Не переставай меня любить

На улице стоял февраль, а значит было холодно и слякотно. Жители Лондона могли в последние годы только мечтать о снежной зиме, ведь чаще всего вместо снега асфальт поливали ледяные дожди. В такое время, как говорится, хозяин собаку не выгонит на улицу. Преступники тоже залегли на дно. Джон был даже рад перерыву — бегать по такой погоде ему решительно не хотелось, поэтому он был счастлив проводить вечера перед телевизором, с чашкой горячего чая. Шерлок его радости не разделял. Он скучал уже неделю, если не больше. Сначала он бегал в Бартс в приподнятом настроении, с целью, видимо, перетащить всю университетскую лабораторию в их общую гостиную. Потом, услышав всё, что Джон думает об этой затее, стал бегать туда снова, но уже в совсем другом настроении — относить все колбы-склянки-части тел обратно. Впрочем, он скорее создавал видимость. Джон был уверен, что по крайней мере половина оборудования точно перекочевала в и без того захламленную комнату Шерлока. Но и на этом спасибо, по крайней мере на кухне освободилось ровно столько свободного места, что можно было почти безбоязненно сделать яичницу на завтрак. И то хорошо. В начале этого периода затишья Шерлок проводил всё время в своей комнате. Джон даже не знал, жив ли он вообще, и периодически стучался к нему, в качестве предлога используя приглашения на завтрак, обед или ужин, которые настойчиво игнорировались. Однако после одного особо неудачного эксперимента, то есть после того, как из комнаты детектива повалил едкий черный дым, и Джон как раз вовремя успел вбежать и вынести на плечах почти бессознательного горе-экспериментатора, тот почти успокоился. Говоря начистоту, всё вернулось на круги своя — расстрелу ни в чём не повинных стен и смс-терроризму в отношении отдельных сотрудников Скотланд Ярда. Но с этим ещё можно было хоть как-то мириться. Джон по прежнему ходил на работу, но вечерами больше не оставался в клинике. Это был их уговор с Шерлоком — тот периодически занимается скучными, но приносящими доход делами, а Ватсон ему в этом помогает. Сейчас дел не было, а свободные вечера остались. И у Шерлока возникла привычка: каждый раз, когда Джон приходил домой, наливал себе традиционную чашку чая и садился в кресло смотреть какой-нибудь дурацкий сериал, тот выплывал из своей комнаты и ложился на диван. Больше ничего не происходило. Шерлок просто молча лежал рядом. Иногда Джон, (на самом деле, конечно же, всегда), сжаливался над ним, и приносил ему тоже чашку горячего чая. В ответ он получал благодарный взгляд, и снова садился на своё место, периодически попивая свой, к тому времени уже остывший. Так было и сегодня. Почти. — Я знаю, что ты любишь меня, Джон. Джон, который до этого момента наслаждался спокойным тихим вечером, чуть было не подавился чаем. Шумно выдохнув, он выпрямился в кресле, чтобы поставить чашку на кофейный столик. — С чего ты взял, Шерлок? — Несколько факторов, — отмахнулся тот, — Я могу их перечислить, но это не интересно. — А что тогда интересно? — Джон был максимально спокоен. Видимо, Шерлок не ожидал такого ответа. Он пристально посмотрел на Джона, будто пытался прочесть его мысли. Тот стоически выдержал его взгляд. Джон знал, что с детективом лучше не спорить, и поэтому даже не пытался возразить. Хотя была ещё одна причина — тот, как всегда, был прав. *** Он и сам не знал, как это произошло, но отлично помнил тот день, когда понял, что неравнодушен к Шерлоку. Они тогда попали в заложники. Это был не Мориарти — на этот раз они наступили на хвост крупному мафиози-работорговцу. Первым пропал Холмс. Обычно он слал буквально сотни смс о продвижении дела — а тут пустота. И не отвечал на звонки. Джон прождал сутки, а потом всё же решил попросить Майкрофта о помощи. Тот сообщил ему, где Шерлока видели в последний раз, и он пошёл на поиски. Когда его избили, кинули в какой-то подвал, и он увидел Шерлока — тот числился пропавшим уже трое суток. Он был полностью невменяем, его накачали наркотиками, но не рассчитали дозы, и Шерлок был практически при смерти. Там было сыро, и он лежал на тоненьком старом матрасе. В добавление к наркотическому опьянению у него была высокая температура и бред. Когда их нашел Майкрофт, Шерлок уже был без сознания. Джон