***
Голубину скоро уходить, но он так не хочет выбираться из тёплых объятий… Артём предлагал пару раз переночевать вместе, но без подтекста, а Глеб знал, что, оказавшись с парнем под одним одеялом, он не сможет сдержаться и, скорее всего, набросится на Шато… Парни молча сидели на полу: Глеб — оперевшись на грудь Артёма спиной, опустив ему голову на плечо, а сам Артём, сидя и опираясь спиной на разложенный диван, постепенно засыпал, по инерции пролистывая новостную ленту Инстаграмма. Шатохин переплёл их пальцы, когда Голубин немного поменял положение, а последний сразу поцеловал его в щёку, развернувшись. Сидеть так было не очень удобно, но им и так хорошо: главное — вдвоём, но у Глеба быстро устала спина и плечи, и он тихо попросил шатена, немного смущаясь: — Помни мне плечики, пожалуйста, — Артём улыбнулся этой безобидной просьбе, отложил наскучивший телефон и сел на диван, нависая над парнем, начиная тонкими длинными пальцами разминать острые и костлявые плечи Голубина, прикрывая глаза от усталости. Глеб сразу расслабляется, опускает голову, выстанывая: — Боже, какой кайф… — Прикосновения Шатохина заставляют блондина шумно вдыхать и сдерживать себя, чтобы в голос не застонать, а по спине, шее, плечам и затылку из-за них бегут мурашки. Как только шатен открывает глаза и замечает их, он понимает, что его член явно твердеет, наливается кровью… Такие простые прикосновения заставляют Артёма почувствовать возбуждение, ощутить, как внизу живота всё горит… Дыхание учащается, сердце бьётся быстрее, руки не слушаются, а Глеб даже со спины становится в сотни раз сексуальнее и желаннее. Блондин непонимающе поворачивается, когда Артём перестаёт его касаться, и видит большие глаза шатена, во взгляде которых явно читается не только растерянность и удивление, но и огоньки возбуждения. — Тём, ты чего? — Обеспокоенно спрашивает парень, а шатен берёт его под руки и притягивает к себе, сразу же впиваясь в рот Голубина. Глеб немного пугается таких резких перемен, но ничему не протестует. Ему сейчас хорошо, Шатохину тоже, зачем останавливаться и что-то выяснять? Но, как только блондин пытается немного сменить положение, чтобы сесть поудобнее, он коленом упирается между ног парня, понимая, что у того стоит… Почему-то стояк Артёма вызывает не только ответную «реакцию», но и нежную улыбку. Глеб наконец добился желанного, и он даже почувствовал, что готов дать парню, но только при условии, что тоже получит разрядку хотя бы раз, например, от рта шатена… Шатохин взял руку блондина и положил на свой член, а Голубин снова улыбнулся и сжал его, вырывая из груди Тёмы стон. От желания спать не осталось и следа… — Блять, Глеб… — Выдохнул шатен, когда парень одним рывком стянул с него домашние штаны и начал через тонкую хлопковую ткань трусов ласкать его языком. — Что-то не так? — Лукаво спросил парень, продолжая улыбаться и языком водить по всей длине, иногда задерживаясь на головке. — Нет, малыш, всё так, просто сегодня я тебя точно оттрахаю… — Спокойной заявил парень, но Глеб ничего не ответил, только плотоядно усмехнулся и снял трусы шатена. Перед ним наконец во всей красе предстал член Тёмы… Губы как-то сами собой обхватили багровою головку, а язык слизал всю горьковатую смазку. Шатохин вплёл пальцы в светлые волосы, и у него на лбу тут же выступила испарина от всех ощущений, которые он испытывал. Глеб не спешил брать глубоко, он хотел поиздеваться над шатеном, но тот не был против, воспринимая все действия парня, как игру. Шатохин запрокинул голову назад, упираясь макушкой в стену, открывая шею, а Глеб обхватил его член рукой и сел к нему на колени, начиная целовать, при этом продолжая неспешно двигать рукой. Артём страстно отвечал, сжимая то зад блондина, то его талию, а сам же Глеб оттягивал волосы Шатохина и кусал губы парня. Оба были очень возбуждены и как никогда готовы наконец-то стать одним целым…***
