Crazy Eights

      Я аппарировал к воротам Хогвартса. Просьба Тёмного Лорда меня слегка удивила. Он попросил сварить укрепляющее зелье для беременных. Конечно, для кого это зелье, он мне не сказал. Я медленно пошёл в сторону замка, мысленно перебирая подходящие рецепты. Но за размышлениями я дошёл быстрее, чем хотел. Первым делом я отправился к Дамблдору. — Есть что-то интересное для меня? — поинтересовался он. Я же был настолько усталым, что еле ворочал языком, чуть не рухнув мимо стула. — Нет, Тёмный Лорд зачем-то попросил меня сварить укрепляющее зелье, — конечно, я не сказал, что это зелье для беременных. Я не всё говорил директору. И это было разумно. — Видимо, Тому непросто. Ну что ж, мой мальчик, ступай. Я вижу, ты устал. — Доброй ночи, — сказал я и поплелся к себе.       Когда я зашёл в свои комнаты, то увидел, что камин горел, а на диване тихо-мирно лежала Гермиона и читала книгу. Заметив меня, сорвалась с места и бросилась мне на шею. Но сразу же резко отскочила. — Прости! Прости! Я не подумала. Ты не ранен? С тобой всё хорошо? Может, тебе нужно какое-нибудь зелье? — быстро затараторила она. — Нет, нет всё хорошо. Это была всего лишь маленькая просьба. Не волнуйся, — повисла неловкая тишина. Она развернулась и села на диван. Я сбросил плащ и сел рядом. — Почему ты до сих пор тут? — Я подумала, вдруг тебе понадобится помощь, и решила остаться, — я усмехнулся. — Моя личная гриффиндорка. Как видишь, со мной всё в порядке. Тебе лучше пойти спать. — я ждал, что она сейчас встанет и уйдет, но Гермиона сидела на прежнем месте. — Я думала, мы должны поговорить… — неуверенно сказала она. — Ты действительно хочешь это делать в первом часу ночи? — конечно, это была моя жалкая попытка избежать разговора. — Не хочу откладывать и бегать от этого всего. Пора уже всё выяснить, Северус, — я встал и направился в кабинет. Она пошла за мной. Налив себе немного, сел в кресло, а Гермиона села на стул рядом. — Я не знаю, что говорить, не знаю, что ты хочешь услышать, — я осушил стакан. — Я хочу услышать правду. На самом деле, я просто хочу, чтобы ты знал. Твоё прошлое должно остаться в прошлом. Ты можешь жить с этим глубоко в душе, но со мной ты должен жить настоящим и, возможно, будущим. После твоих воспоминаний Дамблдор не кажется мне милым стариком-волшебником. Это расчётливый интриган, который распоряжается чужими жизнями. Я прекрасно понимаю, через что я пройду после войны. Когда наши отношения станут публичными, но мне плевать. Честно, вот плевать, — я не сдержал улыбки. — Всю свою жизнь я что-то делала для других. Чтобы угодить другим. Чтобы мной гордились. Хватит. Я прошу лишь об одном. Я не вынесу, если ты не сможешь меня полюбить. Я не смогу жить с тобой, зная, что у тебя в сердце и душе, даже в голове, другая. Я не прошу её забыть, но я прошу место для себя в твоём сердце, — казалось, она закончила, и я хотел уже было ответить, но она вдруг продолжила. — И да, я не жду от тебя романтики. Цветов, ресторанов, завтрак в постель и прочее. Я всё прекрасно понимаю, — вот за что мне так? Чем я заслужил её? Определённо, ей нужен хороший молодой человек. Богатый и с хорошей репутацией. — Гермиона, пойми одну простую вещь. Лили всегда была со мной. Она была, есть и будет, но. Я выделяю местечко в своём, как ты сказала сердце, не для тебя, а для неё. Большая часть будет отдана тебе. Мысли, душа и сердце. Но ты должна понимать, что она будет где-то там. Со мной. Всегда. Я не хочу слышать скандалов, истерик и обид на этот счет, — она заметно расслабилась. — Да, ты права, я не буду бегать к тебе с цветами, делать неожиданные подарки и хоть как-то проявлять свои чувства вне стен моих покоев. В Хогвартсе ты студентка, а я учитель. Но здесь ты Гермиона, а я Северус. И ещё кое-что… Я не смогу полюбить тебя, потому что я уже люблю тебя, — конечно, она знала, как тяжело мне далось сказать эти слова. И в её глазах я видел благодарность. О большем я и мечтать не мог. — Я немного обнаглею и посмею заявить тебе, — с каждым словом она делала шаг ко мне. — О том, что я буду находиться здесь днём. А не в библиотеке. Что я буду здесь находиться вечером. А не в башне своего факультета. И что я буду… — на этих словах она подошла ко мне и погладила рукой моё лицо. Я схватил руку и потянул на себя, прильнув своими губами к её. — Гермиона, — переводя дух сказал я. — Нам не стоит торопиться. Иди спать, пока я ещё могу держать себя в руках, — она быстро поцеловала меня и покинула мои комнаты.       После этого разговора жизнь понеслась обычной рутиной. Но кое-что изменилось. Гермиона сидела в моих комнатах. Иногда днём я заглядывал к ней. Мы могли вместе пообедать. Так прошли первые дни декабря. К середине я всё-таки смог уговорить Дамблдора, чтобы он взял разрешение на посещение Люциуса. Я и ещё один посетитель. Это был Драко. Я видел, мальчику было непросто. Друзья отвернулись от него, после того как Люц попал в Азкабан, а в дополнение к этому над ним дамокловым мечом висело невыполнимое задание.       Я зашел в гостиную своего факультета. Сначала немного поговорил со старостой школы, а потом со старостой факультета. И лишь после я отвёл Драко в свой класс. — Завтра мы отправимся к твоему отцу, — Спокойно сообщил я ему. На глазах крестника выступили слёзы. Он обнял меня. Я лишь позволил себе аккуратно приобнять его одной рукой. — Спасибо… — сказал он мне в грудь. — Я жду тебя ровно в 9 у главного входа, — бросил я и ушёл.       После мы с Гермионой очень насыщенно провели вечер пятницы. Я еле удержался. Я не хотел её торопить, это должно было быть обдуманное решение с её стороны.       В субботу, в 9:10, мы с Драко аппарировали в Азкабан. Снова на ту же небольшую площадку. Был сильный ветер, но без дождя. К нам вышел аврор. — Назовитесь! — всё, как обычно. — Северус Тобиас Снейп. Учитель ЗОТИ в школе чародейства и волшебства Хогвартс. Драко Люциус Малфой, ученик шестого курса школы чародейства и волшебства Хогвартс. Мы прибыли на встречу с Люциусом Абраксасом Малфоем. Заключенный номер 537. И для передачи писем от директора школы Хогвартс Геллерту ГриндеВальду, — аврор провёл палочкой и жестом показал идти за ним. Мы вошли в то же помещение, сдали палочки. — Мы знаем дорогу, — сказал я и аврор кивнул.       Я толкнул Драко в сторону двери. Мы подошли к нужной камере. Было видно, что Малфой-младший волнуется. Но, немного помедлив, он вошёл в камеру и я за ним. — Отец! — крестник бросился обнимать отца. — Драко… — Люциус плакал и гладил сына по голове. — Мальчик мой… Прости… — Всё хорошо, я не держу на тебя зла.       