***
— О, Питер, — произносит Талия этим же вечером, протягивая ему бумажную тарелку с большим куском праздничного торта, — Ты ведь не серьезно? — Абсолютно серьезно, — отвечает ей Питер. — Я собираюсь разрушить их изнутри. Талия вздыхает: — Неужели ты не можешь просто быть нормальным, накупить спортивных машин и завести себе ужасно не подходящую тебе по возрасту девушку? — Что происходит? — интересуется Кора, втискиваясь между ними, чтобы взять еще кусочек торта. — У твоего дяди кризис среднего возраста. — Неправда! — рычит Питер. Кора переводит взгляд на Дерека, который уже несколько минут пихает себе в рот торт и выглядит так, будто очень жалеет, что вообще услышал этот разговор. — Шериф выписал Питеру штраф за парковку, — пробормотал Дерек с набитым крошками ртом, — так что он баллотируется в мэры. — Так, — одобрительно произнесла Кора, — ситуация быстро обострилась.***
Проводить избирательную кампанию на удивление просто. Питер заканчивает свои последние дела в ЛА, сообщает своим партнерам, что берет творческий отпуск, и нанимает лучшую команду, чтобы ему пришлось делать как можно меньше работы. Брейден, его личная ассистентка, едет с ним, потому что, как она говорит, по крайней мере, будет весело. Питер с радостью уволил бы её за такое поведение, но из нее вышел превосходный менеджер компании. Действующий мэр, Джерард Арджент, — ядовитая старая жаба, абсолютно ошарашен неожиданным вторжением Питера в политику, но с ухмылкой говорит прессе, что он является мэром уже 12 лет, и верит, что местные избиратели предпочтут его опыт всему тому, что может пообещать Питер Хейл. Приятно, что первоначальный опрос общественного мнения, который проводила местная газета, показал, что доверие Джерарда в крайней степени неуместно. И действительно, Питер видел, почему. Налоги растут, в то время как улицы изрыты ямами, местный общественный центр нуждается в срочном ремонте, водопровод на восемьдесят процентов состоит из ржавчины, а городские парки и общественные места не приводились в порядок в течение многих лет. Очевидно, что проблемы Бейкон Хиллс лежат гораздо глубже парочки абсурдных запрещенных для парковки мест. Есть еще один кандидат, баллотирующийся в мэры: Натали Мартин. Она привлекательна, умна, умеет себя показать и, в отличие от Питера, живет в Бейкон Хиллс последние десять лет. В начале кампании она наступала ему на пятки, но Питер понимал, что она — настоящий соперник. — Ты не можешь вести всю свою кампанию на фотосессиях и громких речах, — информирует его Брейден одним вечером, когда они поглощают заказанную еду в офисе Питера. — Почему нет? — спрашивает Питер. — Потому что рано или поздно людям захочется действия. — Ты хоть знаешь, как работает политика? — А ты? — отвечает она. — Послушай, тебя поддерживают, потому что ты — Хейл, а это, очевидно, значит что-то в этом захолустном городке, и потому что людям очень не нравится Арджент. Но у Натали здесь есть общественные связи. Настоящие, которые она наладила сама. — Во-первых, захолустном? — спрашивает ее Питер, но, так как Брейден из ЛА, он, вероятно, может ей это простить. — А во-вторых, с каких пор ты так хорошо знакома с оппозицией? Брейден подняла бровь: — Мы ходим в один класс йоги. Питер несколько мгновений обдумывает эту милую картину: — Хорошо. И что ты предлагаешь? Брейден тычет в его сторону вилкой: — Тебе нужен кто-то, кто тебя поддержит. Государственное лицо, пользующееся доверием, популярностью и уважением. — Как кто? — подозрительно спрашивает Питер. Брейден ухмыляется: — Как шериф Стилински.***
Ежегодный рождественский вечер по сбору средств для департамента шерифа Бейкон Хиллс проходит в общественном здании с провисшей крышей. Все кандидаты на пост мэра приглашены, потому что у шерифа Джона Стилински, как сказал Питеру Брейден, нет любимчиков. Шериф Стилински никогда не поддерживал кандидатов. Это странная тактика для человека, который сам находится на выборной должности, но, учитывая то, что последние два года у Джерарда Арджента даже соперников не было, Питер считает, что это довольно логично. Кто вообще станет поддерживать этого старого чертового хорька Арджента добровольно, без пистолета, приставленного к виску? Этот год, думает Питер, будет другим. Он идет на вечеринку со специальной целью: переманить Джона