— Блять, я… — Начал было шатен, а Глеб оторвался от него и посмотрел непонимающим взглядом. Сейчас, с членом Артёма в руке, румяными щеками и красными пухлыми губами, только что старательно ласкающими головку, Голубин выглядел очень сексуально, но всё равно не по-блядски, потому что Шатохин всё ещё видел в его глазах смущение, стеснение и непритворную невинность. От былой уверенности Тёмы и напора практически ничего не осталось, он явно терялся, нервничал… Сейчас он как будто вернулся в свои шестнадцать, когда впервые познал близость. Но без особой любви… Зато с Глебом он буквально плавился, становился настоящим за счёт всех чувств, эмоций, ощущений, которые он испытывал за одну секунду… — Что? — Спросил блондин, приближаясь к лицу парня, чтобы его снова поцеловать. — Тебе не нравится? — Блять, нет, нравится, конечно… Я не знаю, как сказать, просто мне очень неловко, правда, — снова начал Тёма, понимая, что стыдиться этого, стыдится себя. — Я никогда не спал с парнем… Ты будешь у меня первым, — на это Глеб лишь прыснул, утыкаясь Шато в плечо, и тихо ответил, продолжая улыбаться: — Ты же всё равно сверху, какая разница? — Шатен пожал плечами и выдохнул, чувствуя, что Голубин, несмотря на свой ответ и такую реакцию, понимает, как для Артёма важна эта близость. Шатохин решил взять ситуацию в свои руки, принять роль «верхнего», всем телом наваливаясь на Глеба, меняя их местами. — Я только в теории знаю, как тебя готовить, извини, если что-то не очень получится, — блондин выгнулся, соприкасаясь стояками и обхватил Артёма руками, вжимаясь плотнее. — Мы будем делать всё вместе, мне так спокойнее, — искренне ответил парень и прикрыл глаза, дожидаясь, пока Шатохин не начнёт раздеваться. Артём быстро снимает с себя одежду, а после помогает Глебу и замирает, когда его ангел остаётся полностью обнажённый… Он даже и подумать не мог, что Глеб настолько горяч и прекрасен… В нём всё шикарно, начиная от раскрасневшегося лица, обрамленного светлыми волосами, и стоящих от возбуждения сосков, заканчивая обилием татуировок, этой чёрной краски, вбитой под белую, мраморную, тонкую кожу… Глеб немного стеснялся вот так лежать перед кем-то, но возбуждение и желание перекрывали все комплексы. Шатохин лёг рядом и начал поцелуями спускаться от влажных губ блондина до его живота, особенно задерживаясь на татуировках и выпирающих косточках. В каждое касание он вкладывал нежность и любовь, а Глеб под ним буквально растекался и даже не заметил, как Артём осторожно гладил его дырочку, пока что боясь проникать. — Нужно какую-нибудь смазку взять, на сухую будет больно, — обеспокоенно сказал шатен, пытаясь найти глазами крем или нечто подобное. — Возьми обычное масло, я не против, — неуверенно произнёс Голубин, а Шатохин пошёл на кухню, которая была ближе к гостиной, чем к спальне, только там дав себе возможность перевести дух, недолго передохнуть, прежде чем начать готовить своего мальчика к проникновению. Хотелось закурить, переждать самый пик возбуждения, чтобы не сорваться, но Артём, как-то не подумав, уже взял бутылку и вернулся к Глебу, а тот раздвинул ноги, разрешая прикоснуться к себе скользкими пальцами. Ему не было страшно, он знал, что Шатохин боится даже больше, чем он сам в свой первый раз с парнем, значит будет очень нежен, осторожен и просто не сможет сделать больно, не навредит, особенно намерено. — Не бойся, мне не будет больно, — уверено сказал Глеб, а потом добавил, но уже тише, понимая, что член у Артёма, несмотря на небольшой рост парня, явно больше среднего, — по крайней мере от твоих пальцев, — Артём выдохнул, взял себя в руки и ввёл один палец, начиная им осторожно двигать, но Голубин на это устало простонал и сам вставил в себя ещё один, свой, кусая губы от забытого наслаждения, испытываемого от ощущения наполненности, от движения внутри, да и от простого осознания того, что в нём Артём… — Тише, не спеши, — попросил Шатохин, беспокоясь, а блондин выгнулся и немного сжался. — Давай же, мне хорошо, — блондин изнывал от желания, он постанывал, иногда вскидывал попку и не мог найти места ногам, между которыми был Артём, постоянно меняя их положение. Шатохин добавил ещё один палец, а Голубин вынул свой, начиная ласкать себя