Однажды (не) в сказке

       — Жа-арко, — громко и жалобно стонет Скалл, на что Реборн, фыркнув, отвешивает ему оплеуху и лишь подгоняет дальше, не смотря на то, что у него уже ноги подгибаются от тяжести сумок, которые на него сгрузили.        — Хватит ныть, кора! — Колонелло настроен ровно так же, как и Реборн, поэтому помогать ему, Скаллу, с грузом явно не собирался. — Ещё пару шагов пройти — и всё, вот она, речка! Потерпи, если не девчонка!       Скалл только мученически закатил глаза, но смолчал, покрепче прижимая к себе сумки со всяким барахлом.       Но вскоре его старания всё-таки здорово окупились — впереди действительно показалась зеркальная гладь какого-то большого озера, которое, вообще-то, ни разу ни речка, но и на первый раз сойдёт. Скалл с трудом ускорился, пища под тяжестью, с новой силой навалившейся на его хрупкие плечи, и, сопровождаемый насмешливыми взглядами двух других мужчин, наконец-то сгрузил все сумки, всё барахло и лишнюю одежду, которую на него навешали, на крутой берег около небольшого обрыва.       Скалл с наслаждением потянулся, размял налившиеся свинцовой тяжестью и фантомной болью мышцы, которые неприятно сводило от отвратительного чувства изнеможенности, и зевнул.       И если он действительно устал, вспотел и был готов умереть вот прямо здесь, то двое других «курортников» выглядели достаточно свежо, бодро, но зато ещё и гордо, будто это не он, Скалл, таскал всё это барахло, а они сами. Скалл тяжело вздохнул и начал медленно раздеваться, как-никак спеша избавиться от мокрой одежды и окунуться в прохладу манящего озера.       Где-то на второй штанине процесс у него застопорился, и Скалл всё-таки сдался и бессильно упал в высокую траву перед озером — вот прямо так, с голым торсом, наполовину снятыми штанами и в одном носке. Занавес.        — Слабак, — фыркнул Колонелло, закатывая глаза, а Скаллу захотелось пойти и утопиться. Ну да, конечно, это же не он пёр тяжеленные сумки от самой дороги километров пять, действительно! — Что скажешь, кора?       Реборн только отмахнулся, на секунду замер, будто оценивая обстановку вокруг, и благосклонно, можно даже сказать, одобрительно кивнул.        — Место неплохое, от жары не помрём, вон под тем деревом есть тень, так что Шестёрка у нас с чуйкой попалась.       Скалл на это оскорбление никак не ответил, привык уже давно, и продолжил строить из себя мёртвую рыбину, надеясь, что его оставят в покое.       Вот только никто не собирался давать ему время на отдых — надо было всё успеть расстелить, разложить и приготовить до того, как здесь появятся Луче и Лар. Как-никак, это первый раз, когда они так проводят время, не в обстановке вечной работы и нервотрёпки, а отдыхать и знакомиться со своими коллегами нужно было в любом случае, и поэтому всё должно быть… если не идеально, то хотя бы неплохо и даже хорошо.       И, подумали все, с этой задачей лучше всего справится Скалл. Ну да, ну да. Скалл же вечно свободен, какие у него могут быть дела, да и личная жизнь, пф, Дева Мария, её, конечно же, у него нет.       Скалл тяжело вздохнул и всё-таки стянул с себя злосчастную штанину и носок, кинув его куда-то назад. И он мог поспорить, что, естественно, не найдёт его потом, но неплохо бы сначала выжить и начать сервировать импровизированный стол, ага.       Реборн и Колонелло, решив, что их задача здесь закончилась, смело отправились встречать девушек (хотя, какие они, к черту, девушки, возразил бы Скалл, а потом получил довольно не женские люли от них же) и, пригрозив ему пистолетом и винтовкой, мол, это окажется в тебе, если ты опять накосячишь, удалились, хохоча, будто идиоты.       