То, к чему мы пришли

Баки осторожно прижимает к себе худенькое тельце. Каштановые волосы мальчишки горят рыжим на солнце, а из маленькой груди рвутся болезненные всхлипы. Он обнимает мальчика сильнее и упорно идёт вперёд. До границы осталось одиннадцать миль. *** Шури стоит перед ним и просит сделать для неё невозможное. Никто не знает, с чего всё началось. Но американское правительство с недавних пор настаивало на помещении людей с икс-геном в специальные учреждения. Почему-то большинство решило их поддержать. Безопасные страны существовали, но и они кишили «падальщиками» — людьми, желавшими нажиться на чужом горе, они выискивали мутантов и сдавали их в лаборатории — то, что скрывалось за историями о правильном уходе и воспитании в обществе. Школа Ксавьера ещё держалась, но благодаря антимутантской агитации терпела существенное поражение. Стоило признать, что и среди мутантов были радикалы, желавшие отомстить людям, что только разжигало всеобщую ненависть. Ваканда не могла бороться с этим. Король, который женился на одной из Людей Икс, не может считаться компетентным, а его мнение не может считаться непредвзятым. Совет старейшин постановил, что всех мутантов, проживающих на территории страны, нужно отправить в спецучреждения США. Жена Т’Чаллы сбегает из-под стражи, сверкая белыми провалами заместо глаз, но перед этим призывает их бороться за свои права. Шури пытается помочь брату, но почти ломается. А потом встречается с глазами цвета молочного шоколада, который покупал ей на рынке Баки, и застывает безмолвной статуей. Хватает испуганного Майка за руку и бежит к одинокой хижине. Где умоляет Барнса помочь обречённому на несправедливость мальчишке. Баки не может отказать своей принцессе и покидает полюбившуюся сердцу страну, крепко прижимая к себе драгоценную ношу. *** — Почему нас так не любят? С виду Майк — обычный пятилетний пацан, ему бы громко смеяться и бегать во дворе с друзьями, а не сидеть в придорожном кафе с бывшим убийцей. Ему бы к маме, но её давно уже нет. Майк сам видел. — Люди трусливы. — В этом мы не особо отличаемся, — говорит Майк и окунает ложку в хлопья с молоком. Баки переводит на него взгляд и недоумённо хмурится. Майк совсем не похож на Стива, да они в пять лет и знакомы не были, но почему-то этот не по годам умный пацан отзывается в сердце чем-то знакомым и даже родным. Джеймс замирает на миг, а потом отворачивается. Теперь он понимает. Майк слишком похож на Ребекку. Бекки. *** Ярко-рыжие апельсины застилают каменные дорожки, а узкие улочки вьются мимо старинных домов. В Италии тепло и солнечно. По памяти найдя нужную улицу, Барнс стучится в дубовую дверь, крепко держа детскую руку. Подслеповатый хозяин щурится, разглядывая его, но вскоре расплывается в приветливой улыбке. После недолгого разговора со старым падре они проходят в небольшую комнату на втором этаже. Стены здесь покрашены в спокойный зелёный, небольшое помещение заполняют двуспальная кровать и крепкий, хоть и довольно старый, стол. Баки скидывает на пол потрёпанную сумку и садится перед Майком на колени. — В общем, Майк, если честно, то я не самый лучший кандидат на роль воспитателя. — Мне не нужен воспитатель, мистер Барнс. Я сам могу почистить зубы и разогреть ужин. — Мальчик хмурит тёмные брови и опускает глаза вниз. — Мне через месяц уже шесть лет. — Барнс кивает в ответ и встаёт, чтобы открыть окно. — Но мне нужен друг, — добавляет Майк серьёзно, и Баки оборачивается, смотрит в совсем не детские глаза и подходит ближе. — У меня мало друзей. Но знаешь, те, кого я называю друзьями, ещё не жаловались. Майк протягивает ему ладонь и говорит: — Друзья? Ладонь — влажная и холодная от волнения — чуть видно трясётся. — Друзья, — решает Баки и сжимает руку мальчика своей — большой и сильной. *** У падре Карло нет телевизора, а