***
К тому времени, когда всё это кончилось, охотники уже принесли Тэхёна в какой-то подвал. Непонятно где, потому что очнулся парень уже в сыром, кажется, насквозь пропитанном запахом чеснока помещении, что заставляло постоянно дыхание задерживать и нос морщить. Один из мужчин бормочет что-то непонятное, совершенно неразборчивое, а в руках у него нож, правда, простой, который не убьёт точно, но сможет помучить. Он садится на корточки рядом с вампиром и ведёт острым кончиком по его щеке, смотря как струйка крови течёт вниз, а после проделывает те же движения на других участках кожи Тэ, заставляя того тихо шипеть и дёргаться. — Немножко подпортят твоё смазливое личико, — усмехнулся мужчина в маске, который стоял неподалёку, скрестив руки на груди. — Нехорошо портить планы других, ведь это, как ты видишь, приводит к не очень приятным последствиям, — голос кажется знакомым, Тэхён его слышал, и это заставляет парня немного испугаться потому что он понимает, кто же там стоит. Тэхён вспоминает, о чём говорил Юнги. Видимо, его отец действительно хотел навредить ему, и сейчас у него это получается. Но юный вампир и слова сказать не может: он жутко напуганный, обессиленный, а ещё и жажда растёт. А мужчина, что "игрался" с лицом Пака, схватил того за подбородок, заставляя смотреть на лидера, отца Юнги. Но Тэхён ещё мог за себя постоять, а потому вывернулся и прикусил ладонь охотника, заставляя зарычать: — Ах ты мелкий вампир, — скалится мужчина и со всей силы бьёт парня в живот, вставая и отходя на приличное расстояние, пока сам Тэ сгибается и тяжело дышит. — Рекомендую не пускать в ход свои милые зубки, я ведь тоже могу, — Мин Куан опускает маску, демонстрируя клыки явно поострее да побольше, чем у пленного, — иначе их можно подточить. Ладно, развлекайся, — обращается он к тому охотнику, что издевался над парнем, а сам разворачивается, принимаясь перебирать какие-то бумаги, что лежали тут же на столе. Тэхён с болью в глазах наблюдает за отцом Юнги. Как всё легко он делает, даже не чувствуя какого-то сострадания. — Да чтобы вы сдохли, господин Мин, — не церемонится и младший, пока вместе с болью в глазах появляется злость, которая быстро потухает, когда охотник ещё и ещё бьёт сильно туда, куда попадёт. Правда, теперь на расстоянии держится, чтобы снова клыки не вонзились в его тело. — Решать дела так мерзко можете, видимо, только Вы. — Мне показалось, или кто-то что-то сказал? — вновь усмешка, — Кажется муха пролетела, — он явно даёт понять, что вести с парнем беседы он не собирается.***
Юнги чувствует, куда ему нужно идти. Он ощущает, что сейчас Тэхёну очень больно, и это невыносимо. Это чувство само ведёт парня за собой, и темноволосый готовит себя к тому, чтобы убить сегодня ещё много людей, чтобы спасти младшего. Пока того не зная, Юнги всё ближе и ближе подбирался к нужному месту. Землянка. По рассказам Хьюн, когда они болтали утром за завтраком, в особняке ранее жил далёкий предок её мужа, который был не просто вампиром, а вампиром-учёным. В этих землянках да подвалах он проводил различные эксперименты. И вот так вышло, что один из опытов был неудачным, да таким, что даже вампир встретил свою смерть. Но все эти лазейки и проходы под землёй остались. Вокруг входа ходил охранник, а это уже означало, что внутри находится что-то очень важное. Или кто-то. Вампир зашёл со спины, ловкое движение – и охотник уже валяется в стороне с перерезанным горлом. Отлично. — Когда-нибудь вы научитесь, что на особо важные объекты одного невнимательного стражника ставить не стоит, — ухмыльнулся Мин. — А также стоит усовершенствовать систему закрывания дверей, — парень с ноги её открывает и спокойно проходит внутрь, — но только это явно будет в другой жизни. Тэхён уже полностью измученный, даже не сопротивляется. Охотник то и дело избивал его, "легко" водил ножом по открытым участкам тела, наслаждаясь тем, как лицо этого красивого вампира портилось с каждым разом. А отец Юнги, хоть и не желал вести разговор, оборачивался и смотрел на выбор своего сына, раздражённо хмыкая и вновь отворачиваясь. Но секунда, и дверь противно скрипит, заставляя