Сейчас не время

Мадрид 2036 POV Yuzuru Этим утром я проснулся раньше, чем обычно, так как мы договорились с Хавьером, что он пораньше заберет меня из отеля. Собственно он был и причиной тому, ради которого я прилетел на пару дней в Испанию. Несколько дней назад на свет появилась Софи Фернандес и отметить это событие Хави хотел в моем присутствии. Тем более, я давно не виделся с ним и его семьей. Третий ребенок — это неимоверное богатство, наверное, цветы жизни. Я не совсем уверен в этом, но мысли о семье всегда грели и продолжают пока лишь греть душу. После завершения карьеры я получил от Управления комиссара ООН статус посла доброй воли, точнее наш благотворительный фонд, который оказывает поддержку пострадавшим во время стихийных бедствии, удостоился такой чести. Над своим проектом благотворительного фонда я начал думать гораздо раньше, но осуществить и начать её работу нам удалось после олимпийских игр в Пекине. …Через 10 лет я хочу оказывать помощь не только наиболее пострадавшим от землетрясения районам Японии, но и тем, где были жертвы. Я хочу иметь силы, чтобы организовывать благотворительные выступления и использовать свои идеи о том, как еще можно помочь пострадавшим… Сначала особое внимание пришлось уделить изучению гуманитарных наук и психологии, что больше всего меня интересовало, не считая фигурного катания. Но тем не менее, я не отказывался от участия в различных шоу вместе с другими фигуристами, продолжая контактировать с любителями большого спорта. Это не длилось долго, ибо травмы всегда давали о себе знать, поэтому приходилось все чаще абстрагироваться от льда, прыжков, жизни в фигурном катании в целом, учиться жить без этих составляющих. Тренером я себя не представлял, хотя с Брайаном мы долго обсуждали и вели дискуссии на эту тему. Хави, да, мог стать отличным тренером, он легко строил диалог, выходил на контакт с любым человеком, а для тренера очень важны такие коммуникативные навыки, помимо техники. Верно ведь подметили, что олимпийские чемпионы редко могут стать хорошими тренерами. От этих мыслей меня отвлек испанец, который позвонил мне и сообщил, что он уже ждет возле здания. — Вот и встретились, — радостно воскликнул испанец, как только увидел меня у входа, — этот прекрасный букет надеюсь мне? — шутил он, крепко обнимая меня и хлопая по спине. — Приношу свои искренние извинения, господин Фернандес, но цветы заслуживает больше Марина, — ответил я тем же тоном, что и он, направляясь к автомобилю. — Вообще-то, я тоже принимал участие в рождении твоей племянницы, кстати, уже третьей по счету. У меня когда-нибудь они появятся, нет? — вопросительно окинул меня взглядом испанец, садясь за руль. И снова тема о семье. За эти годы я действительно хотел и старался создать её. Я предпринимал попытки знакомства с представительницам прекрасного пола, но как-то не складывалось с каждой, которые проявляли ко мне интерес. Годы шли, но я не мог насильно заставить себя полюбить, находится рядом, сделать предложение кому-либо. Некоторые и вовсе были малознакомыми, некоторых я воспринимал лишь как фанатов, а другие пытались изо всех сил понравится мне и моей матери, что сильно отталкивало меня. А затем я погрузился полностью в работу. Мама и по сей день не теряет надежды, что я когда-нибудь встречу ту самую и женюсь, но тема семьи была для меня такая чужая, острая, не говоря уже о любви. …Знаешь, как говорит моя мама, чай будет полезным только тогда, если во время приготовления вложить в него всю душу и..