Я отошёл в сторону и не мешал их встрече. Я понимал, что времени очень мало. И ещё было ясно, что Тёмный Лорд об этом непременно узнает. И надо было думать, как выкручиваться.       Была суббота, но было ясно, что играть мы не будем. Бедная Минерва была очень загружена работой. Дамблдор всё странствовал. Радовало, что уже декабрь и на носу каникулы, а с ними появится возможность отдохнуть и наверстать упущенное.       Гермиона сидела на полу возле камина и читала учебник по чарам. Я проверял домашние работы. В кабинете стало уютнее от присутствия Гермионы. Она как-то внезапно, но по-тихому, ворвалась в мою жизнь. Тут были её вещи. На моём рабочем столе лежали её домашние задания, перья, пара маггловских блокнотов. На полках с книгами появился небольшой беспорядок. Хоть она из-за всех сил старалась все ставить на своё место, но у неё не всегда получалось. Конечно, не все книги она могла читать, но доступными она упивалась. — Северус, ты сильно занят? — она подошла поближе к моему столу. — Я тебя слушаю, — не переставая проверять работы сказал я. — Я хотела спросить на счёт Минервы… Она такая уставшая последнее время… Вся в заботах… — грустно сказал она. — Да, сейчас у неё много забот. Директор занят важными делами и на неё свалилось слишком много обязанностей. — Может, я могла бы как-нибудь ей помочь? — задумчиво начала Гермиона. — Я могла бы проверять работы первых и вторых, да даже третьих курсов, — я всё-таки отвлёкся от пергамента. — Боюсь, она откажется и даже возражения не станет слушать. Ты же знаешь, она гриффиндорка до мозга костей, — девушка обошла стол и села на него рядом со мной. — А что, если ты предложишь ей свою помощь? А проверять работы буду я, — я, не без удивления, посмотрел на неё. — Гермиона, тебе не кажется, что ты много на себя берёшь? Тебе надо учиться, сейчас декабрь, скоро контрольные, плюс ты и так проверяешь иногда работы 1-2 курсов у меня. Так ещё ты умудряешься дополнительно что-то изучать, — Я был прав, и она это знала. Но она нагло закатила глаза. — Северус, ты кажется забыл, что я гриффиндорка, — я откинулся на стуле и позволил себе улыбнуться. — Кажется, в моей жизни последнее время слишком много гриффиндорок, — она слегка наклонилась ко мне. — Тебе это огорчает? — промурлыкала игриво. — Скорее забавляет. А если серьёзно, Гермиона, ты не чудо-женщина. Ты не можешь всё. Я не хочу потом варить тебе успокаивающие зелья, когда ты совсем с катушек съедешь, — Я подался ей навстречу и расстояние между нашими губами сократилось до пары сантиметров. — Я уже сошла с ума, потому что полюбила тебя, — прошептала мне в губы.       Я проник в её горячий рот, притягивая её за шею ещё ближе, а она скользнула рукой в мои волосы, усаживаясь ко мне на колени. Я терзал её губы безбожно, но предмет моего вожделения укусил меня за губу и отстранился. — Поговори с Минервой, я молодая, Северус. Тем более, я могу сократить изучение дополнительной литературы. На это у меня ещё будет время, когда закончится война, когда не будет ни Волан-Де-Морта, ни Дамблдора, а только ты, я и куча книг, — Она засмеялась, а потом ещё раз меня поцеловала. — Ну хорошо, ты умеешь убеждать. А теперь брысь с моих ног. Мне надо проверить работы. А тебе лучше вернуться к своим друзьям, — Она собрала вещи и на прощанье чмокнула меня в щёку, убегая.       Слушая её размышления о жизни после войны, мне трудно было сдержаться. Как она ещё юна. Она не понимала, что у неё ещё есть это право — размышлять, мечтать о жизни после. А вот у меня не было такой привилегии. Даже если бы я остался жив, то меня ждал Азкабан. Я хотел бы от неё отказаться, чтобы не причинить ей боль. Дать возможность жить дальше, но не мог. Эгоистично, но разве я не мог позволить себе немного побыть эгоистом?       Я продолжил проверять работы. Когда с работой было покончено, я собирался отправиться принять быстрый душ перед сном. Но стоило мне встать из-за стола, как метка загорелась. Боль была такой, что я не выдержал и застонал сквозь зубы. Кое-как добравшись до границ аппарации, отдался зову метки.       Я, конечно, понимал, что он всё узнает, но не думал, что это будет так быстро. Я оказался у входа в Малфой Мэнор. Пройдя сквозь кованые ворота, быстрым шагом я направился в главную гостиную.       Тёмный Лорд стоял возле камина, я заметил боковым зрением, что Беллатриса ушла на второй этаж. — Мой Лорд, вы звали меня? — я опустился на одно колено. Он развернулся ко мне. — Северус, мой верный слуга. Я позвал тебя, чтобы ты дал ответ на один мой вопрос. Видишь ли, Северус, до меня дошли слухи, что ты навещал сегодня Люциуса. Навещал не один, а с Драко. Скажи мне, это правда или на тебя клевещут злые языки? — я поднялся с колена. — Да, мой Лорд. Я действительно был сегодня у Люциуса с его сыном. Мальчишка отбился от рук. Я не смог найти более эффективного способа усмирить его молодой пыл, кроме как продемонстрировать ему, что его ждет в случае непослушания. Если мне стоило согласовать эти действия с Вами, то прошу меня простить, я не знал, — говорить нужно было быстро, чётко. Если хоть где-то запнусь или промедлю, то он может что-то заподозрить. — Ты всегда был умён, для своего происхождения. Всегда самый хитрый, всегда на шаг впереди всех моих Пожирателей. Ты расчётливый, Северус. Помнишь я как-то сказал, что это тебя погубит. Рано или поздно ты просчитаешься, оступишься и тогда падать ты будешь с такой же высоты, — я уже приготовился принять на себя пару круцио, но ничего не произошло. Боли не было. Я открыл глаза. — ты, как верный слуга, понимаешь, что провинился, и ждёшь наказания. Ты сам себя наказал, Северус. Ступай. — Мой Лорд, — я слегка поклонился и покинул гостиную.       Сердце бешено стучало в груди, дыхание было неровным. Можно было подумать, что я пробежал марафон. В коридоре я столкнулся с Нарциссой. — Северус, спасибо! — я лишь качнул головой и продолжил свой путь.       Следующая неделя принесла много сюрпризов. Всё началось с вечера понедельника. Я был в душе. И как раз собирался обновить свои чары, как услышал стук в дверь. Меня это удивило, но я решил, что это Гермиона, и обернувшись полотенцем, пошёл открывать входную дверь. Досадно, но это оказалась моя слизеринка с 7 курса. Эбигейл Бёрд, высокая блондинка, с немаленьким размером груди. От того всегда выделявшаяся среди прочих студенток. Всегда ходила в рубашке. — Профессор, — она пробежалась по мне взглядом. — Простите, но я, наверное, не вовремя. — Вы определенно не вовремя, но раз вы пришли, чего вы хотели? — насколько это была странная ситуация, я даже думать не хотел. — Я, — она задумчиво пялилась на моё полотенце. — Знаете, уже ничего. Простите, — и исчезла.       