насторожиться всех: — Видимо, один из наших, — убеждает вампира постарше мужчина, отворачиваясь и снова принимаясь за свою жертву, водя ножом по горлу и плечу, оставляя пока что красные дорожки. — Я бы так не надеялся, — фыркнул Юнги, оглядывая комнату и... замирая, потому что сейчас перед его глазами просто ужасающая картина: его Тэхёна вот так вот просто режут по живому. — Как ты мог так поступить? — бросает темноволосый отцу, — Чего тебе в жизни не хватает, а? Зачем натравливать охотников на Паков? Что они тебе сделали? Как ты смеешь сейчас делать такое с Тэхёном? — злости и гневу нет предела, и глаза горят ярким совсем не добрым огнём. — Из-за тебя погиб мой друг, сейчас ты мучаешь моего парня, для чего всё это? — Я не хотел убивать твоего друга, Юнги, — усмехнулся Куан, зная, что его сын рано или поздно добрался бы сюда. — Знаешь, у меня с этими ребятами был один старый долг, который я хотел отдать. Мирным путём, — вампир потихоньку приближается к Тэхёну, заставляя охотника отойти в сторону. — Хотел, чтобы вы с Мией поженились, я получил половину приданого и просто отдал бы долг, — старший совсем не брезгует, садится рядом с обессиленным телом Тэхёна, водя ладонью по его лицу и приближаясь к шее. — Но этот юнец взял и всё испортил своей любовью к тебе. Он не дал мне получить деньги, которыми я бы мог расплатиться с охотниками, а потому я должен был проучить его. И я это сделаю, — не церемонясь, Мин впивается в шею юного вампира, жадно и больно проникая клыками глубже и заставляя Тэхёна кричать и дёргаться, делая лишь себе больнее. А Куан, в свою очередь, делает очень больно сыну, пока тот смотрит на это всё. — Ты не имеешь права решать, кого и как тебе стоит наказывать, да ещё и за то, что твои грязные дела кто-то рушит , — Юнги бросается вперёд, а его стремится остановить охотник, но темноволосый ловко уворачивается, всадив нож в его горло. — Отпусти Тэхёна, и я ещё подумаю, убивать тебя или же нет, — по рукам стекает чужая кровь, пока парень с ненавистью смотрит на своего отца. — Хочешь убить меня? — Мин-старший отстраняется от светловолосого, на котором уже, кажется, место живого нет, и расставляет руки в стороны, — Ну давай, чего же ты ждёшь? Только вот, думаю, как ты будешь жить с осознанием того, что всадил нож в родного отца. Пойми, если бы я не сказал, где находится семья Пак, то пришли бы за нами самими. А я думаю, твоя жизнь тебе дорога. — Не тебе судить, как я буду с этим жить, и, поверь, буду жить я прекрасно, — Юнги заносит руку с серебряным ножом, что вытащил из кармана. Но его отец тоже не промах – хватает сына за запястье, не позволяя тому стремительно действовать. Завязывается борьба. Сила, удивительно, почти на одинаковом уровне, пускай, может, Мин-младший немного сильнее. Но его отец уже много повидал на своём веку, и его опыт просто так тоже никуда не денешь. Куан попытался драться, но Юнги блокировал попытки нанести удар, одновременно с этим стараясь ослабить чужую хватку на запястье. Но вампира схватили за горло, выбив из руки оружие, и повалили на бетонный пол. Парень ударился спиной о жёсткую поверхность, от чего помутнело перед глазами. Горло сжимают с силой, не давая дышать. Это не убьет его, но дезориентирует и ослабит, и тогда старший может убить Юнги. Нож валяется где-то рядом, и Мин тянет руку в сторону, пока его отец в порыве ярости забыв об остром предмете, и второй рукой с силой сжимает шею сына. Юнги нужно немного, лишь чуть-чуть, он уже ощущает, как пальцы касаются холодного металла. Перед глазами появляется образ Тэ – замученного, покалеченного... и всё из-за отца, который гнался только за выгодой. Он посмел похитить Тэхёна, по его вине погиб Намджун и многие из прислуги. Он должен за это ответить. Резкое движение – и оружие оказывается в руке, а следом и в груди мужчины, а Юнги его ещё несколько раз проворачивает там, погружая глубже. Удивлённый вздох слетает с губ Куана, прежде чем хватка на шее Юнги ослабляется, а он оседает, падая на темноволосого, что не смог удержаться от приступа кашля. Удушение, всё же, как для человека, так и для вампира имеет одинаковый