Секс-университет

      В угловой квартире одной из многоэтажек в спальном районе всегда было темно. Окна во всех комнатах занавешены плотными шторами, из-за чего было непонятно, что происходит внутри. И тишина. Почти всегда. Ну, разве что, прислушавшись, можно было иногда услышать неясное бормотание или пение.       Так было и в этот раз. Густая темнота скрывала все комнаты, кроме одной, которая неярко освещалась несколькими свечами, стоящими по ее углам и на столе, за которым за старой потрепанной книгой сидел молодой человек, одетый во все черное.       За прошедший год Робин сильно изменился: отрастил длинные волосы, которые всегда красил в черный цвет, низменно подводил черным глаза и губы, ну и, конечно, не последнюю роль играли его татуировки, которых со временем стало еще больше. Одевался он обычно в плотные брюки, туфли из жесткой кожи и длинный плащ. Все, разумеется, черное. Как ночь или тьма, в которой он любил обитать.       В оккультном искусстве он тоже поднаторел и легко теперь мог выходить из тела и внезапно появляться в виде призрака за спиной у Макса, который любил гулять по ночам. Тот в первое время пугался, но потом привык. А вот клоун Мистер Кроу до сих пор убегал от него в ужасе, размахивая руками и вереща на всю округу. Мало ему было Робина-скелета!       Сейчас студент, уже закончивший первый курс, сидел в своей комнате и водил пальцами по строкам старой пожелтевшей книги с потрепанными страницами. Язык, на котором она была написана, не мог прочесть никто, даже местные мастера-полиглоты с факультета иностранных языков, которые, между прочим, знали латынь и санскрит. Ну, разве что П. Ы. Клизманосов, пожалуй, разобрался бы, что к чему. С мрачным бывшим ректором университета, своим отцом, Робин до сих пор был в контрах. Клизманосов все еще дулся из-за того, что Робин с друзьями помешали ему вызвать демона Кьюби, а Робин в свою очередь обижался за то, что тот отправил его, тогда 17-летнего паренька, в армию. Впрочем, был у этой истории и большой плюс – там Робин познакомился с Максом, а потом, по возвращении – и с его друзьями.       И все же Клизманосов волновался за сына, старался уделить ему внимание, а последний день рождения, тот, когда Робин таинственно исчез, они провели вдвоем.       Робин поднял глаза, оторвавшись от книги, и оперся подбородком на руку, вспоминая этот день.       На улицу уже опустился вечер, и за окном стемнело. Они сидели за столом, друг напротив друга, в темной комнате, освещаемой лишь свечами – худенький длинноволосый паренек в черном и его отец, крупный мужчина с головой мифического зверя. Между ними стоял небольшой торт, на котором красовалась свеча – одна, зато большая, на конце которой горел яркий огонек.       Клизманосов ухмыльнулся и хрюкнул, поведя своим небольшим хоботом из стороны в сторону.       – С днем рождения, сынок! – сказал он. – Сегодня тебе исполняется 18. Ты уже совсем взрослый и можешь загадать желание. Любое. А я постараюсь его исполнить. Но помни, только одно! Хорошенько подумай над ним.       – Я уже все придумал, папа, – поднял глаза на отца Робин. – И ты это знаешь. Я хочу отправиться в астральный мир. К Кристине.       После этих слов ухмылка слетела с губ Клизманосова, а сам бывший ректор тут же стал невероятно серьезным.       – Ты хоть знаешь, как это опасно?! – воскликнул он. – Те, кто возвращаются оттуда, потом неделями лежат пластом, потеряв все силы! И не всем удается выкарабкаться. Я уж молчу о том, что не все находят дорогу назад, – добавил он тихо.       – Я уже не маленький, папа, – твердо сказал Робин, посмотрев на отца. – За это время я многому научился, сил у меня достаточно, и я не собираюсь их тратить понапрасну. Думаю, я готов. И если ты мне не поможешь, – добавил он тихо, глядя отцу прямо в глаза, – я все равно пойду туда. Сам.       Клизманосов вздохнул и сжал зубы, глядя на него в ответ. Конечно, все это было очень рискованно, и он боялся потерять Робина, но запрещать ему и ограничивать уже не мог – мальчик давно вырос из того возраста, когда жесткое отцовское слово может остановить его.       – Ты хорошо подумал, сынок? – спросил он со всей серьезностью.       Робин кивнул.       Тогда Клизманосов поднялся, резко схватил его за руку и дернул на себя, затем будто откидывая в сторону. Робин неподвижно упал на пол, точнее его тело, из которого еле заметная глазу на миг мелькнула прозрачная тень – мелькнула и отправилась в эфемерные неизведанные дали.       Робин опустил глаза и слегка мотнул головой, отгоняя воспоминания. Затем кинул последний взгляд на строчки непонятных символов, написанных чуть растекшимися от времени чернилами, и встал. Сделав пару шагов, ступил в заранее намеченное на полу место и принялся делать пассы руками, бормоча одному ему известные заклинания.       