Стилински на свою сторону, чтобы тот поддержал его кампанию. А почему бы и нет? Питер очаровательный, остроумный и во всех смыслах восхитительный. Любой дурак это видит. Джон Стилински, как оказалось, не дурак. — Птичка напела мне, что Вы не поддерживаете кандидатов в мэры, — говорит Питер, когда ему удается поймать шерифа у чаши с пуншем. — Забавно, — отвечает шериф, выстраивая на своей бумажной тарелке башни из треугольных сэндвичей и коктейльного лука. — Птичка напела мне, ты баллотируешься в мэры только потому, что твое эго было задето тем штрафом за парковку, что я тебе выписал. — Ох, прошу, не недооценивайте меня, шериф Стилински, — произносит Питер. — Я баллотируюсь еще и потому, что я богат и мне скучно. Шериф фыркает и уходит. — Что? — спрашивает Питер, когда ловит на себе удивленный взгляд Брейден. — Иногда ты такой гребанный идиот, Питер Хейл. Хорошо, что он платит ей за честность, а не за её хорошие манеры. Ну, в чём-то она права. И Питер прищуривается, когда видит шерифа и Натали Мартин несколько минут спустя у жалкой, поникшей ёлки, увлечённых дружеской беседой. Питер закатывает глаза и направляется назад, чтобы налить себе ещё пунша, потому что ясно, что этот вечер — пустая трата его времени. Когда он добрался до чаши, то увидел стоящего там мальчишку. Ну, молодого человека. Высокий и худой, с взъерошенными темными волосами, глазами цвета виски и родинками на шее и лице. Он выглядел восхитительно неловко в своем дешевом костюме, как новенький интерн в свой первый день в корпоративном аквариуме с акулами. — Здравствуй, — произносит Питер, немного улыбаясь. — Эм, привет! — мальчишка дёргается всем телом, выпрямляясь, и машет рукой. Затем прелестно краснеет, понимая, насколько он похож на длинноногого оленёнка посреди замерзшего озера, когда размахивает конечностями и нескоординировано движется. Питер наклоняется ближе: — Скучно, не правда ли? — Да, есть немного, — отвечает мальчишка, проглатывая пунш. Питер окидывает его взглядом с ног до головы и даже не пытается это скрыть. Мальчишка краснеет ещё больше. — Хочешь присоединиться ко мне в туалете? — спрашивает Питер. Глаза мальчишки расширяются, а челюсть чуть ли не падает на пол: — Ты сейчас серьезно? — Лапушка, — отвечает ему Питер, понижая голос до низкого, пылкого тона, что никогда его не подводил, — я всегда серьезен, когда дело касается моего члена. Мальчишка моргает, его челюсть окончательно падает на пол. Питер ухмыляется и направляется в туалет. Он даже не оборачивается, чтобы посмотреть, идет ли за ним мальчишка. Он Питер чертов Хейл. Конечно мальчишка идет за ним.***
Нет ничего лучше, чем красивый мальчишка с влажным ртом на коленях в туалетной кабинке. Питер часто думал об этом, и, естественно, всегда был прав. Он запускает руку в его запутанные волосы и улыбается ему. — Ну разве ты не восхитительный? — спрашивает он мальчишку, расстёгивая свои брюки. Вообще-то, судя по тому, как мальчишка берет его в рот, это Питер восхитительный. Он неаккуратен и заметно неопытен, но в этом есть определенная прелесть. И он полон энтузиазма. Он лижет и сосет, как будто это какая-то гонка, и Питер с радостью готов угодить ему в этом. Быстро и грязно всегда были двумя его любимыми вещами. Он сжимает пальцы в кулак, вызывая тем самым хруст геля для волос, и задает более или менее ровный ритм. Мальчишка, в свою очередь, одной рукой обхватывает бедро Питера, а другой — основание его члена. Он крепко сжимает его, и бедра Питера вздрагивают. Он почти разочарован тем, как быстро он кончит, только вот это чертовски приятно. К черту выносливость. Питер может позже обвинить в этом стресс от компании или то, что у него давно ничего не было. А пока он поторопится и повысит мальчишке эго. И все это идет очень, очень хорошо. До того момента, пока Питер не слышит шаги в туалете, думает о том, закрыл ли он дверь, когда дверь открывается, он понимает, что нет, и затем шериф Стилински стоит прямо перед ним с раскрытым ртом, пялясь то на Питера, то на мальчишку, то опять на Питера. — Хейл! Какого черта ты делаешь с моим сыном? Упс. В конце концов, Питер — настоящий счастливчик, так как ему удалось сбежать с ежегодного рождественского вечера по сбору средств для департамента шерифа Бейкон Хиллс с яйцами на том месте, где они и должны быть. Он, вероятно, не получит поддержки, да?***