ещё легко отделался. Пара трещин в ребрах, синяки и ссадины. Его быстро подлатали, но последующие недели он всё равно провел в больнице — у постели своего друга. Первые дни состояние младшего Холмса было стабильно тяжелым, а лицо старшего неуклонно серело. Они с Майкрофтом почти не разговаривали. Просто иногда, когда одному становилось слишком тяжело, второй просто касался плеча другого рукой в ободряющем жесте. Сидя у постели больного, Джон как мог гнал от себя страшные мысли. Он пытался разговаривать с Шерлоком о мелочах, но в больнице почти ничего не происходит. Тогда он стал вспоминать маленькие моменты из их жизни, кусочки расследований, случайные встречи. И он понял, что улыбается. Не только хорошему, но и не совсем приятным вещам. Он понял, что без Шерлока некому будет втягивать его в авантюры, спасать город от маньяков, расставлять пробирки по столу и воевать с миссис Хадсон за череп. Он смотрел на бледное, почти бескровное лицо человека, который как-то незаметно для него стал самым главным в его жизни, и понимал, что тот дорог ему как никто другой. *** Это было около полугода назад. А сейчас он сидел в кресле, напротив него сидел этот самый человек, и говорил странные вещи. — Я предпочитаю мужчин. И, разумеется, мне доводилось заниматься сексом. Но ты знаешь, я не из тех людей, с которыми хочется завести серьезные отношения, поэтому все мои бывшие партнеры были более или менее случайными. Ни один из них не испытывал ко мне серьёзных чувств. Почти никаких чувств, если быть точным. И я подумал, почему бы нам… — Шерлок бы и дальше продолжал, но Джон кажется уже догадался, что последует дальше. И ему это определенно не нравится. — Ты предлагаешь нам заняться сексом? Потому что у меня к тебе есть чувства? — Именно, — Шерлок был предельно серьезен. — А ты не подумал, каково мне потом будет? — Почему ты не можешь рассматривать это как эксперимент? — Я правильно понимаю, ты хочешь меня поиметь ради эксперимента? — C каждым словом Шерлока Джон всё больше выходил из себя. — Нет, ты понимаешь неправильно. — Какая разница, Шерлок? — устало спросил Джон. Внезапно весь его запал куда-то исчез. — Я знаю, у тебя давно никого не было. Расценивай это просто как разрядку. Джон замолчал. Продолжать этот бессмысленный разговор с Шерлоком он просто больше не мог. Он сидел напротив человека, который был дороже всех для него, и не понимал, почему тот так жесток. Ведь он же не может не понимать, что это значит? Не настолько же он… Бесчувственный? Джон спрятал лицо в ладони. Он хотел его. Уже давно. Сейчас у него было только два варианта: согласиться или отказаться. Откажись он — этот разговор больше не повторится, Холмс не будет предлагать себя дважды. А если он согласится - будет больно. Шерлок ведь не любит Джона, это очевидно. Шерлок не любит его, но Джон может попытаться хотя бы немного пошатнуть положение вещей. Хотя бы в сторону чистой физиологии. Он никогда не представлял себе отношений с немного сумасшедшим детективом, который постоянно рискует своей жизнью и таскает части тел из морга. Он не фантазировал о том, как эти отношения начнутся, да и что вообще они будут из себя представлять. Так почему они не могут начаться так? И Джон сможет быть рядом с ним. Ведь, в конце концов, Шерлок всегда получает то, что хочет. А сейчас он хочет Джона. Так пусть так оно и будет. Он поднял взгляд и посмотрел на Шерлока. Тот сразу всё понял и… улыбнулся. Джон на секунду замер, удивленный. Такой улыбки у Шерлока он ни разу не видел. Она была тёплой, но слегка неуверенной. На душе у Джона почему-то стало немного легче. Шерлок встал с дивана, взял Джона за руку, заставил тоже встать, и повел к лестнице. — Что, прямо сейчас? Шерлок смерил его взглядом «не-будь-идиотом-Джон-а-когда-ещё», и он покорился. Джону казалось, что это сон. Один из тех, что снятся перед рассветом, и которые заканчиваются всегда за секунду до… Что так не может быть. Что это происходит не с ним. Низ живота тянуло сладким предвкушением, но на сердце тихо скреблись кошки. Он заставил их замолчать усилием воли. *** Джон хотел его уже давно. Это пришло к нему так же внезапно, как и осознание того, что он влюблён. Немного позже, правда. На самом деле, он до последнего сопротивлялся, утешал себя