Во вторник я имел неудовольствие в полной мере прочувствовать последствия этого странного визита. Я как раз закончил последнее занятие, проверил и решил закрыть класс, но понял, что оставил палочку на столе в своём рабочем кабинете. Чёртовы ступени. Мне в школьные годы не нравился этот кабинет, а когда я стал профессором, он меня вообще начал раздражать. Я лишь успел занести ногу над ступенькой, как за спиной послышался взрыв и в меня что-то полетело. Быстро обернувшись, я увидел Гермиону. Она была в ярости, направляя на меня палочку. — Ты! Старый! Похотливый! Да ты знаешь, кто ты после этого?! — кричала она и швыряла в меня какие-то заклинания.       Я уворачивался, как мог, и пытался прорваться к лестнице. Но она словно понимала, что мне туда надо, и всеми способами не пускала. — Гермиона! Успокойся! — но в ответ получил новую порцию проклятий. И я понял, что до палочки мне не добраться. Я решил — надо действовать сейчас. Пока на шум не сбежалась толпа. — Гермиона! Успокойся! А то тебя отчислят из Хогвартса! — подействовало на пару мгновений, вогнав её в ступор, и я набросился на неё. Отобрал палочку и откинул в сторону. — Что с тобой?! — она плакала. — Ты… Да ты… Как ты мог, Северус… Я думала, ты меня любишь, а ты! — я ничего не понимал. — Я сейчас с тебя встану, и мы пойдем в кабинет и спокойно поговорим, — она помотала головой. — Я никуда с тобой не пойду. Отпусти меня! — хрупкое тельце начало вырываться. Ну что ж, ладно. — Хорошо, мы поговорим так. Что случилось? Отвечай, а то я применю легилименцию. — она притихла, и, смотря мне прямо в глаза, начала говорить. — Зачем ты так? Говоришь о любви, а сам красуешься перед своими студентками. Теперь я поняла, что это за чары, о которых писалось в письме. Специальные чары, чтобы быть красивым! Умно! — я окончательно запутался. Что она несла. — Так, стоп. Писал в письме? В каком ещё письме… Минерва… Так! — я быстро её поцеловал. Конечно она сначала сопротивлялась, но быстро сдалась.       Я воспользовался её замешательством, дотянулся до её палочки, быстро наложил Петрификус Тоталус. И встал с пола. Отряхнулся, восстановил дверь в класс, вернул парты в исходный вид и, левитируя Гермиону, отправился в кабинет. Там я аккуратно положил её на пол, а сам сел на диван. — Послушай, Гермиона, я не знаю, что именно ты читала в письмах, которые тебе показала Макгонагалл, но кое-что прояснить я бы хотел. Итак, чары. Эти чары я придумал, когда присягнул к Дамблдору. Ты должна понимать, что слишком много источников информации у Тёмного Лорда. И за мной постоянно наблюдают. Даже в школе. Может, не пристально, но слежка есть. Я должен поддерживать образ мерзкого ублюдка. Летучей мыши, сальноволосого ублюдка и так далее. Но выглядеть так в реальности очень сложно. Я сплю по 5 часов и это максимум. Если бы я был действительно бледным, худым и выглядел все время как умирающий, долго бы я не протянул. Может я не высокий, загорелый, накачанный мужчина с блистательной улыбкой, но и не настолько уж плох, — я выдохнул и прочистил горло. — Теперь поговорим о моих студентках. Я не знаю, что тебя так расстроило, но догадываюсь. Ты, наверное, говорила про мисс Бёрд. Я хотел обновить свои чары, как в дверь ко мне постучали. Я почему-то подумал, что это ты. И пошёл открывать дверь. Я вышел из душа. В одном полотенце. Она ушла, не сказав толком ничего. А сейчас, Гермиона, я сниму с тебя заклинание. Ты сядешь ко мне на диван и мы спокойно поговорим, — она недовольно на меня посмотрела и села рядом. — Ну, ты всё поняла? — Да, — пробурчала обиженная ведьма. Я не сдержался и улыбнулся. Затем притянул её к себе и обнял. И тут она начала то ли смеяться, то ли плакать. Может, и всё сразу. — Я такая дура, Северус. Прости меня, — отрываясь от моего плеча, посмотрела на меня оленьими глазами. — Нам повезло, что нас не увидели и не услышали, — она вытерла слезы. — Нас бы и не услышали. Я наложила заглушающие чары, — спокойно сказала она. — То есть, ты хотела убить меня тихо? — я поднял одну бровь. — Да, — прошептала Гермиона и потянулась за поцелуем. — Прости меня, я поступила необдуманно и подвергла нас большой опасности, — я обнял её ещё сильнее. — Всё хорошо, не переживай. Кстати, мы с Минервой ждём тебя в четверг, — она удивлённо на меня посмотрела. — В четверг? Но это будний день. — Ну, цитата: «Мне всё равно. Я устала. Я хочу хоть немного расслабиться, а иначе присоединюсь к Тёмному Лорду и лично убью Дамблдора.» — Как-то жестоко. Ну хорошо, я как раз хотела у вас кое-что спросить, — её голова легла мне на плечо. В четверг, как и договаривались, они пришли ко мне играть. Минерва много говорила о тупости работников Министерства. Потом прошлась по Альбусу, Поттеру и моим слизеринцам. Когда она успокоилась, пришло время Гермионы меня удивлять. — Мне нужно кое-что у вас спросить, — она прочистила горло, потом сделала глоток виски и продолжила. — Какое правило школы нужно нарушить, чтобы тебя не отчислили, но оставили на каникулах в школе? — я так удивился, что подавился сигаретным дымом. Макгонагалл с интересом на неё посмотрела. — Очень интересно. И как такой вопрос зародился в твоей голове, Гермиона? — Поинтересовалась Минерва. — Просто, — Грейнджер сделала глубокий вдох. — Дело в том, что мои родители улетели из страны во Францию. Там они и планируют встретить Рождество. Когда я сказала об этом Гарри, он запротестовал и сказал, что мне нельзя покидать страну. Это очень опасно. Последнее время Пожиратели часто нападают на магглорождённых ведьм. А в другой стране я, по сути, буду без помощи. Меня никто не станет там защищать. Я пошла к директору. Он сказал мне тоже самое. Я не хочу привлекать внимание к моим родителям. Но проблема в том, что я тогда буду встречать рождество в Норе, я не против провести там один вечер, но не все каникулы. Мы с Роном сейчас не в лучших отношениях. Вот-вот опять поссоримся. А Гарри и так хватает забот. Вот я и подумала, что если нарушу какое-нибудь правило, меня оставят в школе в качестве наказания, и я смогу спокойно заниматься и иногда играть здесь с вами. Повисла тишина, мы все были в раздумьях. Конечно, отправляться в другую страну было очень опасно для Гермионы и её родителей. Надо ещё будет убедиться, что об этом ничего не знают пожиратели. — Ну, что же… Во-первых, ты должна понимать, что это не получится провернуть тихо. Об этом обязательно должен знать директор. Он и будет выносить решение. Но мы с Северусом будем настаивать на твоём наказании, в качестве лишения тебя каникул. Я буду помогать, только если Северус согласится, — они посмотрели на меня. — Если тебе действительно хочется провести каникулы в нашем обществе, я буду