— Может быть, — говорит Питер на следующее утро, усевшись на стол, постукивая пальцем по стопке документов, — корзину с фруктами? — Корзину с фруктами? — спрашивает Брейден невозмутимо. Питер пожимает плечами: — Ну, я не знаю. Какой подарок подходит для извинения перед человеком, чья поддержка очень тебе нужна, чтобы победить в выборах, но чьего сына ты случайно публично осквернил на официальном приеме? — Нет такого подарка, Питер! — Хм, — произносит Питер, — может быть, маффины?***
На протяжении нескольких дней проблема с шерифом Стилински не уходит. Вообще-то, все становится еще хуже. Мало того, что Питер был уверен в том, что шериф никогда его не поддержит, так он еще и получил три новых штрафа за парковку. Ладно, технически он один раз припарковался незаконно, а два других раза стоял дольше положенного, но Питер понимает, что он — жертва мелкой вендетты. Он организовал достаточно вендетт за свою жизнь, чтобы распознать все признаки. Ясно, что это война, и Питер должен положить ей конец. Ему придется очаровывать, что означает, что ему каким-то образом нужно наладить отношения с Джоном Стилински. Что значит, скорее всего, для начала ему нужно наладить отношения с его сыном. Ему нужна информация, так что он отправляет Брейден её добыть. — Стайлз Стилински, — произносит Брейден на следующее утро. Она ставит рогалик и чашку кофе на стол, — Его реальное имя невозможно произнести. Он единственный ребенок в семье. Ему 19, слава, блять, богу, и, несмотря на то, что он набрал 1500 баллов на АОТ, а также получил приглашение в Стэнфорд, он ходит в местный колледж. Ему нравятся комиксы, картошка спиралькой, у него СДВГ и однажды он написал целое эссе по истории мужского обрезания для своего экономического класса. — Я впечатлён, — говорит Питер. — Как тебе удалось откопать всё это так быстро? И почему это так необычно конкретно? — Натали рассказала мне на йоге, — ответила Брейден. — Она раньше преподавала у него. Кстати, о том, что произошло на рождественском вечере, уже шепчутся по всему городу, так что тебе лучше всё исправить до того, как кампания Арджента поймёт это, а то останешься очередным жалким политическим кандидатом, которого поймали милующимся с подростком в кабинке туалета. — Прошу прощения, — произнес Питер, — Мальчишка, о котором идет речь, совершеннолетний, обмена деньгами не произошло, и, в отличие от каждого чертового консервативного ублюдка-политика, я очень горжусь моей способностью попадать в компрометирующие позиции с восхитительными молодыми людьми. Ты видела мой Инстаграм? Брейден чуть не вздрагивает: — К сожалению. — Так что если я смогу наладить отношения с мальчишкой- — Стайлзом, — вставила Брейден. — Глупое имя, но да, хорошо. Если я смогу наладить отношения со Стайлзом, то ситуация прояснится, затем я могу извиниться перед шерифом и получить его поддержку. Брейден вскидывает бровь: — Ты так говоришь, будто это просто. — Я красив, богат и к тому же белый, — отвечает ей Питер, — Для меня всё просто.***
Всё не просто. Стилински живут в скучном маленьком домике на улице Оак. Питер появляется, зная, что шериф на работе и что Стайлз будет дома один. Он паркуется перед домом, достает из багажника корзину с рождественским подарком и идёт через лужайку к входной двери. Он поднимается на крыльцо, наклеивает на лицо чарующую улыбку и звонит в дверь. Он ждёт. Спустя пару мгновений дверь открывается, и Питер вновь видит мальчишку. В этот раз на нём надет не костюм. Он в спортивных штанах и в одной из самых уродливых футболок с рисунком, которые Питер когда-либо видел. Но она достаточно стара и изношена, так что воротник футболки немного провисает, дразняще оголяя ключицы мальчика. Питер всегда обожал ключицы. Мальчишка — Стайлз — широко раскрывает глаза, увидев неожиданного гостя: — Какого чёрта тебе надо? — Здравствуй, Стайлз, — говорит Питер, протягивая подарочную корзину, — Счастливого рождества. — Пошел нахрен, — отвечает Стайлз, скрещивая руки на груди. — Если тебе так сильно нужна была поддержка моего отца, тебе стоило его с собой в туалет затащить, не меня. — Да, может быть стоило, — соглашается Питер, наблюдая за тем, как лицо Стайлза окрашивается интересным оттенком красного. — Только вот дело было совсем не в этом. — Брехня. — Это правда, — говорит Питер. — Я понятия не имел, кто ты такой. Кроме милого мальчишки с еще более милым ртом, в который я хотел запихать член, конечно. Все намного проще, милый. — Это типа извинение? — Нет, — отвечает Питер. — Это объяснение. Вот эта корзинка — извинение. Выражение лица Стайлза делает что-то странное, и в следующую же секунду он закрывает дверь прямо перед лицом Питера. Питер вздыхает и опускает взгляд на корзину. Он потратил на неё не менее ста пятидесяти долларов. Он берёт себе имбирные пряники, а остальное оставляет на пороге.***
Брейден кидает на него один единственный взгляд, когда он входит в офис, качает головой и объявляет, что собирается пойти пообедать. Питеру ничего не остается, кроме как нежиться в компании своих волонтеров и работников. Делает он это на протяжении ровно двадцати секунд, а потом сбегает, чтобы догнать Брейден. — Я так понимаю, прошло всё не очень, — говорит она, пока они ждут в очереди в ближайшей кофейне. — Он закрыл дверь прямо перед моим носом, — ворчит Питер. — Он мне уже нравится, — Брейден отрывает взгляд от телефона. — Чего? Не помешало бы, чтобы тебе дверь перед лицом почаще закрывали. Формирование характера, в конце концов. — Мне нравится мой нынешний характер, — Питер изучает доску, когда они добираются до стойки. — Ванильный латте с шотом эспрессо, пожалуйста. — Давайте два, — говорит Брейден. Они отодвигаются в сторону, чтобы дождаться заказа. — Но это проблема, Питер, — предостерегает его Брейден. — Или станет проблемой, когда команда Арджента узнает. Если вы с шерифом всё хорошо не обыграете, это может погубить твою кампанию. — Я работаю над этим, — говорит Питер. Он вытаскивает пакет из кармана пальто. — Пряник?***
Офис компании Питера закрывается в пять. Все сотрудники к тому времени уже уходят. Брейден уходит немного позже, чтобы успеть на свои занятия йогой. Питер сидит за столом, откинувшись на спинку стула, и, закрыв глаза, гадая, об этом ли говорила Талия, когда предупреждала, что карма укусит его за зад. Вот только нет. Карме до Питера не добраться. Это просто небольшое препятствие на пути к выборам. Питер может все исправить. В 5:37 бутылка RegaloChardonау с праздничной лентой, обвязанной вокруг горлышка, разбивает переднее окно офиса.***
В шесть часов вечера Питер снова звонит в дверь дома Стилински, доедая последний пряник. Никто не отвечает, но на подъездной дороге стоит голубой джип, так что он знает, что его добыча дома. Он вновь звонит в дверь, стучит на всякий случай и вздыхает: — Стайлз? Знаешь, у моего офиса есть камеры. Стайлз распахивает дверь, сердито глядя на него: — Думаешь, я тебя боюсь? — Очевидно, нет, — говорит Питер, — иначе бы ты не стал бросать бутылки в мои окна. Можно войти? Это даже не вопрос, а констатация факта. Он вталкивает себя внутрь, не давая Стайлзу опять захлопнуть дверь ему в лицо. Стайлз закатывает глаза и, громко топая, уходит вглубь дома. Питер следует за ним. Для человека с должностью шерифа это не так уж много, хотя это скорее хорошо пожитый дом, а не запущенный. Ни один из предметов мебели не сочетается. А это чучело рыбы, висящее над телевизором в гостиной? Питер внутренне съеживается. Все здесь неправильно на интуитивном уровне. Первым желанием Питера было вызвать команду дизайнеров. Вторым — использовать свои волчьи способности и разобраться с этим. Если отбросить отвратительный дизайн, дом шерифа пах чем-то несвежим и немного едким. И вдруг Питер понимает, что нет, это не дом, а мальчишка. В своей среде запах Стайлза очень сильный, и он пахнет…одиночеством. Есть и небольшой химический запах лекарств. СДВГ, вспоминает он. Но по большей части пахнет одиночеством. Питер гадает, связано ли это с тем, что до рождества осталось меньше недели, но в доме нет ни одного украшения. Ни единого подтверждения праздника. Ни единого завитка мишуры или уродливого блестящего шарика. Питер входит в кухню и видит, что Стайлз пьет молоко прямо из пакета. Стайлз запихивает молоко обратно в холодильник и сердито смотрит на Питера: — Что, отцу моему расскажешь? — Нет, — отвечает Питер, и сам удивляется, понимая, что это правда. Он ехал сюда, радуясь тому, что Стайлз дал ему идеальную возможность использовать эту выходку в свою пользу. Питер не стал бы выдвигать обвинения, если бы Стайлз согласился, чтобы