Прекрасная ночь с грустным началом

POV Орихиме Вот уже три недели прошло, как Куросаки-кун исчез. Ему, Кучики Рукии, Абараю-куну и Иссиде-куну, поручили опасное задание. Вроде все шло хорошо, но… что-то пошло совсем не так… и… Куросаки-кун… Пропал без вести. Весь Готей-13 искал его, но все было тщетно. Не осталось никаких следов. Я во всем виновата, если бы не я, Куросаки-кун был бы сейчас дома. Был бы… со мной. Ведь у нас с ним только-только начало что-то получаться. Мы признались друг другу в своих чувствах. Я была так рада, что эти чувства взаимны, что готова была летать от счастья. Но это счастье было не долгим. Теперь я одна. Ни родителей, ни братика, ни любимого человека, ни друзей. Никого. Родители бросили, братик погиб, от друзей я замкнулась. Не хочу с ними говорить или видеть. Они все напоминают мне о Куросаки-куне. И от этого на душе становится еще больнее. Все эти три недели, я молилась Богу, чтобы с Куросаки-куном все было бы хорошо. Чтобы он постарался выжить и вернулся в целости и сохранности. Каждый день молилась. Я старалась верить в чудо… я старалась… я верила… я… Дала себе обещание не плакать, а быть сильной и уверенной, и он найдется. Я помогу в поисках, чем смогу. Но Кучики-сан сказала мне, чтобы я сидела дома и ждала. Вот уже три недели прошло, а новостей нет. Я ждала и верила, но… теперь… я сдалась. На улице шел дождь, как и в моей душе. Он идет с тех пор, как Куросаки-кун пропал. Прогремел гром и засверкала молния, а мне все равно. Я поддалась слабости. И теперь лежу в кровати, сжавшись в комочек, горько плачу, хотя дала себе обещание, что не буду. — Жалкая. Ты такая жалкая, Орихиме. — Ругала я саму себя. — Я ведь знала. Чувствовала, что что-то будет не так. Надо было сказать ему. Надо было предупредить его об опасности, но… Я так надеялась на него. Я всегда на него надеялась. Когда он уходил, то сказал: «Не волнуйся, я вернусь». — Ичиго, ты соврал!!! — что есть мочи, закричала я. Одновременно с моим криком, прогремел гром, сверкнула молния. — Нет! — я ударила кулаком по подушке. — Так не должно было быть! Ичиго. Слезы не переставали лить, как и дождь на улице. В моей душе, в моем сердце, так пусто. Так холодно. Мне так одиноко и больно, что я готова волком выть. Так больно. У меня точно запоздалая истерика началась. — Я не должна терять надежду. Я должна верить и ждать, что когда-нибудь Куросаки-кун вернется. — Вытирая слезы рукавом своей школьной кофты, я приказала себе встать и пойти в ванную, умыться. Шум воды в ванной отвлек от дурных мыслей. Я начала приходить в себя. Посмотрев в зеркало, я не узнала саму себя. Глаза красные, будто не спала месяц, под которыми красовались синяки и мешки. Лицо бледное, как поганка, и худое, словно кожа обтягивала кости черепа. Да уж, видок у меня тот еще. Под стать фильмам ужасов. Где та веселая и задорная улыбка? Где те серые глаза? Где вообще та девушка, которой я была когда-то? Она исчезла вместе с Куросаки-куном. Глубоко вдохнув и нервно выдохнув, я выключила кран и пошла обратно в кровать. Сняв с себя школьную форму и переодевшись в свою полупрозрачную ночную сорочку, которую мне подарила Рангику-сан. Она надеялась, что именно ею я соблазню Куросаки-куна. Хотя он даже не видел ее, и она стала, как память… «Нет, Орихиме… ХВАТИТ. Успокойся». Еще раз глубоко вздохнув, я решила лечь под одеяло, как вдруг… В комнату ворвался ветер. Я пошла к окну, чтобы закрыть его, но что-то влетело в комнату. Эта была птица. Ворон. Он так меня напугал, отчего я взвизгнула от испуга. — Тьфу, кыш! — я махнула птице, чтоб она полетела обратно в окно, но нет. Как она была в комнате, так и оставалась. — Улетай! — прохрипел мой голос. Слишком много плакала, вот голос подсел. Ворон оставался в комнате. Тогда мне пришлось принять меры. Пройдя на кухню, я отыскала там веник. Взяв его в руки, пошла обратно в комнату, а затем остановилась. Мои глаза расширились, то ли от страха, то ли от удивления. Птица исчезла, однако вместо нее появился человек. Его лица я не видела, но исходящая от него, такая родная, реацу, подсказала мне, кем был мой ночной гость. — К-Куросаки-кун, — заставила себя открыть рот, произнести хоть что-то. Тело не слушалось, дрожало, ноги словно ватные. Руки крепко сжимали веник. Ударил гром, сверкнула молния, освещая комнату и лицо гостя. Это на самом деле был он. — Здравствуй, Иноуе. — Проговорил он. «Что? И это все? Что он мог сказать». Не знаю почему, но я не на шутку разозлилась на него из-за таких слов. — Здравствуй, Иноуе? Здравствуй? — начала горячиться я. Куросаки-кун непонимающе на меня посмотрел. Его взгляд выражал: «Это же я? Я здесь?» — Что-то случилось? — осторожно спросил он. «Он издевается?» — Случилось? — повысила голос на тон выше. — Ты хоть знаешь, как я волновалась?! — я подошла к нему и ударила тем самым веником. — Ай, за что? — За все! — хотя причины бить его не было, просто нервы сдали. — Тебя не было три недели! Весь Готей-13 и друзья тебя искали, но все было тщетно. Все уже начали падать духом, что не найдут тебя. Мне вообще ничего не говорили. — Правильно делали. — Сказал Куросаки-кун. — Что? Да как ты…. — отшвырнув веник, я начала быть его кулаками. «Ай, теперь точно будут синяки». — Эй, успокойся… — Успокойся? Да, как тут вообще можно успокоиться?! — проговорила я, продолжая быть, но уже слабо. — Я начала уже думать… — «всхлип». — что ты… Я не выдержала и зарыдала. Куросаки-кун прижал меня к себе и крепко обнял. — Я же сказал, что вернусь. Вот я и вернулся. А не говорили тебе из-за того, что я был слишком в плохом состоянии. Меня нашли в конце второй недели. Сказали, что я был при смерти… — Я бы тебя вылечила. — Вытирая слезы, пробубнила я. — Да, но…. Учитывая твое состояние, друзья решили тебе не говорить. Орихиме? — он отпрянул, заставляя посмотреть ему в глаза. — Я так соскучился по тебе. Лишь одна мысль о тебе, заставила меня выжить. Я так люблю тебя. Твои волосы. — Он провел рукой по ним. — Твои глаза, запах и губы. — Куросаки-кун наклонился и страстно, даже жадно, поцеловал меня. Я не могла больше контролировать себя, и, как мне показалось, Куросаки-кун тоже. Я отпрянула от него, чтобы глотнуть немного воздуха. — Куросаки-кун…. — он приложил палец к моим губам. –И-чи-го. — Поправил он и снова поцеловал меня. Зангецу упал на пол, как и наша одежда, которую мы снимали с себя, пока не добрались до кровати. Оставшаяся ночь, была прекрасной, не смотря на ее начало. Эта ночь запомнилась мне на всю жизнь, и осталась в моей памяти, и в сердце навсегда.