И Скалл, честно, был невероятно горд собой за то, что смог назвать их идиотами, пусть и в своих мыслях, но и это уже какой-никакой, но прогресс.        — Такое ощущение, будто я здесь один работоспособный, — бурчит Скалл, лениво расправляя на покрывале, на котором сам и растянулся во весь рост, складки и выводя пальцами узоры. Захотелось сделать что-нибудь, за что он потом получит — напиться или накуриться до белых мушек в глазах, курить он, конечно, не умел, да и пить нормально тоже, но это не помешает ему сделать что-то глупое. Это же Скалл, ей богу.       Зачем им вообще мангал, если есть Пламя, думал он, устанавливая складную адскую конструкцию. Это определённо подстава, чёрт.       Закончив с мангалом, сервировкой импровизированного стола, Скалл, наконец, разделся полностью и всё-таки добрался до озера, едва-едва колышущаяся гладь которого манила его уже который десяток минут.       Вода была холодной, но приятной, поэтому Скалл смело окунулся с головой, не боясь того, что водостойкий макияж расползётся по лицу уродливыми разноцветными пятнами. Кожа мгновенно покрылась мурашками, по хребту прошлась приятная дрожь, а тепло где-то в низу живота не позволяло полностью отдаться прохладе. Но это было даже здорово — он словно почувствовал себя частью озера, будто он сам резонировал с каждым камушком и песчинкой, с каждым скользким листом водорослей и живущей на дне рыбой.       Вынырнув, Скалл с наслаждением провёл рукой по мокрым волосам, зажмурился; позволяя крупным каплям скатиться по лицу, обогнув брови и губы, и внезапно замер, услышав какой-то странный продолжительный звук со стороны. Было похоже на… женский голос?       Скалл покрутил головой в разные стороны и вдруг заметил хрупкую фигурку в воде неподалёку. На секунду появилось ощущение, что она вынырнула из воды только что, так как, он мог поклясться, до этого её там не было.       Девушка было абсолютно нагой, поэтому, наверное, и не вылезала из воды полностью. Сидела она спокойно, будто и не заметила, что за ней наблюдали, всё так же расчёсывала свои мокрые волосы красивым узорчатым гребнем и напевала что-то на незнакомом ему языке. В голове Скалла мгновенно образовалась пустота, только в уши сладостно врезалось это божественное пение и голос, голос такой красоты, какой он никогда не слышал прежде.       Да и сама она была невероятной, прекрасной — стройная, как это можно заметить по наполовину скрытому в воде телу, с бледноватой, но от этого не потерявшей шарма, кожей, с яркими-яркими рыжеватыми глазами и распластавшимися по плечам и спине длинными каштановыми волосами, она напоминала принцессу из сказок, чьей красотой можно было действительно спасти мир.       Быть такой красивой вообще законно?        — Извини, — смущённо привлёк к себе внимание Скалл. — Мы не знали, что здесь кто-то есть, и…       Девушка прервала его лишь одним взмахом ладони.        — Иди сюда, — она лукаво сверкнула глазами и поманила его пальцем, как обычно приманивают собак, но Скалл, замерев от того, насколько всё-таки прекрасно звучал её голос, непроизвольно дёрнуля на зов. Он ещё несколько секунд рассматривал её оголённые подрагивающие плечи, видно, она едва сдерживала смех от его глупого вида, но потом, завороженно выдохнув, сделал ещё один шаг глубже в озеро, пытаясь не обращать внимание на то, сколько на дне ила, который мгновенно с хлюпающим звуком жадно обхватил его ступни. — Хватит смотреть с расстояния, иди сюда…       Скалл облизывает вмиг пересохшие губы и поддается вперёд, желая как можно дольше наслаждаться сладостью её волшебного голоса и красотой тела.       Чем дальше он шёл, тем жадней был ил на дне, с каждым разом шаг давался с трудом, пока он вовсе не перестал чувствовать хоть что-то под ногами.        — Иди сюда, — вновь повторила девушка, словно не знала никаких других фраз, но Скаллу и этого было достаточно — он рассеянно улыбается и продолжает погружаться в воду, не замечая того, каким жадным и голодным блеском сверкают глаза рыжеватые напротив. В голове всё ещё нет ничего… ничего, кроме эха божественного пения и мыслей о том, что девушка перед ним сказочно красива.        — Спой ещё раз, — тихо просит он, а Цунаёши, кажется, именно это имя она прошептала несколько секунд назад, бросает на него хитрый взгляд и ласково манит за собой, на глубину. Скалл безоговорочно оттолкнулся в последний раз и, рассекая волны руками, начал приближаться к ней всё ближе и ближе, не видя нетерпеливо плещущийся в радостном преддверии русалочий хвост за её спиной.       И она запела — так же, как и в прошлый раз, чуть прикрывая глаза, невероятно красиво и просто сказочно, божественно, и, пусть Скалл не понимал ничего из того, что она пела и о чём вообще была эта песня, он запомнит непонятные слова навсегда. В голове вновь образовалась та самая сладостная пустота, ничего, ничего, кроме этого ангельского голоса не было там, и ему это нравилось.       Он подплыл к ней достаточно близко, настолько, что, кажется, — протяни ладонь и сможешь прикоснуться к этим шёлковым волосам, когда почувствовал, что ноги запутались обо что-то, наверное, те самые скользкие водоросли. Но времени на это не было — перед ним в воде находилась нагая девушка невероятной красоты, и та явно испытывала к нему симпатию, с такой радостью она уверенно приблизилась к нему и обвила шею руками, не прекращая петь.       Буквально задержав дыхание от неверия, Скалл почувствовал на своих губах тёплый-холодный поцелуй. Он недоверчиво ответил, но тут же перенял инициативу, боясь закрыть глаза и упустить ту красоту перед ним, и прошёлся пальцами по ребрам Цунаёши. Та игриво хихикнула прямо в губы и прижалась к нему ещё теснее, и Скалл невольно встретился взглядом с яркими-яркими, кажущимися сверкающими драгоценными камнями, рыжеватыми глазами. Большой рыбий хвост за спиной девушки уже не просто плескался, а нетерпеливо метался над водой, поднимая волны и ил со дна.       Скалл вдруг словно очнулся и отдалённо ощутил, что рот у него почти полностью заполнился водой, и попытался разорвать поцелуй, отшатнувшись от девушки, но та только крепче прижала его к себе, с нежностью погладила по мокрым волосам, не смотря на его уже достаточно перепуганный взгляд и словно не замечая того, что он начал болезненно и конвульсивно подрагивать от нехватки воздуха.       Скалл внезапно понял, что внешность обманчива, когда хрупкие с виду ладони с силой сжали его плечи, что даже послышался хруст, и потянули куда-то вниз. Он замер от какого-то липкого чувства ужаса, чувствуя, что его собственные ноги обвил огромный рыбий хвост, не позволяя дёрнуться, и попытался вырываться из на удивление крепкой хватки.       Глаза неприятно щиплет, они не привыкли к мутной озёрной воде, но Скалл упрямо распахивает их и пытается разглядеть хоть что-то.       Точное осознание приходит тогда, когда он взглядом от лица спускается всё ниже и замечает, наконец, что у девушки нет ног, а заместо них у неё тот самый огромный хвост, что недавно обвивал его самого.       Он уже не может вырываться, только способен на то, чтобы расслабиться и позволить Цунаёши утянуть себя всё глубже на дно озера, когда воздух над где-то вверху разрезает громкий звук, похожий на раскат грома, и руки, до этого умело тянувшие его ниже, разжимаются от неожиданности.       Скалл с трудом выныривает из воды и шумно откашливается, когда понимает, что именно его спасло — Реборн, впервые испуганный чем-то, тем не менее ровно держал в руках пистолет, из которого пару секунд назад вырвалась горячая пуля и врезалась в плотную толщу воды, распуская круги по разным сторонам.       