его отец поддержал Питера. Серьезно, это было бы просто идеально. Вот только сейчас, в этом доме без единого праздничного украшения и с мальчишкой, пахнущим аддеролом и несчастием, Питеру совсем не радостно. Он заинтригован. — Но мне хочется знать, почему такой умный молодой человек, как ты, совершил такую чудовищную глупость. Стайлз закатывает глаза: — Тебе всё равно. — Да, но мне интересно, — говорит Питер, облокачиваясь на стойку. — Перед кем тебе хотелось бы объясняться? Передо мной или перед отцом? Вопрос зависает в воздухе, и Питер не уверен, ответит ли на него Стайлз. А потом Стайлз на мгновение закрывает глаза и вздыхает, словно выпуская весь свой гнев вместе с этим долгим вздохом: — Ты меня разозлил, понимаешь? — он снова открывает глаза. — Мне не нравится, когда меня используют. — Я уже говорил тебе, Стайлз, — нежно говорит Питер, — Я не знал, чей ты сын. Это правда. То есть, я хотел тебя использовать, но к политике это никакого отношения не имеет. Губы Стайлза кривятся в попытке подавить невольную улыбку: — Мудак. — Безусловно. Спроси кого хочешь. — Большую часть своей жизни я был ребенком шерифа, — говорит Стайлз. — Я люблю своего отца и горжусь тем, что он делает, но я ненавижу быть сыном шерифа. Ты хоть представляешь, на сколько вечеринок тебя не приглашают в старшей школе, потому что думают, что ты стукач? Сказать, что я не пользовался популярностью это ничего не сказать. Питер ощущает прилив непривычного сочувствия к мальчишке, который годами боролся с чувством непринятия, за которым немедленно следует прилив горячей гордости за мальчишку, который, подумав, что ему лгут, первым делом учинил мелкую месть и моральный ущерб. Стайлз пожимает плечами: — И когда я наконец оставил старшую школу позади, какой-то горячий мужик выбирает меня, а потом оказывается, что он использовал меня только чтобы подобраться к моему отцу. Потому что я — сын шерифа. А затем он появляется на моем пороге и лжет об этом, да ещё и пытается подкупить меня хреновой рождественской корзиной! Он покраснел. — Ну, так я подумал. — Прошу прощения, это была очень хорошая корзинка, — возражает Питер. — Ты забрал пряники! Это же лучшая часть! — Да, — говорит Питер. — Поэтому я их и забрал. Стайлз фыркает, но его запах стал слаще: — Так ты не врал мне тогда? О том, что не знал, кто я такой. — Я действительно не лгал, — произносит Питер. — Я не знал, что ты сын шерифа. У меня выдалась очень скучная ночка, а ты выглядел как чудное развлечение. — Мудак, — пробормотал Стайлз. — Да, — с ухмылкой напоминает ему Питер. — Мы это уже установили.***
К счастью, в корзине была ещё одна бутылка вина, и, когда Питер её откопал, она была всё ещё целой. Стайлз достал из кухонного шкафчика бокалы, они сели за маленький стол и начали рыться в корзине. — Это сыр? — спрашивает Стайлз, косясь на упаковку. — На этикетке же чётко написано fromage, — отвечает Питер. — Что это на нём такое? — Воск, — Питер вырывает сыр из его рук. — Боже, какой же у тебя узкий кругозор. У тебя вообще есть доска для сыра? — Нет, нет у меня сраной доски для сыра! — Значит, давай разделочную, — говорит Питер. — И нож, раз уж встал. — Я не встал. — Стайлз, — произносит Питер, — встань, иначе я не поделюсь с тобой шоколадом. Стайлз стонет, но все же встает из-за стола, чтобы найти разделочную доску и нож. — Этому сыру лучше быть вкусным. Затем, когда Питер начинает его резать: — Гадость. Что это за странная фигня в нем? — Это голубой сыр, — говорит ему Питер. — Заткнись и попробуй. Стайлзу он не понравился. И, наклоняясь над раковиной, прополаскивая рот водой из-под крана, он красочно и с разнообразными ругательствами сообщает об этому Питеру. Питер потягивает свое вино и ухмыляется. Стайлз — полная катастрофа, но, честно говоря, так весело Питеру уже давно не было. И, думается ему, Стайлзу тоже давно не было так весело. Питер извиняется за сыр с помощью засахаренного миндаля. Вместе со Стайлзом они съедают половину пачки до того, как разговор заходит о празднике, и Питер упоминает отсутствие украшений в доме. — Бе, — Стайлз пожимает плечами. — Как-то бессмысленно, понимаешь? Когда моя мама была жива, мы украшали ёлку и всякое такое, но на рождество папа почти всегда работает, так что в этом нет смысла, если большую часть дня никого, кроме