Игра Ловца

С негромким шелестом раздвинулись густые ветви, выпуская оскаленную серую морду с прилипшими к ней мокрыми листьями. Желтые глаза настороженно оглядывали пологий топкий берег со спокойной глубокой водой. К ее обычному синему цвету сейчас примешалось и немало красного – и волчьи ноздри шумно раздувались, жадно впитывая запах дурманящий запах свежей крови. Осторожно, словно ступая по тонкому льду, огромная волчица вышла из леса, медленно ступая по залитому кровью берегу. Вслед за ней, столь же осторожно начали выходить и остальные волки, - не менее сотни. Большинство их уже вступило в пору зрелости – лобастые звери, с широкими передними лапами и светло-серой, будто поседевшей от времени шерстью. Но даже самый матерый бирюк был чуть ли не вдвое меньше исполинской лютоволчицы некогда собравшей самую огромную стаю в Речных Землях. Лишь с месяц назад, предводительница стаи устремилась на Север – не то боясь чего-то на юге, не то ища чего вблизи от места своего рождения. Не далее как вчера стая, пройдя через Волчий Лес, вышла к Длинному Озеру. И здесь же, похоже, волки впервые столкнулись со зверем, превосходящего силой их свирепую предводительницу. Не меньше десяти человек нашло тут свой конец – и не крестьяне или иной безобидный люд. Средь вырванных внутренностей и оторванных конечностей, валялись и покорёженные, сломанные доспехи, носившие следы огромных зубов. Меж людских останков лежали и лошадиные туши – некоторые объеденные, но большей частью просто с разорванными животами и брошенными на месте. Тот, кто устроил бойню на берегу озера, явно предпочитал человечину любому другому мясу, о чем свидетельствовали тщательно обглоданные, старательно разгрызенные кости, вперемешку с черепами раздробленными безжалостными челюстями. Он появился внезапно, словно сам собой соткавшись из серых сумерек. Только что берег был чист – и вдруг на нем нарисовался исполинский зверь, величиной превосходящий даже лютоволка. Что-то странное было в этой массивной, больше похожей на медвежью, фигуре. Пекельным пламенем горели алые глаза на уродливой морде, в вечернем сумраке приобретающей странные, смущающие зверей очертания: расплывающиеся, не имеющие четкого облика. Казалось, что оскаленная волчья морда то и дело пытается превратиться в столь же устрашающую получеловеческую личину, с безобразно крупными чертами лица и острыми желтыми зубами. Послышался громкий рык – и мимо лютоволчицы мелькнули две стремительные серые тени: сразу два волка, самых крупных и свирепых в ее стае, метнулись к застывшему зверю. Тот, казалось, не сделал ни единого движения – лишь пару раз клацнули ужасающие челюсти и оба волка покатились по берегу, дергаясь в предсмертной агонии. Зверь перевел взгляд на лютоволчицу и в его глазах мелькнуло нечто, напоминающее почти человеческое злорадство. Он оскалил острые клыки и из пасти вырвался хриплый лающий смех. Лютоволчица зарычала в ответ, шагнув вперед и припав к земле, верхняя губа ее вздернулась, обнажив немногим меньшие зубы. Еще миг – и она бы бросилась на неведомого чужака, в котором, - и она явственно чувствовала это, - таилось нечто, не принадлежащее этому миру. От смертельного броска волчицу удержал лишь негромкий голос - на который одновременно повернули головы и все остальные звери, включая и пришедшего из неоткуда зверя. Над водами озера на высоте в два человеческих роста реял большой ковер, на котором, поджав ноги, сидел темноволосый худощавый парень в черном одеянии. На плечах его, нахохлившись, сидели два больших ворона – один черный, другой белый. Крылатый ковер скользнул над землей, снижаясь, и тонкая ладонь юноши мимоходом коснулась вздыбленного загривка лютоволчицы. Та, странно успокоившись, уселась на берегу озера, вылизывая испачканную в крови шерсть. Глядя на нее несколько успокоилась и остальная стая, настороженно глядевшая как летающий ковер подлетает к ощетинившемуся чудовищу. Темно-серые глаза встретились с алыми, тонкие пальцы бесстрашно коснулись оскаленной морды, затем соскользнули на массивную шею, нащупав на горле широкий, явно недавно заживший шрам. Губы молодого человека шевельнулись и в ответ жуткая пасть ощерилась в оскале, напоминавшем довольную усмешку. Звуки грубого, никем ранее не слышанного наречия, вырвались из волчьей глотки и в этот миг что-то темное скользнуло над его головой, расправляя широкие перепончатые крылья.