только рад, — Гермиона улыбнулась мне, я не смог отказать себе в том же удовольствии. — Я вам не мешаю? — возмутилась Минерва. Грейнджер покраснела, а я опять стал серьёзным. — Итак, давайте думать, что мы будем делать. Может она опять подожжёт тебе мантию, Северус? — Нет! За такое Альбус точно не оставит её в школе. Может, ты опять украдешь у меня ингредиенты? — Макгонагалл задумалась. — А что, если Гермиона попытается украсть у тебя какие-нибудь ингредиенты, мы её поймаем и узнаем, что она варит какое-нибудь, не очень опасное зелье, в туалете. Как на втором курсе? — я кивнул. — Да, это хорошая идея. — согласился я с деканом гриффиндора. — Но зачем мне варить какое-то зелье? Для чего? — вдруг вмешалась Гермиона. — Ну, допустим, ты хотела попробовать сварить зелье из экзаменационного списка. Я дам тебе его. Ты якобы стащила у меня пергамент, когда была на отработке. И чтобы все выглядело правдоподобно, я сварю зелье. Мы поставим котелок в туалет. Альбус захочет доказательств, — Минерва подняла стакан. — Ну, тогда за успех нашего плана? — мы чокнулись.       Представление назначили за пару дней до вечеринки Слизнорта. В последний момент решили, что зелье должно взорваться. Взрыв не должен был быть сильным. Гермиона не должна была пострадать, но при этом наделать шума. Я специально должен был проходить неподалёку. Ну, мало ли.       После второго урока она отправилась в туалет. Я покинул преподавательскую и направился на третий этаж. Судя по времени, она запаздывала. Заподозрив, что что-то случилось, я пошёл в сторону туалета. Но тут прогремел взрыв и из-под двери повалил дым. Я бросился туда. За мной забежали пара студентов семикурсников гриффиндора. Потом зашла Минерва и Флитвик. — Что здесь произошло? — удивленно воскликнула Макгонагалл. Да, актерского мастерства ей не занимать.       Гермиона стояла, облокотившись на стенку кабинки, и кашляла. Её лицо, волосы и небольшая часть одежды были черными. — Да, мисс Грейнджер, потрудитесь объяснить, что здесь случилось? — я пытался казаться злым, хотя вся ситуация меня дико забавляла. — Да что ты к ней пристал? Оставь её в покое. Ей нужно в больничное крыло! — Минерва подошла к Грейнджер и повела её к выходу.       Я начал «изучать» место взрыва. Все получилось так, как и планировалось. Но Гермиона, видимо, была слишком близко к котлу. Хотя я её предупреждал. Надеюсь, с ней всё в порядке. — Что это, Северус? — поинтересовался Флитвик, которые всё ещё был рядом. — Она варила что-то запрещенное? — Нет, экзаменационное зелье. Вот только почему именно оно? — на лице Филиуса было написано удивление. — Я должен поговорить с директором. Вы не могли бы тут всё убрать? — он кивнул, и я отправился к Дамблдору.       Обрисовав ему ситуацию, я стал вместе директором ждать Гермиону и Минерву. Я лично ходил её проверить, но зная нашу Поппи, она не отпустила бы ученицу без дополнительных обследований. Убедившись, что с ней всё в порядке, я вернулся к директору. Через полчаса Грейнджер и её декан вошли в кабинет. — Итак, мисс Грейнджер, что вы делали в туалете на третьем этаже? — начал Альбус. — Я пробовала варить одно из экзаменационных зелий, — опустив голову, ответила она. — Где вы взяли ингредиенты? — спокойствие Дамблдора раньше бы меня взбесило. — Что-то купила, а что-то взяла у профессора Снейпа, — интересно, это черта такая у гриффиндорцев — актерское мастерство? — Северус, тебе об этом известно? — я покачал головой. — Да, я заметил пропажу. Но не стал поднимать шум. Хотел сам поймать вора. — Ну, и что нам делать? — Поинтересовался директор. — Мы с Северусом пришли к единому выводу, — Минерва не договорила, в кабинет ворвался Поттер и Уизли. — Профессор! Что случилось? — начал Поттер. — Да, что вы себе позволяете, Поттер! — рявкнул я. Его-то нам и не хватало. — Успокойся, Северус. Мистер Поттер, с мисс Грейнджер всё в порядке. Она варила зелье в туалете, украла ингредиенты у профессора Снейпа и произошел взрыв. Сейчас решается её судьба. Итак, Макгонагалл, что ты говорила? — все уставились на Минерву. — Я говорила, что мы пришли к соглашению с Северусом. Пока мисс Грейнджер оказывали первую помощь, мы поговорили и решили, что Гермиона останется на каникулах в замке. — Что?! — в один голос заорали Поттер и Уизли. — Это несправедливо! Тогда и мы останемся на каникулы тут, — заявил Поттер. «Нет! Это в наши планы не входило.» Уизли оттащил своего друга в сторону, и они о чем-то зашептались. Через пару минут они повернулись к нам. — Мы хотели бы попросить, чтобы вы отпустили Гермиону только на Рождественский ужин в Нору. — уверенно заявил мальчик-который-меня-бесит. — Что ж, пожалуй, это будет справедливо. Всё-таки мисс Грейнджер — одна из лучших учениц и гордость школы. Тогда профессор Снейп отведёт Гермиону 25 числа к 5 часам и заберет её из Норы в 23:00 и доставит в школу. Также мисс Грейнджер будет все каникулы помогать профессору Макгонагалл и профессору Снейпу. А сейчас я бы попросил вас оставить меня и деканов. — Гермиона и её друзья покинули кабинет директора. — Дорогие мои деканы, знаете, иногда я просто удивляюсь, насколько сплочённо вы можете работать вместе. — я не выдавал себя. Держал бесстрастный вид. Минерва решила, что если будет кидать на меня убивающий взгляд, это ей поможет. — И я рад, что могу положиться на вас. Хочу предупредить, что меня не будет в школе. Я отправляюсь странствовать. — Дамблдор мне подмигнул. — И в моё отсутствие я прошу вас следить за школой очень пристально. Я посмотрел списки тех, кто остаётся на каникулы. Могу сказать, что был удивлён, что в этом году школа не будет пустовать. 47 учеников на каникулах — это много. Прошу, позаботьтесь о них. И ещё насчёт мисс Грейнджер. Найдите ей достойное занятие. Не котлы чистить, Северус. — я закатил глаза. — Девочка способная и может оказать колоссальную помощь в моё отсутствие. — Надолго ты покинешь нас, Альбус? — спросила Макгонагалл. — Точно ответить я не могу. Но заранее пришлю сову о своём возвращении. А сейчас ступайте.       Мы распрощались с директором и покинули его владения. Минерва была немного на взводе. И её можно было понять. На её плечи опять ляжет большой груз. Праздник у Слизнорта прошёл отвратительно. Сначала сам Гораций пристал ко мне со своей медовухой. Потом предложил отменный, по его словам, огневиски и напоследок предложил высшего сорта Эльфийское вино. Когда он, наконец-то, понял, что пить я не собираюсь, то переключил все своё внимание на Поттера.       