старенький радиоприёмник работает еле-еле. Он не знает о проблемах мира и не хочет знать. Карло давно сбежал от всех условностей, но всё равно каждое воскресенье, как примерный католик, ходит в церковь. Где слушает о том, в какой грязи потонул этот мир. Икс-ген принимает различные формы в теле человека: кого-то награждает видимыми мутациями, а кого-то незримыми. Икс-ген Карло позволяет ему чувствовать ложь. Именно поэтому он когда-то принял раскаяние Баки и простил ему все грехи, а после ушёл из прихода в мирскую жизнь. Потому что иногда божьи законы работают не так, как надо. Впрочем, как и законы, придуманные людьми. Опираясь на трость, он доходит до собственного дома и задерживается на крыльце. Цветок, завядший, кажется, целую вечность назад, расцвёл. Способность различать правду от лжи даёт и ещё один урок — иногда не стоит задавать вопросов. *** Шури прибивается к ним в мрачный дождливый день. Долго мнётся на пороге, заламывая длинные пальцы и кусая тонкие губы. Майк сидит в это время за столом и мотает недостающими до пола ногами, рисует что-то в разноцветном альбоме. Баки, замерев на постели в неудобной позе, смотрит на неё не отрываясь и не знает, как подобрать слова. За них решает Майк. — Обними её уже. И Шури издаёт нервный смешок, и Баки подскакивает с кровати, укутывая её тёплыми объятиями. — Привет, Майк, — говорит Шури, расслабленно улыбаясь. — Ваше величество, — важно кивает Майк, а потом бросается к ней и обнимает за бёдра (куда дотянулся). *** Шури и Майк делят кровать, а Баки, как и две недели до этого, спит на полу, еле слышно вздрагивая. Шури слышит. Она благодарит Майка за крепкий сон и садится на колени возле Баки, по опыту знает, что сейчас лучше не трогать, поэтому покорно пережидает вспышку ярости, а затем ложится рядом, обнимая дрожащие плечи. Баки мигом просыпается от ласкового прикосновения и укрывает девушку пледом, тянется к ледяным ступням и оглаживает их живой рукой. Шури мажет по его губам в полусне тихим поцелуем и замирает в надёжных объятиях. Баки засыпает через сорок минут. *** Майк остаётся с доном Карло, и Баки практически не беспокоится о нём, крепко сжимая чужую руку. Он подробно рассказывает, как привёз мальчика сюда, и Шури ласково улыбается в ответ, уложив свою голову на его плечо. Баки заканчивает рассказ и осторожно спрашивает: — Как ты нас нашла? — У Майка есть передатчик. Он умный парень, сообщил местоположение совсем недавно, когда понял, что вам больше не нужно бежать. — А Т’Чалла? — Он не был против, если ты об этом. Знаешь, когда люди поднимаются стихийной волной, то наука оказывается бессильной. Чтобы доказать что-то, нужна либо грубая сила, либо то, что отвлечёт их внимание. Угроза со стороны. — Почему всё так? Почему мы вредим сами себе? — шепчет Барнс и прижимает её ещё ближе. — Из-за спокойной жизни? Скука. Страшные слова повисают в воздухе, и Баки стряхивает с себя оцепенение, целуя Шури неторопливо. Вваливаясь в номер старого, как сам Рим, отеля, Баки не может контролировать дрожащие от сдерживаемых эмоций руки, а Шури не может оторваться от горчивших апельсиновым соком губ. Барнс не замечает, как срывает крохотные пуговицы со своей рубашки и как Шури, устав бороться с замком, стягивает платье через голову. Он ничего не замечает, кроме горящих любовью и желанием женских глаз. *** У Шури кожа цвета жжённого сахара, которая так красиво контрастирует с белым льном, что Баки почти физически больно оставлять её в разворошенной постели одну. Он в последний раз целует девушку, уснувшую, в сгиб плеча и шеи, и уходит в ванную. Там долго смотрит в зеркало над раковиной и вспоминает жуткие слова. Людей гонит не скука. Нет, это страх. Страх гнал их вперёд, заставлял сражаться там, в далёких сороковых. Их, загнанных удушающим липким страхом, было большинство. Был ещё его