под пристальный взгляд Тёмы. — Давай ещё один, — Глеб немного напрягся, ощущая в себе движение сразу трёх пальцев шатена. Это так возбуждало и будоражило… — Ты такой красивый сейчас… — Артём поцеловал блондина, на секунду замирая, потому что не мог распределить своё внимания сразу на четыре вещи: поцелуй, собственное возбуждение, любимого мальчика и на свои пальцы, которые тот сжимал внутри себя. Потом он нечаянно задел внутри Глеба что-то, что заставило его тонко простонать и попросить, восторженно глядя в глаза: — Пожалуйста, вставь… — Ты ещё очень узкий, я не хочу сделать тебе плохо, — Голубин страдальчески нахмурился, даже захныкал, но не стал протестовать. Шато был прав. Ещё рано.***
— Тёмочка, пожалуйста, вставь его… — Выстанывал парень каждый раз, когда длинные пальцы намеренно задевали простату, ласкали нежное нутро и уже не такую уж и узкую дырочку. — Блять, Глеб, прекрати… Я хочу этого не меньше, но ты ещё до одури узкий, сам же потом будешь жалеть, — Шатохин хотел дать Голубину ещё немного времени на подготовку, но блондин так стонал, что Артём не мог больше ждать. — Не буду, давай же, — блондин выжидающе посмотрел на парня, а тот вынул пальцы, потянулся к бутылке масла, чтобы облить член «смазкой» и приставил головку ко входу в тело Глеба, немного надавливая от нетерпения. Голубин закусил губу и взял Шато за руку, ощущая, как член парня постепенно проникает в его дырочку. Блондин зажмурился, чувствуя пока только дискомфорт. Член у Артёма был большой, толстый, но Глеб знал, что стоит даже такому члену только коснуться простаты, стоит только попасть по ней, только пройтись… Голубин сразу же начнёт чувствовать нереальное наслаждение. То, что сегодня Тёма войдёт в него целиком, было очевидно, потому что это было им просто необходимо. Они оба очень хотели стать едины. Хотя бы на некоторое время. Это не просто казалось им чем-то важным, правда нужным, а на самом деле было таковым. Шатен был внутри уже чуть больше, чем на половину, а Глеб взглядом попросил его остановиться пока на этом. Артём понял его, замер, ощущая, как тело под ним буквально пышет жаром, пульсирует, движется, и он как будто был под кайфом от этого… Ему хорошо. Ему так хорошо, что он не может никак проявить это словами, чувствуя только животную страсть, тягучую похоть и пылающее возбуждение, поэтому стонет, а руками сжимает бёдра своего мальчика до красных следов. Глеб кусает губы, хочет поцеловаться, но тогда шатен сдвинется и проникнет либо глубже, причиняя тогда уже правда сильную боль, либо наоборот — выйдет, заставляя блондина хотеть больше, чем он пока может принять. Артём ещё немного входит, наблюдая за тем, как дырочка Голубина постепенно вбирает в себя его член, а на шее Глеба от каждого стона отчаянно дёргается кадык, действуя на Шато, как игрушка для кота, как маятник, который окончательно его гипнотизирует, забирает и подчиняет его волю… Парень не сдерживается и входит одним плавным толчком до конца, заставляя Голубина отчаянно вцепиться в диван, сжать покрывало, немного поцарапав обивку, и кусает блондина за тонкие ключицы, кадык, а после всю шею и губы одаривает вниманием. — Подожди… — Просит Глеб, а Шатохин с трудом замирает, вымещая нетерпение и желание двигаться, вбиваться, метками по всем телу блондина. — Можно?.. — Артём очень хотел подвигаться внутри своего мальчика, а Голубин не сразу ответил, но всё-таки согласился, кивая. Шатен двинулся назад, а Глеб выдохнул, нахмурился, ощущая боль, но он всё ещё был возбуждён, благодаря чему боль не так беспокоила его. Шатохин стал осторожно входить и выходить, совсем немного вставляя и вынимая член, а Голубин выстанывал его имя и сжимал одеяло. Сейчас Глебу стало полегче, он немного привык к размеру и даже позволил Тёме двигаться так, как тот хочет, а шатену осталось попасть по комку нервов, чтобы доставить блондину не только моральное и эстетическое наслаждение (впервые Голубин смог полностью отдаться, не думая о последствиях, потому что видел, как Артёму хорошо: брови были сдвинуты, тёмно-миндальная чёлка прилипла