Разговор

      Алфея заходит в дом, где, как сказал ей Сократ, был Алексиос. Она заходит внутрь без стука, а после быстро уходит, извинившись, что помешала семейному уединению. Почему Сократ не предупредил её, что Алексиос не один?

***

      Женщина сидит на каком-то холме, наслаждаясь красивым закатом солнца. Будь она художником, сразу же запечатлела бы его на белом холсте. Этот закат сейчас наблюдают миллионы людей. Эту красоту всё равно приходится с кем-то делить.       Алфея выдыхает, понимая, что её другу — а друг ли ей Алексиос? — повезло. Он нашёл семью, теперь с ним мать, отец, брат и сестра. А у неё никого. Совершенно никого. Все умерли, все погребены глубоко в земле.Она лишь навещает их, редко, ведь не может просто-напросто там долго сидеть и смотреть на их имена, что высечены на могильном камне.       — Алфея, вот ты где, — звучит голос Алексиоса за её спиной, заставляя её обернуться.       Спартанец садится с ней рядом, также свесив ноги с обрыва, и смотрит на закат. Алфея не смотрит на него, просто не может хоть что-то сказать. Губы будто онемели, а голос пропал.       — Спасибо Варнаве, что он сказал, куда ты убежала.       Воительница облизывает свои губы, а после смотрит на него.       — Разве ты сейчас не должен быть рядом с семьёй?       Алексиос выдыхает и смотрит на неё. Он прекрасно понимает, что этот вопрос она всё равно бы задала. Воин переводит взгляд и смотрит на неё, женщина смотрит ему в глаза и поджимает губы.       — Ты хотела поговорить со мной?       — Хотела, — она кивает. — Но твоя семья нуждается в тебе больше сейчас, чем я.       — Мне кажется, что всё совсем наоборот, Алефея.       Женщина хмыкает и снова смотрит на закат. Он видит её насквозь, но видит ли он те чувства, которые она скрывала всё это время. Когда они только познакомились на Кефалинии — им было по двадцать лет, или они были немного старше -, то Алфея понимала, что он — тот ураган чувств, в котором она постоянно нуждалась, ещё с самого детства. С Алексиосом было просто, до ужаса весело и легко. И она полюбила его. Полюбила, даже не зная, что он является внуком Леонида. А полюбил ли он её так же яро и бездумно, как и она? Воительница этого не знала.       — Так о чём же ты хотела со мной поговорить?       — Возвращайся к своей семье, Алексиос. Со мной всё в порядке. Поверь.       Смотрит на него, улыбается с большой натяжкой, вызывая хмурый взгляд у спартанца. Видимо, вышло совсем неестественно. Мужчина хватает её руку и подносит к своим губам. Она вздрагивает, ощущая его горячее дыхание и небольшое покалывание из-за его бороды. Всё это кажется волшебным сном, о котором она даже не мечтала. Алексиос крепко держит её ладонь обеими руками и нежно обцеловывал её.       — Что ты делаешь?       У неё голос дрожит, она даже заикается, а щёки, как и уши с шеей, стремительно краснеют. Он берёт и вторую её руку, делая те же махинации, что и с другой рукой, а после кладёт их к себе на лицо и притягивает Алфею ближе к себе.       — Я показываю тебе, как ты мне дорога, Алфея. Поэтому я сейчас нахожусь с тобой, а не со своей семьёй. Я люблю тебя, Алфея. Давно люблю.       Он стирает с её щёк слёзы и с широкой улыбкой смотрит на её покрасневшие глаза. Она тоже улыбается, Алексиос прикасается своим лбом её лба. Воительница сильнее обхватывает шею спартанца и притягивает к себе. Они целуются отчаянно, будто это — их последний кислород, будто это — самый последний момент в их жизни.       — Как же я давно мечтал об этом.