Чуть поодаль был начерчен белый круг с особенной вязью – хитроумными узорами, и Робин не сводил с него глаз. Постепенно в центре, пока он произносил заклинания, начала вырисовываться фигура девушки. Сначала она была нечеткой, похожей на тень, но с каждым его уверенным словом становилась все более материальной. Робин слегка улыбнулся, стараясь не сбиться с ритма. Да, он побывал в той части астрального мира, где обитала она. Нашел ее. Помог избавиться от наваждения и отогнал злобных сущностей, не хотевших выпускать ее душу, используя все свое мастерство. Некоторое время они провели вдвоем там, но счастье было неполным, и он решился на отчаянный шаг. Откопав книгу в библиотеке отца, естественно, в его отсутствие, Робин провел нужный ритуал, и теперь оставалось совсем немного! Он дочитывал нужные строки, призвав на помощь всю свою выдержку и хладнокровие, которые в тот момент были так необходимы, и, закончив, наконец, взглянул на нее.       Его план сработал! Кристина стояла перед ним, живая и настоящая! Она была такой, какой он видел ее в последний раз на свалке – с чуть растрепанными черными волосами и в длинном красном платье с открытыми плечами. Девушкой, а не машиной, раздавленной и покореженной бульдозером Джона.       Он не сдержал улыбки, и она улыбнулась ему в ответ, вскинув руки.       – Бобби! – и сколько было в этом голосе нежности, томительного ожидания, желания и нетерпения.       Робин сделал торопливый шаг от стола, и они оказались в объятьях друг друга. Губы, накрашенные ярко-красной, в тон платью, помадой, встретились с черными. Их поцелуй был горячий, страстный, неистовый. Сколько лет Кристи провела в облике машины, бездушной дьявольской железяки? Сколько времени у нее никого по-настоящему не было? Да и Робин ждал не меньше.       Ее руки легли ему на плечи, в то время как его – обхватили ее талию. Затем Кристина провела пальцами по его груди и распахнула плащ, который упал на пол. Под ним обнаружилась жилетка, полностью открывающая руки парня – худощавые, но Кристи знала, что в них таится невероятная сила, и она вовсе не в мускулах.       Робин, чуть помедлив, обхватил своими ладонями ее груди сквозь ткань платья, легонько сжав их, и Кристи запрокинула голову от наслаждения, прикрыв глаза. Он поглаживал их нежно, но умело, будто ему и не восемнадцать вовсе, и это его не первый раз. Наверно, остались в памяти знания и умения из прошлых жизней.       А Кристина тем временем вновь опустила голову, встретившись глазами с любовником, и жадно впилась в его губы, обхватив руками шею. Красное и черное. Страсть и сумрак. Огненная, безудержная и необузданная, она встречалась с ним, мрачным, неторопливым, пропитанным густой непроницаемой тенью, но таящим в ней неизведанную, скрытую где-то глубоко в ее недрах силу.       Платье уже давно мешало, и Робин, заведя руки за шею девушки, снял через голову тонкую лямку, опуская вниз его верхнюю часть и обнажая грудь Кристины. Она неловко улыбнулась, а он, вновь проведя по ней руками и легонько сжав, чуть наклонился и провел языком по одному из сосков, вызывая рой мурашек на коже девушки, которая снова непроизвольно запрокинула голову.       Затем Робин отстранился, и она, вернувшись, помогла снять ему жилетку. Провела руками по голому торсу, и наконец взялась за ремень брюк, расстегивая его.       Кристина опустилась на колени, приспуская их и высвобождая член Робина, который уже стоял. Провела по нему рукой, приподняв голову и на мгновение встретившись глазами с любовником, а затем взяла его в рот. Делая плавные движения губами и языком, помогая себе правой рукой, она заставила его издать стон. Робин зажмурился, упершись руками в бока, а затем опустил голову, и его длинные волосы упали на голый торс, щекоча его. Он снова убрал их за спину и положил левую руку, на запястье которой красовался диковинный амулет, похожий на часы, компас и астролябию одновременно, на голову девушки, поглаживая ее. Волосы Крис были мягкие, шелковистые, и он стал накручивать один из ее локонов на палец. Мелькнула идея, и девушка, похоже, догадалась, так как отстранилась и, улыбнувшись ему, обвила пучок своих черных волос вокруг его члена, щекоча кончиком головку. Робин снова застонал, едва сдерживаясь, но Кристи тоже была опытная и не дала ему кончить раньше времени.       Облизнув напоследок головку, она встала, и Робин развернул ее, прислонив к столу. Кристи забралась на него и села, раздвинув ноги, а Робин, теперь, в свою очередь, опустившись на колени, принялся вылизывать ее киску. Кристи, полулежа на столе, постанывала, сжимая руками грудь и прикрывая глаза. Пламя свечей играло диковинными тенями на стенах и потолке, а когда встречалось с глазами девушки, в ее зрачках отображалась пара огоньков.       