меня, не будет. Готов поспорить, что у тебя стоит ёлка и другие украшения, а? Какая-нибудь причудливая хренова минималистская штуковина, стоящая больше, чем мой джип. — Стайлз, ёлка из Фикс-Прайса стоит больше, чем твой джип? — говорит Питер, посмеиваясь над злостью Стайлза. — Вообще-то, у меня нет ёлки. Рождество я праздную у сестры. У неё есть елка. Пихта Фразера два с половиной метра в длину, но она полностью увешана игрушками, так что веток почти не видно. — Звучит очень расточительно, — фыркает Стайлз, но Питер слышит скрытую тоску в его тоне. — Это смешно, — подтверждает он. — Нелепо. И ни капли не экологически рационально. — Нет, — соглашается Стайлз. На секунду кажется, что он задумывается о чём-то, беспокойно дергая пальцами, но затем оживляется и атакует корзину. — Эта паста из инжира такая же противная как сыр? — Давай попробуем, — отвечает Питер, передавая ему крекер.***
— Брейден? — спрашивает Питер на следующий день, крутясь на стуле, разглядывая доску, которой кто-то прикрыл окно, пока не приедет ремонтник. — Чего? — спрашивает она, отрываясь от компьютера. — Если кто-нибудь захотел вдруг ухаживать за 19-летним парнем, у которого вообще нет вкуса, как этому кому-нибудь это лучше сделать? Брейден потерла переносицу. — Серьезно, Питер? Ты вот так шерифа на свою сторону переманить хочешь? — О, а что, думаешь, это сработает? Она бросает на него убийственный взгляд. — Я пошла за кофе. И нет, тебе я не принесу.***
— Привет, — говорит Питер в полдень, когда Стайлз настороженно открывает дверь. — Я принес тебе ёлку из Фикс-Прайса и набор для пряничного домика. Стайлз его впускает.***
— Знаешь, что хреново? — спрашивает Стайлз хмуро. — Этот пряничный домик? — спрашивает Питер, безуспешно пытаясь одновременно удержать стену на месте и дать глазури подсохнуть. Это настоящее месиво, и все продолжает разваливаться. — Кроме этого, — отвечает Стайлз, случайно ломая пряничную дверь. — Упс. Короче, мой папа сегодня снова работает, хотя он уже отработал утреннюю смену. — Ну, это рождество, — говорит Питер. — Дурацкое время, верно? Куча людей, творящих всякие глупости. Стайлз вздыхает. — Я знаю. Просто… завтра канун рождества, знаешь? Эх. В его голосе слышится тихое отчаяние, заставляющее Питера задуматься, сколько раз он был разочарован тем, что остался один, сколько бы ни притворялся, что это не так. — Я знаю, — отвечает Питер, делая пометку в голове, чтобы Брейден узнала, сколько в департаменте шерифа не хватает работников. — Не получается, — говорит Стайлз, рассматривая пряничный домик. — Знаешь, что мы сделаем? — Сдадимся и съедим его прямо сейчас? — с надеждой в голосе спрашивает Питер. — Нет. Жди здесь. Стайлз поднимается наверх и, спустя несколько мгновений, возвращается с парой пластиковых динозавров наперевес. Он ставит их в руины, которые должны были быть пряничным домиком. — Вот так! Битва динозавров. — Идеально, — говорит Питер, отламывая часть стены для реалистичности.***
— Ты улыбаешься, — настороженно произносит Брейден на следующий день, когда они уплетают еду на вынос в офисе компании. На рождество он закрыт, но и Питер, и Брейден привыкли долго работать в юридической фирме в ЛА, и они привыкли к такому полудню: только они вдвоем, пустой офис, планируют и размышляют. — Я часто улыбаюсь, — говорит он, отодвигая в сторону кучу бюджетных таблиц, чтобы достать до спринг-роллов. — Не так, — сообщает она ему. — Это не твоя обычная злая гримаса. Ты выглядишь по-настоящему счастливым. — Знаешь что? Думаю, я счастлив. — Прекрати, — говорит Брейден, втыкая палочки в коробку лапши. — Это меня пугает. Питер улыбается ещё шире.***
Рождественским утром Питер появляется в доме Талии вместе с Брейден и кучей подарков. Он наслаждается несколькими пирожными на завтрак, разворачивает свои подарки под пихтой Фразера, ухмыляясь очевидной влюбленности Дерека в Брейден, а затем объявляет, что у него другие планы. — Другие планы? — спрашивает его Талия. — На рождество? Питер крутит на пальце ключи от машины. — Да. Талия поворачивается к Брейден за объяснениями. — Мне кажется, его посетила кучка призраков, — задумчиво говорит она, — и мы сейчас на полпути к искуплению. — Вообще-то, — врёт Питер. — Я надеюсь заняться сексом. — На рождество? — восклицает Талия. — Да, — отвечает Питер, — Наверное, соглашусь на праздничный минет. И он убегает оттуда прежде, чем Талия успевает в него что-нибудь бросить.***