тем, что любить можно друга, брата, родину, наконец. Не обязательно испытывать сексуальное влечение. Можно просто ощущать тепло в груди, быть рядом, помогать в трудный момент, и чувствовать отдачу. Он же до тридцати лет был уверен, что его интересуют только девушки. Не мог же он так ошибаться? Но не судьба. Это ведь Шерлок. В первый раз он почувствовал это где-то дня через три после той выписки Холмса из больницы. Надо сказать, врачи достаточно быстро поняли, насколько тот оказался проблемным пациентом. Поэтому как только узнали, что его друг, по совместительству сосед, — врач по образованию, быстро согласились отправить его домой раньше срока. На самом деле Джон абсолютно не был против, даже на первое время взял отпуск за свой счёт. Сил у Шерлока тогда почти не было, в свою комнату он пускать Джона не хотел, а так как тот вызвался за ним ухаживать — читай, работать надзирателем постельного режима, — то Шерлоку ничего не оставалось, кроме как устроиться на диване. Первые три дня прошли в хлопотах. Джон ставил капельницы и варил бульоны, Шерлок почти присмирел и покорно следовал указаниям. Взамен Джон, как маленькому ребёнку, читал ему вслух. Только не сказки, а нераскрытые дела из Скотланд Ярда. Надо сказать, стараниями доктора Ватсона, тот больше не выглядел как подогретая смерть. Поэтому Джон все же позволил Шерлоку принять ванну самостоятельно, только помог выбраться. Сил у Шерлока было по прежнему недостаточно, и когда Джон помогал ему дойти до дивана, тот буквально спал у него на руках. Джон забрал мокрое полотенце и накрыл Шерлока одеялом. Ещё некоторое время он сидел на самом краю дивана, разглядывая его. Тёмные кудри, притягательные черты лица, длинные ресницы и полные, необыкновенно волнующие губы. Он выглядел таким беззащитным во сне. Чтобы проверить температуру, Джон отвёл со лба отросшую за это время чёлку. Волосы оказались исключительно мягкими на ощупь. Не смея противиться отчаянному желанию, он пропустил несколько прядей сквозь пальцы, отодвигая их от лица. Крупные упрямые кудри цеплялись за его руку, будто не желая прерывать контакт, но покорно расступились, когда он отвел её. Он дотронулся до лба, на вскидку проверяя температуру — она оказалась немного повышенная, — и провёл пальцами от виска к скуле, стараясь запомнить на ощупь ощущение гладкой кожи. Со вздохом он отнял руку от лица Шерлока, и только тогда заставил себя встать и заняться более существенными делами. Это был первый раз, когда он понял, что платонической любовью к этому невероятному человеку он явно не отделается. *** Цепочку его воспоминаний прервал громкий звук — Шерлок захлопнул дверь в его комнате и зачем-то закрыл изнутри на замок, которым Джон почти никогда не пользовался. Чтобы не беспокоили, — пояснил он. Джон понятия не имел, кто может их побеспокоить, но покорно кивнул, соглашаясь. Он вдруг понял, что здорово нервничает и усилием воли заставил себя успокоиться. Получилось не очень хорошо, потому что Шерлок подошёл, и, заглянув ему в глаза, сунул в руку тюбик и презерватив. Пока он решал, что ему сейчас делать с этими предметами, Шерлок не терял времени: он скинул халат и пижамные штаны вместе с бельём, и, оставшись в футболке, улегся на кровать лицом вниз, бестактно скомкав в ногах одеяло. Лицом он зарылся в подушку так, что Джон не мог его видеть и замер в таком положении. — Так… — Только и смог выдавить из себя Джон. Теперь фраза Шерлока про отсутствие каких-либо чувств к нему его бывших партнёров стала даже слишком понятна. Что же за опыт был у него, после которого такое безликое отношение стало нормой? Поэтому Шерлок сказал про его чувства? Может ли быть так, что этому невероятному существу, ровно как и любому другому обычному человеку, просто захотелось живого тепла? Немного небезразличия? Может, поэтому он и затеял всё это, в надежде, что чувства другого человека заставят его самого испытать хоть что-то? Сердце Джона как-то совсем по-девчачьи расплылось. Неуверенности и сомнений больше не было. Отпали за ненадобностью. В комнате было довольно холодно. Джон отошёл от кровати, чтобы включить обогреватель и выключить верхний свет, оставив только тусклую прикроватную лампу. Снял свитер, оставшись в домашней рубашке, и, заметив, что всё ещё