эффект. Наконец отдышавшись, придя в себя и брезгливо поморщившись, Мин отпихивает от себя в сторону мёртвое тело: — Не думай, что ты так легко можешь управлять чужими жизнями... — Юн... — слабый, хриплый голос долетает до ушей старшего, пока Тэхён на грани потери сознания. Он избитый, изрезанный, так ещё и с полной потерей сил из-за отца Мина, а ещё был свидетелем борьбы возлюбленного и их врага. И ведь тот даже не соврал, что клыки больше и острее. Пак хочет приподняться, но не может совсем, облокачиваясь о стену холодную и сырую спиной, начиная плакать. Не истерит, потому что сил просто нет. — Тише, Тэхён-а, — Юнги медленно поднимается, вытирает окровавленные руки о футболку и подходит к младшему, пока осматривает его, кусая губы. — Милый мой, всё закончилось, — успокаивающе шепчет Мин пока отстёгивает наручники, которыми тот был прикован к стене и ловит обессиленное тело, очень осторожно прижимая его к себе. — Прости, что я так долго, Тэ, прости меня... сейчас всё хорошо, ты в безопасности, я рядом, — целует его в лоб старший, единственное кажется, место, до которого не добрался нож охотника. — Я слишком некрасивый сейчас, да? — усмехается осторожно младший, чувствуя защиту. Он даже нисколько не сомневался, что Юнги придёт. — Я так счастлив, что ты здесь,— Тэхён слишком сильно цепляется за футболку старшего, пока слезы впитываются в неё. — Знаешь, у меня получилось убить одного. Ты гордишься мной? — Ты у меня самый красивый, Тэхён-а, — шепчет на его ухо старший, — и я конечно же очень горжусь тобой, милый, ты у меня молодец, — Юнги аккуратно поднимает парня на руки. — Держишься? Мы сейчас уйдём отсюда. — Я хочу домой, Юн-а, — кивает парень и прижимается щекой к плечу старшего, шипя, потому что ранки болят, в принципе, болит всё тело, так ещё и кровь пачкает кожу и одежду возлюбленного. — Я отнесу тебя домой, милый, мы обработаем твои раны и всё будет хорошо, — погладив парня по голове, Мин вновь открывает дверь ногой, вынося того наружу. — Потерпи немножко, ладно? Твоя бабушка нам поможет, мы скоро дойдём. — Я тебя очень люблю, — повторяет младший несколько раз. Они достигают порога особняка через минут десять. Встревоженный Чимин уже находится там, ходя из стороны в сторону и о чём-то говоря со своим папой: — Чимин, Хьюн позови, — насколько можно громко кричит темноволосый, — нам нужна её помощь. Пак молниеносно обернулся и замер на месте, как и его отец. Таким Тэхёна не ожидал увидеть никто из присутствующих в холле, но среагировав, Чимин быстро убежал на второй этаж, откуда вместе с ним же прибежала Хьюн, рассматривая увечья, нанесённые охотником: — Юнги, неси его в комнату, я сейчас буду. Старший, перехватив парня немного удобнее, но очень осторожно, чтобы больно не сделать, понёс его на второй этаж. В комнатах царил полнейший разгром: перевёрнутая мебель, порванные занавески и подушки, разбитые окна и ещё много чего, но пока нужно позаботиться о Тэ и другое волновать не должно. Мин аккуратно укладывает того на кровать в его комнате, а сам садится рядом: — Вот мы и дома, Тэхён-а, сейчас бабушка тебя подлечит, и всё будет хорошо. Всё заживёт. — Получается, мы не заберём его в ближайшее время? — Тэхён, расслабившись и слегка томно вздохнув, смотрит на Юнги и кладёт свою ладонь на его, поглаживая аккуратно. Пока бабушка не пришла, юному вампиру интересно, что же будет с Марком. — Мы заберём его сразу же, как ты немного поправишься. Хорошо? — чуть сжимает его пальцы темноволосый. — Я тебе обещаю... у нас теперь всё будет хорошо, и Марк будет с нами, милый. — Хорошо, Юн-а, — Тэхён кивает, а в его глазах снова появляются слёзы. Только, видимо, не Юнги его будет успокаивать, а Хьюн, которая подоспела с небольшим подносом, на котором было всё необходимое: — Ну родной, — девушка подсаживается на место Мина, пока тот встаёт и находится рядом. Она легко смахивает слёзы с щек своего внука, не задевая раны. — Всё будет хорошо, слышишь? Хьюн не знает, о чём говорили ребята. И младший, в какой-то степени, плачет из-за этого, потому что ему правда жаль, если мальчик будет ждать слишком долго: — Давай, успокаивайся, тигрёнок, — усмехнулась