ко лбу, пухлые покусанные губы разомкнулись, позволяя хрипам и стонам свободно вылетать, а глаза смотрели, казалось, сквозь парня… Такое в принципе мало кому не понравилось бы, а Глебу и взгляда было достаточно, чтобы совсем расслабиться и позволить вообще всё). — Тёма… — Выдохнул Голубин, когда парень наконец задел внутри него простату. — Там, ещё… — Попросил Глеб, но Артём не мог ещё раз попасть по ней из-за неопытности. Всё-таки у девушек ничего подобного нет, а туда он пробовал только с ними… Но через несколько минут это получилось само собой, и блондин снова довольно улыбнулся, облизнулся и поцеловал парня, заставляя его наклониться. Так он стал ещё чётче попадать по комку нервов, а Глеб держал его за плечи и стонал прямо в губы, иногда подрагивая от предоргазменных судорог. Артём чувствовал, что скоро кончит, но он слишком хотел, чтобы его мальчик был первым, поэтому стал проникать в Голубина не целиком и положил свою руку на его, которая уже и так некоторое время ласкала твёрдый член. В прошлые разы, когда блондин был снизу с другими парнями, он не мог нормально кончить, пока они были внутри, ему удалось провернуть это только единожды, сразу испытывая отвращение к себе и ко всему процессу. Это можно было сравнить с мастурбацией на что-то слишком извращенное, непривычное, неправильное… Когда кончаешь на нечто подобное становится неприятно, стыдно, хочется сразу же закрыть вкладку с этим и больше не вспоминать, вот только человека нельзя было закрыть, как вкладку, поэтому Глеб спешил уйти сам. Сейчас, когда оргазм подступал к блондину, он не чувствовал отвращения ни к себе, ни к Артёму, потому что он знал, что перед ним может не стесняться и делает сейчас всё целиком и полностью добровольно, но всё равно было неловко кончать первым… Глеб почему-то очень хотел закончить вместе, но даже с опытными партнёрами ему это практически никогда не удавалось, а в их первый раз с Артёмом и в лично его первый раз, это, скорее всего, будет просто невозможно. Шатен продолжал осторожно толкаться, хотя и желал втрахивать Голубина в кровать, проникая на всю длину, возможно, немного придушивая его, несильно ударяя по лицу или упругой заднице, стукаясь яйцами о его тело, как он делал это со своей бывшей девушкой… Но он вспоминал и желал это делать не потому, что ему было плохо сейчас, нет, напротив… Просто чувств было слишком много, как и эмоций, ощущений, стонов и кайфа. То же самое, только в гораздо меньшей степени, он испытывал с девушками. Но даже не взирая на подобные желания, Глеба всё равно параллельно хотелось целовать и ласкать, ни на секунду не забывая о его удовольствии… Вскоре толчки стали совсем сбивчивыми, рваными, значит Артём совсем скоро кончит. Глеб улыбнулся, подмечая это, прикрыл глаза и вдруг дёрнулся, не ожидая голоса парня, который слышался сквозь пелену наслаждения, накрывшую блондина с головой. — Мне вынуть? — Опасливо спросил шатен, понимая, что этот вопрос он с Глебом никогда не обсуждал. — Не обязательно, — ответил блондин, а Шатохин выдохнул, сейчас окончательно теряя связь с реальностью, как не терял раньше даже от самых сильных наркотиков из тех, которые когда-либо пробовал. Запрокидывая голову назад, он пару раз вошёл до конца и наконец кончил, вжимаясь бёдрами в Голубина, хрипло простонав, обильно покрывая его нутро своим семенем. Блондин закусил губу, нежно улыбнулся и немного выгнулся, ощущая, как горячая жидкость мягко обволакивает его изнутри, а Шато нежно целует снаружи, согревая своим горячим дыханием, руками, губами, прикосновениями… Артём не сразу приходит в себя, впервые кончая так сильно и ярко, но как только всё-таки немного отходит, осторожно вынимает свой член, наблюдая за тем, как покрасневшая натруженная дырочка смыкается сначала вокруг его головки, а после вокруг пустоты, так целиком и не закрываясь… Артём целует губы Глеба, придерживая его за подбородок, а тот охотно отвечает, становясь совсем довольным и расслабленным, не замечая, как из него начинает вытекать сперма. Шатен чувствует это, отрывается от губ Голубина и начинает наблюдать, как из блестящей припухшей дырочки его мальчика вытекает его семя. — Ну как тебе? — Спросил Глеб, когда шатен умиротворённо лёг рядом, перед этим краем простыни помогая ему стереть сперму. Блондин прижался к груди парня, ощущая, какая она прохладная, по сравнению с его собственным телом. — Почему-то хочется сказать «спасибо»… — Неуверенно произнёс Шатохин, а Глеб усмехнулся и ответил: — Не благодари меня, удовольствие было самым что не на есть обоюдным, — Артём обнял парня за талию и поцеловал. Было так хорошо сейчас вдвоём, поэтому не очень хотелось продолжать говорить, Шатохин обычно не был голословен, поэтому решил отблагодарить своего мальчика за инициативу, а его дырочку за податливость… Но сначала парень решил поцеловать ротик блондина, одобряя все тонкие стоны, шумные выдохи и нежные улыбки, которые Глеб ему безвозмездно дарил с первого толчка. — Ты до сих пор так нежен со мной, хотя уже кончил… — Голубин снова почувствовал слабое возбуждение, поэтому слишком задумался над чем-то, снова вспоминая своё прошлое, смешивая его с ощущениями из настоящего, и не заметил, как сказал свои мысли вслух. — А что мне, бить тебя, что ли, теперь? — Спросил шатен, доходя поцелуями до низа живота Глеба и облизывая пока только головку, немного вбирая её в рот, на пробу. — Тёма… Это, конечно, приятно, но ты ничего не должен мне, это не обязательно… — Блондину было неловко, он всегда хотел попробовать, как это, когда тебе сосёт парень, но он немного волновался за умения, рефлексы и навыки Артёма. — Я сам хочу этого, что такого? — Спросил Шатохин, пробираясь пальцами к дырочке, немного проникая в неё, но в тоже время продолжая сосать, помогая себе свободной рукой. — Ничего, продолжай… — Выдохнул парень и поддался этому искушению, совсем расслабляясь. Всё-таки перед самым началом он и сам хотел кончить от рта парня. Шатен старательно двигал головой, понимая, что хочет сегодня ласками довести своего мальчика до исступления: Артём заглянул Глебу в глаза и под расфокусированный взгляд парня лизнул его дырочку, заставляя того подавиться воздухом от неожиданности и резкого наслаждения. Шато языком проникал внутрь блондина, а рукой надрачивал его член, ощущая, как сам Глеб сжимается, дрожит, изгибается, но вдруг особенно громко стонет и вновь кончает, теперь практически не пачкая себя семенем. Артём снова поцеловал парня, укладываясь рядом, не полностью укрывая их одеялом. — Мне теперь тоже хочется сказать тебе «спасибо»… — Голубин умиротворённо улыбался и прижимался к шатену, а тот был очень доволен собой и своим мальчиком. Сил не было даже улыбнуться в ответ, а Глеб уже даже постепенно засыпал. — Может помоемся? — Спросил Шатохин через несколько минут, буквально отлипая от блондина. — Пойдём, — Голубину всегда было немного неловко мыться с кем-то, но он уже был в душе утром, поэтому сейчас было достаточно просто ополоснуться от пота и спермы. Больше же хотелось ещё посмотреть на Тёму, по торсу которого будут бежать капли воды, стекая по всем изгибам его тела, делая его ещё красивее. Глеб включил прохладную воду и первым зашёл в кабину, начиная пожирать вошедшего за ним Шато глазами. Артём с невероятной нежностью посмотрел на парня, оглядывая все оставленные им метки, засосы и следы, и поцеловал, вжимая его в кафельную стену, не позволяя отстраниться, хотя тот даже и не думал. Они прижались друг к другу, а шатен запустил пальцы в намокшие волосы Глеба и навалился, ещё плотнее прижимая его всем телом к стене. Блондин не сопротивляется. Он плавится под жаркими руками Тёмы, под его «пьяным» блуждающим взглядом, горячими губами, а вода тут же охлаждает его, возвращая в привычное твёрдое состояние. Голубину нравится вот так быть под Шато. Он чувствует его напор, давление, но нет ощущения, что парень пытается его как-то сломать, унизить, подчинить… Со временем возбуждение даёт о себе знать, но Глеб сейчас явно не готов трахнуться с Артёмом ещё раз, ощущая, как дырочка время от времени не просто немного побаливает, а даже болит… Всё-таки