***
— Это все твои рисунки? — Что ты тут вообще забыл? — раздражённо протянул Харви вместо ответа и выдернул листок с недавно начатой работой из рук чернокнижника. Тот, впрочем, словно ничего и не заметив, продолжил восторгаться мини-галереей. Почти все стены в комнате Харви были усеяны разного рода рисунками, причем чаще всего — бесцветными. — Так ты не ответил. — Мои. И, боже, выметайся уже отсюда! Николас взглянул на него как бы снисходительно и уже готов был возмутиться насчёт того, что он упомянул при нём Лжебога, но не стал. Прекратив проявлять недюжинный интерес к творчеству смертного, он положил все взятые листы на стол — вернее сказать, бросил — и безо всякого стеснения развалился на чужой кровати. Разлетевшиеся рисунки Харви оперативно собрал и положил в выдвижной ящик, чтобы всякие колдуны их больше не трогали, а после скрестил руки на груди. — Что ты здесь забыл? — Мне скучно. Ты будешь меня развлекать. Скоро, кстати, Сабрина придёт, она что-то от тебя хотела, а мне нужно переговорить с ней, так что убиваю... Как там говорят? — Двух зайцев. Ага, ясно. Спасибо, но я тебе не шут, так что убирайся, пока я не швырнул в тебя чем-то. Ник посмотрел на него, как на несмышленого ребенка и усмехнулся, потянувшись за книгой на прикроватном столике. Кинкл поспешил ударить его по ладони, чтобы неповадно было чужие вещи трогать, и на всякий случай присел на край кровати, если вдруг чернокнижнику захочется еще что-нибудь потрогать. Возмущение на лице Ника стоило видеть. — Раз не уходишь, то хотя бы не трогай мои вещи. Пожалуйста. И что значит «развлекать» тебя? Звучит, как полнейший бред. — Мы можем поиграть во что-нибудь, — Ник пожимает плечами. — Чистосердечное признание, три истории. Правда или действие. — Последнее звучит более знакомо, чем первые две «игры». — Отлично, — Харви так и не понял, почему он решил, что это было согласие, — я начинаю. Правда или действие? — Правда, — играть не особо хотелось, но за время, что он знаком с этим так называемым другом Сабрины, Харви успел уяснить, что отказываться нет смысла — все равно не послушает. — Только давай что-нибудь нормальное. — Как далеко вы зашли с Сабриной? — Ничего не было дальше поцелуев. А потом мы расстались. — Даже секс по дружбе? — Мы не... Эй, это второй вопрос. Моя очередь. — Действие, — Ник даже не задумывался. Видимо, очень много играл. Или пытался показаться крутым. — Эм... Твоё самое сокровенное желание. А вот теперь колдун на несколько секунд замешкался, но это были всего лишь ничтожные секунды. Харви казалось, что он услышит что-то странное и чисто ведьминское, но нет, он поведал ему о том же, о чем, в общем-то, когда-то говорил Сабрине — о чувствах. — Мне лишь интересно, что вы чувствуете. Как вы чувствуете. И чем это отличается от наших ощущений. Правда или действие? Не дав Кинклу среагировать должным образом на столь откровенное признание, Ник вопросительно приподнимает бровь. Тот снова выбирает правду, потому что знает, что от этого типа можно ждать чего угодно. — Так ты девственник? — непринуждённо поинтересовался Николас. Харви не до конца понимал, как он пришёл к такому выводу. На его вполне закономерное «с чего ты взял?» он преспокойно заявил, что раз с Сабриной у него ничего не было, значит, не было и ни с кем. — Вы, смертные, существа ужасно преданные, — добавил он. Вздох негодования застрял в горле Харви. Конечно, Ник был прав, но, вообще-то, откуда ему знать? — Я... У меня была и другая девушка. Вообще-то. — И ты прям с ней переспал? Верю, — язвительно отозвался Николас и нисколько не поверил в почти искреннее «я не девственник». — Кстати говоря, нельзя выбирать две правды подряд, так что я назначаю тебе действие. — Это вообще по правилам? — закатил глаза тот. — Ты вообще знаешь о существовании правил? — На протяжении всей нашей игры ты будешь мне подчиняться. — Я не буду тебе подчиняться. — Нет, ты будешь, — голос Ника звучал твёрдо и от него веяло... Угрозой? Харви сглотнул, хоть и понимал, что он ничего ему сделать не сможет. — Подай вон ту книгу. Не заставляй меня применять на тебе заклинание. Что-то пробурчав себе под нос, Харви схватил книгу и не слишком осторожно бросил Николасу (втайне надеясь, что она ударит его по голове и ненароком убьет). Тот, не заметив подвоха, бегло листает страницы, пока из книги не вываливается фотография. Парню