тихо бабушка, потому что в детстве так называла Тэ. Она смачивает тряпочку в необходимом растворе, которую подносит к многочисленным ножевым ранам, принимаясь их обрабатывать. — Потерпи, мой хороший, — поджимает губы Юнги, держа в это время парня за руку, — я обещаю, что мы справимся со всем этим. Да и... отец нам не помешает, — Мин переводит взгляд на свою футболку, только сейчас замечая, что та вся до нитки темно-красная из-за его собственной и чужой крови. — Только потерпи, все раны заживут и всё будет как прежде, — «почти». Мин смотрит на девушку, что разбирались с ранами светловолосого, и обращается к ней: — Как вы? — Знаешь, — Хьюн на секунду прекращает действия, но возобновляет их с ещё большей заботой. — Я думала, что когда становишься обращённым, то ты умираешь, уже не живёшь и не видишь смысла, потому что тебе дана вечность. Но сейчас, когда Намджуна нет, я понимаю, что вот она... настоящая смерть. Многое во мне точно умерло, оставив лишь малую живую часть. Чтобы просто существовать. Ответ был понятен: девушке было тяжело, очень. Она только-только обрела счастье, поняла, что Намджун – именно тот, кого она любила всю жизнь, что он тот, кто делал её живой, а сегодня он просто взял и ушёл. Оставил её. Её и друзей. — Он был моим хорошим другом. И Чимина тоже. Он один из тех людей, с которыми я не пожалел познакомиться, потому что он был прекрасным. Всегда был готов помочь, защитить... И сегодня он сделал то же самое. Он защитил вас. Я думаю, он бы не хотел, чтобы вы сейчас плакали. Он делал, то, что должен, оберегал вас, и всё, что остаётся сейчас это... беречь память о нём. Ведь... здесь он, или же нет, но он всё равно рядом. В наших сердцах, даже если они не бьются. — Ты прав, — Хьюн легко улыбается, пока по лицу бегут ручейки слёз. Да, она понимает, что плакать это совсем не выход из ситуации и уже ничего не сделаешь, но это эмоции, которые рвутся наружу. — Он был невероятным и всегда будет. Спасибо, Юнги... Ты как, золотце? — обращается бабушка уже к внуку, когда его лицо было обработано полностью. — Я... нормально. Правда всё болит, — жмурится Тэхён, приоткрывая до этого закрытые глаза. — Теперь следы останутся везде, где только можно, — тихо говорит он, пытаясь приподниматься, что у него с горем пополам получается. — Хьюн, а нет никакого средства, чтобы не оставались шрамы? — интересуется Мин, потому что ему бы такое тоже не помешало. Та затянувшаяся некрасивая тоже резаная рана на его руке, да-да. Только вот им же самим нанесённая. — Думаю, я могу сделать мазь, — кивает девушка. — К завтрашнему дню она будет готова, обещаю, — вставая с кровати, Хьюн понимает, что книга-то ей пригодится снова, а ещё надо будет сходить в лес за травами. — Если ты, не знаю, стесняешься или не хочешь, чтобы их видели, можешь клеить пластыри. Я дам одно масло, которое наносят на лицо, чтобы снимать их потом было не больно, хорошо? Но это ты уже сам решишь, милый. А я пойду. Тэ, как и Юнги, поблагодарил её, а когда та скрылась за дверями, старший вновь подвинулся к Тэхёну, протягивая руку и начиная перебирать прядки его волос: — Как ты теперь себя чувствуешь? — Такое ощущение, будто меня били молотком, — хмыкает Тэхён, жмурясь и вспоминая бесцеремонного охотника. — У этого придурка не ноги и руки, а кувалды, — всплеснул руками юный вампир и зашипел, чувствуя в районе груди жжение. — Не волнуйся, его уже нет и он тебя не тронет, мой хороший, — продолжает гладить его по голове Мин. — Я столько сегодня людей убил... и одного вампира. Но мы отстояли особняк, и я спас тебя.. — Это было нужно, — Тэхён двигается ближе и голову на колени старшего кладёт, смотря в глаза. Про отца он решает вообще речи не вести, потому что... просто не надо. — Наши жизни, как и человеческие, тоже ценны, а потому охотники не могут так просто брать и избавляться от нас. — Да, ты прав, Тэ, — кивает Юнги и осторожно ведёт кончиками пальцев по щеке младшего, огибая ранку. — Всё пройдёт Тэхён-а, и раны заживут, и ощущение от того, что тебя били тоже. Переживём, милый... главное что мы вместе. Хочешь, я лягу с тобой? — Да, пожалуйста, — кивает