в любви признаются тихо

Арсений медленно танцует, закрыв глаза. Будто наедине с собой. Его движения грациозно-плавные, тело расслабленное, улыбка удовлетворенная. Сергей смотрит и не отводит взгляд. Не может, не хочет. Его сила воли гнётся под тяжёлым весом привлекательности Арса, затягивает к себе еще больше и быстрее, настолько, что перехватывает дыхание, и все внутри ломается, прогибается в желании почувствовать. Серёжа хочет почувствовать. Хоть раз прикоснуться к прекрасному не в качестве лучшего друга, который может разрешить себе объятья чуть дольше, касания чуть откровеннее, взгляды чуть длиннее, но все лишь под дружеской завесой. Желание Серёжи — переступить границу, разрушить последние барьеры запрета и ощутить, как это — когда всем телом и душой чувствуешь. Его. Арс всё кружится в собственном танце, даже не подозревая, какая тёмная буря творится внутри у его друга. Он всё так же беззаботен в своей вечной заботе обо всём. Постоянная работа, прогулки, поездки, встречи, дни и ночи, смена городов и стран. Безумный темп, среди которого он всегда находит время и приезжает к Серёже. Стучится тихо в дверь, зная, что откроют, услышат. Не требует к себе много внимания, не напрягает разговорами, не зовет тусить до утра, а по-простому щурится, глядя с улыбкой, делает два шага и окутывает Сергея объятьями, собой. Это их ритуал каждой встречи в Серёжиной квартире. Они стоят так минут десять, полностью поглощены друг другом, через касания рассказывая о всех делах. Они ещё наболтаются потом, где-то на рассвете, а пока — объятья, ощущения дома и тепла. «Я как будто возвращаюсь с дальней поездки в место, где мне хорошо. Самое лучшее место», — шепчет Арс одним вечером, вернувшись из Англии, где провёл почти целый месяц. Сергей молчит, понимая его как никто другой. Только вот он сам, хоть и ездит по миру так же, как Арсений, возвращается в подобное место исключительно в объятьях мужчины. Для счастья нужно пиздецки мало. Так и в данный момент, спустя час после тихого стука в дверь, они вдвоём на кухне распивают бутылку виски. Пьют медленно, не особо стараясь напиться. Просто так, для души. Арс танцует, держа бокал, а Серёжа смотрит. Ласкает взглядом, пока чужие глаза закрыты и не могут уличить в чем-то большем, чем простое любование. Смотрит и запоминает. На сетчатке глаз выцарапывает каждый изгиб любимого тела. И до ломоты в теле хочет подняться следом. А Арсений будто просекает его мысли, разворачивается лицом к мужчине и тянет свои руки к нему. И улыбается, как же охренительно он улыбается. Он говорит: «Иди ко мне», а у Серёжи пред глазами туман, покрытый радостью. Сердце заходится неравномерными ударами, но ноги уверено ведут вперёд, к главной цели. Эта цель победно улыбается, обвивает собой Серёжу, трется совсем не-дружески и не спьяну, а осознанно, и это добивает. Сергей теряет остатки здравого ума, выбрасывает из головы «не хочу потерять всё», он шагает дальше, в пропасть, в бездну, в омут голубых глаз, которые призывно зазывают к себе. Серёга поддается, потому что знает — это не обман. Чувствует подушечками пальцев абсолютную расслабленность и покорность тела, такого стройного и прекрасного, что отпускать просто выше сил. Арс прижимается вплотную, всё жмётся сильнее, будто хочет врасти, остаться в Серёже навсегда. Тот и не против — касается нежно, совсем легко, губами к скуле, движется дальше к уху, обхватывает мочку и дрожит вместе с Арсением. Дрожит, сжимая в руках крепче. Так не хочется ни с кем делить. Его Арс, только, блять, его. Ведь вот же он — ластится и мурчит, как кот; бесится и матерится, когда зол; строит королеву драмы и пафосно уходит; громко смеётся и смущается, когда кто-то хвалит его; цитирует стихи Есенина в пять утра; готовит кушать на спор, а потом тихонько засыпает на плече у Серёги. Вот он — весь такой неповторимый. И Серёжа знает каждую его грань, каждый плюс и минус, сроднился со всем, что представляет Арсений. Давным-давно мужчина даже не предполагал, что его сердце заберёт граф. И сейчас он поддается искушению, чертит губами путь обратно к скуле, к уголку других губ, чтоб замереть: «Ведь можно? Сейчас же можно? Хотя бы раз дай почувствовать себя живым, потому что, клянусь…» — но безмолвный шепот резко обрывает чужой напор, страстный, горячий, пылающий с головы до ног. Огонь Арсения горит ярко, забирая все сомнения и минувшие страхи. Целует губы Серёжи, гладит руками шею, плечи, спускается вниз, лезет под футболку. Танцует одновременно. Отдаётся весь, каждой частицей себя. Обжигает. И в его движениях, его страсти и любви, Серёжа не горит, а спокойно плавится, подставляясь под языки пламени. Сам стискивает, что есть мочи, целует безумно долго и глубоко, потому что жаждал этого полжизни. Растворяется полностью. — Давно? — Арс спрашивает шепотом, не отстраняясь от губ Сергея больше, чем на пару миллиметров. Тот горько улыбается, но отвечает честно: — С самого первого дня нашего знакомства. Арсений перестаёт двигаться, замирает на месте. Смотрит пораженно, будто эта простая истина непонятна для его ума. Не может до конца поверить, всматривается еще больше, ищет в карих глазах обман, но в ответ — чистейшая правда. Скрываемая слишком долгое время. Сам он не говорит точную дату, не называет год или месяц. Тихо признается, что полюбил легко и просто, жил в этой любви долго и со вкусом, не привлекал внимания, но запоминал каждую мелочь. Арсений перечисляет любимые вещи Серёжи, рассказывает, что любит в нём, что хотел бы делать для него. Возобновляет танец. Просто танцует, как всегда, и раскрывает душу. Говорит: «Много времени потеряли», признается: «Я так хочу тебя», касается губами: «Ни за что не отпущу». Сергей слушает, слушает, вслушивается. В ушах шумит, тело заново окутывает дрожь, на лице расползается счастливая улыбка. Вспоминаются все смешные моменты. Объятья. Совместные поездки. Разговоры. Молчание. Забота. Страх потери дружбы. Но теперь Серёжа может чувствовать всё время. В любой миг может прикоснуться, провести нежно пальцами по коже, ощутить стук сердца и жизнь, которая так странно, но крепко переплелась с его. Он не хочет обещать «долго и счастливо». Не знает, что будет завтра. Ему хватает и сегодня, когда рядом Арс, смотрящий горящим взглядом и сверкающий, как сверхновая. «Бери всё, что есть», — предлагает тот. «В тебе есть слишком много», — обнимает Сергей.