требуется около секунды, чтобы попытаться выхватить её из рук колдуна, правда, тщетно. Тот рассмеялся и вытянул руку, свободной отодвигая от себя смертного. — Как мило. Ты хранишь её фотографию? — Отвали! Это просто закладка. Я случайно её туда положил. — Слезь с меня! Попытка оттолкнуть от себя Кинкла успехом не увенчалась, поскольку тот, вцепившись в его рубашку, твёрдо был намерен забрать фотографию. Парни оказались в несколько компрометирующем положении; Ник оказался сверху, а Харви всё ещё сжимал его рубашку. Харви понял ситуацию первым и попытался спихнуть с себя незваного гостя. Неловкость зашкаливала, но, видимо, не у Николаса. С какой-то нехорошей ухмылкой он разглядывает лицо напротив, словно раздумывая над чем-то. Харви это бесило. — Не дальше поцелуев, говоришь? — Ты не слышал меня? От-ва-ли. Я не такой. — Не какой? Кинкл знал, что Скрэтч его прекрасно понял и всего лишь дурачился, поэтому, не поддаваясь, замолк, нахмурившись. Выбраться не получалось. Магия или физическая сила — неизвестно. А Ник тем временем склонился ниже. — Ты просто не пробовал. Не бойся, медвежонок*, я не кусаюсь. Почти. Очередной закономерный вопрос застрял в горле, ровно как и удивленный вздох, когда он внезапно ощутил чужие губы на своих. Ник определённо знал, что делал. Харви как-то раз слышал, как Брина обсуждала его с Роз, но ему казалось, что это всего лишь девчачьи разговоры, которые не стоят его внимания. Ник, вообще-то, целовался очень даже хорошо. Но при этом являлся парнем, что перекрывало всё предыдущее. — Что ты, чёрт возьми, делаешь?! — Ты мне солгал, судя по всему. Мне кажется, вы даже до поцелуев не дошли. Бедняга, — Николас, хмыкнув, приподнялся, наконец перестав придавливать Харви своим телом. Последнего это возмутило настолько, что хватило бы на множество оправданий, однако вместо этого он, убеждая себя в том, что ничего плохого не случится, дёрнул того за воротник чёрной рубашки, не очень умело впечатался в чужие губы. Для Николаса это было согласием. Пальцы перехватили запястье Кинкла, несильно сжимая, а свободной рукой он пытался хоть как-то держать дистанцию, но, чёрт, кого он обманывал? — Прекрати, — выдохнул Харви. — Стоп. — По-моему, инициатором был не я. К тому же, ты ведь все еще подчиняешься мне. — Мы уже не играем. — О, поверь мне, — отпустив чужую ладонь, Ник сжимает в кулаке пряди волос Харви с неясной улыбкой, — ты будешь подчиняться мне добровольно.***
— Ой, у тебя синяк, — мягко схватив запястье друга, Сабрина обеспокоенно взглянула на желтоватое пятно на руке Харви. Тот поспешно выдернул руку, сказав что-то вроде «ударился об угол». Прозвучало не слишком убедительно, потому что Сабрина, подозрительно сощурившись, скрестила руки на груди.***
— Боже, — рвано выдохнул Кинкл, зажмурившись. — Сомневаюсь, что тебя кто-то слышит, — с толикой сарказма в голосе произнес Ник, оторвавшись на секунду. Не поцелуи — касания; одно за ухом, другое возле пульсирующей венки на шее, и третье уже в области ключицы. — Снимай. И выпрямляется, ожидая действий со стороны Харви. Ему в этот момент нужно остановиться, оттолкнуть его и, может, полицию вызвать (а что?), но он приподнимается на локтях и стягивает жёлтую футболку с выцветшим рисунком, шумно вздыхая. Ну, вот она, точка невозврата. Николас удовлетворённо улыбнулся, вновь склонившись над ним, но уже гораздо ниже (конечно, не забыв при этом сомкнуть зубы на коже у ключиц). На этот раз его поцелуи были более настойчивыми. Где-то он оставлял отметины (скорее по привычке), выбивая из груди Харви полустон, а где-то касался языком. Прохлада вечернего ветерка, проникавшего в комнату через форточку, вкупе с горячим дыханием Николаса создавали невероятные ощущения. И, как ни странно, Ник проделывал всё это молча. Харви казалось, что он будет постоянно его подкалывать, но нет, он не проронил ни единого слова, не считая указаний. Каждое прикосновение отзывалось внизу живота, стягиваясь в узел и натягивая ткань домашних штанов; — нет, разумеется, он знал, что это такое, но никогда бы не подумал, что это произойдёт с парнем. Тем более, не с кем-нибудь, а с Николасом Скрэтчем. Когда он начал медленно стягивать с него и нижнюю часть одежды, Харви затаил дыхание, что, разумеется, не укрылось от внимания Ника. — Боишься, смертный? — Заткнись. — А кто-то ещё заявлял, что «не такой», — насмешливо