активно младший и двигается ближе к стене, давая много пространства для старшего. — Только не уходи от меня, хорошо? — Не волнуйся, не уйду, — уверяет его вампир, занимая место рядом, и руку кладя на талию парня, но, опять же очень аккуратно, чтобы ему не навредить. — Может, поспишь? Силы быстрее восстановятся. — Можно я тебя укушу? — прошептал Тэ, смотря на Юна. Может, сон и восстановит его силы, но сейчас ему это необходимо. Он легко, невесомо водит подушечками пальцев по шее, наблюдая за возлюбленным. — Конечно, Тэ, — Мин поворачивается так, чтобы его шея оказалась ближе к светловолосому, и было удобнее кусать. — Давай кусай. И бери столько, сколько тебе нужно. — Ты не представляешь, как сильно я люблю тебя, — прошептал юный вампир перед тем, как поцеловать участок шеи Юнги и впиться в него клыками, чувствуя сладкую, приятную на вкус кровь. Мин прикрывает глаза, тихо шипя, но больше ничего не делает. Да, он тоже устал, да и его порядком потрепали, что по всему телу были синяки, ссадины, а в некоторых местах и раны, но.. сейчас младшему кровь гораздо нужнее. Тэхён не стал брать много, а потому быстро отстранился и поцеловал метку, будто извинившись так: — Мне кажется, поспать для меня сейчас будет лучшим выходом, — произнёс младший. Через какой-то момент он действительно уснул, обнимая слабо Юнги.***
На первом этаже были Чимин и Лиса. Мэй и Виён ушли осматривать нанесённый дому ущерб, а так же проверить, остался ли кто-то живой из прислуги. — Ты... прости меня, Чимин, — подаёт голос девушка, поджимая к себе коленки, сидя посреди осколков от разбитого зеркала. — Я ведь тогда не хотела тебя обижать своими словами. Да и... я вовсе не считаю тебя... заносчивым и самоуверенным, как назвала... ещё раз, извини меня. — Всё нормально, не переживай, — Чимин так же сидел рядом, смотря на всё то, что оставили охотники после себя. — Иногда, может быть, я действительно произвожу такое впечатление, — усмехнулся тот, протягивая мизинец Лисе. — Думаю, топор недовойны можно закопать? — Да, я тоже думаю так же, — Лиса улыбнулась уголками губ и, протянув свою руку к парню, скрепила их пальцы. — Тебе стоит позвонить Гуку и сказать, что сейчас с тобой всё хорошо. — Я думал об этом же, — кивнул Чимин и поднялся с пола, что далось ему тяжело. Телефон был не с ним, значит, где-то выпал. И парень очень надеялся, что смартфон хотя бы работает, чтобы можно было позвонить Чонгуку. Удача на стороне Чима. Стекло разбито в некоторых местах, но сам гаджет работает, уже хорошо. Быстро набрав номер возлюбленного, вампир стал ждать: — Чимин, Боже, это ты? — раздаётся в трубке хриплый и обеспокоенный голос младшего. — Я так ждал хоть чего-то, что могло сказать мне, что с тобой всё хорошо, — слышен кашель, видимо, парень голос конкретно сорвал. — Скажи, что всё нормально? — Гук-и, это я, — произнёс Чимин, радуясь, что он слышит родной голос после нескольких часов ада. Даже такой хриплый. — Сейчас всё хорошо, многие получили ранения, как и ожидалось. Тэхёна вообще похитили, но сейчас он в безопасности, с нами, — а здесь голос слегка дрогнул, потому что про Намджуна говорить не хотелось. Да и если честно, то эмоции у Хьюн и него были одинаковыми. Он слишком дорожил им после их первой встречи, а потому стал неровно дышать, стараясь справиться с эмоциями. — Малыш, а очень плохие новости сообщают по телефону? — Что? Что случилось, Чимин? — голос Чонгука дрогнул, и он стал подозревать не очень хорошее. Просто так не говорят про "плохие" новости. — Кто-то сильно пострадал? — Я не знаю, как это нужно сказать... Я не знаю, стоит ли вообще говорить об этом не глаза в глаза, но, — Пак сглатывает и набирается сил, выдерживая паузу в несколько минут. — Намджун погиб, Чон-а... — К-как... — голос парня в трубке срывается, а Пак через пару секунд слышит тихие всхлипы, — этого... этого просто не может быть, Чимин, скажи, что... — звуки в трубке становятся громче, — что это неправда, так же не может быть, хён! — Прости, малыш, — голос Чимина очень тихий, он слышит дрожащий голос и всхлипы, пока его сердце разрывается на мелкие кусочки. — Я... Мне очень жаль, но