любовь… Жень. Я быстро выбросил мысли, которые внезапно посетили мою голову, переводя всё внимание на болтовню Хавьера по дороге к нему домой. Он рассказывал о своем бизнесе, об его расширении, потом резко перешел к своим родителям, которые по его словам часто стали спрашивать обо мне и очень скучали. Мы и вправду стали одной семьей с испанцем, а сам он был не только близким для меня другом, но и старшим братом, с которым всегда можно было посоветоваться. Он успел рассказать о том, как он не высыпался и переживал последние месяцы о состоянии Марины, всё-таки двое сыновей были постарше, и о том, какие бессонные ночи ждут его с женой, пока не подрастет малышка. Я лишь изредка поддерживал беседу, задавая уточняющие вопросы, интересуясь как он смог всё это пережить, подбадривая друга. Мы приехали к большому частному дому и меня встретила вся семья в полном составе, включая маленькую Софи. Крошечная Фернандес спокойно спала на руках у мамы, слабо двигая ручками. Я поцеловал её в лобик, знакомясь с ней и вручил букет Марине, которую был также рад видеть. Старшему сыну — Андреасу, как оказалось уже было пятнадцать, а младшему — Адриану восемь. Настоящая семейная идиллия. Мы с Хавьером и ребятами расположились в гостиной, чтобы можно было спокойно побеседовать, не мешая сну новорожденной. Сыновья Хави стали тут же расспрашивать меня обо всем, завалив вопросами, пока Фернандес включал телевизор. Восьмилетний Адриан занимался фигурным катанием и шел по стопам отца, интересовался моими олимпийскими медалями, соревнованиями, разрядами и прыжками. Он внимательно слушал меня, не перебивая, будто бы старался впитать каждое мое слово, а перед моими глазами стали появляться моменты с детства. — Папа, уже ведь начался чемпионат мира! Как же мы могли забыть, — вдруг вспомнив, проговорил мальчик и моментально оказался у телевизора, нажимая кнопки и пытаясь как можно скорее найти нужный телеканал. Значит, сейчас идет чемпионат мира. После того, как мне удалось практически полностью отойти от фигурного катания, я не стал следить за следующим поколением. Конечно, чемпионаты мира и олимпийские игры я пропустить не мог, к тому же я был постоянным гостем на чемпионатах внутри страны, но соревнования во время сезона не смотрел. Хавьер помог найти найти нужный канал и Адриан уселся рядом со мной, пытаясь понять сколько прокатов он пропустил. — Мы пропустили полностью первую разминочную группу и уже скоро закончится вторая, пап, — грустно сказал мальчик и был сильно расстроен. — Все сильнейшие всегда выступают к концу, Адри, — послышался голос Марины, которая принесла нам чай и фрукты, чтобы мы могли перекусить. Все сильнейшие всегда выступают к концу. А я не любил. Не любил и не стремился в конец, когда все уже откатались и могут позволить себе отдохнуть, а ты только ждешь с нетерпением первых нот мелодии. Это немного нервирует, утомляет, но главное в определенный момент успеть собраться. Всё, что необходимо было мне находясь на льду — это тишина и спокойствие, чувство внутренней силы, правильная энергетика. Мое первое движение с первых же нот зачастую определял исход проката. Каждую музыку я всегда старался ощутить настолько глубоко и сильно, как свое дыхание, свой стук сердца. Во время программы я плыл по течению музыки, чувствуя ускорения, темп и интонацию музыки, её структуру, чтобы максимально передать все эмоции. Я всегда склонялся к выбору фортепианной музыки, поскольку она требует точности и деликатности в выражении, без лишних движении, контролируя ритм программы. Я сделал глубокий вздох, осознавая, что сейчас не время и здесь не место впадать в глубокие воспоминания прошлого. — Папа, смотри, этот мальчик всего лишь на год старше Андреаса, а уже выступает на чемпионате мира..пап, смотри, флаг России… Мэт..тью..Ме.. — пытался прочитать по буквам Адриан. Мы были увлечены разговором о своем с Хави и в это время в гостиной показалась Марина, которая пригласила нас за стол, но мальчик, который был сильно заинтересован соревнованием, отказывался идти обедать и убеждал родителей, что ему просто необходимо досмотреть эту программу. Программа уже началась и Адри завороженно, не отрывая глаза смотрел на экран, а мы в свою очередь, отправились трапезничать. Уже через пять минут к нам присоединился мальчик и занял свое место рядом с мамой. В его глазах мы с Хави заметили сожаление или грусть, было не особо понятно, но по темпераменту он был всё-таки очень эмоциональным. — Этот спортсмен плохо выступил? Ты поэтому так расстроился? — я попытался отвлечь разговором мальчика. Он отрицательно покачал головой. — Он