тянет он, передразнивая его же слова. — Так и есть. — Да ну? — поставив руку по левое плечо Харви и даже не утруждаясь снять с него штаны, Николас медленно, словно дразнясь, запустил ладонь за резинку чужого белья, чувствуя, как юноша напрягся под ним. — Не нравится? Ты только скажи, я ведь остановлюсь. Честное слово, — уверяет его, а сам обхватывает пальцами окрепшую плоть. Он правда остановится, пускай он хоть слово скажет. Но Ник уверен — он не станет. — Скажи мне, чтобы я остановился, — его голос требователен, а ладонь лениво водит вверх-вниз. Вскинув бровь, Ник сдерживает улыбку, наблюдая за тем, как Харви старательно пытается строить из себя недотрогу. Пока чужая рука в его штанах. Ну-ну. — Нет, — ему требуется довольно много, по меркам Скрэтча, времени, чтобы сказать это. Но разве Николас мог упустить шанс поиздеваться? — Что «нет»? Внеси конкретику, смертный, я так не понимаю. — Не останавливайся. Ника, к счастью, не нужно просить дважды.***
— Извини, что я так и не присоединилась к вам тогда. Тетушкам понадобилась моя помощь, ну, знаешь. Отказаться я явно не могла, так что... — она виновато улыбнулась. — Но рада видеть, что вы, ребята, поладили. Учитывая, что еще месяц назад вы готовы были убить друг друга, это большой прогресс. Ник даже здоровается с тобой, ты слышал? — Я так не думаю.***
Путём недолгих переговоров, Харви удаётся сравнять их положения и снять с него рубашку (естественно, самостоятельно). Впрочем, это единственная инициатива, которую допускает Скрэтч; он дал своё согласие, так что больше медлить нет смысла. — Господи, как ты... Блять, — Харви сказал бы, что для него это не в новинку... если бы это было правдой. Очевидно, слухи об оргиях были не случайны. Он не то чтобы очень опытный в этой области, но что-то ему подсказывало, что лучше Ника не сможет ни одна девица в его школе. И уж точно ни один парень. Почувствовав пальцы в своих волосах, Ник вопросительно взглянул на смертного (тот, впрочем, на него не смотрел). — Ругаться нехорошо, — он скользит языком по всей длине его члена, вырывая очередной стон. — Кто бы говорил о «нехорошем», — не без труда проговорил Харви, тяжело дыша. — Смотри на меня, смертный, иначе для кого я здесь стараюсь? Смотреть было... Скажем так, неловко. Может, даже стыдно. Стыдно от того, что девственности его лишит парень? От того, что он бросил Сабрину из-за того, что она наполовину ведьма, но при этом позволяет колдуну ублажать себя в своей же постели? Ответить он и сам не мог, но задумываться не хотел. Да и не получалось — мысли путались, поэтому Харви бросил попытки, аккуратно сжимая чёрные пряди, но совершенно не пытаясь контролировать процесс. — Смотри, — Николас сжимает его бедро, — на меня. Ему приходится (не сказать, что он не хочет), и, боги, то, что он видел, было самым пошлым зрелищем в его жизни, однако оторваться он уже не мог. Ник взглянул на него и, плотно сомкнув губы, медленно выпустил его член изо рта. Харви, откинувшись на подушку, закрыл глаза и сглотнул. Сейчас ему было невыносимо жарко — под напором Ника он будто плавился, но не мог и не хотел это прекращать. Ник был слишком умелым любовником, а Харви — немного наоборот, но никому из них это не мешало. Конечно, Харви не собирался перехватывать главенство (ему бы просто не позволили), однако спустя несколько минут он неосознанно толкался в чужой рот, тщетно пытаясь выровнять сбившееся к чертям дыхание. Ему нужно было совсем немного, совсем чуть-чуть, чтобы оказаться на грани, что, впрочем, почувствовал и Ник, отстраняясь. Харви разочарованно выдохнул, мутным взглядом обводя Скрэтча. Его волосы растрепались, а губы блестели от слюны и смазки — кажется, у него теперь есть два самых пошлых зрелища в его жизни. — Рано, — терпеливо объяснил Ник, вновь целуя его в губы; Кинкл чувствует на языке солоноватый привкус. Странный, но не очень противный. — Ты чёртов изверг. — Да. Я знаю.***
— Прошу прощения, опоздал, — за окном барабанил дождь, поэтому неудивительно, что волосы Николаса были немного влажными. Он улыбнулся Сабрине и расположился рядом с ней, также поздоровавшись и с Харви. Но Харви здороваться с Ником не хотел. Точнее, хотел, но как будто не мог. — Я заказала тебе сок. Надеюсь, его величество не станет брезговать простым смертным напитком? — Нет, — он бросил взгляд на парня напротив. — Но мне потребуется трубочка.***
