пока я трахаю тебя! Расстегнуть ремень и приспустить штаны — дело двух секунд. Ещё секунда — на то, чтобы добавить смазки. Морти принимает его, даже не поморщившись. Только огромные глаза подкатываются вверх, под дрожащие веки, и рот открывается шире, то ли в попытке что-то сказать, то ли чтобы вдохнуть глубже. Рик трахает его самозабвенно. Держа на весу тощие бёдра, так что мальчишка касается постели только лопатками. Старательно, с оттягом, выходя почти на полную, вбивается внутрь по самые яйца. Заставляя некрупный мальчишеский член забавно подрагивать от каждого толчка. Кажется, что это длится вечность, хотя на деле проходит не более пяти минут. Рику всё равно, в его руках самый отзывчивый мальчик на свете. На его члене вертится ёбаная Вселенная, и он ебёт её, как резиновую куклу, натягивая на себя. Наслаждаясь каждым всхлипом и мольбой продолжать. Эти всхлипы и этот полубезумный кайф на лице внука срывают его в умопомрачительный оргазм, который длится и длится. Рик продолжает двигаться, даже когда становится практически больно от трения слишком чувствительной головки. Продолжает, несмотря ни на что, подгоняемый хриплыми стонами и просьбами не останавливаться. Морти выламывает под ним, выгибает дугой, вырывая долгожданный оргазм почти насухую. Лишь пара мутных капель растекаются чуть выше пупка. И Рик растирает их, падая сверху, прижимая пацана всем своим весом. Встать нет никаких сил, и он откатывается в сторону, проклиная пропитавшуюся насквозь потом водолазку и мешающиеся брюки. Морти садится рядом, помогает избавиться от ненавистной одежды и тянет к себе ближе, на кровать. — Рик, я ведь могу попросить о чём угодно? — спрашивает Морти застенчиво, будто не он минуту назад стонал под ним, прося выебать пожёстче. — Да, Морти, проси, о чём хочешь. Дедушка всё для тебя сейчас сделает. — Тогда иди сюда. Обними меня, пожалуйста. Я так устал... Давай поспим. Сопротивляться ему такому нет сил, и Рик падает рядом, накрывая их обоих отброшенным ранее покрывалом. Перекидывает руку поперёк талии и подгребает мальчишку себе под бок. Через секунду, на грани сна, он чувствует совершенно невинный, так контрастирующий с тем, чем они только что занимались, поцелуй на своей щеке. Через дрёму думает, что это может стать ещё большей проблемой. Что это гораздо ближе, чем секс. Но сон побеждает, оставляя завтрашние проблемы завтрашнему ему.