Язык Робина сделал ее влажной, истома прокатилась по разгоряченному телу, и Крис сейчас хотела только одного. Но он не спешил. Бобби, как она его называла, тоже хотел поиграть, помучить ее немного и медленно проводил языком по внутренней части бедер – слева направо… справа налево… иногда, будто случайно задевая кончиком языка набухший клитор и кидая нахальный взгляд на лицо девушки.       – Бобби… – произнесла она полушепотом, изнемогая от таких мук. – Давай уже…       Ее мольбы оказались услышаны, и он, встав и обхватив ее бедра руками, наконец, вошел в нее. От ощущения члена внутри, Кристина вздрогнула, приятная истома, еще более сильная, прокатилась по ее телу, и девушка зажмурилась. Робин двигался в ней плавно, крепко держа за бедра и минуту за минутой не меняя темп. Похоже, снова издевался.       – Быстрее… – прошептала она.       Капелька пота скатилась по чуть приподнятому лбу и упала на ключицу, преодолевая изгибы атласной кожи. Он усмехнулся и начал ускоряться, движения стали жестче, чуть грубее, но это лишь заводило ее.       – Еще… – сорвалось с губ девушки. – Еще, Бобби…       Он провел рукой по ее животу, выше которого собралось складками неснятое платье и, чуть надавил на него, а затем стал вдалбливаться в девушку с яростью ненасытного зверя. Кристина от неожиданности вскрикнула, но это лишь еще больше раззадорило ее. Страсть кипела в крови, и она обхватила ногами его бедра, слегка замедляя, но не давая отстраниться.       Наконец, спустя серию толчков, Робин вышел из нее, переводя дух и откатываясь от точки невозврата – еще рано. Затем он перевернул Кристину на живот, провел пальцем вдоль позвоночника, ощущая каждый холмик, каждый ее позвонок, коснулся копчика, после чего развел руками ягодицы девушки. Кристина ахнула от неожиданности. Анальный секс она любила даже больше, поэтому застыла в предвкушении. А Робин меж тем, обильно смочив палец ее выделениями, ввел его в анус девушки. По спине Крис снова пробежала волна мурашек, а Бобби, вновь опустившись на колени, лизнул ее там. Провел языком вдоль влагалища, заставляя Кристи вздрогнуть, и, снова разведя руками ее половинки, остановился на второй заветной дырочке. Прочертил неровную окружность по ее контуру, а затем чуть запустил кончик внутрь. Кристи снова застонала, упершись локтями в столешницу. Перед ней лежала большая старая книга с потрепанными страницами и странными письменами, и она решила ее почитать. Правда ничегошеньки не поняла – мало того, что все символы были непонятными, да еще и прыгали перед глазами. Это была та самая книга, по которой Робин вызвал ее, но Кристи об этом, конечно же, не догадывалась.       – Колдун!.. – произнесла она, усмехнувшись, в то время как Робин попеременно вводил то язык, то палец в ее анус.       Наконец исследовав предстоящее «поле деятельности», он поднялся, а она сжалась, закусив губу и предвкушая, что сейчас будет.       – Расслабься, ну чего ты… – произнес Робин. Кажется, это были первые его слова за все время.       Она перестала сжиматься, доверяясь. Раскрываясь. И он, запустив руки между столешницей и Крис, сжал ее груди. Она обернулась, подаваясь назад, и их губы встретились. Еще один поцелуй. Горячий и желанный, в котором смешалось все.       А потом он вошел в нее. Медленно погружаясь в анус девушки, Робин держал ее за бедра, сжимал и гладил ягодицы. Нет, ей не было больно. Непривычно – да. Необычно. Давно забытое чувство. О, как же долго этого не было! Как же долго она это ждала!       Он крепко держал ее за бедра, «колдун», этот черноволосый шаман, который спас ее из астральной бездны и вытащил сюда – Кристина ни на секунду не переставала думать о нем и была благодарна ему за это, – а он тем временем входил в нее, с каждым новым движением все глубже и наращивая темп. Кристина зажмурилась, легкая боль и удовольствие, страсть и похоть, желание и неистовство, все смешалось в ней в этот момент. Его рука легла ей на шею, и она, будто повинуясь, снова приподнялась и обернулась к нему. Губы вновь встретились в поцелуе. Второй рукой Робин гладил ее грудь, а его бедра двигались, все ускоряя темп. Затем, надавив рукой ей на спину, он снова заставил ее лечь на стол, а сам крепко обхватил ее талию, продолжая двигаться внутри. Все быстрее и быстрее. Яростнее и неистовее. Все горячее – она стонала громче и громче, вцепившись руками в края книги – и вот, наконец, это случилось – взрыв, вспышка, жгучая лавина, которая накрыла обоих с головой. Через мгновение, длившееся вечность, он затих, опустившись на нее, на ее разгоряченное тело, накрыл собой, и она буквально ощущала сумасшедший стук его сердца, в то время как ее собственное колотилось словно барабан в руках умелого барабанщика на концерте любимой рок-группы.       Когда все утихло, горячая пелена наконец спала с глаз, а пульс постепенно приходил в норму, она нашла в себе сил повернуться, встретившись глазами с ним, и первая ее фраза, взгляни она на лицо Робина, прозвучала удивленно:       – Как ты делаешь себе такой стойкий макияж? – воскликнула девушка, округлив глаза.