— Слушай, а ты уверен... Ох, чёрт, — Ник, сжав его челюсть, заставляет его приоткрыть рот. Харви, в принципе, мальчик догадливый, поэтому с напускной неохотой обхватывает его пальцы губами. — Я же говорил. Больно не будет. Честно, — уж в этом Кинкл точно сомневался. — А ты проверял? — не удерживается от колкости он и шумно вздыхает. — Там... В тумбочке есть. Посмотри. От этого Нику немного смешно. Однако он все равно тянется к указанному месту и, к собственному удивлению, выуживает оттуда небольшой флакон и серебряный блестящий квадратик. — Не говори ничего. — Не буду. Хотя нет, буду. И чей светлый лик ты представлял перед сном, Харви? Тот морщится, про себя отмечая, что он впервые назвал его по имени. Николас усмехается, выдавливая на пальцы немного смазки, и снова целует в качестве отвлечения; коленом он разводит его ноги в стороны, а прохладные пальцы медленно проникают в него, растягивая. Харви приоткрывает рот в немом стоне и выгибается, заставляя Николаса мягко — совсем не так, как было в начале вечера — улыбнуться. Харви горячий. Совсем не такой, каким он привык его видеть (Николасу нравится осознание того, что только ему доступна такая картина), и чертовски тесный. — Вот так, — что-то бормочет себе под нос Ник, внимательно наблюдая за его выражением лица. Харви, кажется, даже не заметил, что вместо одного пальца появилось уже два, и, видимо, особого дискомфорта пока не испытывал (это он понял по отсутствию возмущенных воплей). — Не слишком уж и страшно, да? Три потянешь? Со стороны Николаса было несколько опрометчиво думать, что Харви в состоянии сейчас ответить. Однако он кивает, беспрестанно извиваясь под ним. Как минимум, он в порядке. Это хорошо. — Сейчас не дёргайся, хорошо? — это звучит как предупреждение, как утверждение, чем вопрос; странно, что от язвительного Ника, полного сарказма, не осталось и следа: сейчас он, кажется, был всерьез обеспокоен. Харви это нравится, как нравится и ощущение, когда он толкается на пробу. Это больно. Ник двигается медленно, а Харви закусывает губу, выдавая себя с головой. Скрэтч выдыхает, мягко касается губами его щеки, опускаясь к линии челюсти и, в конце концов, шее, но даже это недостаточное отвлечение. — Всё нормально? — Ну да, сделай теперь вид, что тебе есть дело. — Мне не все равно, — толчок и последовавший за ним стон (сразу и не разберёшь, чей), — серьезно. Мне остановиться? — Нет. Нет, продолжай, — он приподнимается на локтях — тянется за поцелуем. И терпит. Конечно, Ник ему охренеть как солгал, но должно ведь стать легче? Харви не ошибся. Он вообще редко ошибался; спустя какое-то время надоедливая боль сменяется чем-то странным, но неожиданно приятным, непривычным. Николаса уже не раздражает постоянно мелькающее «господи» и «боже» в бессвязном лепете смертного, и он, осмелев, наращивает темп. — Черт, Ник, — Харви чувствует себя странно, но, Дьявол, как же это хорошо. Они больше не целуются — правильнее будет сказать сталкиваются зубами; Скрэтч в порыве оставляет укус на чужой шее; Кинкл даже не возражает. — Черт, черт, черт, — ничего более он не способен выговорить; знакомое чувство. Харви тянет его ещё ближе, несмотря на жар, и цепляется за его плечи. — Я не могу больше, — никто из них не мог. Харви замирает, чувствуя, как Скрэтч входит в него до самого основания и кончает с низким гортанным стоном. Волна наслаждения захлестнула Харви с головой; он кончает следом, пачкая живот. Ник, тяжело дыша, отстраняется, рухнув рядом с ним. Харви, судя по всему, не до конца понимал, что сейчас произошло, но ни капли не жалел. — Только попробуй меня выгнать. — Не волнуйся. Не выгоню.***
— Выпусти меня, Ник, мне нужно отойти. Скрэтч послушно поднимается и потом, убедившись, что Сабрина действительно ушла, снова опускается на свое место. Харви нервно потягивал банановый смузи. — Я слушаю. — Ты просто придурок. У меня гребаные пятна по всему телу, ты рехнулся? А если бы мой отец увидел? — Но при этом ты не особо-то меня останавливал. Тебе понравилось. К тому же, я же убрал укусы с шеи. — Этого недостаточно. Сабрина увидела синяк. Господи, синяк! Как вообще можно было его оставить? — Ну, — он пожимает плечами, — даже не знаю, как так вышло. — Ты придурок. — А ты повторяешься. Недолгое молчание. Харви откинулся на спинку диванчика и поджал губы. — Может, повторим?