Кислотный дождь

      Никто не мог сказать, когда это началось. И уж тем более, почему. Лишь предполагали, что в какой-то момент человечество превысило лимит выносливости своей планеты, начав бесцеремонно вмешиваться в то, что было неизменно тысячелетиями, и забыв, что ресурсы Земли далеко не бесконечны, а использование других планет пока невозможно. Я говорю «пока» лишь потому, что наш вид развивается слишком быстро. То, что было невозможно несколько лет назад, сейчас считается обыденностью, поэтому вполне вероятно, что уже в следующем году часть населения Земли покинет её. С учётом того, что с каждым годом мы становимся все менее и менее зависимы от кислорода… Но с некоторых пор все человечество застыло в панике, понимая, что до следующего года может просто не дожить. Кислотные дожди стали новой и очень серьёзной проблемой. Нет, непосредственно для нас это особых трудностей не вызывало: все строения уже давно пропитывались и покрывались множеством разнообразных веществ, и сейчас ни кислота, ни огонь, ни вода не могли повредить их. Вот только растения и животные оказались уязвимы. После первого же такого дождя, прошедшего одновременно во всех уголках земного шара и длящегося почти сутки, планета потеряла около четверти миллиарда людей и почти всех диких растений и животных. Это была катастрофа. В один момент мы оказались практически без средств для выживания. Того, что было в запасе, и того, что выращивалось и разводилось на закрытых участках, было очень мало. В масштабе всего населения — ничтожно мало. Три-четыре месяца, и всё — кончится еда. Оставалось лишь два варианта: умереть или буквально стать растением, пожертвовав возможностью двигаться в пользу жизни. Да, сейчас и такое возможно. Мы научились фотосинтезировать, но для активного образа жизни этого недостаточно. Мы все ещё нуждаемся в пище, хоть и в меньших количествах.       Прошёл уже месяц после первого дождя. Учёные, агрономы, все, кто связан с сельским хозяйством в спешке пытаются найти способ ускорения роста растений. У них даже получается: растения после последних разработок взошли за три дня. Через неделю они зацвели. Ещё через неделю учёные получили зрелые плоды, ничем не отличающиеся от обычных. В это время строители возводят множество огромных теплиц и крытых пастбищ. Мы постепенно приспосабливаемся к новым условиям.       Сейчас в небе вновь собираются тучи. Мне они кажутся очень странными. Что-то в них режет глаз. Слишком они тёмные, слишком низкие. Не хочется никуда идти. Всё кажется совсем неважным, особенно, когда понимаешь, что человечество в очередной раз оказалось на краю пропасти. Учёба тоже будто потеряла свой смысл — большая часть преподавателей занята выведением новых сортов растений, поиском новых, более надёжных способов защиты от неизвестной кислоты, свойства которой сейчас тоже исследуются… У меня на молекулярной биохимии и биофизике пары сейчас ведут аспиранты, физик и два математика. Экзамены, похоже, перенесут на начало следующего семестра, когда ситуация немного улучшится и такого количества специалистов уже не потребуется. — Ладно, — сказала я себе, — хоть какие-то знания я получаю, а к экзаменам уж как-нибудь подготовлюсь. В конце концов, у меня есть старшекурсники, а у них есть конспекты. Хватит хандрить.       Этого хватило, чтобы встать с подоконника, взять со стола сумку, выйти из дома и пройти половину пути. А дальше я замерла с поднятой головой, любуясь небом. Вода, огонь и небо — три вещи, на которые я могу смотреть бесконечно. Особенно сейчас, когда изменчивые тучи заполонили небосвод…       Когда с неба начали падать первые крупные прозрачные капли, я никак не отреагировала. Дождь нравился мне больше яркого солнца, поэтому я не отказала себе в удовольствии постоять ещё немного, прежде чем пойти дальше. Внезапно я услышала тихое шипение откуда-то снизу. Сразу вспомнились практики по химии по работе с кислотами, и жуткая догадка заставила меня в панике дёрнуться к ближайшему дому. Но я немного не успела — капля кислоты попала мне прямо в глаз. От неожиданной боли я выронила сумку из рук и с тихим вскриком прижала ладони к лицу в отчаянной попытке защитить второй глаз. Но ещё несколько попавших на голову капель — и мир потерял свои краски.       …Не знаю, сколько времени я провела в темноте, пытаясь найти хоть какой-нибудь ориентир. Всё было тщетно. Казалось, что я лишь передвигаю ногами, никак не перемещаясь в этом условном пространстве, но вдруг что-то потянуло меня вниз. Несколько мгновений спустя я наблюдала (двумя глазами!) собственное тело — вернее, то, что от него осталось: не до конца разъеденный кислотой скелет, несколько микрочипов и кое-где остатки мышц, — лежащее в окружении полурастворённых вещей, видимо, выпавших из сумки. Я даже почувствовала некое раздражение, увидев, как плоды моих старательных трудов безжалостно уничтожались природой. Больше всего жаль было обычный бумажный блокнот с мягкой меховой обложкой и перьевой ручкой — этот набор мне подарил на день рождения лучший друг, сейчас такие вещи было не найти, а я его украсила и теперь старательно записывала в нем все свои мысли. Хотя, может это и к лучшему. Так этих записей никто не увидит… — Иди за мной, — раздался тихий голос за спиной.       От неожиданности я вздрогнула и резко развернулась. Из-под чёрного балкона на меня смотрели серые провалы, в которых, казалось, собрана вся Вселенная. Они затягивали, манили, притягивали взгляд. Они были восхитительны.       Наверное, что-то отразилось в моих… глазах? Не знаю, в каком я сейчас состоянии и есть ли у меня сейчас глаза в привычном нам понимании. Послышался тихий смешок и довольное: — Обычно люди пугаются, когда смотрят мне в глаза. Но ты, похоже, не из пугливых. Что ж, тогда для тебя не будет проблемой пройти Врата. — Врата? — не поняла я. — Какие врата?       Я еле успела договорить, как меня опять куда-то понесло. Все смешалось. Мир в очередной раз потерял свои краски…