завтра хочется хотя бы иметь возможность ходить, но парню совсем не хочется отталкивать Шатохина, всё прекращать, прерывать… От поцелуев он наоборот отвлекается от боли в оттраханной (или отлюбленной?) заднице, да и Тёма сейчас выглядит не только очень счастливым и довольным, но и необычайно пылким и страстным. — Можно ещё раз?.. — Спросил шатен, резко разворачивая Глеба лицом к плитке, интересуясь этим в последний момент, уже пристроившись к нему. — Лучше не надо, мне сейчас больно, а завтра ещё хуже будет, — честно ответил парень, замирая в ожидании, а Шато понимающе отпустил его и снова припал к губам, рукой обхватывая свой член. Теперь Глеб положил свою руку поверх его и обнял за талию, понимая, что теперь полностью доверяет Тёме, ведь тот смог остановиться и не стал его насиловать в своё удовольствие. До реальных изнасилований, конечно, в жизни Глеба никогда не доходило, но обычный секс иногда перетекал в единоличное удовольствие, при чём как самого блондина, так и его партнёров. Член шатена начал пульсировать, а Голубин уткнул его головкой себе в бедро, когда менял положение, чтобы поцеловать парня в ушко. Шатохин простонал, сбился с ритма и кончил, пачкая Глеба. — Два два, — весело подметил блондин, а Артём усмехнулся и снял душ с подставки, помогая Голубину смыть сперму, которая уже успела дойти до острого угловатого колена. — Неплохо для первого раза, не считаешь? — Спросил парень, вспоминая, как думал, что Глеб и вовсе не кончит ни разу, потом проведя всю ночь в слезах от боли и обиды. — Да, мы хорошо постарались, поэтому заслужили поспать… — Сказал блондин, выключая воду. Артём ничего не ответил на это, лишь устало улыбнулся. Он вышел первым, снял с крючка полотенце и начал осторожно стирать капли с тела своего мальчика, начиная с намокших волос, но как только он дошёл до узких бёдер, просунул между ними ткань и осторожно прикоснулся к дырочке, промокнул её краем полотенца, опасливо проверяя наличие пятна от крови, но, убедившись, что всё в порядке, наспех вытерся сам и кинул полотенце на пол возле стиральной машинки. Глеб проследовал в спальню за Тёмой, а тот, оказавшись там, первым делом подошёл к шкафу, нашёл в нём чистые трусы, кинул одни Голубину, а вторые надел сам и со спокойной душой лёг на кровать, пуская под одеяло блондина, который сразу придвинулся к нему и лёг на плечо мокрой головой, плотно прижимаясь к нему всем телом. Через несколько минут Глеб уже почти уснул, будучи очень счастливым и почему-то спокойным от осознания того, что между ними было, и от осознания того, что утром ему никуда не надо уходить, ускользать, пытаясь с похмелья вспомнить, куда он дел вещи… Тёма ведь не выгонит его, а даже напротив: будет очень рад, если тот останется на завтрак или вообще до позднего вечера, позволяя приласкать себя на кухне, в ванне, спальне или снова в гостиной… С Тёмой вообще не так, как с другими. Это Глеб уже давно понимает, и это Глеб уже давно ценит, и сейчас, когда это проявляется именно в тех вещах, которые раньше, точнее при другом раскладе, ранили, обижали блондина, заставляя чувствовать себя использованным, грязным, он очень рад, что встречается именно с таким нежным и понимающим человеком. Сам же шатен никогда не обидел бы мальчика, потому что помнил, каким он был, когда закончил свои последние отношения… Глеб тогда в два часа ночи пришёл к нему, к единственному «другу», хотя на тот момент они и были знакомы всего шесть дней. Он робко постучался в дверь и шатен просто не смог его не впустить, потому что видел, каким мальчик тогда был разбитым и сломленным. В тот же вечер они впервые поцеловались. Глеб положил голову Тёме на плечо и через некоторое время неловко потянулся к его губам, пытаясь найти утешение, а тот ответил, не оттолкнул… Тогда, наверное, Шатохин и понял, что блондин ему как минимум не безразличен… Шатен относился к мальчику не так, как все остальные. Например, он не считал его шлюхой из-за популярности в институте и ничего никогда не требовал… Он просто видел, что за маской, которую Глеб надевает на