сейчас на первом месте, просто теперь наш фигурист ниже его, — грустно ответил мальчик. Теперь всё стало понятно, Адри был расстроен тем, что россиянин обошел испанского фигуриста и сожалел проигрышу своего соотечественника. Мы с Хави и Мариной переглянулись, немного улыбаясь, замечая искренние переживания ребенка. Через несколько минут, вдруг маленький фигурист спешно убежал куда-то и вернулся с чем-то на руках. Я не сильно придал этому значения и он показал принесенную вещь Хавьеру и Марине, которые располагались напротив меня. — Пап, смотри, — он показывал на фотографию в рамочке, -он тоже был там, я сразу вспомнил, что он есть здесь на фото, рядом с тобой и дядей Юдзуру. Я услышал свое имя и вопросительно взглянул на ребят, интересно кого мог видеть Адри на экране телевизора. Если рядом со мной и Хави, значит вариантов было не так много. На лице Хави и Марины появилась легкая улыбка, но и немного недоумения, вероятно, и они не ожидали появление Брайана спустя столько лет на чемпионате планеты, впрочем как и я. — Это Брайан Орсер, о котором я уже рассказывал, мой тренер. Подожди, ты уверен, что это был именно он? Может быть ты просто перепутал, Адри? — спросил Хавьер, переводя взгляд на меня, фотографию и сына. Я протянул руку и друг передал мне фото в рамочке. Нас было четверо — слева я, Брайан, затем Трейси и Хави. Это фото было сделано на моей второй олимпиаде, в Пхенчхане, больше пятнадцати лет назад, но всё помнится настолько ясно, словно фотографировались вчера. Это было после тренировки за день перед короткой программы. После окончания тренировки, Хави предложил сделать совместное «семейное» фото, такое теплое и родное. Фотография в рамочке вовсе не потеряла вид, четко передавая нашу усталость, загруженность, но необычайное счастливые лица. Мы максимально выкладывались каждую тренировку, следуя нашему плану по отдельности с Хави и другими ребятами, чтобы в следующие дни не в чем было себя упрекнуть. Брайан и Трейси крепко обнимали нас, прижимая к себе, словно своих детей. В этом фото хранились не только яркие эмоции, но неописуемые чувства, которые мы испытывали на играх, хранилась и родственная, крепкая, неразрушимая связь, которая строилась множество лет. И даже если мы с Брайаном не контактировали последние несколько лет, он всегда занимает особое место в моем сердце, в моей жизни и в жизни Хави. Адриан утверждал, что Брайана показали несколько раз и даже не одного, а с фигуристом, который потом вышел на лёд. Мы отнеслись к словам мальчика неоднозначно, но приняли его мнение, поблагодарили за особую внимательность, чтобы его не расстроить и не погасить огонек в его глазах. Еще несколько часов мы беседовали с ребятами, сделали несколько памятных фото, прогулялись во дворе, обменялись планами на ближайшее будущее. Я также поблагодарил за приглашение и за чудесный обед, не забыв пригласить семью Фернандес в Японию и они пообещали, что как только малышка Софи немного подрастет, они обязательно приедут все вместе. Я чувствовал себя комфортно рядом с ними и всегда скучал, ибо мы виделись редко, находясь в разных странах. Когда я оказался в отеле, уже наступил вечер и было темно на улице. Завтра я хотел встретиться еще с некоторыми знакомыми и прогуляться по Мадриду, который заметно модернизировался и стал еще более привлекательным городом, посетить несколько выставок, почувствовать жизнь здесь. Ни смотря на всю усталость, из головы не выходили мысли о Брайане и его присутствии на соревнованиях. Определенно, он мог быть приглашен в качестве гостя или возможно у него появилось желание посмотреть на нынешнее поколение, но тогда он бы находился на трибунах. По словам Адриана, его показывали несколько раз, да и вместе с фигуристами рядом, что могло означать его присутствие в качестве тренера, но возможно ли такое.