держит в руках презерватив и смазку, засунул их в карман джинсов. Пока они не понадобятся: напряженного обнаженного Шерлока, замершего на холодной кровати, надо отогреть. Не только тело. Но и сердце тоже. Джон сел на край кровати разглядывая застывшего Шерлока. Длинные ноги, округлые ягодицы, широкая спина, скрытая футболкой, и чернильно-черная копна волос. Он понял, тот предлагает себя — его длинные ноги были слегка раздвинуты. Сердце Джона болезненно сжалось. Шерлок ожидает от него того же безразличия, но он не может так с ним поступить. Он не сделает ему больно. Джон нежно провёл кончиками пальцев по внешней стороне его бедра — Шерлок ощутимо вздрогнул. На ощупь его кожа была прохладной, и Джон, заметив это, достал одеяло из изножья кровати и накрыл им того до поясницы. Шерлок обернулся к нему, и немного обиженно спросил: — Ты передумал? — Нет. Я просто не тороплю события. Ты против? — Нет. — И опустил голову обратно. Джон физически ощущал исходящее от Шерлока напряжение. Поэтому решил начать с расслабляющего массажа. Это поможет им обоим успокоиться немного. Найдя в тумбочке крем для рук, которым пользовался иногда после работы, он выдавил немного на ладонь. Погрев в руках, чтобы было не так холодно, он сел на край кровати и запустил ладони под футболку Шерлока. Как можно нежнее прошелся вверх вдоль позвоночника к шее, размял плечи. Тело под его руками отзывалось на прикосновения, узлы мышц растекались под пальцами, Шерлок явно уже был не так напряжен. Руки уже просто ласкали его спину, и Джон, поддавшись импульсу, наклонился к его волосам, вдыхая их запах, прекратив ласковые круговые движения большими пальцами прямо над поясницей. — Всё будет по-другому, — ласково прошептал он прямо на ухо лежащему под ним Шерлоку, — Я обещаю, всё будет совсем по-другому. Когда он закончил массаж, тот было опять напрягся, но не так, как до этого. Джон перевернул его на спину, снова невольно залюбовался. Щёки Шерлока тронул румянец, волосы рассыпались по подушке, но внимательные прозрачно-серые глаза следили за каждым его движением, ожидая, каким будет его следующий ход. Джон не особо много раз был с мужчинами, точнее, вообще ни разу, но надеялся, что процесс, в принципе, схож. Стараясь не показать, что его немного смущает такой изучающий взгляд, он попытался сконцентрироваться на удовольствии партнера. Снова запустив руки под вытянутую футболку Шерлока, он мысленно пообещал себе снять её при первой же возможности. Тем более, что комната уже прогрелась. Он вновь начал ласкать его руками, гладить его торс, предплечья. Шерлок пытался касаться его в ответ, но выходило несколько неуклюже, хотя он и быстро учился. Ему тоже мешала рубашка, которая всё ещё была надета на Джоне. Поэтому, когда тот прервал ласки, чтобы расстегнуть её, он быстро стянул свою футболку через голову. Шерлок сел и помог справиться Джону с пуговицами на манжетах, стянул рубашку с его плеч, на несколько секунд задержав руки у сгиба локтя. Даже сидя, доктор всё равно был ниже своего детектива. Поспешив исправить эту оплошность, Джон вновь уложил Шерлока на подушки. Наконец, он мог видеть его целиком. Проведя еще раз раскрытыми ладонями от живота вверх, по груди к шее, он оперся в подушку по обе стороны от его головы, медленно опустился к самому лицу, и прошептал в приоткрытые губы: — Ты невероятен. Левая рука скользнула под шею Холмса, запуталась пальцами в волосах на затылке, слегка запрокидывая голову. Шерлок казался удивительно спокойным, и никакой инициативы не предпринимал, позволяя Джону вести, но пальцы его правой руки впились в бедро Джона так сильно, что тот был уверен в том, что на следующее утро останутся синяки. Джон откровенно не знал, что от него ждут, но, так и не получив ни одобрения, ни отказа, всё же решил рискнуть. Он закрыл глаза и прижался к губам Шерлока. Медленно ласкал самые красивые и самые желанные губы. Он притянул к себе его ещё ближе, заставляя углубить поцелуй. Шерлок шумно выдохнул через нос, издал стон, и ослабил хватку своей руки на бедре. Он обнял Джона за плечи, прижимая ближе к себе, поглаживая голую спину между лопаток, шею, зарываясь в короткие светлые волосы на затылке. Джон заставил себя оторваться и глотнуть немного воздуха. Шерлок буквально