Как сигарета

Сегодня у меня выходной, и я теперь сижу на любимом диване в окружении фотоальбомов. Хотя бы этот день я хотела бы посвятить тебе одному, и ничто мне не помешает. Рядом, на стул я поставила бокал и бутылку вина. Для тебя. И на фотографиях тоже ты. Альбом с фотографиями команды 8 грустно, и вроде как обиженно валяется на полу: я не рассчитала силу броска. Впрочем, сегодня они мне и не нужны. Куда с большим интересом я рассматриваю снимки твоей команды - вот вы в барбекю-баре, а здесь Шика и Чоджи рядом с усталой Ино поздравляют её со сдачей чунинского экзамена, а ты сзади смотришь на них и улыбаешься... Мне абсолютно не интересны твои ученики, уж прости, но я всё равно пролистываю альбом дальше. Вот. Люблю этот снимок. Люблю за твой взгляд на нём - меланхоличный, усталый и безбожно прекрасный. Если бы я тебя и так не любила, то влюбилась в один этот взгляд. Сразу видно, у кого Шикамару учился. А на самой фотографии Ино за что-то сердится на Чоджи, а ты за всем этим наблюдаешь... Они и до сих пор спорят о вкусах, даже будучи в браке. Удивлён? Никто этого не мог ожидать. Но вскоре и этот альбом оказывается на полу рядом с альбомом моей команды. А вот и наши совместные снимки. Наверное, на каждой фотографии я задерживаю свой взгляд где-то на минуту, если не больше - ведь и мы были вместе когда-то, но смерть забрала тебя. 10 лет назад, с ума сойти... Но жизнь продолжается. Когда мой взгляд падает на мою самую любимую фотографию, я не могу сдержать восторженного восклицания. Мы были так молоды... И как после этого шедевра Какаши ещё смеет утверждать, что он плохой фотограф?! Я открываю бутылку и, наливая вино в бокал, наблюдаю за тем, как игриво переливаются блики от красного вина на свету от включенной люстры. На улице вечер, уже темно, а дома образцовый бардак. Я и не пыталась провести уборку; вполне реально сделать это завтра, не так ли? "Не откладывай на завтра то, что можно отложить на послезавтра", как когда-то довольно давно сказал Шикамару. Думаю, сегодня как раз такой случай. Ко мне сегодня никто не заходил, а дочка на миссии. Ей всего лишь девять лет, но она уже сдала экзамен на чунина. И во всём доме в приличном состоянии находится только её постель, которая совершенно не вписывается в общую картину домашнего хаоса, посреди которого я восседаю, как королева, и пью вино. Бокал пустеет, и я его наполняю заново. И так по кругу. Я вспоминаю вечера, когда я была ещё не одна. Когда ты был... жив. Хотя для тех людей, которые были тебе дороги и которым был дорог ты, ты жив и будешь жить вечно. Тот дым, который на моей памяти всегда окружал тебя, до сих пор ассоциируется у меня с глубокими размышлениями, которые часто были спутниками наших разговоров. Я верю, что ты сейчас где-то здесь, рядом, и смотришь на меня именно тем грустным взглядом, который навсегда оставил след в моём сердце. Я верю, что ты защищаешь нашу дочь, в чьих тёмно-тёмно зелёных, почти карих глазах я вижу твой взгляд. Я лениво встаю для того, чтобы найти в твоём комоде две вещи, которые могли бы завершить картину пьяного хаоса и задумчивости, что была создана мною. Эта идиллия не потерпит ничьего вмешательства. Я достаю их и возвращаюсь в гостиную. Бокал опять полон, а бутылка уже наполовину пуста. - На брудершафт! - пьяно восклицаю я, поднимая бокал. Только с кем? Фактически я пьянствую одна, но ты ведь рядом, не так ли? И в самом деле, я действительно чувствую прикосновение чьей-то руки, пусть и не вижу её обладателя. Или это на меня начал действовать алкоголь таким образом? Если так, пусть действует дальше. Мне нравится. Мне нравится твоё незримое присутствие, и я действительно прогибаю руку, готовясь отпить на брудершафт. С тобой. Наверное, выгляжу я странно, но об этом задумывается только самый край моего подсознания: сижу на подгибающихся коленях с уже пустым бокалом, который ускользает из рук, падает мне на ноги и оттуда скатывается на пол, добавляя ещё один штрих в общую картину беспорядка. Если бы кто-нибудь зашел и увидел всё это, то он, наверное, счёл, что я сумасшедшая, и через час я бы оказалась в больнице. Но этого не произойдёт, так как я ещё с утра заперла входную дверь. До дивана рукой подать, и я нахожу в себе силы встать, доковылять до него и развалиться. Я вспоминаю один из вечеров в этом доме, когда мы оба уже были под градусом, как и я сейчас. И слова, сказанные тобою тогда, я никогда не забуду. "Ты для меня как сигареты," сказал ты, "Фиг я вас брошу." И дым, тот загадочный дым, которому я научилась верить за то время, проведённое с тобой, снова окружал тебя. Нас. И это было тогда, когда мы ещё были простыми джонинами и у нас ещё не было своих команд. Я опять сползаю с дивана, чтобы взять бокал, который валяется на полу. Чудо, что стул с вином ещё не перевернулся. Мне уже лень ползти, лень двигаться вообще, и поэтому я, держа бокал в руке, дотягиваюсь до стула и придвигаю его к себе. Я беру со стула бутылку, наливаю её содержимое в бокал и... с максимальной аккуратностью, на которую способоен мой затуманенный алкоголем мозг, ставлю их на пол. Я лезу в карман и вытаскиваю на тусклый свет домашней люстры пачку сигарет и прилагающуюся к ней зажигалку. Может быть, это кощунство - использовать твои личные запасы, но я об этом не задумываюсь. Щёлк! - и сигарета испускает тот самый дым, который ты постоянно вкушал и который я безумно любила. Я хватаю сигарету зубами и пытаюсь вдохнуть то, чем ты дышал большую часть времени. Я кашляю, в ушах звенит, и от этого болит голова. Но я смогу выкурить эту сигарету до конца. С каждым затягом мне становится всё легче, и пепел падает на пол. Дрожащей левой рукой (в правой - сигарета) я беру бокал. Затянувшись в очередной раз, когда сигарета уже стала на порядок короче, чем была, я неумело стряхиваю туда пепел. И ещё раз, и до тех пор, пока сигарета не кончается, и я гашу окурок от неё в вине и бросаю прочь. Вино и пепел. - За тебя, - немного дрожащим голосом, но вполне твёрдо произнесла я, что не свойственно для меня в нетрезвом состоянии. Я высоко подняла бокал с вином, в котором был примешан пепел. Я и сигареты. Две самые дорогие для тебя вещи, хотя называть саму себя вещью не очень приятно. Но кто я, если не вещь, если я сижу в полном беспорядке и меня абсолютно не колышет, что это надо убрать? И хотя бы один раз в жизни я могу объединить эти два понятия. Ради тебя. Глубокий вдох - и я залпом пью содержимое бокала и... с силой разбиваю его об пол. Мы все как сигареты. Ждем, пока нас зажгут ради того, чтобы сгореть дотла и погаснуть. Я права... Асума?