скорее всего, нет. Я включил телевизор и заметил, что в списке телеканалов есть и спортивные, поэтому решил пройтись по ним, надеясь, что в одном из них могут показывать сегодняшний чемпионат мира. Но тут мои ожидания не оправдались и транслировались совершенно другие виды спорта, но у меня был с собой ноутбук, благодаря которому мне возможно удастся разобраться во всем этом. Первые статьи, которые высветились в спортивных новостях гласили о результатах короткой программы мужчин. Я решил открыть одну из наиболее знакомых мне сайтов, в котором само название уже смогло меня заинтересовать. «Вчерашний юниор из России оставил позади призеров олимпиады и чемпионата мира».. что же, значит основной темой обсуждения были россияне. Хорошо, я решил взглянуть на итоговую таблицу, чисто из-за интереса хотелось посмотреть на набранные баллы. Итак, на первой строчке располагался россиянин, фамилию и имя которого было практически не прочитать, но набрал он почти сто сорок баллов, впечатляет.дальше, на второй строчке был американец Ричард, не сильно отставал от первого места. На третью строчку я обратил особое внимание, ибо это был тот самый юниор, о котором шла речь во всех статьях и новостях мира. Сначала на глаза попался его балл, сто двадцать девять целых и пять десятых, в целом, еще шансы побороться и за главную медаль есть. Теперь я перевел взгляд на его фамилию и имя. Имя прочиталось довольно легко, английское, распространенное — Мэттью, но посмотрев на фамилию, что-то внутри меня ёкнуло так, что казалось будто бы я потерял дар речи, чтобы её озвучить. Может быть, просто плывёт всё в глазах и мне кажется? Слишком знакомая фамилия, при упоминании которой, сердце могло разрываться на мелкие кусочки от боли, которая через столько лет стоит комом в горле, от неимоверной тоски, которую хочется утолить, чтобы не изнывала душа, не болела и не мучила больше. Медведев. Мэттью Медведев, было написано белым по синему на экране моего ноутбука. Совпадение — первое, что пришло в голову. И почему же внутри всё разболелось по новому, стоило лишь увидеть ту же фамилию, ведь просто однофамильцы, да.же? Столько ведь людей есть с такой фамилией, да и просто вчерашний юниор, так ведь? Задаю себе риторические вопросы, зажимаю глаза несколько раз, чтобы сфокусировать зрение еще раз, дабы убедиться, что вычитал всё правильно. Мэттью Медведев — 129,5 — Q. Я старался спрятать все чувства глубоко внутри и просто прийти в себя, в нынешнего себя. Пролистав ниже таблицы, я нашел запись короткой программы и нажал на автомате на треугольник. Первые номера я прокрутил, пытаясь найти выступление этого самого юниора. Я нажимаю на стоп в тот момент, когда камера меняет кадр со льда к трибунам, приближая картинку, а точнее двоих людей. Мне даже не нужно вглядываться в лица, которые запечатлелись в моей памяти совсем давно. Она не изменилась, время идет, но она оставалась такой же свежей, с аккуратным, естественным макияжем, волнистые, распущенные волосы, мягко лежащие на плечах, в карие глазах я замечаю волнение, трепет и этим же взглядом она окидывала всегда меня на льду. Я удивляюсь, как смог рассмотреть её за несколько секунд, не забыв перевести взгляд на находившегося рядом человека — её давний друг, а может уже и не просто друг. Их руки были сплетены и это заставило меня заострить внимание. И прежде всего, я не знал чего ожидать от её появления, тем более на чемпионате мира. Я продолжил просмотр трансляции и теперь можно было заметить фигуриста, который ступил на лёд и подъехал к бортику. То, что я увидел сейчас, удивило меня не меньше. Рука Брайана лежала на плече молодого спортсмена, который наклонился ближе к нему. Было сложно разглядеть конкретно парня, но было видно хорошо канадца. Он заметно поседел, но по телосложению остался такой же, очень знакомое выражение лица, полная концентрация на подопечном и на следующих минутах. Приветствует публику фигурист и комментаторы читают строчки, которые высветились на экране. Российский флаг. Мэттью Медведев. Возраст: 16 лет. Тренера: Брайан Орсер, Миша Ге. Времени подумать о том, почему всё-таки Брайан и Миша попросту не было. Начальная поза. Первые ноты. Спрятанные эмоции. Три минуты пролетели со скоростью света. Знакомая дорожка шагов и вращения, сложные выезды с