это правда.. Я... скоро приеду, слышишь? — Да, я слышу... хорошо, что с тобой всё в порядке... приезжай, пожалуйста, — голос становится почти еле слышим, но парень всё же говорит, пока не сбрасывает вызов. Да, это сильно выбьет Чона из колеи. Сейчас Чимину нужно очень быстро вернуться домой. Но, чёрт возьми, они перемещались сюда не на автомобиле, получается, что можно взять только машину Юнги. Вампир только и думает о младшем после этого разговора, ему нужно его увидеть: — Юнги?.. — парень проходит в комнату, говорит шёпотом из-за спящего брата и надеется, что старший не спит. — Да? — Паку несказанно повезло. Мин открывает глаза и вопросительно смотрит на светловолосого. — Что-то не так? — Мне нужна машина, — напрямую говорит Чимин. — Я действительно придурок, рассказал Чонгуку о смерти Намджуна через телефон. Мне нужно домой как можно быстрее. — Ох, Чимин, — закрывает глаза Юнги, потирая переносицу, — они лежали в моей комнате на столе, но я сейчас без понятия, в каком та состоянии... Если ты их найдёшь, то можешь брать, всё равно она пока мне не нужна. Но... приедь обратно в ближайшее время, потому что у нас с Тэ есть дело, для которого она понадобится... — Хорошо, Юнги, спасибо большое, — кивает Пак и выходит из комнаты. Ну правда, кто додумался сказать о смерти близкого друга таким способом? Конечно же Чимин, ему в этом равных нет. Пройдя в комнату старшего, он не узнал её сначала. Полная разруха, какая была и у Чонгука в квартире. Но медлить и удивляться нельзя, лучше бы поскорее найти ключи: — Ты едешь со мной? — обращается Чимин к Лисе, когда ключи были найдены. — Думаю, ты не захочешь оставаться в этом хаосе надолго. — Да, пожалуй я соглашусь с этим, — кивает девушка, поправляя лук и пустой колчан, что были на плече. — Я бы, конечно помогла, может, с уборкой, но я здесь никого не знаю, кроме тебя... и мне будет комфортнее. Я выбиваюсь немножко из семейной атмосферы. — Сейчас нам нужно в город, не переживай насчёт уборки. Они все ценят то, что ты помогла нам, — улыбнулся Чимин и подмигнул, открывая входную дверь и выпуская девушку наружу. На удивление, белый Форд Мина не пострадал, только если было пару вмятин и царапин. Видимо до него охотники не было никакого дела. Вампир и эльфийка быстро садятся в автомобиль, отданный старшим, и Чимин не ждёт, он буквально с места срывается, покидая территорию особняка. — Четыре часа ехать, да? — Лиса, уперевшись локтем в небольшой подоконник, подпёрла щёку кулачком, — это довольно долго. Но, я думаю, на такой скорости мы доедем быстрее, — она немножко помолчала. — Мне... мне маг, который... который погиб, перед тем, как мы перемещались, сунул в карман что-то... думаю, это стоит отдать тебе, — она вытаскивает из кармана небольшое кольцо с маленьким красным камешком. — Не знаю, для чего оно служит но, думаю, тебе пригодится. "Вместо четырёх часов будет три", — хотел сказать Чимин, но не успел, потому что тема, связанная с Намджуном, определённо важнее. Он на несколько секунд отвлекается от дороги, пока Лиса кладёт ему в руку кольцо: — Ты всё предусмотрел, Намджун, — усмехнулся парень, сжимая это колечко и убирая в более надёжное место. Память о нём точно будет вечной. Больше Лиса парня не отвлекала. И так напомнила тому о Киме, поэтому решила пока просто помолчать. Да и, если честно, обсуждать сейчас что-то не было настроения. Сегодня очень плохой день и так. В течение этих трёх, как Чимин и думал, часов они не говорили. Каждый думал о своём, анализировал и черпал что-то своё из всего произошедшего. Город они настигли быстро, и вампир, выдохнув, повернулся к эльфийке, кусая губу: — Скажешь, куда ехать? Думаю, я подброшу тебя сразу до дома. — Да нет, спасибо, остановись на остановке, и я выйду. А ты едь к Чону, он за это время мог себя совсем извести... Чимин по просьбе девушки останавливается там, где она сказала, а та, поблагодарив вампира, забирает с заднего сиденья свои вещи и вскоре пропадает из виду за углом дома. Сейчас, когда Лиса покинула автомобиль, Пак мог набрать скорость ещё больше, дабы быстрее попасть домой. Наплевав на правила, вампир иногда проскакивал