мелкий Стиви, но тот никогда привычным пониманием вещей не отличался. Тогда всё было понятно. Мы правы, они — нет. Вот и всё, бери автомат и стреляй по живым людям. Сражайся за родину. Умирай. Кто прав сейчас? Почему люди так хотят разжечь эту войну? Это не опасность из другого мира, бойня начнётся здесь, на этой земле. Стремление мутантов сохранить мир скоро иссякнет, они восстанут. Страх погонит их вперёд. Страх, подстёгнутый недолгой человеческой памятью. Барнс выходит, встревоженный и почти готовый снова идти на войну. Со Стивом или без, он уже ввязался в это, как только согласился на просьбу Шури. Баки долго рассматривает девушку, обнявшую его подушку, и подходит к кровати. Ложится рядом, наслаждаясь звуком еле слышного дыхания и кофейным ароматом волос. *** Майк по-детски радуется свежему винограду, а Карло благодарит за бутылку хорошего каберне. Они готовят классическую фриттату, и Баки первым готов послать всех, кто говорит, что это блюдо не для семейного ужина. Баки помогает раскладывать приборы, Шури возится с зеленью, отделяя свежую от пожухлой. Майк замечает это и спрашивает, зачем она это делает. Берёт небольшую ветку базилика, и в его руках она обретает тот самый оттенок свежей молодой листвы. Шури застывает на месте и переводит взгляд на Карло, спокойно продолжающего нарезать хлеб. Баки подходит к ней и целует в щёку, шепча успокаивающее «всё в порядке». Шури кивает, а после ужина признаётся ему, что до сих пор не знала, какой именно мутацией владеет мальчик. Барнс легко пожимает плечами и объясняет, что его способности распространяются только на растения. — Но ведь оно уже не имело корней, и… Если органика… — Шури. — Я просто… — Ты просто пытаешься загнать его под науку, вот только зачем? Ты уберегла его от экспериментов, но всё, что ты делаешь сейчас, противоречит цели, понимаешь? Шури в ответ кивает, и больше к этому вопросу они не возвращаются. *** День рождения Майка отмечается красным на кухонном календаре, мальчик гордо вышагивает в белой выглаженной рубашке и с особым удовольствием задувает шесть свечей на именинном торте. Падре дарит ему целый сад, расчищенный в честь такого случая, и горсть семян, Шури — увесистую книгу сказок, а Баки — походный рюкзак и удобные кроссовки на толстой подошве. Майк понятливо кивает и обнимает его, что есть сил. Барнс смотрит на дорогих ему людей и жалеет, что Стив не может видеть его сейчас, нашедшего необходимый покой в разговорах с наставником, объятиях любимой женщины и смехе нового друга, так похожего на их умницу Бекки. Всю ночь после он отчаянно мучает себя попытками вспомнить, какого числа у его сестры был день рождения. Кажется, это была зима. Или они отмечали Рождество? Вот Стив дарит юной мисс Барнс букварь. А вот Баки кружит её, одетую в жёлтое платье, по площади. Или это был выпускной? Вот она плачет и машет синим платком, провожая движущийся на войну поезд. Рядом стоит болезненно-бледный Стив и сжимает кулаки, прижимая рыдающую миссис Барнс к плечу. Баки выныривает из воспоминаний и смотрит на лежащую рядом Шури. Всё-таки Стив был прав, нужно жить здесь и сейчас. Только жаль, что настоящее Стива осталось в прошлом. Барнсу смутно припоминаются каштановые волосы и красное платье, цвет глаз полковника Картер он вспомнить не может. Как и многое другое. *** Когда-нибудь это должно было произойти — Т’Чалла зовёт Шури назад, а Баки должен остаться здесь, рядом с Майком. В безопасности. Говорит Шури значительно и обнимает его ещё крепче, чтобы наконец отпустить. Баки начинает медленно ненавидеть это. И отчаянно скрывает в себе порыв сказать «раньше такого дерьма не было». Раньше девушки не уходили на войну, оставляя своих мужчин вместе с детьми и стариками. Это он должен говорить ей воодушевляющие речи, обнимать, успокаивающе поглаживая. Но Шури машет