сводил его с ума. Дело было не в технике или покорности, потому что первой был явно недостаток, а второй избыток, дело было в самом Шерлоке. Его губы опьяняли не хуже самого крепкого вина, их хотелось целовать ещё и ещё. Он сам не заметил, как оказался лежащим рядом с Шерлоком. Еще недавно он сидел на краю кровати, а теперь их разделяет только одеяло. Зато целовать его стало намного удобнее, чем он и не преминул воспользоваться. Руки Шерлока давно шарили по его спине, гладили голую грудь, и он понимал, что скоро желание затопит его с головой. Оторвавшись от желанных губ, он поцеловал их коротким поцелуем в последний раз, пресекая все попытки Холмса завладеть его ртом, прошёлся чередой поцелуев вдоль скулы и снова поймал взгляд льдисто-серых глаз. Но теперь он не был настороженным. Изучающий, да, но теперь он был слегка подернут задумчивой дымкой. Джон решил, что это очевидный прогресс. Он думал раньше, что хотел Шерлока, но это был детский лепет по сравнению с тем, что он ощущал сейчас. Сильнейшее желание сделать своим, хотя бы на одну ночь, принести удовольствие, доказать, что Шерлок нужен ему. Это чувство было настолько сильным, что с ним было почти невозможно бороться. Джон знал, что Шерлок читает его сейчас, как открытую книгу. Поэтому вместо того, чтобы сгрести его в объятьях и совсем потерять голову, он осторожно отодвинул вечно мешающую кудрявую челку со лба детектива и дотронулся губами бровей, заставляя его закрыть глаза. Затем поцеловал этот самый высокий лоб, будто успокаивая, обещая, что не причинит вреда. Холмс удивленно выдохнул. Джон спустился по виску к шее, слегка прикусил, затем поцеловал мочку уха, чередой поцелуев-укусов прошелся вниз, поцеловал ключицы. Дыхание Шерлока снова сбилось, его грудь быстро вздымалась, пальцы правой руки запутались в волосах Джона. То ли это давало ему иллюзию того, что он управляет его движениями, то ли он просто держался за Джона, как за соломинку, он и сам сейчас, наверное, не смог бы сказать. Джон намеренно обделил вниманием соски Шерлока, и спустился вниз, целуя рефлекторно поджимающийся живот. Он гладил, кусал, целовал каждый кусочек кожи, до которого мог дотянуться. Шерлок неосознанно перебирал пальцами пряди его волос, и Джону это чертовски нравилось. Он повернул голову так, чтобы упереться носом в левую ладонь Шерлока, лизнул её центр, не обделил поцелуями каждый палец, слегка прикусил подушечку большого. Джон на секунду замер, а потом так же слегка прикусил особо чувствительную кожу прямо над венами на запястье, тут же, словно извиняясь, зализывая укус. Он поднимался поцелуями вверх по венам до сгиба локтя, будто знал. Будто пытался загладить боль прошлых ошибок и потраченного здоровья. Будто хотел перенять на себя часть вины. За то, что его тогда не было рядом. Наверное, именно в тот момент, когда Джон поднял на него взгляд, полный не сдерживаемого сожаления и боли, Шерлок по настоящему осознал, как к нему относится Джон. Шерлок высвободил руку, и притянул его к себе за шею. Джон впился в его губы так, будто этот поцелуй мог стереть то, что было, изменить прошлое, и тот отвечал ему, будто извиняясь. За всё. *** И все же сожаления быстро уступили место желанию. Рука Джона нашла сосок детектива и слегка сжала его. Стон Шерлока утонул в страстном поцелуе. Джон одобрительно хмыкнул и оторвался от его губ, чтобы услышать этот звук еще раз. Спустившись вниз, к груди Шерлока, он сжал его сосок губами, и с силой лизнул языком. Тот не смог сдержать короткого вскрика. Лаская один сосок губами, другой — свободной рукой, он чувствовал, как неосознанно движутся бедра Шерлока, чтобы увеличить трение об одеяло, всё ещё скрывающее его пах. Джон не имел ничего против, но не хотел, чтобы оно мешалось. Перестав терзать соски Шерлока, он вновь спустился по животу, поцеловал заметно выпирающие тазовые косточки, и медленно стащил одеяло вниз. Шерлок охнул от неожиданного трения ткани по члену и сжал в кулаках простынь. У Джона на секунду перехватило дыхание от этого зрелища. Теперь возбуждённый член Шерлока лежал на его животе, налитой и багровый от поступающей к нему крови. Это был первый раз, когда Джон видел мужчину в таком состоянии в своей кровати, но это был Шерлок, его Шерлок, и он на секунду