на красный свет. Через минут пятнадцать-двадцать парень уже спешил на свой этаж, минуя ступеньку за ступенькой. И когда нужная дверь была настигнута, вампир стал буквально ломиться в неё, лишь бы Чонгук быстрее открыл. Пару минут снаружи нет никакого ответа, из-за чего Пак только сильнее напрягается, ведь... не случилось же ничего, да? Но замок вскоре проворачивается, а Чон открывает дверь. На него больно смотреть: красное и чуть опухшее от слёз лицо, поджатые губы, но самое ужасное – его взгляд, который почти ничего не выражает. Только на секунду в нём блеснули искорки, когда парень увидел Чимина, но и они потухли: — Ты приехал, хён-а, — только и произносит Гук и падает в обморок. — Нет! Чёрт, Гук! — Чимин рычит сам на себя, проходит внутрь и закрывает дверь, сразу беря парня на руки. Не снимая обуви, вампир следует прямо в зал, куда укладывает тельце Чонгука, смотря на свою одежду. Кровь. Лучше бы переодеться и побыстрее. — Малыш... — Пак выдыхает и смотрит на лицо возлюбленного обеспокоенно, с грустью. Водит около носа ваткой со спиртом, лишь бы младший глаза открыл. Чонгук морщится, но разлепляет ресницы, пытаясь сфокусировать взгляд на Чимине: — Ты весь в крови, хён... — очень тихо говорит он, протянув руку к голове и потерев ушибленный при падении затылок. — Ты... ты ранен? Нужно что-то обработать? — подхватывается с места Гук, но тут же его пыл мгновенно остывает, потому что у парня голова кружится. — Только скажи, я всё сделаю... — Тише, всё хорошо, слышишь? Чимину бы душ принять, кровь всю смыть, но он пока не может. Сначала пусть Чонгук нормально придёт в себя, а потом уже и старший займётся собой. — Я в порядке, Гук-и, — говорит тихо, стараясь успокоить Чона. — Я хочу, чтобы ты сейчас лежал и отдыхал, приходил в себя, хорошо? Я рядом сейчас и это я буду делать то, что ты скажешь. Хочешь чего-нибудь, м? — Нет, — мотает головой Гук, укладываясь по новой и закрывая лицо руками, — я сейчас ничего не хочу. Вообще ничего... Чимин понимает его. Сидит рядом и водит ладонью чистой по лбу и волосам младшего, прикрывая глаза и выдыхая. Им обоим очень сложно сейчас, потому что знать, что одного из друзей больше нет – ужасно, и ничто с этим не сравнится: — Мне нужно в душ, Гук-и, — аккуратно, тихо произносит парень, поднимаясь с колен и целуя младшего в лоб. — Хорошо... — парень поворачивается лицом к спинке дивана, утыкаясь в ту носом, и снова пару раз всхлипывает, натягивая на себя плед и укрываясь им с головой. Это слишком тяжело, всё это осознавать, а когда Чонгук понимает, что так же мог лишиться и Чимина, подступает новая истерика, и младший прикусывает ткань, лишь бы только Пак его не услышал. Чимин, к сожалению, этого не слышит. Но к счастью, он, зайдя в кабинку, быстро смывает с себя всю эту кровь, оставляя лишь синяки и побои на своём теле. Не проходит даже и десяти минут, как вампир заканчивает и насухо вытирается, надевая новые, чистые вещи. Кто-то скажет, что мало? Может быть, но сейчас время для Чимина очень важно. Он хочет быть рядом с Чонгуком. У того истерика дикая, а старший, хоть и не с её начала, но вновь рядом. Он не может просто смотреть на то, как парень захлёбывается в слезах, а потому Чимин присаживается на диван и тянет на себя обессиленное тело, обнимая крепко и продолжая держать его в пледу, словно в большой тёплой крепости, обваленной подушками. — Вот почему всё так... — глотая солёную влагу, сильно прижимается к вампиру младший, словно ища у того защиты, — всегда эта дурацкая жизнь забирает тех, кто дороже всего. Он был моим лучшим другом, который поддерживал меня почти на протяжении всей этой дурацкой учёбы, когда я хотел всё бросить и послать её к чертям. Мы так редко виделись из-за неё же, и из-за его работы, а теперь... а теперь его просто не стало. И единственные разы, когда мы с ним виделись после долгого расставания, – фестиваль и эта свадьба, — слёзы, кажется, не хотят оставлять темноволосого в покое, он начинает задыхаться, но пытается дышать глубже, а голос садится ещё больше, — почему всё так... Чимин не знает, что ответить на этот монолог младшего. Он хочет как-то