Одно декабрьское утро

На улице декабрь. Раннее утро, часов 7-8, наверное, хотя кого это волнует? Небольшой лесок недалеко от общего дома скандинавов. Утром он особенно красив. Только поднявшееся солнце освещает тусклым светом окрестности, от чего снег искрится и переливается всеми цветами радуги. Вот где-то послышался шорох - это заяц осторожно пробежал по снегу, оставляя глубокие следы. В самой глубине леса есть небольшая полянка с дубом. Под ним сидит невысокий молодой человек. Его темно-синие глаза устремлены в небо, на падающие хлопья снега. Он любил приходить сюда, чтобы побыть в одиночестве, подумать и отдохнуть от своих шумных братьев. Вот на его щёку опустилась одна довольно крупная снежинка. Она растаяла бы, будь это нормальный человек, но у норвежца кожа подобна айсбергу, такая же бледная и холодная. Вдруг из леса послышался топот ног, треск сучьев и громкая ругань. Через добрых 10 минут на поляну вывалился лохматый, в снегу и с торчащими в волосах ветками Дания. Норвегия, завидев своего несносного братца, лишь раздражённо фыркнул и отвернулся. Но датчанин уже привык к этой холодности. Он встал, отряхнул куртку и размашистыми скачками приблизился к Йенсену. - Привет, Нор! Ты чего тут сидишь? Я тебя обыскался уже! - с укором произнес Хенрик. - Хочу и сижу, тебе-то какое дело? И вообще, чего это ты так рано встал? Обычно дрыхнешь до полудня. - Хочу и встал !- передразнил датчанин и плюхнулся рядом, поднимая вокруг себя вихрь снежинок. Норвегия лишь отодвинулся немного в сторону. - Ты не мог бы по аккуратнее садиться? - Ну уж как сел, - коротко ответил Хансен, со своей улыбкой во все 32 зуба - Ну а все таки, чего ты тут сидишь? - Просто хотел побыть в тишине. - А почему ты на земле сидишь? Заболеешь же!- вскрикнул датчанин почти на весь лес. - Во-первых, не ори так, я прекрасно тебя слышу, а во-вторых:мне не холодно. - Ну, Но-о-о-о-ор! У тебя молодой организм, заболеешь, как нечего делать! - негодовал Дания. - А тебе-то что?- уже начал вскипать норвежец. - Да я волнуюсь о тебе! Я, вообще-то, твой старший брат! - И Бервальд мой старший брат, но он не печётся обо мне, как о трёхлетнем ребёнке! - Но я люблю тебя, Нор!- слова сами собою вырвались из Хенрика и только спустя полминуты он осознал, что сказал это. Норвегия как будто не слышал его слов, но внутри все сжалось в болезненный ком, поэтому Кетиль решил промолчать. Дания же решительно поднял норвежца и усадил себе на колени, думая, какой же он все-таки легкий. Лицо Йенсена начало стремительно краснеть, и он тихо прошептал куда-то в сторону: - Я тебя тоже, дурень... - Что ты там бормочешь? - Нет-нет, ничего.. - Ну, Но-о-о-о-о-ор! Что ты сказал? - Ты прекрасно знаешь, что я не люблю повторять одно и тоже несколько раз. - Нор, но я правда не слышал,- обиделся датчанин. К щекам Норвегии снова прилила кровь, и вместо ответа он поцеловал Хенрика. То, мягко говоря, офигел от такого, но это было всего лишь пятисекундное замешательство, осознание того, что это не сон. Выждав полминуты этого невинного, почти детского касания губами, Дания провёл языком по мягким губам норвежца, намекая на продолжение. Тот послушно приоткрыл рот, впуская внутрь горячий язык, позволяя ему ласкать язык, нёбо, проводить по ряду ровных зубов. Их языки переплетались в бешеном танце наслаждения и нежности, не позволяя дышать, а их хозяева не замечали ничего вокруг, ведь они так долго этого ждали. Они разорвали поцелуй, лишь, когда в легких стало катастрофически не хватать воздуха, и долго ещё не могли отдышаться. Когда, наконец, дыхание восстановилось, Хансен приобнял Кетиля за талию и заключил в объятия. Норвежец сидел неподвижно, вдыхая запах Хенрика и блаженно прикрыв глаза. - Нор, пошли домой. Тут холодно-, прошептал голубоглазый скандинав, опаляя дыханием ухо Йенсена и поглаживая его по голове, пропуская сквозь пальцы светлые, шелковистые волосы. - Угу,- пробурчал Кетиль куда-то в куртку датчанина. Его клонило в сон, несмотря на то, что было ещё только утро. Дания легко подхватил брата на руки и пошел в сторону их общего дома. Зайдя внутрь, Хансен бесшумно проскользнул мимо кухни, где уже завтракали Швеция, Финляндия, Исландия и Силенд, оживлённо что-то обсуждая, и поднялся на 2-ой этаж. Отнёс он норвежца в свою комнату, положил на кровать, а сам лег рядом, смотря в умиротворенное лицо спящего Кетиля, мирно посапывающего и улыбающегося во сне. Вскоре он и сам заснул, прижимая Йенсена к своей широкой груди. Вот так обычное декабрьское утро может навсегда изменить судьбы двух людей, пусть даже они не совсем люди. А ведь приближался Новый год. Может, это действительно пора чудес и исполнения самых сокровенных желаний? End.