прыжков, комбинация четверной тулуп и тройной аксель и неуверенный выезд с четверного лутца. Периодически операторы ловили и показывали реакцию Брайана, он вскидывал руки, хмурился, двигался, порой, вместе с мальчишкой. Вопросов становилось всё больше и больше. Откуда брать ответы — неизвестно. Сложно было просто понять то, что я чувствую на данный момент. Возможно, где-то внутри было чувство радости за возвращение Брайана, некое чувство горечи при виде Жени, но всё казалось так, будто было выдумано и в реальности это не происходило. Следующее видео, которое мне попалось на глаза было интервью победителей малых медалей. «Вы переехали тренироваться к Брайану Орсеру, который уже завершил несколько лет свою тренерскую карьеру. Как вам удалось переубедить его, этому поспособствовала Евгения Медведева — ваша мама?» Евгения Медведева — ваша мама? Значит, действительно с трибун она поддерживала своего сына, тренирующегося у Орсера, который только перешел во взрослые соревнования в возрасте шестнадцати лет.мой мозг готов был взорваться от такой перегруженности, поэтому я решил постараться дозвониться до Миши, надеясь на прояснение.чего? Допустим, я позвоню Ге, но что я спрошу у него и могу ли я вообще спрашивать у него о Жене, имею ли право интересоваться её личной жизнью, человека, которая когда-то отвергла меня, друзей, исчезла, испарилась так, не оставив ни зацепки, ни следа и появилась снова, через более чем пятнадцать лет, обрушилась словно снег на голову. И сейчас, важнее всего хотелось быть уверенным, что с ней всё в порядке. Дозвониться до Миши с первого раза не получилось. Со второго тоже. И с пятого раза он не ответил на звонок. Пришлось набраться терпения и написать сообщение. «Привет, Миша, это Юдзуру. Извини за беспокойство, мне нужно с тобой поговорить, дай знать, когда будет время.» Я сомневался, что сообщение дойдет до Миши, что он обратит внимание и наконец, сможет на него ответить. К тому же была ночь, а по режиму, скорее всего, он уже лег спать, а возможно даже отстранил себя от гаджетов на время соревновании. Но Ге — человек удивительный. Пропустить пять звонков, но ответить на одно сообщение, не сразу, а почти глубокой ночью, узнаю друга. Открыв ответ посереди ночи, я был в растерянности. «Прилетай. Это лучший вариант для разговора.» Мысли о сне не просто не посещали меня в эту ночь, они вовсе безвозвратно улетучились. Этой ночью мир вокруг меня замер. Если раньше, шестнадцать лет назад по ночам я тосковал по нашему «вместе», то сейчас вокруг меня была абсолютная тишина, просмотренные видео и сказанные слова. И сообщение. Я любил размышлять по ночам, любил бездонную тишину, которая всегда была полна смыслов, воспринимая эти два понятия как время для раздумий, чтобы не спеша распутывать клубочки мыслей, но сейчас моя жизнь была готова поделиться буквально на «до» и «после». Мы любили лежать вместе, когда вокруг царила темнота и снова же, совершенное безмолвие — они хранили наши самые сокровенные чувства, самые искренние слова. Таких ночей было немного, но ни одну из них нельзя было стереть с памяти, как бы этого не пытаться сделать. Тогда, в далеком казалось бы прошлом, как бы я не уверял себя в том, что не хотел вспоминать о ней, о прочувственном и пережитом я понимал, что это лишь значило, что я только о той одной и думал.

Воспоминания давят. Мысли душат. Чувства убивают.

Время летит быстрее скорости ветра и скорости молнии, пока мой взгляд устремлен на высокий потолок комнаты. Руки начинают соображать оперативнее, пока мозг всё еще тонет где-то в раздумьях. Руки уже ищут билеты, пока мозг пытается сложить дважды два. Руки вводят направления, пока мозг ищет какие-либо объяснения. Руки направляют курсор на покупку билета, пока мозг сосредотачивается на всём увиденном и прочитанном. Руки уже опустили крышку ноутбука, пока мозг всё еще пытается уловить логику. Я глубоко вдыхаю свежий воздух с открытого балкона теплого Мадрида, уже чуточку понимая, что через несколько часов вылечу в Ниццу. Потому что это лучший вариант для разговора.