Под ангельским крылом

И вновь пьянит украденная жизнь, И манит терпкий дым чужого страха... аль-Мутаннаби …Я все еще держусь — и ты держись На самой грани окончательного краха… Ктая

      Война между добром и злом ведётся в душе каждого человека.       Это общеизвестный факт, только мало кто знает, что демонов — много, что они прячутся за каждым углом, за каждым негодующим взглядом, ища слабину, надеясь уронить человека в самые бездны, разорвать его душу на кусочки, сожрать, со смаком жуя остатки, будто это хоть на миг сможет притупить их собственную боль... А ангел — один. Один-единственный ангел-хранитель, сопровождающий каждого человека. Нет, он не предостерегает от опасностей, не вытаскивает из-под мчащегося поезда. Ему плевать на физические раны подопечного, в некотором роде Хранители даже считают, что боль облагораживает.       Нет, миссия Хранителя заключалась в том, чтобы не дать душе погаснуть. Ситуация, зачастую, осложняется ещё тем, что сами подопечные не желают жить правильно, а мечтают вновь стать зверем неразумным... Лишь бы не гореть, лишь бы не решать, лишь бы в груди томительно не болело. Иногда казалось, что это всё совершенно бесполезно, один крылатый против сонма различных тварей, но ангел просто не имел права сдаваться.       Сейчас Хранитель, чьё имя не известно людскому племени, сидел на крыше многоэтажки и с тоской наблюдал за своим подопечным. Солнце светило ярко, весело, и ангел мог немного расслабиться. В такую погоду бесы дрожат, укрываясь в тенях от грозного ока светила, и людям хочется творить глупости и подлости во много раз меньше. Единственный демон, что властвует в такую погоду, скрывается в тени одеяла и не даёт человеку отбросить его, скинуть сонливость и вдохнуть полной грудью тепло природы.       Но с этим демоном Хранитель сегодня справился.       Он боялся думать о том, что будет ночью.       Его подопечный не просто поддавался искушениям, он страстно хотел выбраться из-под крыла своего ангела, раз за разом отталкивая его. Порой даже ангелу хотелось опустить крылья, настолько его изматывали постоянные схватки и неприятие человека. А ведь демоны чувствуют эту слабину, чувствуют желание поддаться. Потому и сражаться Хранителю было многократно сложнее: человек не просто в него не верил — он яро отрицал подобную возможность, считая плоды трудов ангела «дурацкими издержками воспитания». Которые к тому же мешают ему наслаждаться жизнью в полной мере.       Наверное, эту заблудшую душу стоило бы уже оплакать. Только Хранитель не желал плакать — ведь это означало бы, что его силы закончились, и битву за эту душу он проиграл. Поэтому ангел просто вставал раз за разом — израненный, ослабевший, но все ещё грозный. И крылья за его спиной сияли всё так же ярко, не давая никому из демонов приблизиться к своему человеку. Но это было тяжело... так тяжело.       И с каждым разом — всё сложнее подняться. Всё больнее отдаются пропущенные удары. И всё большей тяжестью наливается крыло, защищающее человека.       Нет, ангел не жаловался. Он знал свою ношу, знал, что надежды на победу практически нет. Он знал, что с каждым годом демоны всё плотнее облепят его человека, выпивая из него все соки. Он знал, что однажды будет просто не в силах их отогнать, но... Был шанс. Был мизерный-мизерный шанс, что этот огонёк проживёт ещё немного, ещё успеет создать что-то прекрасное, что сможет вдохновить другого, облегчить путь следующему человеку...       А еще ангел верил. Знал, что, скорее всего, напрасно, но верил. Верил искренне, всей своей сущностью. Верил в то, что и для этой души есть путь к спасению. Надо только держаться, отражая атаки многочисленных бесов, не обращая внимания на боль от ран и истончившуюся связь с человеком. Да, глупо, и, может быть, зря. Но ангелы, как никто, умеют верить в чудеса. Пусть даже их понятие чуда сильно отличается от человеческого.       Ангел встал за плечом человека и горестно вздохнул. Хранитель ведь отвлёкся всего на пару секунд, а в подопечного уже успел вцепиться бес: огромная бесформенная чёрная туча навалилась всем своим метафизическим весом на хрупкую душу человека, напрочь гася любой порыв. Его человек расслабленно развалился в кресле, лениво листая ленту социальной сети. А ведь ему надо закончить проект до послезавтра, иначе его уволят...       