Я же увидел Гермиону. Не одну. В обществе идиота Маклаггена. Он буквально лез к ней с поцелуями. Как я сдержался — понятия не имею. Хотел подойти и придушить гадёныша. Но тут она как-то открутилась от него. Спряталась вместе с Поттером и о чем-то шепталась. Потом этот придурок Маклагген обблевал мне ботинки. Затем Драко как с цепи сорвался. К концу дня я был взбешён и вымотан. Так что, прийдя в свои покои, рухнул на кровать и забылся сном.       Двадцать пятого числа в 16:50 я стоял у главного входа в школу. Я волновался, что Гермиона задерживается. Чем быстрее я её туда отведу, тем быстрее я её оттуда заберу. — Прости, я немного задержалась, — в руке была только одна маленькая сумочка. В бисере, дизайн мне не понравился. Но я был уверен, что где-то уже её видел. — Ничего страшного. Пошли? — я протянул ей руку.       Мы молча дошли до границ и аппарировали. Недалеко виднелась Нора. Я не спешил отпускать её руку. Она слегка улыбнулась мне, а затем отошла, но сделав два шага, развернулась и поцеловала меня. — Всё будет хорошо, не опаздывай. Я буду ждать тебя ровно в 23:00, — я не удержался и снова увлёк её в поцелуй. — Я приду, не переживай, — и она отправилась к дому Уизли.       Я провожал её взглядом. Увидел, как к ней навстречу вышли силуэты. Кажется, Поттер и девчонка Уизли. Когда они скрылись в доме, я аппарировал обратно в Хогвартс. На Рождественском ужине было много студентов. Так что оставили два стола, а не один, как обычно. Из преподавателей не хватало только Дамблдора и Трелони. Я сел рядом с Минервой и Флитвиком. — Поговорим с тобой у тебя в комнатах через полчаса? — спросила Макгонагалл. — Хорошо, — коротко ответил я.       Через полчаса ужин закончился, студенты разошлись, а некоторые профессора остались дальше праздновать. Мы с Минервой спустились ко мне. — Я хотела бы поговорить, насчёт вас с Гермионой, — я тяжело вздохнул. — Успокойся. Я не собираюсь читать тебе нравоучения или упрекать тебя в чём-то. Это ваше дело и лезть в ваши отношения, и тем более указывать вам, я не хочу и не буду. Просто хочу, чтобы ты даже не думал выкидывать глупости. — Я не понимаю, о чём ты. — Я хорошо тебя знаю, Северус Снейп. Ты можешь подумать, что не достоин её, и сделать ошибку, которая разобьёт тебе и ей сердце. Даже не смей о таком думать! Иначе клянусь, ты узнаешь, насколько я страшна, когда я в гневе! Твой Волан-де-Морт покажется тебе ребенком по сравнению со мной! Послушай, Северус, я не знаю, что Гермиона нашла в тебе, но она действительно тебя любит. Может, она и молода, но отнюдь не глупа. Она знала, на что идёт. Сейчас не самые лёгкие времена, и возможно, это ваш последний шанс на счастье. Конечно, вам сначала стоило вступить в брак, прежде чем вступать в отношения, — я сморщился. — Ничего не было, Минерва, — она удивленно вскинула бровь. — Что ж, я поражена твоей стойкости. Но прошу, Северус, не бросай её, она тебя любит. — я поднялся со своего места и посмотрел на часы. Было без пяти одиннадцать. — Спасибо, Минерва, я правда очень ценю, что ты приняла нас. Но сейчас мне пора за Гермионой. Я проводил коллегу до входа в большой зал. — Думаю, вы можете посвятить ночь Рождества себе двоим. Не беспокойся, сегодня вас не побеспокоят, — я кивнул Минерве и покинул школу.       Аппарировав в то же место, я никого не увидел. Немного постоял и понервничал. И когда я уже собирался отправиться в дом, то из него вышли три силуэта. Они обнялись, и Гермиона направилась в мою сторону. — Прости, ты опять меня ждал, но они не хотели меня отпускать, — я протянул ей руку. — Северус, — прошептала моя юная гриффиндорка и поцеловала меня. — Прошу, давай отправимся туда, где нас никто не найдёт этой ночью, — это была мольба. Мольба, которой я не мог отказать. Посильнее прижав её к себе, я аппарировал.

***

— Ты ничего не хочешь мне рассказать, дорогая? — изогнув бровь, спрашивает меня Минерва.       Я села за стол рядом с ней и тоже налила себе немного виски. Сделала глоток и посмотрела на своего декана. Она молча курила трубку и ждала, когда я начну говорить. Но что я могу ей сказать, когда мы с Северусом ещё ничего не решили. Я сделала глубокий вдох. — Честно, даже не знаю…— опустив взгляд, сказала я. — Милая моя Гермиона. Я не собираюсь осуждать тебя или Северуса. Не собираюсь строить из себя ханжу 19 века. Это исключительно ваше дело. Но ты должна знать. Ты для меня как дочь, которой у меня нет, никогда не было и уже точно не будет. Я правда искренне за вас рада. Но ты должна понимать, с каким человеком ты вступаешь в отношения. Северус, соглашаясь на эти отношения, переступает через себя. Не в плохом смысле. Если он действительно тебя любит, а я в этом не сомневаюсь, то поверь — это навсегда. По крайней мере, с его стороны. Что касается тебя, то, Гермиона, прошу. Ты должна осознать всю тяжесть этих отношений. После войны, когда вы обнародуете свои отношения, друзья от тебя отвернутся, — тут я её перебила. — Они уже отвернулись от меня, — возразила я. Мой декан нахмурилась. — Ты сама всё сделала для этого. Ты должна понимать, что в любом конфликте виноваты обе стороны. Но сейчас не об этом. Сейчас у тебя ещё есть друзья. Но когда все узнают, то точно от тебя отвернутся. Общественность от тебя отвернётся. Враги станут друзьями, а друзья врагами. Твой мир не будет прежним. Скажи, ответь наконец, не мне, так себе. Готова ли ты к этому? — она закончила свою тираду и сделала большой глоток из своего стакана.       Какое-то время я сидела молча, размышляя над её словами: «Конечно, о многих вещах я не хотела, да, именно не хотела думать. Боялась и всё время оставляла такие вопросы на потом. Но Минерва права. Долго откладывать это не получится, и рано или поздно, все узнают о нас. И что тогда? Готова ли я на такие жертвы? Я люблю Северуса. Очень люблю. Конечно, утверждать, что я буду любить его через 20 лет — глупо. Мы можем умереть уже через полгода. Но одно я знаю точно. Что сейчас я люблю его. И сейчас я точно готова идти против всех. Против друзей, родных и близких, против системы тоже. Не знаю, что будет с нами через год. Никто этого не может знать. Наверное, только автор нашей истории. Нашей судьбы. Человек, Бог, Существо. Тот, кто пишет нашу судьбу с Северусом. Пишет ли он чёрными чернилами по белоснежной бумаге или печатает буквы на старой печатной машинке, где несколько букв западают и нормально не пропечатываются. И именно по этой причине наша судьба такая сложная. Забавно. Раньше я не верила в судьбу. Говорила, что в неё верят только трусы и глупцы, которые не могут поверить в себя. А теперь сама верю. Скорее всего, я просто боюсь взять на себя такую ответственность. Да, гриффиндорка боится быть героической и посмотреть трудностям прямо в лицо. Если, конечно, у трудностей есть лицо. Но я доверюсь судьбе и переложу всю ответственность или хотя бы часть на судьбу. Буду храброй и сильной на сколько это будет возможно.» — Да, Минерва. Я уверена в себе, в Северусе, в нас с ним. Конечно, утверждать, что эти чувства на всю жизнь в 18 лет глупо, и я не стану этого говорить. Мне правда важна ваша поддержка. Спасибо, — она взяла меня за руку и улыбнулась.       