Прощание среди белых лилий

Ария: Мне уже шестнадцать, я взрослая довольно высокая девушка, но не смотря на свой возраст я не умею краситься, не знаю как ухаживать за собой и ходить на каблуках. Нет, я совсем не пацанка, просто мне никогда не разрешалось быть красивой. После развода родителей мой отец требовал чтобы я красилась только при нем, в школу же я не должна была носить короткие юбки и макияж. Не знаю зачем, но каждый раз, когда отец приходил после работы я уже должна быть накрашена (плохо, ну хоть как то). Он всегда заходил с пакетом алкоголя в руках, до ужаса весёлый, скидывал с сплеч свое старое пальто с внутренним рваным карманом и проходил в гостиную, где, закинув ногу на ногу прямо в обуви, брякался на диван. Я всегда снимала его туфли сама, он смотрел на меня сверху вниз кривя губы. Мужчина был немного полноват, угловат лицом и назвать его симпатичным было крайне сложно. Из за постоянного употребления алкоголя глаза его были подтекшими фиолетового оттенка, а перегаром несло за километр. В школе он бывал может раз в год, это правда не беспокоило ни учительницу, ни кого то другого, о родительских собраниях не шла и речь, раз никто не спрашивает даже о синяках на лице. Просто в какой то момент своей крохотный жизни я решила, что всем плевать на меня. Каждый вечер отец...нет...этот мужчина усаживал меня себе на колени перед телевизором. Его пальцы бегали по моих бокам, переходя на живот и порой он гладил мои бедра. Спала я всегда с ним, сначала мне думалось, что он просто боиться за меня, мой детский мозг не предупреждал меня об опасности. Наверное каждая девочка хотя бы раз в жизни спала в одной кровати со своим папой. Да, я полагала уже с возрастом, что что то не так, но боялась сообщить хоть кому нибудь о его странных действиях. С ранних лет я научилась готовить, убираться дома, стирать, да вообщем все хозяйство лежало на мне. Этому мужчине всегда нравилось, когда я надевала фартук и оставалась в одном нижнем белье под ним. Всё это выглядело как фильм ужасов: психопат, сидящий за обеденным стол и я...накрашенная пятнадцати летняя девочка в фартуке. Я ставила перед ним всегда тарелку супа, что то на второе и обязательно стопарь коньяка. Он обнимал меня за талию, целовал в оголки губ и заставлял стоять рядом пока он не закончит трапезу. Я чувствовала каждой клеткой отвратительный животный страх, который никогда ни перед кем у меня не появлялся, только он был причиной дрожи в коленях и крупных мурашек по коже. -Как дела в школе?-спрашивал он,-Что то новенькое было? Я вздрагивала, замечая краем глаза как его сухие пальцы скользят по мои обнажённым бедрам. -Сегодня,-промямлила я, стараясь не показывать дрожь в голосе,-мы с Дэном Раисом делали проэкт по биологии, мы представили его и получили оба хорошие оценки. Я выдыхаю негромко, липкая волна холода проходит по всему моему телу прямо к сердцу и резко так останавливается взрываясь бурной реакцией. -С парнем значит,-пробормотал мужчина. Я держу глаза открытыми боясь моргнуть, словно если чуть их закрою случится что то ужасное. -Посмотри мне в глаза,-грубо приказывает он, хватая меня за запятие,-Он тебе нравится, да? -Нет,-глотая солёные слезы, отвечаю я невнятным всхлипом. Я чувствую как тушь медленно стекает у меня по лицу и я молю бога чтобы он в этот раз не избил меня. -Ты врешь, маленькая сука!-орёт он разбрызгивая слюнями. Моё сердце вот вот выпрыгнет наружу, все органы внутри сжимаются готовясь к предстоящему удару, но я не закрываю глаза, даже если страшно, нужно смотреть в его чёртовы глаза и не упускать из виду. Мужчина опракидывает меня на стол, позвоночником я впечатываюсь в дерево, боль нахлынувшая на меня быстро подаёт команду мозгу, что нужно защищаться. Как могу я брыкаюсь ногами, попадая ему в живот, в грудную клетку, ему все не по чём, я цепляюсь руками за его посеревший свитер, стараясь добраться ногтями до кожи. Я помню каждую разбившуюся тарелку в тот день. Я помню его страшное заплывшее лицо повиснувшее над моим хрупким телом. Как мужчина сорвал с меня фартук, оставляя, потом очень заметный, красный след на шее. Мои слезы, моря слез и сжатые до болезненных ощущений челюсти. Кровь хлынула к щекам и боль объединились с жаром ударяя в голову. -Отпусти меня, ублюдок!-заорала я, когда он стянул с меня лифчик. Впервые я назвала его поганым словом, во мне проснулась небывалая смелость. В голове что то щёлкнуло как дверной замок, открывшийся дверной замок на свободу. Я со всей силы ударила его большой салатницей по голове. Она разбилась в дребезги, но отключила его. Массивное тело сползло по столу, потом к стулу и оно резко плюхнулось с осколками на линолеум. Я рыдала, давясь слезами. Давно спрятанная в груди истерика прорвалась наконец наружу, взрывная и горькая как лимон. Я не могла подняться на ноги, я ползла в гостиную, судорожно, хрипло всхлипывая, обнажённая и босая. Я легла на ковёр, обнимая себя за холодные плечи и, задыхаясь, завыла как раненный лесной зверь. Меня тошнило, я готова была выблевать на этот ковёр всё, все эти воспоминания. Мне никак не шло в голову почему мой отец домогался до меня, почему заставлял делать эти странные вещи. Я кричала, вытирая руками слезы, размазывая по лицу черную косметику, с которой я больше походила на зрелую женщину чем на ребёнка. Мне некогда было успокаиваться, надо было собирать вещи пока он не очнулся. В два стареньких рваных рюкзака, я заталкивала одежду ногой, брала всё необходимое, паспорт в первую очередь, тёплую одежду, кроссовки. Небрежно оторвав от стенки фотографию Эша, я запихнула её в рюкзак. Деньги, которые отец прятал в своём шкафу, я вытащила все пятнадцать тысяч и рассовала по потайным карманам. Быстрее, быстрее, Ария. Живо нацепив на себя джинсы, футболку и куртку, я выбежала на улицу даже перед уходом не взглянув на тело в кухне, мне уже было плевать жив он или мертв. Я бежала как никогда прежде, все быстрее и быстрее, вдыхая легкими морозный воздух до боли внутри, остановиться я не могла. С ветром уносился запах алкоголя, приставания отца, пылавшие как никогда раньше синяки и порезы. Прохожие ночного города смотрели на меня с огромным удивлением, а я все неслась вдоль по улице к автобусной остановке чтобы уехать в новую жизнь.