Сосредоточившись, хранитель призвал огненный меч, окутал тело доспехами, распахнул крылья во всю ширь. Цветок на подоконнике радостно встрепенулся и повернулся к солнцу, хотя собирался уже умирать. Радостно заскакали блики по оргтехнике, сообщая, что тут происходит нечто необыкновенное, однако...       Его человек остался полностью равнодушен.       Чуть качнув головой, ангел кинулся в атаку. Это нельзя было назвать боем в прямом смысле этого слова. Скорее, это походило на работу сверхъестественного лесоруба, который огненным мечом пытается избавиться от векового дуба. А дуб — тоже не промах, сопротивляется, как может, медленно и неуклюже размахивая ветками. Но если попадёшь под них — встать будет очень, и очень сложно. Ангел был в десяток раз меньше этого демона, во множество раз слабее... Но пустую рациональность пусть демоны засунут себе в задницу, а он будет сражаться.       Хранитель увидел возможность для атаки. Среди этих медленно шевелящихся грозных щупалец остался просвет. Слишком маленький, даже для него, но... Не раздумывая, ангел кинулся вперёд. Демон натужно завопил, заставляя кошку на соседней крыше убегать с диким мявом. Раздался почти различимый сухой хруст. В мире демонов и ангелов условности плоти были всего лишь условностями, но Хранители часто слишком очеловечиваются, чтобы воспринимать себя полностью нереальными.       Демон отступил, негодующе вопя. Ангел бессильно опустил меч, расправив по столу крыло. Сломал. Опять. Больно. И восстанавливаться будет в два раза дольше. А человек подпрыгнул, словно у него из кресла внезапно выскочила пружинка, и побежал в кафе, к своим любимым сладким булочкам.       Из тени холодильника вылезла мерзкая, тощая, длиннорукая карга, протягивая руки к его подопечному.       Ангел приготовился к новому бою.       ***       Черт. Скотина всё же мой шеф. Подумаешь, проект задержал. Мог бы и дать отсрочку на пару дней, велика важность. А то платят с гулькин нос, а требования, как будто у них тут райские условия. Уволил, блин, даже без отработки положенных двух недель. Тоже мне, «строгие, но справедливые». Другую работу найду, получше.       Я пнул подвернувшийся под ноги камушек, запахнул посильнее легкую ветровку. В душе кипела злоба и негодование из-за несправедливого увольнения. Другие, вон, по нескольку недель работу задерживают, а мне даже небольшую отсрочку не дали! Наверняка потребовалось рабочее место для чьего-нибудь родственничка с купленным дипломом. А я, между прочим, все пять лет в институте честно отпахал, даже курсовики и рефераты писал сам. Вот почему одним всё на золотом блюдечке, а других так и норовят пнуть под зад, стоит только пошатнуться?       К злобе добавилась зависть и обида на несправедливость мира.       В кармане глухо вякнул айфон. Новенький, навороченный, купленный с последней зарплаты. Можно сказать, предмет гордости. Хотя у того же шефа наверняка круче. Мимолетно глянул на экран — очередной рекламный мусор? Но нет, смс оказалась от бывшего однокурсника. Димон звал потусить, расслабиться, позажигать в клубе с девочками. Рациональная часть рассудка взвякнула, что сейчас надо новую работу искать, а не по клубам тусоваться, но была успешно заткнута в дальний уголок сознания. Вот ещё. Так недолго и начать себя вести как старый пердун, который только и может, что бухтеть под нос про нравы молодёжи, потому что сам бы с удовольствием натянул какую-нибудь молоденькую тёлочку, да не стоит уже. У меня же пока стоит ещё о-го-го как! Да и когда наслаждаться жизнью, как не сейчас? Так что я отбил Димону, что согласен и на гулянке буду. А повод... да разве нужен повод нормальным мужикам, не совершившим ещё глупость в виде брака? Вит вон как женился, так вообще пропал. Невозможно никуда вытащить — то жена потащит в кино, то с детьми какие-то проблемы, то стрип-клуб обидит Леночку.       Тьфу, кабала какая-то, честное слово.       До назначенного времени встречи было ещё достаточно, даже с учетом дороги, так что можно спокойно заехать в аптеку за опохмелкой и презервативами. Потому что радости жизни, это, конечно, хорошо, но подхватить какую-нибудь болячку не хотелось бы.              