Жизнь

— Я чудовищно поступила, малыш, — женщина плакала, согревая солёным жаром. — Я хотела подарить ему дочь или сына, ведь его родители такие славные и... И она вся пахла так вкусно, слабая, дышащая странным травяным запахом. Она не хотела иметь ребёнка, смутно понял он, разобрав это, как и то, что муж оставил её, не подавая вестей. — Они любили меня, и я бежала из дому, только поняв, что натвори... Нужно было родить им внука, а я оказалась так глупа, чтобы не... Я такое сделала! Она кричала так, будто и без этого Ной был способен понять её. Что могла натворить, такая тёплая? Её холщовая юбка вся в крови, она ранена? Умрёт? Вот Ной умирает от голода и мороза. Пока не встретил её — он думал заснуть, закопавшись в снег. Его тоже никто не хотел. Иначе бы он не очнулся в лесу. — Всего пару глотков, — дыхание сотворило смешной ледяной мостик между их лицами, и она странновато захрипела, прижимая к себе нечистый подол руками, когда Ной слизнул эту хрупкую ледяную полоску. — Всего пару глотков, какая я дура... Кто поможет им? Кто принесёт хвороста, они же ходят с трудом? Кто по... мне... нам... дитя моё! — вскрикнула она, и глаза её стали пугающими. Ной отпрянул, хотя голод непреодолимо тянул его к ней, корчащайеся на снегу. Долгое время он не решался приблизиться, но медленно подполз на четвереньках, стоило ей затихнуть, робко маня его рукой. — Я умоляю тебя — вернись к ним вместо меня... К старику и старухе у леса, — шепнула она и взъерошила ему волосы перепачканными кровью пальцами. Ной изловчился и подставил под них губы, но слизнул меньше капли — надкусил, почувствовав, как её рука дрогнула и ослабла. Тогда он обхватил её своими ладонями и жадно припал ртом к запястью. Всего пару глотков, крутилось в голове у Ноя. Тепло женщины по-матерински оживило его, но с ним нахлынули её надежды, мечты и страхи, неуверенная любовь к человеку, оставившему её со своими родителями и малышом, который теперь никогда... Нахлынули и отступили, оттесняемые невыносимым холодом. Женщина стремительно остывала под студёным ветром. Вдалеке раздались стенания волков — плач, жуткий и леденящий. Ной не хотел оставлять умершую, но тот неотвратимо приближался. А тропа, по которой жизнь пришла к нему, вкусно пахла кровью. И он пошёл по ней.