людях, скрывается мальчик, ждущей искренней и настоящей любви. Голубин так и уснул на груди у Шатохина. Только утром Глеб немного отошёл и смог всё рассказать, а шатен терпеливо выслушал и начал что-то говорить об отношениях, осуждать Ваню за его поступок, но Глеб был всё ещё очень разочарован и обижен, поэтому слушал все слова про бывшего в пол уха. Когда парень заметил это, он взял Голубина за руку, посмотрел в глаза и сказал что никогда бы так не поступил с Глебом, потому что тот не заслужил такого обращения. Блондин улыбнулся и снова поцеловал шатена, после обещая никогда не заводить отношения без доверия и любви. Тёма одобрительно кивнул и сам поцеловал его, стараясь не перегибать с прикосновениями. Встречаться они начали почти через два месяца, но зато на протяжении практически всего времени они общались. Блондин тогда вытащил Тёму в свой любимый бар и меньше всего ожидал увидеть там своего бывшего, тем более в окружении сразу двух девушек… Как только Ваня заметил Глеба, он оттолкнул девушек и заговорил с ним, усмехаясь: — О, Глебушка, ну что, твой карлик наконец тебя сосать научил, и ты мне показать пришёл, что теперь умеешь? — Голубин опустил глаза и хотел сказать, что они с Артёмом не встречаются, чтобы не втягивать шатена в эту грязь, но тот опередил его, подлетел, взял за руку и спросил, вспоминая своё обещание набить Ване морду. — Что он хочет? — Серьёзно спросил Артём, но Глеб не ответил, а Шатохин всё понял и глазами указал Дрёмину на дверь. В баре драки были категорически запрещены, а вот на улице вполне допустимы. Ваня усмехнулся и громко заявил: — Победителю достанутся три шлюшки, а проигравший навсегда отстаёт от победителя и Глеба, — Тёма не стал жать парню руку, просто кивнул и оставил Голубина. Дрёмин вышел за ним, пошатываясь, на последок касаясь задницы блондина. Хорошо, что Шатохин этого не видел, иначе после драки Ваня ушёл бы не домой, а в больницу. Оказавшись вдвоём на улице Тёма не стал ждать, пока парень наговорится, и ударил первым, повалив Дрёмина на асфальт. Удара или даже попытки на него в ответ не последовало, потому что сейчас пьяный Ваня, который ещё к тому же приложился головой во время падения, мог только угрозами кидаться и отплёвываться кровью. Артём молча ушёл от него, возвращаясь к Глебу, а тот благодарно обнял его и заботливо спросил: — Всё нормально? — Да, он слишком пьяный, ничего не смог сделать, — честно ответил парень, чтобы Голубин не считал его «героем», но блондину было очень приятно, что Шато за него постоял, сдержал своё слово. Это Глеб, наверное, оценил больше всего… — Спасибо, — Голубин ещё никогда не проявлял свои чувства к Тёме вне дома, но сейчас решил поцеловать. Раньше, точнее с кем-то другим, Шато начал бы с первого поцелуя выяснять, что между ними происходит, но не с блондином. Казалось, что тогда парень просто уйдёт к кому-то другому, кто не будет задавать вопросы, а просто даст всё, что хочет Глеб. Конечно, им обоим было хорошо, Тёма это чувствовал, понимал, видел, но у него не пропадало ощущение, что это немного неправильно вести себя так с «другом»… Но сегодня, как не странно, именно Голубин решил наконец переступить эту грань и тихо произнёс, прижимаясь к шатену: — Тём, ты мне нравишься, — Шатохин улыбнулся, услышав это, и решил предложить встречаться, потому что блондин и так сделал первый шаг: — Ты мне тоже нравишься… Глеб, ты будешь моим парнем? — Голубин закусил губу, понимая, что ещё никто и никогда не предлагал ему отношения с такой нежностью и романтичностью. — Да, я хочу быть твоим парнем, — искренне ответил Глеб и снова поцеловал Тёму, немного запуская руку под сиреневую рубашку парня. Теперь они будут по-другому касаться друг друга, не боясь проявить излишнюю нежность или сделать что-то слишком уж «двусмысленное» для друзей. Теперь оба смогут нормально почувствовать друг друга и поймут, что такое искренняя любовь и настоящее понимание. Теперь они смогут окончательно сплести не только свои пути, жизни, но и души, и истерзанное сердце одного исцелится благодаря любви другого.