— Какого черта ты здесь делаешь? — спрашивает Джон Стилински, открывая дверь. Он уже в форме. — Я его пригласил, пап! — кричит Стайлз откуда-то из дома. — Впусти его! — Ты пригласил Питера Хейла на рождество? — спрашивает шериф настороженно. Стайлз вылетает из кухни. — Нет, я пригласил его на марафон «Властелина Колец». У меня есть чипсы и сальса. — Идеально, — говорит Питер и ни капли не врет. Шериф прищуривается. — Но, Джон, — говорит Питер, — если у Вас будет минутка, я бы хотел поговорить с Вами о бюджете вашего департамента. — Я опаздываю, — произносит шериф. — О чём ты хотел поговорить? — Ну, принимая во внимание, что городской водопровод — приоритет, я думаю, что ещё найдутся способы добыть достаточно денежных средств, чтобы нанять двух помощников после выборов. И это без ущерба вашей смете. Шериф молча смотрит на него, потом кивает. — Ну, если ты все ещё будешь здесь, когда я вернусь, я могу взглянуть на цифры. — Ловко, — фыркает Стайлз, когда шериф уже ушел. — Натали Мартин могла такое только обещать. На мгновение Питер опешил, но потом понял, что это потому, что он провел всю ночь, проверяя данные, которые дала ему Брейден, и ему ни разу не пришло в голову сделать это, чтобы заручиться поддержкой шерифа. Он сделал это, потому что в отделе не хватает людей. Он сделал это, потому что это было правильно. Боже. Кто он такой? Не происходит же сейчас с ним то же самое искупление, что и в «Рождественской Истории»? Потому что, если происходит, он не имеет не малейшего понятия, что с этим делать.***
Питер никогда не смотрел «Властелина Колец», и смотреть фильмы со Стайлзом было наслаждением. Стайлз, должно быть, смотрел их сотню раз, но все ещё радостно хватался за подушку, когда хоббиты убегали от Назгулов, ахал, когда Гендальф падал навстречу смерти в Мории, и радовался, когда появлялись Всадники Рохана. Питер, конечно, читал книги, потому с головой уходил в фильм. Но мальчишка, сидящий рядом с ним, всё же привлекал его гораздо больше. Мальчишка, который растрачивал себя попусту в таком городке, как Бейкон Хиллс. — Почему ты учишься в местном колледже? — он спрашивает с любопытством. — Готов поспорить, с твоими оценками ты бы далеко пошел. Он знает, что с его оценками он бы далеко пошел. Стайлз тянется чипсиной в сальсу. — Думаю, я хотел остаться здесь. Питеру кажется, что должна быть ещё причина. — Что ты изучаешь? — Социологию, — отвечает Стайлз. — А когда закончу, собираюсь получить диплом за шесть месяцев ППСП. Поймав растерянный взгляд Питера, Стайлз разъяснил: — Профессиональная подготовка сотрудников полиции. А, вот оно что, думает Питер. Он осматривает комнату и замечает рамку с фотографией темноволосой улыбающейся женщины. — Сколько тебе было, когда твоя мама умерла? — Десять, — отвечает Стайлз, и его запах становится кислым. — Было довольно тяжело, знаешь? Я и папа на какое-то время отдалились, но сейчас мы друг за другом приглядываем. Не «он приглядывает за мной». Нет. В их отношениях, должно быть, что-то изменилось, когда мать Стайлза умерла. Питер представляет себе маленького мальчика, изо всех сил пытающегося заполнить пробелы, оставленные смертью его матери. Ребенок, пытающийся быть опорой. Якорем. И он всё ещё пытается, даже не осознавая этого. Пытается быть рядом с отцом и дома, и, в будущем, на работе. Любовь заставила его остаться в Бейкон Хиллс. Как странно. Как странно, что этот девятнадцатилетний мальчишка защищает своего отца так же яростно, как любой волк. Как странно и как прекрасно. У Стайлза так много граней, каждая из которых сияет своим светом. Но в глубине души он человек, которым Питеру никогда не стать. Ну, не то чтобы это так уж сложно, думает Питер. В самых темных частях океана есть микроскопическая живность, являющаяся лучшим человеком, чем Питер Хейл. И всё же… Это комплимент. — Ещё чипсов? — спрашивает Питер, заметив, что миска пуста. Стайлз кивает. Питер уносит миску на кухню, подсыпает чипсов и возвращается на диван. Когда он садится, Стайлз прижимается к нему, положив голову Питеру на плечо. — Надо и пряничный домик съесть, — говорит Стайлз. — М-м-м, — соглашается Питер. — Пока до него не добрались динозавры. Стайлз смеется и наклоняет голову, чтобы посмотреть на него. Его глаза сверкают. Питер наклоняет голову. Их губы соприкасаются. Поцелуй нежный и скромный, на вкус как кукурузные чипсы. Питер никогда не был так счастлив.***