Хранитель плёлся за своим подопечным, методично стуча мечом по демону отчаянной бесшабашности. Тот напоминал огромную толстую лягушку на тонких лапках, что вцепляется в загривок жертвы и не даёт ему думать спокойно, толкает на всякие безумные поступки, о которых люди впоследствии сильно жалеют. Меч уже не горел, а едва-едва светился от пробегающих по лезвию искр. Его человек окончательно распрощался с верой в лучшее будущее, окончательно отвернулся от него, и сил у ангела оставалось всё меньше.       Оружие в руках казалось настоящим, материальным и металлическим. Оно потеряло свою эфирную лёгкость и ощутимо напрягало руки. Карающая острота лезвия исчезла, оставив тупое, неэффективное послевкусие. В полную силу Хранитель бы согнал этого демона на раз, но сейчас... Сейчас его мощи хватает только для того, чтобы стучать по бесу мечом, как дубиной, в надежде, что тому надоест и он отступит, чтобы найти жертву попроще.       Демоны вообще очень быстро отступают. Они не переносят боли, малейшее сопротивление жертвы — и они уже бегут, поджимая хвосты. Они слабы, но их много, очень много. Убьёшь одного — и на его месте вырастет сотня, тысяча подобных. У человека, да и у ангела, просто заканчиваются силы. Особенно, если они не объединяются единым фронтом против всех этих напастей.       Ангел размахнулся посильнее и треснул беса по боку. Тот глухо заворчал и лениво отмахнулся шипастым хвостом. Ослабленный Хранитель едва успел увернуться, но снова поднял меч. Он много раз пробовал поговорить со своим подопечным во сне, но тот забывал его со звонком будильника. Там, во сне, его человек понимал необходимость саморазвития; понимал, что нужно выполнять свои обещания... Чувствовал, как хорошо жить без демонов. Знал и о силе триумфа, что следует за победой над бесом. Там он был согласен помогать своему Хранителю и даже вовсе оставить его без работы...       Там, но не здесь.              Сегодня явно не мой день. Сначала уволили, потом пробил колесо, из-за чего чуть не опоздал на встречу. Да и отрыв вышел какой-то хреновый. Бар был тесный и накуренный, музыка орала, не давая услышать ничего другого. Радовало, что хоть стриптизерши оказались весьма аппетитными. Но, вот же невезуха - весьма корыстными. Полапать их за так было нереально, а суммы, которые запихивались в тонкие трусики, были слишком впечатляющими для моего кошелька, пополнение которого в ближайшем будущем не предвиделось. Можно было бы еще напиться, но водка здесь была теплой, коньяк — наверняка паленым, а текилу я не пью из принципа. Вот и получалось, что из всех возможных развлечений оставалось только наблюдение. Но мне-то не восемьдесят лет, чтобы спокойно смотреть на таких цыпочек. А невозможность сделать что-нибудь еще только раздражала.       И Димон, уже успевший нажраться и активно лапающий грудастую блондинку, раздражал тоже. Сука, специально позвал, чтобы повыделываться? Типа, я могу себе позволить, а ты нет. Так и хотелось вмазать по этой лоснящейся роже. Впрочем, а почему бы и нет?       ...Отряхнувшись от пыли, я с некоторым усилием встал на ноги. Козлы охранники в этом баре. Мало того, что не дали рожу Димону набить, да ещё и швырнули так, что новые джинсы теперь все в дырах из-за трения об асфальт. Ур-роды. Но возвращаться в бар смысла явно не было, а транспорт сейчас уже почти не ходил. Придется добираться пешком, радует хоть, что не так уж далеко.       Спустя пару кварталов судьба, видимо, решила сжалиться надо мной. Или поняла, что черная полоса как-то затянулась. Во дворе стандартной многоэтажки я столкнулся с Ольгой. Ничего так, симпатичная, помнится, я раньше к ней даже клинья подбивал. Правда, сейчас она замужем за Ленькой, но мы ведь не средневековье живем. И вообще, здоровый левак укрепляет брак, и все такое...              Хранитель не любил Димона. Этот, так называемый, друг был одним из тех, у кого больше никогда не будет проблем с демонами. Он просто сдался одному из них, кажется, бесу пустого бахвальства, отдал всю свою сущность ему, загасил свой огонёк. И теперь Димон был узником в своём теле, глупой и предсказуемой марионеткой мелкого порока. Рупором демона, делающим всё то же, что и хозяин, только теперь — на физическом уровне.       