После разговора мы ещё немного поговорили об учёбе, игре в карты и на этом разошлись. Макгонагалл, попрощавшись и ещё раз дав мне напутствие, покинула подземелья. Я же ещё долго была у Северуса. Главная причина моего пребывания тут состояла в том, что Снейп мог вернуться раненыи и ему могла понадобиться помощь. Но еще я хотела дождаться его и поговорить, если, конечно, он будет в состоянии это сделать.       То, что Северус появился целым и невредимым, меня очень порадовало. Разговор был сложным, скорее для него, чем для меня. Я-то уже все для себя решила и отступать не хотела. Конечно, если бы он не захотел начинать наши отношения, то мне было бы трудно, но я оставила бы его в покое. Но, хвала Мерлину, он не стал говорить «Нет». После этого разговора стало немного проще с Северусом, но не стало легче с Гарри и Роном. Первый старался сохранять нейтралитет и не вставать на чью-то сторону. Что для Гарри было очень трудно. Второй же, казалось, пытался чего-то от меня добиться. Вот только, скорее всего, сам не знал чего, тем самым усложняя жизнь себе, мне и Гарри с Джинни. Мы с Роном часто ссорились или просто не общались.       Ещё меня волновала Минерва. Она стала очень невнимательной, рассеянной и одного взгляда хватало, чтобы понять, что она чертовски устаёт. Даже слизеринцы вели себя тише воды, что было удивительно. Я говорила с Северусом на этот счёт, но безрезультатно. У меня родился план, но реализовать его я планировала после Рождества, которое также стало больной темой. Ещё в середине ноября я получила письмо от родителей. «Дорогая Гермиона, Как у тебя дела? С учёбой, надеюсь, проблем нет. Передавай мальчикам привет от нас с отцом. Честно признаться, в этом году происходит что-то странное в Лондоне. Так что, не долго думая, мы с твоим отцом решили уехать во Францию. И мы хотим, чтобы ты присоединилась к нам. Рождество мы будем праздновать тоже во Франции. Ждём тебя на зимние каникулы. Напиши мне письмо, чтобы я заранее заказала тебе билет. Можешь взять своего друга, если такой у тебя появился. Может, Рон всё-таки сделал первые шаги? Прости-прости, знаю, это не моё дело. И всё же, если решишься кого-то пригласить, скажи, чтобы билеты были заказаны заранее. С любовью, твои родители.»       Конечно, по началу я обрадовалась, что покину страну и немного развеюсь. Но не тут-то было. Сначала я решила рассказать Гарри, когда в конце ноября он спросил меня насчёт зимних каникул. — Гарри, родители прислали мне письмо. Они сейчас во Франции и зовут меня туда на каникулы, — радостно сообщила я другу. — Но ты не можешь покинуть страну! — возразил он. — Почему? — Да подумай ты! Ты же самая умная у нас тут! Герми, Пожиратели в Англии нападают на такие семьи, как твоя, а там на континенте ты будешь без защиты! Да они убьют тебя и родителей, как только ты покинешь Англию, — я ужаснулась. — Да как они узнают, даже если и так? Я могу попросить защиты у Министерства Франции. — возразила я Гарри. — Да никто не будет тебя там защищать! Франция, равно как и другие страны, отказалась вступать в нашу войну. Они и пальцем не пошевелят ради тебя. Можно было бы на что-то рассчитывать если бы твоя фамилия была Малфой, Лестрейндж, Розье или любая другая из чистокровных. Но ты просто Гермиона. Таких, как ты, много. Ты не поедешь во Францию, если ты не эгоистка и не станешь подвергать родителей, себя и других опасности. — отрезал Гарри. Я же пылала яростью. — Ладно, — согласилась я.       Но сдаваться я не собиралась. Гарри переспорить в такие моменты было невозможно. Но я знала одного человека, с решением которого Гарри не б мог спорить. К великому сожалению, даже Дамблдор не помог мне. Я услышала от него точно такие же слова. Словно они сговорились. — Мисс Грейнджер, я понимаю, что вы очень скучаете по своим родителям, но это большой риск, как для вас и ваших близких, также и для Ордена, и для Гарри. Что, если вас решат оставить в живых и узнать у вас информацию? Конечно, осознать в таком возрасте, что идёт война, — трудно, и я вас ни в чём не обвиняю. Но давайте не будем усугублять ситуацию и увеличивать список погибших.       После разговора с директором я отчаялась и уже даже смирилась, что проведу Рождество с Гарри и Роном в Норе. А мне этого не хотелось, мне хотелось взять Северуса и уехать с ним куда-нибудь. Конечно, это было нереально, но тут-то меня и осенило.       Напрямую сказать Гарри, что я хочу остаться в школе на каникулы, я не могла. Он бы обиделся и наши, без этого трудные, дружеские отношения могли рухнуть. Так что я стала узнавать, как можно остаться в замке. И вспомнила, что если нарушить правила, то учащегося могут оставить в наказание.       За помощью я обратилась к Минерве с Северусом, которые мне помогли. И план сработал чудесно. Конечно, мне пришлось на целый вечер отправиться в Нору, но я даже была этому рада.       Я долго подбирала наряд. И остановилась на зеленом платье, чуть ниже колен. Очень красивое, мама прислала мне его в подарок, когда узнала, что я не смогу их навестить. Когда мы со Снейпом распрощались, я пошла к Норе. Навстречу ко мне вышли Гарри и Джинни. — Ну наконец-то! Мы уж думали, этот сальноволосый ублюдок тебя съел! — Гарри крепко обнял меня. — Всё хорошо, пошли в дом, — я проигнорировала грубость.       В Норе было очень шумно, весело и как-то по-домашнему. Но, даже несмотря на вкусную еду и шутки близнецов, я ощущала себя немного грустной. Мне и впрямь не хватало Макгонагалл и моего Снейпа. Но я, как могла, отгоняла все эти мысли прочь. И неплохо провела время. Когда же подошло время возвращаться, друзья решили меня задержать. Молли сказала, что не отпустит без еды и стала собирать всякие вкусности с собой. А Гарри решил отойти поговорить. — Гермиона, вот, — он протянул мне сверток. — Возьми. Вдруг захочешь ночью спрятаться от Снейпа, когда поздно пойдешь из библиотеки, — я взяла сверток и поняла, что это мантия-невидимка. — Спасибо, Гарри. Правда, это очень важно для меня, — я обняла его. Затем убрала плащ в свою маленькую сумочку. Эту сумочку подарила мне утром Минерва. Она была зачарована и в ней могло поместиться очень много вещей. Она рассказала, что когда-то с этой сумочкой путешествовала с Северусом. И она здорово выручала их тогда. — Подарок Макгонагалл, — пояснила я Гарри, когда он уже хотел задать вопрос.       