Стайлз храпит на диване, когда Джон Стилински возвращается с работы. Питер на кухне закладывает посуду в посудомоечную машину. — Ты всё ещё здесь, — произносит шериф тоном, который говорит о том, что он воздерживается от осуждения, но делает это очень явно. — Я всё ещё здесь, — подтверждает Питер. — Как Ваша смена? Шериф пожимает плечами. — Не так уж плохо. — Я сделал Вам сэндвичи, — говорит Питер, направляясь к холодильнику, чтобы их достать. — Стайлз сказал, что Вам нравится майонез и индейка. Шериф осторожно берет тарелку и снимает с неё пластиковую обертку. — Это ты сделал? — Да, — говорит Питер. — Стайлз заставил меня положить салат, так что заранее прошу прощения. Шериф фыркает. — Очень на него похоже. Питер поворачивается к посудомоечной машине. — Слушай, — произносит шериф. — Ты мне не очень нравишься, Питер, но моему сыну — да, и я рад, что ему было с кем провести рождество. Так что, спасибо за это. — Мне было очень приятно, — говорит Питер, снова поворачиваясь. Это не просто банальность, и, судя по глазам шерифа, Джон тоже это понимает. — Я знаю, что не нравлюсь Вам, Джон, потому что я ублюдок. Это дополнение, не дефект. Шериф смотрит на него с сомнением. — Но я делаю прекрасные сэндвичи, — продолжает Питер. — И из меня выйдет прекрасный мэр. Я ублюдок, но невероятно способный. Управление местным правительством для меня будет словно детской забавой. Последние пятнадцать лет я был лучшим адвокатом по уголовным делам. Я ни разу не проиграл ни одного дела. — Хм, — шериф запихивает в рот ещё один сэндвич. — Ты ведь так и не смог избавиться от этого штрафа за парковку, а? — Справедливо, но видели ли Вы Джанис? Эта женщина — кирпичная стена! — Она в моей команде по боулингу, –отвечает шериф. Он ставит тарелку на стол. — Теперь, как насчёт того, чтобы обсудить бюджет, о котором ты говорил? Питер рад помочь.***
К тому времени, когда предвыборная команда Джерарда Арджента пытается сорвать избирательную кампанию Питера сексуальным скандалом, уже слишком поздно. Шериф негодующе ощетинился на скромную пресс-конференцию, когда репортёр из местной газеты предположил, что у него есть личная причина сделать объявление: — Нет, я поддерживаю Питера Хейла из-за его помощи полицейскому департаменту Бейкон Хиллс и его приверженности модернизации инфраструктуры и служб города. Следующий вопрос. — Значит, тот факт, что Питер Хейл и Ваш сын состоят в отношениях, не имеет к этому никакого отношения? — настаивает репортер. Питер наклоняется к микрофону и смотрит на Брейден: — Я отвечу на этот вопрос, шериф. Он почти слышит, как Брейден произносит не запори все к чертовой матери. — Джерард Арджент был мэром Бейкон Хиллс три срока, — говорит Питер. — И за это время ваши налоги выросли, в то время как инфраструктура города практически рушится у вас на глазах. Но давайте думать о том, с кем я встречаюсь, а не о том, что мэр Арджент уже более десяти лет без угрызения совести распоряжается вашими налогами, м? Видит Бог, я и сам люблю пикантные истории, можете подписаться на меня в Инстаграм, но мы с моим парнем оба взрослые люди. Вы уверены, что установили планку для политической журналистики достаточно низко, или хотите, чтобы я взял лопату и начал копать? Он улыбается камерам. Репортер разевает рот, Брейден фейспалмит, а шериф фыркает. Питер считает, что своё сказал. И, к счастью, также считают и избиратели.***
Питера Хейла посвящают в мэры Бейон Хиллс холодным январским утром. Он приглашает Натали Мартин быть его заместителем. К февралю знака «парковка запрещена» возле его любимой кофейни нет и начата работа по замене городского водопровода. В новом кабинете Питера, обставленном дорогой минималистской мебелью, которую Стайлз терпеть не может, висит штраф за парковку в рамке. Это первое, что люди видят, заходя в его кабинет. Питеру нравится говорить людям, что это напоминание о том, что даже мэр не выше закона. В реальности это напоминание о том, что его мелочность и факт того, что он злобный говнюк, помогло ему получить всё, чего он когда-либо хотел. Стайлз счастливо смеётся каждый раз, когда навещает его.