поддержать его, сказать те самые слова поддержки, но не может найти. Может быть, тишина иногда лучше, чем пытаться что-то сказать? В некоторых случаях, может, она и работает, но сейчас эта тишина и всхлипы только нагнетают: — Ты ведь понимаешь, что Намджун всё равно будет рядом? Несмотря на то, что... что он погиб. В твоём сердце есть отдельное место для него, которое никогда и никто не займёт, ты будешь помнить его поддержку, то, как вы хорошо проводили время, — Чимин гладит спину Гука успокаивающе, даёт понять, что он рядом, что тот в безопасности, под его защитой. — Намджун всегда будет рядом с нами, слышишь, Гук-и? Он... Он сделал тебе подарок... — Что?.. — парень медленно приподнимает голову с плеча старшего, размазывая по лицу и его чистой футболке влагу, но теперь, стараясь утихнуть и подавить этот приступ слез, собирается слушать вампира. — К-какой?.. — Погоди-ка минутку, — вампир быстро, даже молниеносно убегает в комнату и возвращается обратно, держа в кулачке то самое кольцо. — Намджун знал, что когда-нибудь ты станешь таким, как я, а потому, — он легонько раскрывает ладонь, демонстрируя аккуратное кольцо с камнем, — сделал тебе это. — Для чего оно?.. — Чонгук дрожащей рукой забирает у Пака вещицу, трепетно ту сжав, — Нет, не важно, для чего оно, главное, что... что от него. — Оно для того, чтобы защищать тебя, — вампир легонько руку свою протягивает, показывая почти такое же кольцо. — От солнца и прочей гадости. Но ты можешь носить его сейчас, как... как память. — Спасибо, — Гук кивает, надевая кольцо на средний палец на левой руке и, удивительно, то садится очень хорошо. — И ему тоже спасибо... — Чон теперь сам старшего обнимает, носом трясь о его шею и, кажется, уже успокаиваясь. — У тебя ничего не болит?.. Вампир снова обнимает младшего, прикрывая глаза. Чувствовать, что Чонгук рядом – самое важное и необходимое, он сравнивает это с соулмейтами или близнецами, они ведь тоже не могут друг без друга долго. Вот то же самое испытывает Чимин: — Тело немного побаливает, но это сущие пустяки, Гук-и, — прошептал Пак, целуя возлюбленного в макушку. — Ты не представляешь, как сильно я хотел увидеть тебя после этого всего. — Я очень за тебя волновался, Чимин-а, кое-как добрался домой, не находя себе места и не думая ни о чём другом. Все эти часы ожидания были невыносимыми, потому что я даже не представлял, чего стоило ждать... — жмётся к нему сильнее Гук, — тебе нужен отдых, милый... — Помнишь, что я говорил? — усмехнулся старший. — Ты – мой источник сил, получается, что я отдыхаю рядом с тобой, Гук-и, — он аккуратно берёт лицо Чонгука за подбородок и касается своими губами его, так же тепло и мягко целуя. Не хочется сейчас углубляться, хочется просто показать, что всё хорошо. Младший отвечает, осторожно обвив шею вампира руками, чуть потеревшись грудью о тело Чимина. Чувствовать любимого рядом, пусть и не в полной целости, но сохранности – в данный момент самое главное для Чона: — Я тебя люблю, хён-а... Если бы я потерял ещё и тебя, я бы и сам... — парень заминается со словами и просто снова целует светловолосого. Пак бы хотел возразить, что-то сказать, потому что он абсолютно против такого, но не будет. Есть ли смысл? Сейчас он дома, рядом с Чонгуком, а потому не нужно больше ничего. Поцелуй становится более напористым, но до сих пор несёт в себе слегка тревожные эмоции в сопровождении с трепетными. А чтобы младший окончательно успокоился, Чимин усаживает его на себя, обнимая за поясницу и поглаживая спину. Он надеется, что это тоже поможет. И это действительно помогает. Парень затихает, прикрывая глаза и трясь носом о его щёку. А вскоре, кажется, он совсем засыпает, измотанный за этот день и морально истощённый. Чимин позволяет себе улыбнуться, глядя на Чонгука. Он до сих пор остаётся самым милым и красивым человеком на всей планете, несмотря на то, что сейчас его личико опухшее и красное от слёз: — Спи, Гук-и, — шепчет вампир и целует того в лоб, обнимая покрепче и глаза прикрывая. Спать он не будет, знает, что мысли о произошедшем не позволят. Но он будет бдить, чтобы у младшего снова не началась истерика.