им напоследок рукой и взбегает по трапу в джет. Баки сжимает губы и переводит взгляд на внимательно смотрящего на самолёт Майка. — Как дела, приятель? — Она уехала на войну? — Баки в ответ тяжело вздыхает и кивает. — Ей там не место. — Редкому ублюдку там место. *** Как только они заходят в дом, Баки судорожно принимается звонить Сэму, чтобы разузнать остановку. А потом звонит Ксавьеру, обещающему ему позаботиться о мальчике, — школа собирается отвезти детей на базу в Сибири, там они будут скрыты от глаз способностями Фрост и Мэджик. Мужчина успокаивается и объясняет всё беспокоящемуся Карло. Майк, что во время всех разговоров, сидел тихонько рядом, берёт Баки за руку и сжимает так крепко, как только может. Без лишних слов мальчишка идёт на второй этаж, чтобы собрать свои вещи, а потом долго возится в саду, прощаясь с цветами и скрывающим слёзы падре, который покорно запоминает, как ухаживать за только что распустившимися бутонами испанской розы. *** Сэм крепко обнимает его в аэропорту и тут же тянет к машине. — Так значит Шури… — Не знает, что я здесь. Да. — И ты не боишься, что… — Я обещал уйти от этого, вот в чём дело. Она боялась меня попросить. Боялась втянуть в другую войну. А ещё она подумала, что мальчик заставит меня не чувствовать себя таким бесполезным, ну, грубо говоря. Но проблема в том, что о нём лучше позаботятся другие, а я не могу сидеть сложа руки. — Ну, ты вроде бы хорошо заботился о нём, приятель. — Сэм замялся немного, а потом неуверенно продолжил: — А ещё, я думаю, вам с Шури надо почаще разговаривать друг с другом. Ну, знаешь… — Мы разговариваем. — Не уверен, что ты понял. — Я понял. *** Первую битву они проиграли. Признаться честно, проиграли задолго до её начала. Баки сильнее сжимает автомат и игнорирует крик Уилсона, призывающего бежать. Он смотрит на Нью-Йорк, который на глазах превращается в руины, и вспоминает обещание, данное Майку. «Мы же сходим поесть пончиков в том кафе, помнишь, ты говорил?» Уже не сходим, дружище. Сэм еле успевает выхватить его из-под падающего здания. — А ты раздобрел на пицце и лазанье. Баки его почти не слышит. *** Вторая битва совсем не такая, как им представлялось. Умница Шури была права — людей сближает угроза со стороны. Фьюри своего не упускает и торгуется за жизнь мутантов с правительством, удивляя всех Мстителей. Ракета, енот из Стражей (Майк ему ни за что не поверит), ходит по столу с гигантской пушкой на перевес и вслух рассуждает о невероятной тупости землян, а в особенности Квилла. Баки с ним отчасти согласен. Увидев очевидную проблему на Земле, крии под управлением Халы, неубиваемые, похоже, ничем, решили ей воспользоваться и напасть в момент наивысшей слабости. Капитан Марвел, по сведениям Фьюри, находилась достаточно далеко, чтобы не успеть к началу первой атаки. Из тех, кто в лёгкую может противостоять безумной Хале и её армии свежевоскрешённых мертвецов, у них был только Тор. И это было проблемой. Звёздный лорд вкратце рассказал о противнике, и, если верить этой информации, выходило, что как таковых серьёзных мотивов у Халы нет. Разве что ненависть к Дэнверс. Она хотела уничтожить их мир, по скольку по стольку, а ещё потому что когда-то исчезла её родная планета (терроризирующая всю галактику) — к чему земляне имели достаточно косвенное отношение в лице Капитана Марвел. И планы бы её и дальше оставались планами, если бы Питер Квилл не нашёл Горн вечности, некий артефакт, который способен воскрешать мёртвых. Чем Хала с радостью и занялась, как только отобрала его. *** Битва разгорается в Японии, что создаёт им ряд проблем, касающихся коммуникации с местным населением. Встроенные переводчики, сделанные по прототипу, взятому у Небуллы, чуть отстают — сначала слышится японский и только потом перевод. Поэтому он не сразу понимает, что к нему обращаются