застыл, уже открыто любуясь. Его собственный член, всё ещё стянутый домашними джинсами, одобрительно напрягся. Шерлок был идеален. Для Джона сейчас во всём мире не нашлось бы эпитетов, чтобы описать что он чувствовал, поэтому он склонился к нему и снова страстно его поцеловал. Тот моментально обвил его руками и прижал к себе, так, что они соприкоснулись кожа к коже. Джон прервал поцелуй, чтобы поймать взгляд Шерлока. Не разрывая зрительного контакта, он медленно провел ладонью по его шее, груди, специально-нечаянно задел пальцами сосок, погладил живот и настолько нежно, насколько мог, обхватил член. У Шерлока вырвался вздох, но он продолжал смотреть на Джона. Тот сжал руку сильнее, и начал неторопливые движения. Шерлок стиснул зубы и притянул Джона к себе ещё ближе, настолько, насколько это возможно. Его руки гладили спину, но когда они спустились ниже, забрались под джинсы и обхватили ягодицы, Джон понял, что проиграл дуэль взглядов, и впился яростным поцелуем в податливый рот, ни на секунду не прекращая движений рукой. Шерлок тем временем сражался с застёжкой джинсов Джона. Ему ещё никогда в жизни не хотелось так сильно прикоснуться к другому человеку, но руки отчего-то дрожали, когда Джон особо удачно проводил большим пальцем по толстой вене на его члене или обводил головку. Но как только молния была побеждена, Джон отстранился от его губ и переместился на кровати в ноги. Он не хотел, чтобы всё закончилось так быстро. Джон целовал бедра Шерлока, нарочно минуя член, которому внимание было нужнее всего. Он прошёлся влажными поцелуями по внутренней стороне бедра, слегка прикусывая нежную кожу, заставляя того выгибаться на кровати дугой. Он развёл его колени в стороны, чтобы было удобнее, и продолжил свою ласковую пытку. Когда Джон провёл языком по твердому, обжигающе горячему члену, от основания к головке, Шерлок издал абсолютно непристойный стон. Воодушевленный, Джон продолжил движения снизу вверх, примеряясь, потом приподнялся, обвел языком головку, и, наконец, взял его в рот. Ритмично посасывая, он начал движения вверх и вниз, придерживая член рукой у основания, стараясь ласкать языком. На самом деле, он понятия не имел, как именно это нужно делать, просто пытался повторить то, что нравилось ему самому. Подняться, языком очерчивая заметную вену, пощекотать тончайшую нежную кожу под головкой, пройтись по щели на кончике, еще раз обвести языком по кругу, каждый раз вызывая восхитительные стоны. Выпустить член изо рта, поласкать языком обделенное основание, взять в рот по очереди яички. Не сдержав внезапный собственнический порыв, Джон прижался губами к нежной коже внизу живота. Особенно сильно прикусил, и тут же зализал место укуса, оставляя свою метку на бледной коже. Ещё одну. Лицо Шерлока раскраснелось, щёки пылали, пальцы до белизны впились в простынь. Джон скинул вниз уже расстегнутые стараниями Шерлока джинсы, оставаясь в одном нижнем белье, и лёг рядом, давая тому передышку. Шерлок тут же воспользовался шансом, опрокинул Джона на спину, и начал с лихвой возвращать ласки, не церемонясь, оставляя свои отметины на шее, ключицах, груди Джона, который в свою очередь тоже не сдерживал одобрительных стонов. Шерлок оседлал бедра Джона и стал тереться о его пах, ни на секунду не прерывая влажных яростных поцелуев. Джон гладил его ягодицы, бедра, спину, прижимал ближе, зарываясь пальцами в черные вихры на затылке и целовал. Так, будто имел на это полное право. Понимая, что не сможет продержаться дольше, если они продолжат в том же темпе, Джон перекатился, опрокидывая Шерлока на кровать, и прижимая его руки к подушке по обе стороны от лица, на секунду замирая. Его собственный член стоял так, как ни разу за всю его жизнь. Он уже почти был готов кончить на подрагивающий, впалый живот, но понимал, что Шерлок рассчитывает на большее. Шерлок намёк понял и покорно прекратил ласки, а Джон, воспользовавшись паузой, достал из сброшенных на пол джинсов презерватив и смазку. Вернувшись на своё место между раздвинутых ног Шерлока, он на секунду замешкался. Заметив это, тот нетерпеливо повёл бёдрами. Джон заглянул в любимые глаза, и все сомнения, начавшие было новый виток терзаний бедного доктора, развеялись. Колючий изучающий взгляд льдистых глаз