Хранителям всегда было сложно сражаться с такими людьми, потому что слова, порой, имеют больше влияния, нежели прикосновение ангельского крыла. Да и тыкаешь мечом в демона, тот убегает, хохоча, а его жертва продолжает соблазнять, оставаясь неприкосновенным. Человеком.       Ангел знал, что это эгоистично, но всё равно желал, чтобы нормальные люди меньше общались с одержимыми. Конечно, может быть и так, что человека вытащит из этой пропасти чья-то чистота и участие, но чаще всего бывает наоборот... И у Хранителя уже не было сил, чтоб бороться, он хотел только спрятаться, только сохранить позиции...       Но это бы означало поражение. Полное и окончательное. Отступить можно было, если бы его человек отступил вместе с ним, хотя бы просто уснул. Но нет, он уходит дальше, в пропасть, где над ним вьются стаи демонов. Они чувствуют, что ангел уже без сил, что добыча близка, и бьются между собой, цепляются в человека изо всех сил. А Хранитель шёл... Отбиваться он уже не мог, слишком тяжёлый меч остался забыт где-то в клубе, всаженный в одну из суккуб... Он просто шёл, стараясь хотя бы не отстать, хотя бы прикрыть подопечного в последний раз крылом, отвоевать хотя бы передышку!..       Хранитель рванулся вперёд, но какой-то демон, не глядя, сшиб его в сторону, ломая второе крыло. Ангел встал, царапая руками асфальт, и снова двинулся вперёд: между ними уже было метров двадцать, и бесов триста. Они слетались со всего города, надеясь отвоевать себе лакомую добычу, впитать в себя последнюю вспышку огонька, забрать тело.       Кто-то спокойно и прозаично на него наступил. С хрустом ломались рёбра, дыхание перехватило, нос превратился в кровавое месиво. Крылья, эти прекрасные крылья, призванные защищать от всех невзгод, сломались ещё по разу. Хранитель ослабел, он почувствовал себя почти человеком: земля манила к себе, притягивала, давила, прижимала и пленяла. Руки казались неимоверно тяжёлыми.       Многое, очень многое в мире зависит от одного желания. Среди сверхъестественных существ — вообще всё. Однако, как бы Хранитель ни желал сейчас защитить своего подопечного, желание его человека было сильнее, лишало его сил. Даже подняться. Даже вздохнуть.       Ангел бессильно прикрыл глаза. Больнее всех этих ран было только одно: ощущение гибели огонька, провала всей миссии.       Потери человека...              — Олька, привет! — радостно заявил я, подкрадываясь к ней со спины и хватая за плечи. Та вздрогнула, обернулась, глядя на меня, как испуганная лань. О да, вот именно так должны смотреть бабы, а не как эти корыстные стервы. — А ты чё здесь в это время делаешь?       — Ты что, пьян? — брезгливо спросила она, отодвигаясь. Но губы её подрагивали, я видел.       — Оттянулся с друзьями в честь увольнения, — самодовольно сказал я, снова приближаясь. — Такой праздник грех не отметить.       — Кому праздник, а кому кошмар. Ты знаешь, что мне пришлось твой проект доделывать? Пока ты напивался, кое-кто работал, между прочим.       — Фу, какая ты скучная, — я снова попытался её обнять. — Давай к нам, развлечёшься.       — Иди проспись, пьянь! — Вырвалась она.       — Ну, не будь букой...       Схватив её за плечо, я резко развернул её к себе и попытался поцеловать. Девушки, они всегда такие, сами не знают, чего хотят, да ещё ломаются по полгода. Надо только показать им твёрдость намерений, и они сразу всё поймут.       С размаху она треснула мне сумочкой по уху.       — А ну отстал от моей жены, козёл! — послышалось издалека гневное.       Упс. Кажется, меня сейчас будут бить. Ленька — мужик конкретный, рассусоливать долго не будет. Ну и отличненько, ну вот и славненько...       — Эй, ты чё? — нагло заявил я. — Мы же просто разговариваем!       — Он тебя тронул? — с беспокойством спросил Ленька у своей жены.       В груди что-то непонятно ёкнуло, мороз по коже пробежал. Нет, это я хотел быть на его месте, я хотел когда-то быть рыцарем и защищать свою даму сердца от всех невзгод. Такую хрупкую, добрую и романтичную... Только мне всё время, как назло, одни шлюхи попадались!       — Не успел, — сказала она, злобно глянув на меня. — Пошли.       — Как это пошли? А поразвлечься? — я аж подпрыгнул от возмущения.       — Я тебе сейчас устрою... развлечение, — проговорил Ленька, снимая куртку. — Милая, иди домой, я быстро.       — Слушай, не надо, он просто не в себе, — вмешалась Олька. Гы, а я всегда знал, что она по мне сохнет! — С работы уволили, напился... Давай просто уйдём отсюда.       — Нет, такое спускать нельзя. И алкоголь не оправдание, а отягощающее обстоятельство.       — Но...       — Иди домой!       — Вот тиран, — крикнул я ей вслед. — А со мной бы ты как сыр в масле каталась!       Я понимал, что нарываюсь, но не мог остановится. Мне было абсолютно пофиг, убьёт ли меня этот двухметровый механик, или только покалечит. В крови бурлил адреналин и недовольство... И вообще, неизвестно кто кого побьёт. Я, хоть и невысокий, но на карате ходил.       Ленька не стал мне ничего говорить, просто без размаха ударил в челюсть. Мир перевернулся перед глазами, на мгновение возникло потрясающее ощущение полёта. А потом пришла боль, и посыпались искры из глаз. Затылком я стукнулся об асфальт, а зубы как-то не так во рту расположились. Внезапно как-то пришло в голову, что карате я занимался в шестом классе, а значит, десять лет назад...       Позабыл, наверное, кое-что.       — И это всё, что ты можешь? — пробурчал я, сплюнув кровь.       — Могу добавить, — охотно согласился Ленька, без церемоний отвешивая мне ногой по почкам. — Ещё раз к моей жене пристанешь — вообще ни к кому приставать не сможешь. Никогда. Всё понятно?       — Да пошёл ты!       — Я спросил, всё понятно? — он ещё раз пнул, в два раза сильнее. Я скорчился на земле от резкой боли, изо рта вырвался стон. — Ну?!       — Д-дха, — прохрипел я.       — Ну вот и договорились, — кивнул Ленька и, развернувшись, пошёл прочь.       Я смотрел ему вслед, как он идёт от фонаря к фонарю. Вразвалочку, с гордым разворотом плеч... С видом победителя. Он защитил свою принцессу от захватчика, выполнил миссию всякого мужчины и честно праздновал свою победу. А я... Мразь. И пьянь. Ведь знал же, что мне ничего не обломится, а всё равно полез, уверенный в своей неотразимости. А кто я? Безработный, нищий человек, спустивший последние деньги на шлюх, которые ещё, к тому же, и не дали.       Неудачник. Полный и окончательный.       Ни работы, ни семьи, ни увлечений — ничего. Серёга хоть в варкрафт задрачивается, у него всегда остаётся его эльфийка восьмидесятого уровня, с которой он втихую водку жрёт... А у меня даже кота, и того нет!       Я заскулил, на этот раз — от отчаяния.       Вот приползу я сейчас в пустую квартиру. А там бардак, вонизма и даже тараканов нет. Аптечка давно просрочена, обработать мои раны некому... Посочувствовать — тоже. Зуб даю, тем более, что он у меня, кажется, выбит, что когда Ленька придёт домой, жена ласково подует ему на кулак, даже если он совсем не разбит, накормит борщом и устроит бурный секс для защитника и победителя.       Господи, да как я до этого докатился, что я никому, вообще никому в этом мире не нужен?! Ни жене, ни детям, ни коту, ни рыбке, ни тараканам... Даже эльфийке из компьютера!       А ведь был нормальным ребёнком, талантливым даже. Подавал большие надежды... И девушка у меня была, и хобби. Куда всё это делось?! Господи, да как же я докатился чуть ли не до изнасилования? Когда всё пошло не так?       Не хочу, не буду! Нет!       Внезапно накрыло такое облегчение, что из глаз сами собой полились слёзы. Тугой комок в груди расслабился, будто его и не бывало. Стало легко-легко, будто под ангельским крылом... Ничего, всё ещё образуется. Сейчас в скорую позвоню, меня там подштрихуют... Где-то в заначке ещё деньги остались, за интернет заплачу, работу найду... И кота, обязательно куплю себе кота. Пусть хоть он ждёт меня и мурлычет громко-громко. А там, глядишь, и до девушки рукой подать... Да, и надо Ольге цветов послать с извинениями, а то нехорошо как-то вышло.              Ангел радостно улыбался, сидя перед своим подопечным на коленях и гладя его по голове. Уже целые, крепкие и светящиеся крылья укрывали человека, даря ему свет надежды, успокаивая физическую боль. Вот оно, чудо, на которое он уже почти не надеялся... Демоны так передрались за сферы влияния, что человек остался без их чар, смог очнуться и позвать его. Смог воскресить своего почти раздавленного ангела.       Конечно, впереди их ждут ещё очень много битв, тяжёлых и не очень... Но человек потянулся к нему. Признал. Увидел путь, пусть и краешком взгляда.       А значит, надежда есть.