Туда же я убрала еду, что Молли любезно для меня собрала и, убрав все свои подарки, всё-таки вышла из дома. Он уже стоял и ждал меня. Когда я его увидела, то что-то меня кольнуло изнутри. Вдруг вспомнились слова Дамблдора. Ведь Северус может не вернуться, он может умереть или его могут признать врагом и тогда мы с ним окажемся на разных берегах. — Прости, ты опять меня ждал, но они не хотели меня отпускать, — в его глазах я увидела что-то такое, чего описать не смогла, но сердце моё вдруг пропустило удар и я не сдержалась и поцеловала его. — Северус, прошу, давай отправимся туда, где нас никто не найдет этой ночью, — взмолилась я и почувствовала, как меня затянуло в воронку.       Он аппарировал. Мы оказались в тёмной комнате. Не переставая меня целовать, Северус подхватил меня на руки, я обхватила его ногами вокруг талии, но уже через минуту он повалил меня на кровать. Конечно, если бы его поцелуи и руки меня не отвлекали, то я бы постаралась рассмотреть, где мы находимся.       Я обнаружила, что мантии на нем нет, только его сюртук с множеством пуговиц, которые я стала торопливо расстёгивать, но то-ли руки так сильно дрожали, то-ли пуговицы были слишком маленькими — я с трудом расстегнула пять, когда с помощью заклинания он его снял и моя мантия полетела следом. Я взялась за рубашку, с которой справилась на «ура». И я наконец-то могла до него дотронуться. Он был горячим, обжигающе горячим. Его грудь была твердой и на ней были шрамы. Затем я провела рукой вниз по животу и почувствовала пресс. И, когда моя рука легла на его ремень, он забрался мне под платье и начал поглаживающими движениями подниматься всё выше и выше. Я переместила руку чуть ниже и наткнулась на его каменную эрекцию. Недолго думая, я обхватила её через ткань, и Северус издал стон. Я начала поглаживать его, а он двигал бедрами в ответ на мои ласки. Но тут его рука дотронулась до меня. Не сдержавшись, я застонала, когда он стал пальцем стимулировать мой клитор. Последние капли разума тут же покинули мою голову. Тело отвечало на его ласки. И, когда я уже почти дошла до желанного блаженства, Северус убрал руку, нащупал молнию платья и оно отправилось к остальной одежде на полу. Затем раздался щелчок застежки лифчика. А я целовала Северуса, спускаясь все ниже и ниже. В какой-то момент он задержался на моей груди, нежно засасывая сосок, заставляя меня выгибаться ему навстречу, а потом спустился ещё ниже и перед тем, как дойти до своей цели, он остановился и внимательно на меня посмотрел. — Ты уверена? — голос был хриплым, неуверенным. Определённо, он был взволнован. — Даже не думай останавливаться, — прорычала я.       Эти слова он воспринял, как зелёный свет, и продолжил нежные ласки. Аккуратно снял с меня трусики. Я закрыла глаза и попыталась сосредоточиться на ощущениях. Северус ласково поцеловал мой лобок, который я, по рекомендации соседок, побрила. И, наконец-то, взял мой клитор и начал его нежно посасывать, вылизывать и делать ещё что-то невероятное своим языком. Затем он проник в меня языком, а потом заменил его пальцем, при это ртом лаская набухший бугорок. Если и были неприятные ощущения, то прошли они очень быстро. С каждым его движением узел внизу живота затягивался все сильнее и сильнее, пока не разорвался первобытным экстазом. Меня накрыл такой бешеный оргазм, который я никогда до это не испытывала. В этот самый момент, когда тело свело от наслаждения, Северус вошел в меня. Я стонала то-ли от наслаждения, то-ли от дискомфорта. Боли не было, но определённо это было что-то новое. — Давай, — произнесла это из последних сил, и он начал двигаться.       Он совершал плавные движения, наполовину выходя и снова возвращаясь. Словно проверяя пределы моих возможностей. Я же подалась бедрами вперёд, потому что хотела большего. Он зарычал мне в плечо и ускорился. Движения стали более резкими, минуту спустя он уже вколачивался в меня с бешеной силой и, спустя ещё какое-то время, со стоном излился в меня. Северус лег рядом, пытаясь выровнять дыхание. — Я люблю тебя, — он прижал меня к себе, целуя. — Я тоже тебя люблю, — Северус призвал одеяло и накрыл нас. — А куда это мы отправились? — всё-таки не выдерживаю я и спрашиваю его. — Гермиона, — он смеётся, — Твои вечные вопросы. Если тебе так важно, мы у меня дома. Я легла ему на грудь, наслаждаясь тем, как он нежно гладил меня по плечу. На удивление, спать не хотелось. В голове крутилось много мыслей и в то же время было совершенно пусто. Мысль появлялась и тут же исчезала. И тут я кое-что вспомнила. — Счастливого рождества, — улыбнулась я. — Счастливого рождества, Гермиона, — тихо ответил он мне.       Мой первый мужчина лёг на бок и мы рассматривали друг друга, словно видели впервые. Он поглаживал мои волосы. — Даже не думай, что это была ошибка, — нарушила тишину я. — Ты можешь об этом пожалеть. — Может быть, но сейчас мне хорошо. Хотя не так хорошо. Вот если бы я приняла горячую ванну и выпила бы чего-нибудь. В горле пересохло и тело немного ноет, — сонно проговорила я. — А мне кажется, тебе сейчас лучше поспать, а вот когда… — Северус резко подскочил с кровати. — Вот блять! Тёмный Лорд. Он тут! Он идет к моему дому. Гермиона, срочно собери следы своего пребывания в комнате, нам надо куда-то тебя спрятать. В подвал! — он стал суетливо одеваться. — Нет! У меня есть мантия-невидимка Гарри. Я спрячусь под ней, мы не успеем добраться до подвала. Иди вниз и приведи себя в порядок. Я тут справлюсь, — откуда в моем голосе было столько уверенности, знает один Мерлин.       Северус поцеловал меня и побежал вниз, на ходу застёгивая одежду. Я стала собирать вещи и наспех, что успела, надела, а что-то скомкала. В углу между кроватью и стеной было место. Наверное, когда-то там стояла тумбочка. Я села туда и накрылась мантией. Наложила заглушающие чары, чтобы меня не услышали и стала ждать. Сначала я слышала только шум, который создавал Северус, видимо, на кухне. Звенела посуда, открывались какие-то шкафы, раздавался звук шагов. Минут через 15 послышался стук в дверь. Я удивилась, что Тот-кого-нельзя-называть, такой вежливый. Я стала прислушиваться ещё внимательней. Но всё, что я могла разобрать, это бормотание и иногда отдельные слова. Но тут я услышала, что кто-то идет по лестнице. С такого ракурса я не видела маленький коридор и лестницу.       Но я точно знала, что это не Северус. Из темноты вышла Беллатриса. Сердце пропустило удар, и я перестала дышать. Она бросила презрительный взгляд на комнату и тут её лицо озарила улыбка. Она немного нагнулась и достала из-под кровати мой лифчик. С крайне довольным выражением лица она развернулась на выход, и видимо, поставила заглушающие чары, потому что я больше ничего не слышала.       