Ундина, сирена, русалка, как их только не называли, громко захохотала, словно это не в неё сейчас пытались пустить пулю, и воздух над озером неожиданно зазвенел от женских смеющихся голосов. Хохот раздавался со всех сторон — из-за камышей и кустов, из-под обрыва, даже, кажется, из воды, и Скалла передёрнуло от ужаса, когда он понял, что всё это время сотни глаз жадно и голодно следили за каждым его движением.       Он оттолкнул от себя хохочущую русалку, словно это могло бы помочь, и забарахтался в воде, ощущая, наконец, что ноги у него запутались не в водорослях. Щиколотки крепко обхватили нежные женские руки, зажали со всех сторон, не позволяя даже дёрнуться в сторону, не то, что вылезть из воды. До берега оставалось не более двух рывков, на берегу — безопасно и спокойно, на берегу не менее перепуганные Реборн, Колонелло и другие, они уже точно помогут, но до берега всё ещё два чёртовых рывка, которые он навряд ли сможет преодолеть. Скалл едва не заорал от ужаса — со дна на него смотрели десятки горящих глаз, в которых, пусть и искаженно и сквозь толщу воды, плескалось одно чувство — голод.       Скалл не удержался и закричал, а потом резко захлопнул рот, забыв, как правильно нужно дышать, и, кажется, только это спасло его легкие от воды, так как в следующую секунду руки всё-таки дёрнули его вниз, ко дну, и мутная вода поглотила его с головой.       Под водой сирены вились вокруг него, словно змеи, обхватывая руками, обвивали его тело своими рыбьими хвостами, нетерпеливо смотрели своими радостными горящими глазами-огоньками, и от этого становилось настолько страшно, что хотелось заорать во всю мощь лёгких, но они все только и ждут, когда он откроет рот.       Где-то наверху, где по-прежнему светило солнце и не было этой мутной воды-воды-воды повсюду, слышались взволнованные голоса товарищей, которых Скалл сперва даже не узнал - настолько толща искажала реальность.       Находиться под водой было уже даже приятно, и он открыл рот, наблюдая за тем, как пара пузырьков слетели с его губ и всплыли, словно трупы, наверх, когда почувствовал что-то странное - будто кто-то дёрнул его за руку сверху. Тут же раздался до одури громкий плеск, заставивший перепуганных русалок отпрянуть прочь, после чего перед собой он увидел злое, но не лишенное испуга лицо Лар, ощутив затем её крепкие руки, поднявшие его, уже почти полностью сдавшегося, со дна.       Воздух воспринялся, как что-то чужое и непривычное, у Скалла даже закружилась голова от такого резкого перепада, но Лар только рявкнула что-то на зашипевших ундин и с трудом, но довольно быстро вытянула его на берег.       Он ещё несколько секунд просто лежал и пялился в небо, пока не получил тычок под рёбра, а потом тяжело поднялся и поспешил покинуть это озеро навсегда вместе со всеми.       Они не оглядывались, никто из них не оглядывался; у всех дрожали плечи от страха и неверия, но никто ни разу не оглянулся. Луче даже сама попросила не оборачиваться, мол, так будет лучше запомнить, что они просто уснули и увидели сон, но...       Скалл всё-таки не удержался и обернулся назад, встретившись взглядом с теми самыми хитрыми рыжеватыми глазами.        — Мы ещё обязательно встретимся, — прошептала она одними губами и лукаво хихикнула. Бесконечные голоса подхватили её смех, и над озером вновь зазвенел насмешливый хохот, который будет сниться в кошмарах им всем. А особенно Скаллу, ведь он точно был уверен в одном.       Тогда, когда он обернулся, Цунаёши не спрашивала. Она обещала, и что-то ему подсказывало, что обещание это она ни за что не нарушит.