на чистом английском. — Баки? Помо… Помогите? Т’Чалла? Голос Шури сочится отчаяньем и еле слышным страхом. Он чертыхается и просит птичку Сэма найти её. Ногу Шури придавило, девушка смотрит на него испуганно и закусывает до крови губы, сглатывая рвущийся наружу крик. Как только он поднимет эту арматуру, ей станет пиздецки больно. Баки матерится сквозь зубы, но обнимает её бережно и даёт клич о помощи Мстителям. На подмогу приходят Доктор Стрэндж и Человек-Паук, последний тут же начинает отгонять от них парочку инопланетных противников, от которых Барнс до этого отстреливался. Стивен легко поднимает груду железа и отбрасывает её в сторону, Шури начинает кричать и сильнее сжимает плечи Баки. Доктор тут же проводит серию странных пасов над её ногой, и девушка обмякает, теряя сознание. — Я отнесу её в безопасное место, — говорит ему Стрэндж и открывает портал, аккуратно принимает у Барнса из рук драгоценную ношу и исчезает в золотых всполохах. Баки не хочет думать, как она здесь оказалась и почему Т’Чалла не пришёл на помощь сестре. Ответ на второй вопрос он находит достаточно быстро и тут же бросается на подмогу Чёрной пантере. *** После победы он чувствует только усталость и смутное беспокойство за боевых товарищей, но упорно идёт искать Стрэнджа, который скажет, где его Шури. И, возможно, приходить в стерильную палату потным и грязным не очень правильно, но Баки, убедившись, что с девушкой точно всё в порядке, валится возле кровати Шури и засыпает, сжимая её руку. Его будят приглушённый смех и тихий голос Майка, который восторженно говорит, что он заочно поступил в школу Ксавьера. Шури ловит его взгляд и ласково улыбается, Майк срывается со стула и кидается ему на шею. — Тебя показывали по телевизору! Ты там такой «бах» и те синие как испугались! Я видел! — Он настоящий герой, — шепчет Шури, и Баки тянется к ней с Майком на руках, чтобы поцеловать и убедиться — она здесь, тёплая и живая, счастливая, он не потерял, сохранил то немногое, что у него есть. Его сокровища остались невредимыми. А это значит, что пока можно поваляться здесь, на полу. Можно взять небольшую передышку. *** — Помочь? Баки кивает и задирает голову вверх, давая Сэму завязать ненавистную бабочку. — Волнуешься? — Иди ты, — Сэм на это лишь хмыкает и хлопает его по плечу. — Пора, дружище. — Уже? — Барнс вдруг начинает бегать глазами по комнате, пока Сэм не сжимает его плечи и не обнимает крепко. Баки обнимает в ответ и успокаивается. — Пора. Они выходят в сад и идут мимо белых скамеек с людьми, которые отчего-то слишком радостно улыбаются ему и одобрительно кивают. К Баки, кажется, снова возвращается паника, что тут же замечает падре Карло. — Соберись, Джеймс, — тихо говорит священник, а Майк, стоящий справа, серьёзно ему кивает и машет сжатым кулаком «ты сможешь». Как бы не так, хочется ответить Баки и сбежать, захватив с собой лишь Шури, которая, улыбаясь, идёт под руку с Т’Чаллой прямо сюда. Вот чёрт. Чёрт, чёрт, чёрт, какая же она красивая, бесконечно красивая, что если я облажаюсь и уроню это чёртово кольцо, оно же маленькое, такое маленькое, а Шури прекрасна, господи, у меня же был год, чтобы подготовиться к этому, и Стив должен быть рядом, а его нет, боже, Шури… Шури подходит к нему и берёт за руку — и все лишние мысли, вся неуверенность тут же уходит. — Дорогие друзья, мы собрались в этот солнечный день, чтобы соединить два любящих сердца… — начинает Карло и всё вокруг замирает. Кроме маленького свидетеля. Шури и Баки, увлечённые только друг другом, совершенно точно не заметили как несколько завядшие цветы свадебного букета налились свежестью, а Майк, сверкая улыбкой, лишь подмигнул удивлённо глядящему на его странные телодвижения Т’Чалле. «Майкл Бартоломью Барнс, прекрати делать это сейчас же!» «Директор Фрост, всё в рамках прекрасного.»