Комната была маленькой, помещалась двуспальная кровать, шкаф с комодом и тумбочка у кровати. В тот момент она показалась мне ещё меньше. Стены давили, по щекам полились слёзы. Я боялась, но не только за себя. Они могли сделать с ним всё, что угодно. Я не знаю, сколько просидела в том углу под мантией. Но я увидела, как в комнату вошёл Северус, закрыл дверь и сел на кровать. — Всё, Гермиона, ты можешь не прятаться, — спустя какое-то время сказал он. Я скинула мантию и бросилась к нему в объятья. — Ну, всё хорошо, — успокаивал он меня. Мы опять легли на кровать, только одетые, и я тихо плакала, пока он гладил меня по голове и что-то шептал. Скоро я успокоилась, и мы просто лежали в обнимку. — Как ты узнала, что дом двухэтажный? — Что? — я не сразу поняла, о чём он. —Ты сказала: " Иди вниз», значит, ты знала, что в доме два этажа. Откуда? — Пояснил он. — А, ты об этом. Минерва рассказала, когда я спросила про твою жизнь вне замка. — Думаю, нам надо возвращаться в Хогвартс. — Это обязательно? — конечно, я не хотела возвращаться. — Ты хочешь остаться здесь? — В его голосе было удивление. — Это плохо? — Даже не знаю. Просто я хочу чем-нибудь перекусить. Я не успел поесть за праздничным ужином. А в этом доме вряд ли будет что-то, кроме каши. — Моя сумочка. Молли собрала мне с собой еду. Там хватит на четверых, — мы встали с кровати.       Сначала мы попали в маленький коридор, где была видна входная дверь, а слева дверь в гостиную, где все стены были заставлены стеллажами с книгами. Камин, потёртый диван, такое же кресло и маленький кофейный столик. В углу стоял маленький угловой рабочий стол. И ещё куча пыли. — Извини, тут просто отвратительно, — смутился Северус. — Тебе не за что извиняться. Ты бываешь тут редко. Мне нравится. Только пыль убрать, — мы прошли на кухню.       Она тоже оказалась небольшой. Старая газовая плита, раковина, холодильник и пара шкафов. У стены стоял стол и два стула. Я увидела покосившуюся ручку шкафа и улыбнулась. Не знаю, что меня так развеселило, но это правда показалось мне смешным. Но, когда я увидела лицо Северуса, то тут же перестала улыбаться. Я достала еду из сумочки. — Вот, подогрей и положи на тарелки. Ещё я бы не отказалась от чая или кофе. Пойду разожгу камин и уберу пыль в гостиной, — он хотел что-то сказать, но я его остановила. — Книги не брать и не читать. Я знаю, — Северус слегка мне улыбнулся, и я пошла в гостиную.       Я воспользовалась магией и убрала всю пыль. И только сейчас заметила, что окна плотно занавешены. Источником света были пару светильников и камин, который я тоже зажгла. Из сумочки я достала свой рождественский подарок от Джинни. Она подарила мне очень теплый плед. Честно, я даже не заметила, как в сумочке появилось столько вещей. Там уже лежали книги, запасная одежда и мои подарки от друзей и близких.       В гостиную вошёл Северус с подносом в руках. Блюда от Молли всегда были очень вкусными. На тарелках было немного традиционной индейки, ростбиф с овощами и запечённый картофель. — У меня нашёлся только чай в пакетиках, — сказал он, когда ставил поднос на столик. Я сидела, укутавшись в плед. И хотела ругать себя, что сразу не переоделась. Конечно я удивилась, что у самого Снейпа был чай в пакетиках. — Это не страшно, давай садись, я тоже проголодалась, — мы поели в тишине, а потом в обнимку улеглись на диване. С помощью магии мы немного его увеличили и подвинули ближе к камину. — Расскажи мне о Малфое, — вдруг возник у меня вопрос. — О каком именно Малфое ты хочешь узнать? — О всех, просто мне интересно, почему ты дружишь с ним, — он немного помолчал и лишь потом стал говорить. — Люциус, пожалуй, единственный, кто захотел общаться с угрюмым мальчиком. Он учился на последнем курсе, когда я приехал в школу. Но даже после он очень поддерживал меня. Финансово и морально. Люциус хотел забрать меня у родителей и поселить у себя, но его отец не дал это сделать. Собственно, из-за Абраксаса Малфоя и начались проблемы Люциуса. Отец строго воспитывал сына. А потом и вовсе заставил вступить в ряды Пожирателей смерти. Люциус ничего не мог сказать отцу и сделал так, как тот желал. Итог ты знаешь, он уже больше десяти лет служит чокнутому фанатику. Хотя поначалу он не был таким. Но дело не в этом. Просто, из-за деда страдает внук, — закончил он. — Драко просто сделал неправильный выбор, — тихо ответила я. — Для меня Драко не мальчик, который сделал неправильный выбор. Он мальчик, у которого просто не было того самого выбора. Знаешь, Гермиона, если волшебник переходит на тёмную сторону, в этом мире для него больше ничего не имеет значение. Так когда-то сказал мне Грюм. Но сейчас я понимаю, что это не так. Для Люциуса и Драко большое значение имеет семья. Поверь, был бы у них выбор, они бы бросили это всё к чертям и сбежали. Но они не могут, — я была удивлена. — Я даже никогда не задумывалась об этом. А что имеет для тебя значение? — не удержалась и спросила я. — Теперь ты, — коротко ответил он. — А раньше? Неужели, ты и вправду всегда был одинок? — Одиночество — это как наркотик, только с обратным механизмом действия. Сначала адская ломка, потом воспринимаешь, как должное, а потом начинаешь ловить кайф. — И как ты справился с этим и расстался с одиночеством? — мне даже стало немного не по себе от его слов. — Даже не знаю, что тебе на это ответить. У тебя когда-нибудь закончатся вопросы, мисс Невыносимая всезнайка?! — уже более веселым тоном сказал он. — Не знаю, просто боюсь, что мы не найдем общий язык. Что, когда все это закончится, и мы не будем вместе только из-за одного страха скорой гибели, то всё просто рухнет. — Конечно, если мы выживем и выиграем эту войну, то всё изменится, — я повернулась и посмотрела ему в глаза. — И как же нам тогда найти общий язык? — Поцеловаться? — я улыбнулась и поцеловала его. Когда воздуха стало не хватать мы прервали поцелуй. — Расскажи мне о ваших приключениях с Люциусом. — Каждое лето, начиная с третьего курса, Люциус забирал меня на месяц. В основном мы проводили время в Италии. Там у Малфоев коттедж. Мы ездили верхом на лошадях, упражнялись в рукопашных боях, много читали и просто прогуливались по окраинам. Пару раз были во Франции. Но как по мне, эту страну сильно переоценивают, взять хотя бы Эйфелеву башню. Просто высокая конструкция из металла. А вот Лувр, Нотр-Дам-де-Пари, Мон-Сен-Мишель (1) и Вилландри (2) мне понравились, но это не те места, куда хочется возвращаться постоянно. После 3-4 раза надоедает… — Дальше я уже ничего не слышала, так как уснула.