исчез, теперь Джон смотрел в них и видел зрачки во всю радужку и неприкрытое желание. Он распределил холодный гель по пальцам, чтобы хоть немного согреть, и снова наклонился к губам своего персонального наваждения. Несмотря на головокружительный поцелуй, призванный отвлечь его внимание от неприятных ощущений, Шерлок отчётливо чувствовал пока ещё один палец, растягивающий его. Он развёл бёдра в стороны, чтобы Джону было удобнее, и тот прижался к нему всем телом. Он гладил его плечи, ободряя, стараясь показать, что ему нравится всё, что тот делает, а Джон целовал его так, как никто другой не осмеливался до этого момента. Живот Джона изредка касался напряженного члена Шерлока, и каждый раз от этого прикосновения тот слегка вздрагивал. Джон сразу понял, что нашел ту самую точку, когда Шерлок издал особенно сладкий стон, и стал касаться её ещё и ещё, туманя разум им обоим. Всё его тело плавилось, и ему казалось, что температура в комнате близка к пятидесяти градусам, хоть он и знал, что это невозможно. Дышать стало тяжелее, будто кислорода в воздухе стало меньше, но Джон терпеливо растягивал Шерлока, не желая причинить ему лишнюю боль. Тело Джона было натянуто как струна, готовая сорваться по щелчку пальцев, но он знал, что сейчас дело было не в нем. И все же когда он услышал тихое: «Иди ко мне», и почувствовал тонкие музыкальные пальцы под резинкой своих боксеров, он понял, что его терпение почти на исходе. Джон на секунду отвлекся, чтобы немного остыть и снять нижнее бельё, и Шерлок впервые увидел его целиком. Он приподнялся, неспешно погладил налитой ствол, забрал из рук опешившего Джона презерватив и аккуратно надел его на член. Затем распределил по нему смазку из заметно похудевшего тюбика, также изъятого из рук своего партнера. Провёл рукой вдоль ствола пару лишних раз, наслаждаясь тяжестью и ответным шипением Джона, и, коротко поцеловав своего теперь любовника чуть ниже солнечного сплетения, лёг на спину, разводя ноги. Джон молился всем богам. *** Вторжение было болезненным. Не особо сильно, но неприятным, хотя Шерлок никак этого не показывал. Джон двигался медленно, позволяя сведенным мышцам привыкать к себе, но Шерлок был всё равно такой узкий, такой горячий внутри, что если бы тот попросил его остановиться, он бы не смог. Пот застилал глаза, он изо всех сил сдерживался, чтобы не войти резко до конца в жаркую глубину, не подмять под себя, не сломать, причинив боль. Ответные толчки бёдер Шерлока никак не помогали в этом. Ему на секунду показалось, что тот задался целью свести его с ума. Сердце в груди грохотало. Он держал Шерлока за бедра, насаживая на себя, и чувствовал его пульс большим пальцем на артерии. Он чувствовал его под собой. Чувствовал, как сжимаются мышцы, не привыкшие к вторжению, чувствовал, как после особо резкого толчка напрягаются бедра, как вздымается грудная клетка, как ловят каждое его движение зрачки льдистых глаз. Этого было слишком много. Слишком много не принадлежавшего ему Шерлока. Ему в сотый раз за вечер показалось, что он совершил ошибку, позволив себе узнать, каково это. Чувствовать любимого человека под собой, ловить его вздохи приоткрытыми губами, и знать, что твоя любовь не взаимна. Войдя до конца он просто лёг на него, пытаясь успокоить отчаянно колотящееся сердце. Он слышал, как часто под ним стучит чужое, и его переполняли чувства. Он даже пожурил себя за излишнюю эмоциональность. Но это не помогло. Шерлок обвил его ноги своими и крепче обнял за плечи, прижимая к себе. Джон ответил ему поистине медвежьим объятием и уткнулся носом в плечо, замирая, будто хотел спрятать его от всего мира, присвоить и никому не отдавать. И в эту секунду Шерлок был абсолютно согласен на это. Он дотянулся до виска своего любовника губами, давая разрешение двигаться. Джон вздрогнул от этого, казалось бы, невинного прикосновения, и приподнялся на локтях. Шерлок воспользовался ситуацией, и завладел его губами. Не разрывая поцелуя, Джон начал плавно покачивать бёдрами. Амплитуда медленно нарастала, как и немного утраченное возбуждение. Джон целовал шею Шерлока, осыпал поцелуями его грудь, ключицу, ласкал соски. Его руки гладили тощие бока, а их владелец старательно возвращал ласки и подавался бёдрами навстречу. Член Шерлока, зажатый между их животами, снова стремительно твердел. Толчки стали чаще, дыхание сбилось. Они оба часто и глубоко дышали, их тела покрылись бисеринками пота. Джон смотрел на распластанного перед ним Шерлока и не верил своим глазам. Чернильные кудри рассыпались по подушке, невероятные глаза были прикрыты и смотрели куда-то вверх, затянутые поволокой желания, губы, непристойно алеющие от поцелуев, были раскрыты в тихом «о». Его тело, именно мужское, угловатое и худощавое, ритмично сотрясалось от толчков Джона, член гордо твердел от действий Джона, шея и грудь пылали отметинами Джона. Сейчас он чувствовал, что Шерлок полностью принадлежит ему. И это кружило голову. А когда после одного особо удачного толчка тот низко застонал и запрокинул свою умную голову, выставляя напоказ беззащитную шею, Джону совсем снесло тормоза. Он вбивался в податливое тело ещё и ещё, сильнее и глубже, в яростном желании сделать абсолютно, только своим. Его бёдра двигались уже словно сами по себе. Вязь одобрительных стонов и вскриков Шерлока и его собственных потонула на заднем плане. В его ушах, голове, билось слово «Мой», и с каждым его толчком в желанное тело, оно крепче и ярче горело в его сердце. Он бы хотел кричать его, хотел бы рычать его на ухо этому созданию, такому желанному и любимому, хотел донести до него, но не мог. Он не имел на это права. Он стискивал зубы и глотал чужие стоны, это всё, что было позволено ему сегодня. Рука Шерлока цеплялась за его бедро, то ли умоляя сбавить темп, то ли прося не останавливаться, но он ее не замечал. Шерлок и сам не смог бы ответить на этот вопрос. Его разрывало от чувств на части, он ничего не слышал, только цеплялся за вколачивающегося в него Джона. Он хотел, чтобы это длилось и не кончалось. Но он чувствовал, что стоит у самой кромки, и каждый толчок Джона подводит его ближе к краю. Он видел белые всполохи под веками, и чувствовал что это яркое и ослепительное скоро затопит его, словно лавина. Джон крепко держал его за бёдра, но ему было плевать на синяки. Он чувствовал, что уже совсем близко, и так же отчаянно подавался навстречу, одной рукой яростно лаская свой член. Джон сжимал руками горящее под ним тело, и уже не сдерживал себя. Последние толчки стали совсем безудержными, и он сквозь шум в ушах услышал, как закричал Шерлок, кончая. Ему хватило ещё несколько секунд и несколько финальных глубоких толчков, и он излился внутрь принимающего его Шерлока. Он упал на него, но тут же откатился, чтобы не задавить мёртвым грузом, стянул и забросил куда-то использованный презерватив и попытался выровнять дыхание. Шерлока все еще била крупная дрожь. Он представлял сейчас удивительное зрелище: расслабленное тело, тяжело вздымающаяся грудная клетка, с алеющими метками Джона на ней, жемчужные пятна спермы на животе, все еще твердый, подергивающийся в такт сердцебиению, но опадающий член. Его непослушные волосы были трогательно растрепаны намного больше, чем обычно, губы припухли от яростных поцелуев, и на шее был виден бьющийся пульс. Джон понял, что так выглядит его самая прекрасная эротическая мечта. Он мечтал дотронуться до него, но боялся вновь наткнуться на пристальный взгляд. Он понятия не имел, что сейчас предпримет Холмс, и хотел продлить совершенный момент. Шерлок открыл свои невероятные, цвета лондонского дождя, глаза и посмотрел на Джона. Тот поднял на него взгляд и словно растворился в нём. Будто под гипнозом, он медленно склонился к тут же раскрывшимся губам и позволил себе утонуть во влажном, неспешном поцелуе. Рука Шерлока зарылась в его волосы, не давая отодвинуться ни на дюйм, и Джон несмело придвинулся ближе, нежно обнимая его за талию. Оторвавшись от своего возлюбленного, Джон позволил себе провести тыльной стороной руки от виска к скуле, будто запоминая, со вздохом поднялся, накрыл его скинутым на пол в процессе одеялом, выключил свет, и лёг обратно. Шерлок тут же пододвинулся ему под бок, вместо подушки положил голову ему на грудь и перекинул через него руку и ногу, будто хотел спрятать его от всего мира, присвоить и никому не отдавать. И в эту секунду, Джон был абсолютно согласен на это. Потому что в том взгляде Шерлока ясно читалась отчаянная просьба: «Пожалуйста, только не переставай меня любить».